Владлена Вакнадир. «Записи путешествия: обо всём, что можно увидеть простыми глазами». Опубликованные мемуары в 623 году.
***
Тридцать пятый день лета 08:12 Поселение Цлаввор. 1023 год.
Знаете, дети, как… Выглядит алтарные помещения на юго-западе? Это такое просторное, почти пустое помещение из дерева, хотя из последнего сделано практически всё в этих комнатах: от ритуальных подношений со знаменами на древних языках предтечей (когда все говорили непонятными знаками) до ковриков на которых спят служители культа «Великого Древа», с которых родились первые драконы. Всё это дело наполнял мягкий свет свечей, сделанных на основе коры, и немного бьющий в нос запах мяты с корицей. И именно последнее неимоверно бесило расположившегося посередине… Не то человека худощавого, не то зверя яростного, который смотрел за спокойно пьющей из какого-то блюдца девушкой, с прямой осанкой и красиво разливающимися, как водопад, волосами. И если для парня так и оставалась его уже привычная белая рубаха с пахарскими штанами, то дева разоделась в белую с рисунком синих мальв юкату, с прошитым мехом дикой люпус-виверны. Сидели они друг на против друга. Посреди них был маленький столик с чайником и двумя плоскими блюдцами, один из которых был наполнен бело-коричневой жидкостью, а второй пустовал. — К-как ты нашла т-такое отвратительное место… Здесь столько запахов, столько посторонних шумов… — Еле выдавил из себя шатен, оглядываясь вокруг своими красными глазами. Он весь час, что они сидели на своих коленях на этих неудобных ребристых ковриках, постоянно боролся с чем-то глубоко внутри себя. Звуковое пространство было заполнено приятной флейтой, нисколько не мешающей местной атмосфере. Она была предназначена заглушить невероятное количество шорохов, бряцаний, грохотов и скрежетов, а также… Биений сердца. При чём как своего, так и девушки, что сидит прямо напротив него. — Гагх, можно мне что-то в уши заткнуть и есть ли что-то такое для носа?! — Терпи. Если ты не сможешь даже сдержать своего зверя, то как ты сможешь его побороть или даже подчинить? — Такое чувство, что она не ставила вопрос своим мягким и одновременно холодным голосом, а скорее приговаривала к ультиматуму. — Ты сможешь уйти в любой момент и тогда сам ищи способ не превратиться в дикое животное, на которого можно было устроить интересную охоту… — Говорила она, наклоняясь всё ближе и ближе и, даже, кажись, на секунду на её лице проскользнула небольшая хищная ухмылка. — Меня любой вариант устроит. Парень встрепенулся и принялся кое-как концентрироваться. С его тела, если присмотреться, проступали металлические отростки, будто скалы с моря, а челюсть плотно и правильно не могла закрыться из-за высоты и ширины «новых» зубов. Мимика выражала крайнюю тревогу. В попытке взять себя в руки, он уцепился за ручку чайника и решил наполнить одну из посудин. Его стремление прервал быстрый хлёсткий удар по кисти от девушки, из-за чего напиток немного пролился на него. — Ай! — Вскричал парень, кладя чайник со свежими рубцами, обратно на место. — Это-то за что?! — Разливает тот, кто приготовил или приготовила. Если ты имеешь себе за честь налить себе самостоятельно, то значит, что ты не уважаешь его право как церемониймейстера. А я не потерплю такого. По крайней мере здесь и сейчас. — Кратко резюмировала девушка свою точку зрения, налив самостоятельно свой напиток и подав его своему «гостю». Тот принюхался, снова уловил десятки всевозможных запахов, поморщился, но всё же выпил немного. Вкус был похож на зелёный чай с травами, густым молоком и… Специями? При том от их многообразия и, даже можно сказать, безвкусицы к их выбору можно было выплюнуть всё это в белое, как фарфор, лицо напротив. Но он не стал этого делать. Здоровье сейчас дорогого стоит. — Кто тебя научил этой… Церемонии, Эсдес? — Произнёс имя собеседницы шатен с двумя видными белыми полосами на волосах, поставив свою утварь на место. — К нам в академию приезжал один учитель из восточных островов. Сам предмет был скучен, но вот подобные мероприятия, которые он устраивал в конце недели, мне нравились и я их регулярно посещала. — Посвятила почти во всех подробностях Генерал, забывая, что она заставляла на них ходить даже свою близкую подругу Надженду. — Мне нравится во всём этом три аспекта: планомерность, получение каждый раз нового опыта и… Своеобразную эстетику происходящего. Поэтому я выбрала её для начала нашего, так сказать, сотрудничества, Гриф. — Прошу, не называй меня этим именем… — Произнёс тот с некой опаской и шёпотом. — Тут есть некоторые… — Как мой помощник Ривер? Которые не рады тебя видеть? — Спросила Эсдес, снова будто бы ставя своё положение выше кого-либо. — Не переживай — он не