***
Прошло две недели. Стальная змея прорезает пространство леса по рельсам, словно метко пущенная стрела с тетивы длинного лука. И даже звук с этим схож: множество маленьких хлопков и своеобразный свист сопровождают этот новейший бронепоезд, что от перепадов давления в нём даже закладывало, порой, уши неприятно. Сегментарные разделения на вагоны (хотя, из-за скорости и количества навешенной брони их трудно различить) напоминало кольца на брюхе змеи, а звук исходящего дыма и горящего огня вызывал ассоциации с шипением холоднокровной ползучей твари. Обычно королевская кобра использует голосовую щель и проталкивает в неё воздух, дабы предупредить противника и устрашить добычу, собираясь впиться своими ядовитыми клыками в плоть. Тут схожая ситуация, и огромная гадюка Империи готовится полакомится Южными племенами. Там творится сущий ад, который «в одном письме не объяснить», как выразился бывший губернатор, и слетелись туда сразу представители нескольких стран, включая и бывшую властительницу всех этих земель, но в итоге растерявшую их в ходе разорительных гражданских войн пятьсот лет назад, но это уже тема для дискуссии историков. И вот тут, во втором от локомотива вагоне в туалете застрял каштановолосый парень лет семнадцати, прилёгший около жестяного товарища и активно изрыгивая кровь, немного ляпая её на свою белую униформу имперского офицера. Кровь была не его, и подобное желудком не переваривается. Поэтому, после прибытия он сразу закрылся тут. Плюс, непривычность и необыкновенность транспортного средства играло свою немаловажную роль. Только почему кровь начала выходить сейчас, а не две недели назад… Неизвестно. — Сука! — Чертыхнулся он, «освобождая» очередную порцию вязкой массы из своего рта и вытирая его тыльной стороной ладони в алой повязке. — Андрэ, скотина! Не мог он поставить, что я не годен на службу в первых рядах, нет же! Надо поставить, что у меня идеальное здоровье! И то, что сейчас война, он, конечно же, не в курсе будет! — Эй ты! — Выкрикнул грубый солдафонский голос из-за двери. — Давай там скорее! Ты сидишь там уже час! — Хорошо, бл… Сейчас! — Согласился парень через силу, поднимаясь потихоньку с колен и умываясь, смывая с себя желудочный сок и багровую жидкость. Юноша не был в курсе, что на него нашло тогда, в казино, когда он разрывал глотку той девушки, но с тех самых пор внутри него слышался настойчивый рык, который со временем всё больше перерастает во что-то более осмысленное… Нет, он, как бы, и раньше присутствовал, но сейчас он просто орал внутри Тацу, вызывая неимоверный дискомфорт! И если в недавние времена он бы взялся за рекрат, чтобы заглушить порывы, то в данный час таковой возможности, увы, нет. Подняв голову, юноша заметил своё отражение в замызганном зеркале туалетного шкафчика: мина озверевшая, верхние клыки уже немного выходили за пределы ротовой полости, поджимая губу. Прожилки волос стали ещё белее, а радужки глаз приобрели красный, волчий оттенок. И даже скулы словно стали острее, выдавая в парне больше дикого зверя, нежели человека. Тацуми пытался сохранить спокойствие, активно вдыхая через «горящий» от кислотной среды нос и выдыхая сквозь него, но это у него слабо получалось, наполняя желанием разорвать находящегося по ту сторону реальности «себя», ведь это приносило неприятные участки памяти, как вода реки приносит затхлые трупы после битвы на ней.***
…Могильный холод. Приторный запах медицинских растворов. Бесконечные ряды больничных коек и множество измученных взглядов детей, что пожирают меня. Так можно описать моё раннее детство, которое я смогу вспомнить сейчас. Нас было много, не сосчитать ни простому ребёнку, ни даже взрослому. Похищали нас из всевозможных деревень в разном количестве. И меня забрали от родителей, поздно ночью… Или выкупили в Столице, я не могу вспомнить, всё путается в голове. Поэтому я сейчас здесь? Точнее там? Ааагх! Говорю же — плохо соображаю! Над нами проводили различные опыты на совместимость к разным видам «Великого оружия Императора», готовя к грядущей «Последней войне». Они верили, что тейгу будет эффективнее синергировать с представителем младшего поколения. То были не люди, а машины без души. Даже голодные твари не позволяли себе такого издевательства. Вспоминаю одну маленькую черноволосую девчонку, которую распределили к некой катане… Или же нет, то была рыжая сладкоежка? Забыл, но она не столь важна сейчас. Так это, о чём это я? А, так вот: меня поставили и сколько-то других ребят к мечу. Странному мечу, от которого меня колотит до сих пор. Он был помещён в некий странный аппарат со стеклянной сферой, рядом с ним находился необычный круг с камнями. Мы вставали в сей круг, фиолетовая вспышка ослепляла нас и мы оказывались в страшной пустоте. Так мы думали. Но, как оказалось, это было Его царство! Царство проклятого дракона, которого заточили туда давным давно. И мы должны были уговорить его сотрудничать с нами и пройти его испытания: выдержать его «дары» и не сойти с ума. …Я менялся, как и ребята менялись вместе со мной. Они (учёные) потешались над нашими страданиями, выскабливая проклятые татуировки калённым железом на нашей коже, словно водя кисточкой по льняному холсту. Я был один из худших по результатам теста, ибо чудовище словно нехотя шло со мной на контакт. Они (учёные) нас за людей вовсе не считали, а скорее за какой-то ресурс, за скот обычный. Даже условия схожи, будто стойла для коров. Возможно, тогда я и поднабрался от них сего качества, о котором чуть позже. Но что-то пошло не так одним днём. Не помню точно, что случилось тогда. Помню лишь последствия. Взрывы… Множество взрывов над нами, а потом бег! Бежать пришлось через густой лес с десятками других подобными мне испытуемыми, прорываясь сквозь ряды охранников с ручными псами. Но и сами мы были не лучше тех зверей, если даже не хуже. Как же я выбрался один-единственный практически к центру города, будучи зимой в одной порванной смирительной рубашке… И как же я благодарен судьбе, что связала меня с той бабушкой, принявшей меня, даже после того, как я прокусил поданную мне руку помощи…Отрывки из страниц 3-7
***
Тацуми смотрел убийственным, злым взглядом на пролетающий мимо пейзаж. Он был в неподдельной ярости ввиду такого разворота судьбы. Юноша уместился в своей форме на койке-кровати рядом с преклонившим колени парнем лет двадцати трёх на вид, с медальоном в виде грифона, двумя разными мечами-бастардами и погонами здоровыми такими, с аугментированной рукой в придачу, которую картёжник заметил из-под плаща. Стук колёс и протяжной вой ползучей твари уже порядком надоедал, особенно постоянная тряска в ней, отчего хотелось обратно закрыться в уборной. Днями назад, когда шулер вернулся обратно домой из банка, куда записал на подставной счёт все пятьсот тысяч (четыреста пятьдесят. Взятка банкиру, чтобы тот не задавал лишних вопросов), его сразу же ждали солдаты у двери дома, а потом повязали и отправили на перрон, дожидаться отправки на юг, так как Тацуми оказался единственным из офицерской академии (у неё же аттестат просто купил), кого не распределили по частям. Откупаться смысла не было: солдафонов подобным не взять, да и сил (моральных и физических) отбиваться от двух амбалов попросту не было, посему они упрямо понесли к вокзалу за руки, где он прошёл регистрацию и получил снаряжение в виде: гладиуса, ВСС «Москит», имперской униформы (с дополнительными элементами брони и улучшенной тканью «для опасной среды») с каркасом и каской, а также противогаз с двумя фильтрами в придачу. С две недели он проходил обучение в армии для, так сказать, общего брифинга, и жил в общих офицерских казармах. Люди там были скучны до невозможности, так что это место он быстро невзлюбил, пока ждал «назначение его на свободный пост». Проходил он первые «азы» обращения с основным табельным оружием для общей «подготовки», но не так, чтобы стать в нём асом. Также немного ознакомился с воинской тактикой, хотя она была ему знакома и до этого: было множество знакомых-военных, которые так или иначе рассказывали или обучали его такому. Для общего развития, конечно. Ла Аранеа стал младшим лейтенантом «Первого экспедиционного корпуса» и главным стюардом командира сего отделения. И сей факт его удручал сильно, ведь данный специализированный отряд занимался агрессивной разведкой местности, а также диверсиями в/через труднодоступные места с не совсем дружелюбной флорой и фауной (оттого и улучшения). А он не шибко обучен для всего этого дела. Полмесяца выучки не сделают его мастером войск специально назначения. И хоть с малым арсеналом огнестрельного оружия, доступного простым гражданам, был близко ознакомлен, а также виртуозно обращался с некоторыми видами ножей, на этом было всё. С выданным оружием обращался с грехом напополам. Драться мог так себе, чаще его тактика была отступление (так как если дело дошло до драки, то миссия провалена и нет особого смысла продолжать её), а с мечами, луками, винтовками и арбалетами он не обращался уж тем более. В руках держал, если повезло, и то, далеко не всё из вышеперечисленного. Между стилетом или стилосом он