посмеет тебя и пальцем тронуть, пока я ему не разрешу. Не знаю, правда ли, что он о тебе наговорил, но это ваши личные дела… — Какая ты чес… Честная и Спра… Ведливая… Прям не верится. — С издёвкой, однако, весьма кривой, учитывая что на половине предложения парень начал буквально рваться, будто душить самого себя этими словами. — И всё же — зачем это всё? — Чтобы научить тебя быть хоть каким-никаким, но человеком, которому будет повиноваться войско. — Проговорила она спокойно, допивая остаток и не берясь за новой порцией. — А также посмотреть — что это у тебя за тейгу такой… — Если бы это был тейгу… — Грустно произнёс он, глядя исподлобья на Эсдес и не берясь заканчивать со своей частью. — И всё же — в первом случае разве ты не описала генерала? — Генерал ты и есть сейчас. Хоть этот вопрос и решается. — Сказала она серьёзно. — Для меня остаётся загадкой твой такой стремительный карьерный рост. Хотя — это всего лишь звание и в Империи. Генерал-лейтенант Лир тоже генерал… Который просиживает свои последние штаны на юге в ожидании ужина от своей жены и погоды для его больных суставов… Или же генерал-полковник Морозери, который должен следить за границей на Западе, а заместо этого следит только за путями контрабанды и чтобы с неё ему «дань» давали. Или же… — Всё. Хватит. Я тебя понял. — Повторюсь, что генерал — лишь должность. Важно то, что ты должен быть командиром. Вождём. Главарём. Называй, как захочешь. — Продолжила Эсдес, оставляя свои руки на коленях. — Власти мало — надо ей распоряжаться. Тебе когда-нибудь удавалось управлять кем-то, помимо твоих жертв? — Ну… Было у меня несколько формирований, которые я порой возглавлял для налётов или для разных схем… — После этих слов его очи провалились куда-то сверлить треклятый пахнущий разными деревьями дом (разницу ощущает только он), а голос будто стал не его... Будто бы чего-то глубоко внутри сидящего в нём. — И последняя группа закончила, скажем… Хех, трагично, что-ли. — Хм… Ясно. — Заметила Эсдес, опять достав словно из ниоткуда свой блокнот и сделав небольшую пометку. — Но здесь я хочу сделать уточнения: армия — это самостоятельно живущий организм со своим разумом, но имеющим запас покорности. Пёс, грубо говоря. Которого ты должен направлять сквозь ошейник устава и орденоносную кость. — Тут она остановилась на секунду, призадумавшись. — А какие в твоей группе были отношения? — Слушай, хватит… Прошу! — Нет, у меня есть ещё… — Остановись, пожалуйста! — Протестовал Гриф каким-то чужеродным резонирующим басистым гласом, словно это не он вовсе говорит. Эсдес после этого недолго замолкла. Ровно на мгновение. Никак не переменившись в своём лице. — Хорошо. На сегодня тему закрыли. — После этих слов, музыка прекратилась, и послышались снаружи несколько уверенных щелчков. — Как и это помещение. — Ч-что?! Но… Как с моим зрением и нюхом здесь оставаться?! Оно… Ты представляешь, что я ощущаю?! Сколько здесь на самом деле запахов и сколько трещин с насекомыми под нами?! — Снова таки выражал своё недовольство Гриф, вскочив с места и начав активно шагать с места на место. — Двадцать девять различных запахов и где-то с полтысячи этих короедов размером со срезаемый ноготь! Глупо-глупо-глупо меня так оставлять! Просто безрассудно и на грани самоубийства! — Но на эти заявления поступила только одна реакция. — Терпи. Либо преодолей это и возьми контроль. Либо попроси, чтобы тебя выпустили. Но тогда ты снова вернёшься только с боем…***
В действительности, Тацуми Ла Аранеа… Был достаточно таинственным человеком. Или скорее… Скрывающимся. Упоминания о нём, как о наследнике рода бывших градоначальников Столичного Округа или управляющих при Императоре, появились как-то сразу одновременно с заступлением им к прямым обязанностям сначала лейтенанта, а потом резко к временно исполняющим генерала, в последствии став полноценным генералом. Такой карьерный рост за такой короткий срок остаётся дискуссионным вопросом даже по сегодняшний день, хотя это случалось буквально на глазах наших отцов. Некоторые историки считают, что он действительно хорошо скрывался и остался истинным наследником… Другие склонны думать, что он просто купил себе родство и даже связывают его с неким безызвестным мошенником «Грифом» привязывая и внешность объекта с листовкой о награде, найденной в одном из архивов. Третьи связывают его социальную мобильность с панибратскими отношениями с некоторыми видными деятелями государства Имперского и удобными для одних политических сил… Но, правды однозначной нам не видать. Всё же — выше перечисленное может быть как одновременно и правдой, так и нет.Профессор Фукоцше на лекции по истории «Имперского века» в Университете при городе Марекапитис. 1050 год.