выберет второе без особых раздумий. Вспоминал Тацуми ту ночь, разглядывая густой лес перед границей Империи (да, этот бронепоезд был крайне скоростной), что слился в единый мазок, да размышлял над всеми прошедшими событиями без тени сожаления на лице, будто анализируя прошедшую шахматную партию. Его друзей можно было спасти, да, только вот… Страшился за свою шкуру парень. Извечная паранойя терзала его в который раз, заставляя вершить подобные поступки. Проклятая жажда наживы, где простой народ получает лёгкие деньги, пока демон алчности дурманит их! Он не был уверен насчёт Иэясу и Сайо, что могли его убить выстрелом в спину, или Леоне, что могла украсть у всех заработанное, или Серью, что… А что Юбикитас? Эх, вот тут, надо признать, он сам поддался этой самой жадности. Единственное, было жалко её, что странно для Тацуми, и, вернувшись в прошлое, он бы подумал чуть подольше насчёт выстрела. Да и вся эта фобия доверия у него неспроста, кстати.***
Бабушка эта была необычная, как потом оказалось, когда я освоился у неё. Занималась в молодости разными схемами по воровству у богатеньких наивных аристократов (и аристократок, но это стало известно совсем позже, хе-хе). Костяк всего этого дела стандартный: задурить глупой жертве голову, предварительно попав ему/ей в поле зрение (способов много: от потерянной туфельки, до «снятия» с неё «проклятия»), потом рассказать какую-то придуманную заранее легенду (которая является вольным пересказом из каких-нибудь детских сказок, только с парочкой деталей для отвода глаз), а он, тем временем, сам тебе всё будет отдавать дальше, надо лишь постоянно подпитывать его благородный альтруизм… …Она и научила меня своим основным приёмам обращения с людьми, так как у самой не было ни наследника, ни наследницы, чтобы передать столь ценные умения. Также, она укрепила моё, так сказать, мировоззрение окончательно. А заключалась оно в том, что люди — лишь инструмент в умелых манипуляциях. …Это была одна из причин, почему я не работал (в большинстве случаев) с группами да бандами. Сам мог оказаться оружием в чужих руках, а такой расклад меня мало интересует, знаете ли. Несколько раз умудрился сработаться на свою голову, из-за чего пожалел об стократ, уничтожив веру в человечество окончательно. В Столице только нижние кольца поделены меж кланами, да так, что без разрешения «старшого» ты не мог и шагу нормально ступить. Верхние прослойки же отличались тем, что невозможно толком контролировать такое огромное количество достаточно образованных (а образование было доступное, по крайней мере, для второго кольца так точно) ублюдков. И это была группировка мне подобных молодых людей, что хотели ограбить одного крупного, во всех смыслах, дворянина. Сонма эта существовала и до меня весьма продолжительное время, но занимались они, в основном, малыми делишками: воровство у мелкого мещанства, карточное мошенничество, организация сомнительных инвестиционных и адвокатских контор. Теперь же решились на что-то более серьёзное. Только вот знаете — я им был нужен не только для того, чтобы отвлечь этого пузатого седого ублюдка на игру, пока они разворовывают особняк, а ещё чтобы повесить на меня всё преступление. Они хотели увидеть мою голову на плахе, чтобы не делить общак со мной и уйти от подозрения. Только вот, один неприятный просчёт совершили они… Глупо полагать, что я не знаю западного языка, на котором переговаривались эти уроды меж собой. При том громко так, ехидно очень, а ещё разжёвывали это всё, говоря зачастую какой-то несуразный бред, что я бы не удержал смех, если бы это не было так грустно. Я библиотекарь, и мне приходилось сталкиваться с подобным лингвистическим дерьмом неоднократно. Да и ещё туристы — народ крайне потешный и выгодный. В итоге, во время игры я всё рассказал голубокровке, и меня мало того, что отпустили, так ещё и одарили некоторыми бонусами, например: я был желанным гостем в их доме при любом раскладе дня или ночи. И таки закончил ими начатое. Мне нужней, как говорится… Что? Думаете, подобный единичный случай может окончательно убить доверие к роду человеческому? Или то, что историю я взял от балды, ибо нет там конкретных имён или наводящих фактов? Я специально не говорил конкретику, ибо существует целая серия подобных им (только способы переговоров были разные: от записок до шифров), и мне действительно лень рассказывать все эти нелепые проколы, ибо в книжке этой места не хватит. Да и неприятно это всё вспоминать сейчас. Действуют эти события на моё видение мира, будто трупный яд…Отрывки из страниц 9-21.