***
Восьмидесятый день лета 12:21 Близ поселения Гаданськ 1023 год
Чудовище великих амбиций и выраженной гигантомании превратилось в остов оставленных надежд и преданности. Раскуроченные и оплавленные пластины металла раскрывались как цветок рано утром, всё ещё «выдыхая» с движком своим теплом и смогом, будто бы отравляя чистые небеса словами «Я даже после смерти буду белые облака твои — красить чёрным». И чтобы просто обойти этот «памятник», то пригодиться пару часов, а если ещё надобно залезть… То без специального горного снаряжения тут не обойтись. — Вот ответь мне… Как тебя там? — Позабыл имя своей «адъютантки» Тацуми Ла Аранеа, переодетый в серую генеральскую шинель, которая мало чем отличалась от обычной за исключением качества покрова и материала, а также с натянутым набекрень алым беретом с знаком отличия «Третьей объединённой армии». Он повернулся к ней из-за плеча и пытался рассмотреть в ней знакомые черты лица хотя б одной из своих знакомых, чтобы привязать её имя к ней ассоциациями. — Что нам здесь охранять? Эту груду мусора или же налипшую грязь на моих ботинках?! Адъютантка никак не выделялась на фоне своих обычных солдат — белый, слегка мешковатый, комбинезон, шлем прикрывающий её чёрные волосы и защитная маска из плотной ткани, которую она не надевала на своё молодое смуглое лицо. В обычной ситуации она бы «взорвалась» от возмущения, но так как ей, «дикарю из клана Бан» быстро объяснили, что так делать не следует (особенно с людьми старше тебя по званию), то она решила промолчать. Ей не хотелось снова идти патрулировать эти ужасные джунгли, хотя и росла в них. — Кэтрин Зэшич. Штаб-сержант. — Кратко отчеканила она ответ, как и подобает солдату. Тацуми, стоя к ней спиной, посмотрел на это из-за плеча и продолжил наблюдать за пылающей «Богиней Мести». — Здесь мы находимся для исследования технологических и научных наработок нашего возможного противника, что… — Ясно. Старый добрый научный шпионаж. — Кратко резюмировал генерал ответ, плавно поворачиваясь к ней лицом. Хоть и генерала описывали как «не-то юношу, не-то подростка», но его высокий рост, прямая осанка, манера речи, голос и мимика явно прибавляют ему… Какого-то более серьёзного шарма. — Примерную комплектацию и подготовку бойцов я кое-как знаю, то лучше спрошу про «климат» у нас в… Войске, скажем так. — Климат… Что за климат? Лёгкая облачность, душнота… — Эх, спишем, что на иносказательность, которую я ещё не понял… — Перебил озадаченность девушки Тацуми, решая подобрать более подходящее объяснение. — Скажем по-другому: у нас тут сложилась достаточно острая ситуация почти на всех уровнях. Этнические препирания, социальные тряски или же банальные личные скандалы имели место быть в моё прямое отсутствие во время… — Тут он слегка приостановил вопрос, решив подобрать какой-то эвфемизм: — Прохождения курсов повышения квалификации? — Нет. — Быстро ответила та. Хотя очень быстро хотела съязвить насчёт слухов о его служебном романе с одной из генералов. Ах, сплетни… — Серьёзно? — В основном бытовые ссоры были, но они быстро улаживались. Не было времени у солдат на выяснения отношений, а так как вы решили смешать группы по национальным и религиозным атрибутам… То и сейчас дальнейшей перспективы пока не видно. В основном проблемы доставляли юго-западники с командованием, северяне с имперцами на основе предыдущих событий и склямов… Со всеми подряд, да, но…! — По твоему рассказу — тут не армия, а какой-то цирк уродов или скотобойня. — Немного призадумался над своими словами Ла Аранеа, остановив жестом рассказ подробностей. — Похоже — какой генерал, такая и армия. В ответ послышался смешок со стороны адъютантки. — Я что-то смешное сейчас сказал? Это и тебя касается тоже. — Скривил бровь Тацуми над своим изумрудным глазом. Кэтрин решила всё же подметить одну интересную особенность в армии. — Знаете, если вы будете лучше относиться к солдатам, то они к вам потянуться. Большинство служащих здесь — завербованные по дороге рекруты, отбившиеся от клана Бан, или же бывшие миротворцы СССП которых предали, или же… Склямы, да, которые просто хотят воевать. — С серьёзным тактом молвила Зэшич. Тацуми не желал её перебивать. — Им всем понравились перспективы служить рядом с молодым генералом происходящего из известного рода и ведущему дружбу генералом Эсдес и обученному ею! Который помог им в трудную минуту, хотя ставил свою жизнь на кон… Тут Кэтрин слегка умолкла, когда Тацуми развернулся к ней и начал подходить, шелестя травой под ногами. Когда дистанция между ними была сокращена до шага, то он… Ухмыльнулся. — Хорошо сказано. Пусть так и будет продолжаться дальше. Империя далеко, но я стану их мостом к ней. Пускай они будут верны мне в первую очередь, и тогда я тоже буду верен им. — В его глазах промелькнул дьявол лукавости и прищур стал более явен. — А моя верность проявляется в высоких надбавках к жалованию, качественному снаряжению и льготах после службы. При том последние будут зависеть от пожеланий моего верного «брата меньшого». Уяснила? — Что? — В недоумении и испытывая невесомую надежду, Кэтрин задавалась вопросом, особенно насчёт последнего пункта, который интересует «не местных». Ведь обычно в армию как раз в Империи идут за высокими социальными гарантиями и щедрыми наградами. Некоторые высшие чины своим подчинённым давали от просто бесплатного медицинского обслуживания в военных госпиталях (которые были и в мирных городах) после службы и до раздач небольших участков земель, особенно если это были наместники или после захватнических войн. Похоже, не только у Тацуми заблестели глаза хитростью, отчего его выражения лица смягчилось. — А можно по-конкретней? Я записываю… — Люблю расторопных девушек. — Отшутился он, поправляя туго затянутый воротник и оглядываясь по сторонам. — Я тебе сейчас всю программу мою поведаю, а ты раздай эту новость доверенным лицам. А те пускай своим и так далее… — Zrozumian… Ой, то есть есть pan-э и… Я хотела сказать сударь, но… — Не извиняйся. Всё же я тебя несколько расстроил, так как сам был раздражён. Возвращайся и запускай цепочку «хороших новостей». Только тихо. Кредит доверия пока ко мне высок, но проценты по нему могут меня скоро утопить в моей же крови. — Так точно! — Твёрдо отчеканила Зешич. — А ещё скажи тем, кто занимается «разведкой» на бронепоезде, что сперва мне обо всём докладывают. Что-то меня берёт сомнение насчёт простоты этого «чуда»…***
За окном веет страшная буря. Вокруг камина только свет от пламени реет без теней детей. Те решили помочь маме с украшением на предстоящий праздник — Новый Год. Мама с дочкой готовят к столу драконью курицу, а сын делал красивые маленькие фонарики из свечей, которые повесят на ель. Отпрыски устали от историй на время, как и их отец, который последнее время из-за плохого самочувствия только и делает, что сидит у себя в кресле. Старая рука прикрывает толстую книгу, заполненную дополнительными приложениями в виде фотокарточек, вырезок из газет, журналов и даже более мелких книг, таких как «моя автобиография». В его ладони оказывается один из многочисленных чёрно-белых снимков, где он стоит рядом с высоким юношей в берете и в серой шинели. На лице юноши держится улыбка. Вымеренная, актёрская, красивая, правильная и… — Фальшивая… — Подметил с печалью он. — Он просто выполняет её желание — улыбается. Но не умел он этого так, как ей хотелось. И всё же он выполнял это так, как ему думалось правильно. Во входную дверь начали колотить сильно. Да так что аж чуть не уронили пуд соли с кухни на стол. — Открывайте же, холодно, черти бы вас побрали! — Просили по ту сторону уютного мира хозяина дома. Тот покряхтел, пытаясь