***
— Так-с, мы ещё не познакомились с тобой, помощник? — Поинтересовался слегка беспечно, судя по четырём звёздочкам и двумя линиями на плечах, капитан сего отряда. Он открыл свои странные, будто кошачьи, оранжевые зенки с вертикальным зрачком. — Валерьян из Оксенфурта. Глава корпуса и твой прямой командующий. Давай сделаем так, чтобы я не приставлял фразу «к сожалению», а? — Тацуми Ла Аранеа. Родом из Столицы. — Нехотя ответил лейтенант, протягивая руку, чтобы пожать её. Он уже был немного наслышан слухов про сего Валерьяна, и, насколько известно, к своим солдатам он относится достаточно поблажливо, не требуя в обычное, не боевое время какой-то чересчур строгой субординации, чем уже заслужил уважения средь подчинённых. Однако, на поле боя этот странный молодой человек требует беспрекословного повиновения его приказам, иначе вылетают из его отделения, как… А вот про это немного потом. — На солдата ты и вовсе не схож, наблюдал за тобой на базе, да и как тебя назначили ко мне в войска специального назначения, если в тебе опыта с гулькин нос? — Неприятные перипетии судьбы, капитан, поверьте мне. — Знакомая фраза, ты не представляешь, как… — Произнёс он с лёгкой ухмылкой, прикасаясь к металлическому медальону в виде головы грифона с двумя яркими цитринами в глазах этого дивного существа. Вдруг, плацкартный вагон заполонил прохладный сквозняк и громкий звук стука колёс. В конце вагона отворилась дверь, и можно было услышать стук нескольких пар ног, а также быстро поднявшихся солдат с их насиженных нар, что решили отдать честь новоприбывшим. — Шесть человек! — Твёрдо был уверен Тацуми, вслушавшись в темп их шагов. На всякий случай, он надел противогаз со шлемом и схватился за оплетённую рукоятку гладиуса, томящегося в ножнах на его поясе. Хоть и не умел им пользоваться в достаточной манере, но отбиться попробовать стоит. Что-то на загривке у него заиграло, да так, что он, не замечая для себя, начал скалится на пришедших. — Валерьян! — Отозвался до боли знакомый и столь же сейчас нежеланный голос. Из-за стенки (вообще, вагон был поделён на несколько десятков открытых секций на четыре койко-место. Вход представлял собой отверстие, похожее на силуэт кувшина) вышла голубовласая статная дама в белом кожаном пальто с чёрными вставками, с рапирой почти во весь её немалый рост, в обуви со шпильками. — Собрание командиров в штаб-вагоне! Прибудь вовремя, а не как всегда. А кто это у тебя? — Новенький. Тацуми звать. Вроде нормальный парень, правда, всегда слишком серьёзен.***
Вообще, в официальную мою биографию, скорее всего, войдёт то, что вот тогда я и впервые познакомился с этой вашей Эсдес, мол — «вот тогда я впервые был поражён её мудростью и красотой», и так далее и тому подобное. Лирическое враньё, которое с реальностью не имеет ничего общего! Но, на самом деле, как всегда, самая интересная. Я был один из самых первых в Столице, кто повстречал её задолго до её славы и всех тех её не малочисленных поклонников, что расплодились по всей Империи особенно после недавнего… Не совсем приятного лично мне инцидента (я в нём не повинен, нисколечко, да-да). И предстала она мне, вот как сейчас помню — хоть и достаточно привлекательной, но всё-таки типичной охотницей из Северных земель. В тот день надета на ней была куртка из фиолетовой драконьей чешуи поверх белой футболки (раздёрнутой когтями аккурат до пупа), узкие кожаные штаны, подвязанные верёвочками и заправленные в высокие, опять же, кожаные тёмные ботинки. Волосы были завязаны в тугой конский хвост, а своеобразным ободом их выступила бандана. Ростом была выше среднего, даже самую малость выше меня. Иммигрантов было всегда здесь в достатке, особенно после чисток «Кровавого ворона» или очередной гражданской войны на Юге, так что удивления она своим присутствием не вызывала от слова совсем. И с ними (приезжими) всегда проводилась одна нехитрая схема, особенно с теми, кто с конкретной целью приезжал в город Дит (так звался город, на котором была построена Столица). Насколько сейчас помню, она вылетела из призывного пункта за свой гордый нрав: в полёте нелепом, аки выкинутый вещмешок, огрызаясь