встать из-за своего любимого места и под нос пробубнил. — Если ты счастлив оттого, что ты сделал… — Он выдохнул, почти подойдя к косяку и внезапно, от бессилия, упёршись в него. — То улыбайся. Где бы ты ни был. Гости вошли в дом. Были это двое — мужчина в возрасте рядом с женщиной одного лета с ним, хотя и выглядит гораздо моложе. Вторая пошла на кухню, помогать своей подруге. После короткой серии взаимных приветствий, дочку прогнали с готовки, а сын, утомившись с фонариками, остался у камина. Отец семейства также занял своё место. Он открывает книгу и его голос открывается с бодрых тонов…***
Тридцать девятый день лета 12:04 Поселение Цлаввор. 1023 год.
Свист лезвия. Ещё один. Ещё один, который затушил очередную свечу. Ещё один и рапира уже подбрила пару волосинок. Секунда промедление — и это «тренировочное» оружие оставило бы вполне боевую рану с красивым шрамом. — Да ты сумасшедшая! — Воскликнул Тацуми, попытавшись отмахнуться своим мечом, который она ему подыскала. Самый обычный фальшион, с которым он неплохо управлялся, но сейчас из-за паники он уже позабыл все свои приёмы с ним. — Нет, ответь мне, ты действительно… — Да. Но к делу это не относится. — С таким же привычным «светским» тоном она это произнесла, чуть не проколов шею нашему герою. И ещё раз. И ещё раз. — Бейся! Три минуты назад вы пили чай. А сейчас сражаетесь почти насмерть во имя «испытания на возможности». Кинув меч — сказала «проведём дружеский спарринг»… Ещё бы одно мгновение и горло бы окрасилось в красный. Тацуми понял — нельзя отставать. Не понял, но всё же решился. Так как у него было закреплено в голове, что «меч — просто нож побольше», стал атаки не блокировать, а принялся бить в ответ. Лезвие в лезвие. Летели искры. Удар за ударом, а темп ускорялся. Слева вертикальный был отбит, после чего пошёл быстрый укол шпагой, но от него удалось увернуться. Вот уже следующий удар он таким образом отразил, чем уже вызвал небольшую улыбку у Эсдес. Та у него тоже загорелась боевым кривым оскалом и он сообразил на один финт — отразить удар и сразу же сократить дистанцию, чтобы ударить кулаком во внешнюю сторону бедра, где было сплетение нервов. Это должно было вывести её из равновесия… Но не тут-то было. Уверенности у нашего друга было не занимать, а вот сноровки не очень. Устроив близкий контакт с противником, его кадык внезапно узнал о существовании хребта более подробно. — Мне нравится твой настрой, но ты теряешь голову.— Сказала она это с лёгким налётом удовлетворения, смотря, как её «ученик» хватается за «несущую опору» той самой головы и очень сильно хрипит, переходя снова на рык. Грамотно выверенный резкий «толчок» тыльной стороной запястья вывел из строя его, из-за чего тот склонился на колени от боли и невозможности отдышаться нормально. — Недостаточно скорости, недостаточно концентрации, недостаточно… Пока Эсдес перечисляла чего ещё не хватало — Тацуми резко схватился с места, будто и не было последнего удара, с залитыми алым глазами и железом облитыми когтями, бросившись на неё, словно какой-то дикий зверь. Но… Это было глупо. Особенно учитывая любовь Эсдес к ледяным изваяниям, которые она делает буквально за момент яркого синего света, из-за чего Тацуми застыл в красивой форме, аки «Юго-западная Мантикора прыгающая на псевдо-амфилопу». — И контроля в тебе не хватает. А самоконтроля — особенно.***
— Одно из важнейших своих открытий по решению проблемы энергоносителей в «искусственно-движущемся транспорте» я сделал абсолютно самостоятельно! Пройдя тернистый путь после посещения меня гениальной идеи, я хочу помочь тем учёным, хотя бы финансово, которые не столь умны и везучи, как я. И именно поэтому я назначаю премию имени себя, выделив деньги из фонда имени Франца Стайлиша… Ой, то есть, меня! А сейчас оглашаются лауреаты…Доктор Франц Стайлиш и его речь на открытии первой в мире научной премии имени Франца Стайлиша. Год 1029
***
Восьмидесятый день лета 18:21 Близ поселения Гаданськ 1023 год
Запах стоял просто… Мерзейший. Гнилая плоть вперемешку с запахом миндаля, кала, желчи с мёдом. Всё это «амбрэ», как бы сказали в Западных Королевствах, било в нос даже сквозь платок у Тацуми Ла Аранеа и противогаза его верной адьютантки, которая скорчилась от просто ужаснейшего зрелища. — Ч-что… С ними стало?! — Сказала она, глядя в пространство полуосвещённой комнаты «Motorraum» бронепоезда. Это, что сумели раскопать солдаты спустя две недели поиска внутри этой махины чего-либо полезного и… Докопались. Помещение было залитым сине-красным тусклым сиянием и немного с серебряной луны с дыры в потолке, создавшейся с помощью взрыва (судя по следам гари вокруг и… Общему состоянию транспорта). Количество шагов вширь составляло где-то десять, так как в длину было неизвестно — загораживала, как в последствии её назовут, «Искусственная аберрация»: гигантское количество живого человеческого мяса, покрытой кожей или частями снаряжения (северного, имперского, племенного), с торчащими со всех различных мест деформированным конечностями, изувеченными лицами с неизвестной эмоцией на их лице. Всё это только тихо кряхтело и скулило внизу, не издавая ни одного человеческого звука. Оно облепило все стены в шаг, а то и два от неё. Сливаясь с огромными опорами, которые и держали конструкцию, обнажились и раскуроченные жёлтые кости. Только близ самого центра комнаты — установка с заключённой в ней сферой, была в относительной целости и сохранности и в шаге от неё ничего похожего на биологическое образование замечено не было. — Я не знаю. И знать лично я не хочу. — Сказал Генерал Тацуми, сдержав свои рвотные позывы. — Могу лишь предположить, что это скрещение северной науки и западной алхимии… Также элемент случая при попытке стереть это с лица нашей земли, но… Боже-Дракон, как же это… — Что нам делать?! — Задалась вопросом Кэтрин, осматривая солдат, что нашли эту находку. — Это… Мы должны об этом рассказать! Посмотрите, что случилось со всеми ними! Разве человек должен так страдать?! Тацуми посмотрел на это дело. «Нечто» извивалось, дрыгалось в такт дыханию, а под кожей ползло его что-то неизвестное, похожее на червей. Потом он обернулся к небольшому техническому коридорчику, где были трое солдат, которые и нашли это место. Он убрал платок, вздохнул, и спросил. — Кто-то ещё знает, кроме нас пятерых? — Его тон был насторожен и серьёзен. Подчинённые слегка дрогнули и сняли маски. Все трое были молодые, не более двадцати пяти лет. Двое чернявых из Столицы, один, похоже, родом из Северных земель из-за странной белизны его кожи, высокого лба и белых волос. Они стояли молча. У Тацуми начали сдавать нервы. — Я спрашиваю — ещё кто-то знает?! — Н-нет! — Взял ответственность один из имперцев. — Мы сразу же побежали в штаб докладывать. Мы хотели позвать команду зачистки, но… — И хорошо, что не позвали… — Скривился Тацуми, потирая переносицу. В его голове воюют различные приказы, действия, которые следовало бы отдать или сделать, но… Он решает всё же, в несвойственной ему манере, однако, с некой долею практичности и в виду прошлого опыта, отдать этот. — Значит так — никому не рассказывайте в подробностях про этот случай. Скажите, что нашли что-то неизвестное и всё на этом! Здесь нет никого или… Ничего! Вот про эту кучу… — А как же родствен… — Они тут и так все мертвы! Так что ни в коем разе! — Выкрикнул Тацуми на Кэтрин в ярости. Его гримаса исказилась, а глаза приобрели красноватый оттенок, пока ядро позади них даже сменило цвет на пурпурный. — Никто, кроме нас пятерых, не должен рассказывать до приезда учёных из Столицы про… Это! Оно — один из ответов на то, как северным племенам удалось с помощью только ядер