на всех и вся, проклиная то злополучное место на своём родном северном, отряхиваясь и поправляясь на брусчатой дороге. Тут-то обычно и вижу потенциальную жертву (я всегда караулил этот участок, ибо приезжих всегда интересует военная канцелярия), выскакиваю я улыбающийся, наклоняясь к ней с фальшивой доброй улыбкой. — Что, сине девица, как дела? — Тебя не касаются мои проблемы, городской! — Огрызнулась она грубо, и чувство было, будто она меня хотела съесть заживо, и не от чувства голода. Вовсе не от него. — Но у меня есть решение их. Быстрое и безболезненное, как у блавикенских мясников! Только выслушай меня, вон в той таверне. — Подал я ей руку, чтобы помочь привстать. Она схватилась за неё и поднялась, попутно отряхиваясь, и пошла за мной. Вблизи лицо её выглядело как у типичного подростка её возраста, только чрезвычайно чистое, словно из него можно было выпить. — Какая выгода тебе мне помогать, имперец? — Жалко тебя мне лично, да и будет преступлением с моей стороны растрачивать попусту твой потенциал… — Тут я слегка засмотрелся на обтягивающие штаны и футболку, и заговорился немного. — Твоих умений, да. У меня есть пара знакомых, у которых не хватает подобных тебе — сильных, чтобы оправдать вложения в себя и амбициозных, чтобы ты смогла окупить их с прибылью. Чистая выгода и все в выигрыше. — Хм, правда? Где гарантии такого сказочного предложения? — Давай я всё поясню уже в трактире, а то тут слишком лишних ушей…***
Дальше мы пошли в «Драконье гнездо», где заказали за её счёт разные яства, дабы утолить общий голод, переговариваясь и делясь подробностями о себе немного. Я про себя рассказал немного брехливо, а если быть точнее, то про работу в военных структурах, так как она скромно отвечала на мои расспросы. Стало понятно, что она пережила давнюю чистку Северного Союза (происходила данная акция года четыре назад) и то, что она действительно умелая jäger (как у неё говорят), но вот что-то конкретное выудить не удалось, к сожалению. — Ты твердишь, что ты сильная такая, приехала сюда поступить в армию, так как в твоих краях тебе нечего делать… — Пока я размахивал вилкой, она утвердительно кивнула с хмельной пеной на губах, допивая кухоль пива. Пила она легко, непринуждённо, как сейчас помню. Только тогда я понял фразу «что для имперца — пиво, то для северянина — вода». — Однако, тебя несправедливо выперли из призывного пункта с пинком под зад? — Опять же ответом послужил этот кивок, пока под ней активно пропадало мясо с варёной картошечкой (готовили тут действительно вкусно). — Ну что-же, коль так, то у меня есть пара знакомых среди высокопоставленных армейских чинов, и я могу помочь тебе в этом трудном деле, перескочив унылую участь новобранца, которая вот отнюдь тебе не нужна, да? — Верно гадаешь. И что же ты хочешь от меня? — Ты должна мне помочь, чтобы на лапу дать, и вижу, что у тебя есть своеобразный трамплин, усыпанный златом. — Указал я столовым прибором на немаленьких размеров мешочек, повешенный на пояс из варана, что так приятно трезвонил в ответ на каждое её движение бёдрами. — И, коль если по рукам, то зови меня Грифом! — По рукам, Гриф! — Произнесла она, скрепив узы «договора» крепко, по-деловому. — Меня предупреждали, что тут демоны с лицами людей, но, как вижу, имели они в виду местных der bürokrat, а не простых горожан. — Надеюсь на плодотворное сотрудничество в дальнейшем. Рад был познакомится. Надеюсь, что это было ценным для тебя уроком…***
И вот, уже вечером, я в местный бордель хотел наведаться, куда направил эту самую беженку, мол, именно здесь находится местный полковник, с которым следует договориться, но на самом деле, там должны были её поймать мои знакомые и как следует «поломать», как делали до этого с сотней и тысячами ею подобных-наивных. Схема простая: забиваю голову приезжей, отнимаю все деньги и драгоценности (как бы на организационные нужды), перенаправляю её на знакомых владельцев публичного дома, а оттуда она уже так просто не сбежит (режут ахиллово сухожилие, подсаживают на наркотики и афродизиаки. Промывают, так сказать, мозги по полной программе), и они отчисляют мне с неё символический процент, и скидку предоставляют на неё же. Просто, как два пальца об камень, но в этот раз всё пошло совсем не так. Такое зрелище не выветривается из памяти, к сожалению… Хотя, так можно сказать и про всю мою жизнь в целом… Она стояла посреди дорогой (в стиле рококо, кажись, с этими барельефами и блеском золотым), увешанной пурпурными занавесками и шёлковыми простынями на кроватях (видно сразу, для чего существует это помещение) комнаты буквально на горке трупов разных полов и профессий и была, буквально, опять же, умыта с ног до головы их кровью, с маниакальным выражением лица. Диким и довольным, хищным и звериным. Я видел, как в предсмертной агонии бились мои деловые партнёры — молодые парни, не больше тридцати лет отроду, были истерзаны окровавленным обсидиановым кинжалом в руках настоящего Дьяволла! Я решил пронаблюдать из-за щели в двери перед входом в само помещение, дабы не разделить их незавидную участь и не попасться этой полоумной садистке на глаза. В руках один из разбойников держал её племенную бандану, прямо передо мной. Видимо, снял случайно в драке, когда та решила взбунтовать, отчего в его горле зияет порез — сочится тот, как укушенный нектарин. Поддавшись какому-то невнятному велению, я быстро выхватил у него эту тряпку и скрылся в тени, дабы дальше лицезреть за сим филиалом ада. Вот она втаптывает в пол голову очередного несчастливца кирпичным каблуком, приговаривая что-то дикое на своём северном (кажется, «слабые достойны лишь ползти под моими ногами», из-за диалекта не смог разобрать), отчего я даже съёжился, так это жутко выглядело. Но на мою брезгливость в ответ были услышаны громкие аплодисменты ей. — Браво! Ты так прекрасна, что не передать словами! — Кричал ей юноша моих лет, восхищаясь происходящим, хлопая в такт её ударам ногой. Всё это выглядело неимоверно странно, словно я оказался у каких-то безумных сектантов на пиру с оргией. Тот посетитель был в чёрном повседневном комплекте одежды (рубашка, брюки и туфли) с тёмными волосами и татуировкой на правой щеке в виде трех птиц. Аккуратно встав с фиолетового шёлкового ложе, он преклонил перед ней колени, прижав руку к сердцу и орошая девушку множеством комплиментов, а также клятвами в своей истинной любви «с первого взгляда». Насколько потом я узнал: ненормальный этот действительно влюбился в эту дуру пришибленную просто по уши! И начал подстилаться под неё (и финансами обеспечил, и в академию офицерскую устроил, и на что он только не пошёл и был готов пойти), чтобы угодить ей и подтолкнуть к отношениям. А у него, поверьте, было всё, так как он — племянник премьер-министра Хонеста. Правда, Эсдес, будучи совсем бесполезной амёбой и ничего не сделав самой, вряд ли бы стала таким генералом, так что тот парень лишь дал обещанный «трамплин» для неё. Бедный подкаблучник, что тут можно поделать и как ему помочь. Хотя он, в конце-концов, нашёл своё призвание в надежде ей что-то доказать… Арей и его меч, как говорится. Ну, а далее, её судьба повязала с Оскаром фон Бладрейвеном.Отрывки из страниц 40-68
***
Сейчас в штаб-вагоне перед круглым столом с картой стояла восьмёрка высокопоставленных офицеров, и эта восьмёрка будет творить историю своих стран, вписывая свои имена туда! И один из этих восьмерых был наш герой — мошенник, возжелавший от жизни большего, чем он заслужил. Ла Аранеа оглядывал всех вопросительным взглядом сквозь бордовые стёкла противогаза, засматриваясь на генерала Первого имперского корпуса с её предшественником, которого Тацуми помогал подставить из-за отца той, что стояла паралельно ему: Надженде Ла Лейнаны, генерала Второго имперского корпуса. Но это совсем иная история прошедших лет. — Ситуация выглядит так, словно я подбросил сто раз монету и она стала все сто раз ребром… — Подумалось Тацуми, пока он переводил взгляд на повязку на своей ладони, украшенную белым крестом и утопленную в его крови, и снова на Эсдес, у которой он «одолжил» её. Обычно, боевым ранением клялись в верности клану. Немного переосмыслив ситуацию, у него пронеслась мысль, от которой он клыкасто улыбнулся. — И что же ты мне дальше приготовила, судьба?