диких животных запустить эту… Чертовщину, всем Драконам раздери их, «Белонну»! — Но… — Ещё одно слово, и ты «случайно» упадёшь вниз. А падать примерно секунд пятнадцать и я бы не испытывал твою удачу. — Пригрозил только что возникшему северянину Тацуми, достав свой пистолет из кобуры под серой шинелью. — Нет. Мы никому не расскажем. Я приказываю — сведения об этой комнате доносить лично мне до приезда учёных. После их заключения я вам, скорее всего, разрешу об этом растрепаться. А сейчас следует держать рот на замке. Это слишком ценная информация и слишком… Ужасная, чтобы её пока освещать массам… Вам ясно?! Солдаты посмотрели на своего начальника с недоверием и страхом. В их глазах таились различные мысли и их можно было понять. Только вот этот отсек — ответ на то, как северяне заставляют свои «машины» двигаться, а в предстоящей войне… Слишком ценно было разбрасываться такими данными. Подчинённые всё же отдали честь и тихо произнесли. — Так точно! Империя превыше всего!***
<i> — Если бы они воспротивились этому приказу, то я бы их всех на месте расстрелял. Если бы поползли ненужные слухи — тоже бы расстрелял. Благо, воины оказались надёжные и. Мне бы не пришлось нажимать на курок. Насколько я знаю — трое из них до сих пор живо, помимо Кэтрин… Но о ней потом, как и о «сложностях с западом».Отрывок из страницы 100-110 из книги «Моя Автобиография»
***
Семидесятый день лета 08:12 Поселение Цлаввор. 1023 год.
То же самое алтарное помещение. Те же самые люди, но уже… В несколько иной обстановке. Тацуми принесли, по его просьбе, его любимый инструмент, которым он успел овладеть — скрипкой. Он знал всего одну мелодию из его любимого уличного спектакля, которую он выучил для совершения ограбления, но… Сейчас же мы не про это. — И всё же: я мало нахожу в этом прекрасного. — Сказала Эсдес, наблюдая за Тацуми, который аккуратно вводит смычком по сбитым струнам, пытаясь уловить малейшие колебания и тонкости для игры на этом инструменте. Он расположился в углу комнаты, в которой они просидели достаточно долгое время (за исключением естественных нужд) обустроив себе правый угол у стены, заложив его подушками. Там у него были множество книг, несколько листков дешёвой жёлтой бумаги и чернильница с пером. — Я слышу мелодию, но я не осознаю её пользу, её выгоду. Тацуми остановился нежно насиловать труп инструмента, отставив его в сторону и с лёгким недоумевающим видом посмотрел на свою соседку вот уже недели две с чем-то. Хорошо, что оба уже свыклись с друг другом, хотя и вид одних и тех же наборов одежд уже порядком выводил из себя. Хотя, им уже через несколько часов отправляться в одно поселение — отбивать «Белонну» у оставшихся из клана Бан, в их поселении Гаданськ, поэтому они почти преоделись для скорейшего выхода. У Эсдес это наполовину готовый её генеральский наряд, за исключением куртки, а заместо неё пока майка. У Тацуми так само. Они даже, если быть честным, совсем не стеснялись общества друг друга с самого начала. — Музыка должна отдаваться у тебя не в сознании, а несколько… Глубже. — Попытался объяснить парень, серьёзно глядя на свою «наставницу», которая смогла помочь ему укротить его зверя (за исключением то пропадающих, то появляющихся белых полос на волосах, то «Гриф» стал больше походить на человека). Или же она укротила его, но… Это немного другая история. — Более романтичные и «простые» люди называют это сердцем, хотя… Я бы назвал это подсознанием. Всё же даже звери любят музыку, так что… — Да? — Засомневалась слегка Эсдес в словах своего «ученика», налив себе в кружку немного чая из едва уцелевшего третьего сервиза после всех её тренировок, которые она тут устраивала. При чём часто внезапно и без предупреждения нападала на него вполне с возможными фатальными последствиями для него/неё, хотя они и не сражались в полную силу. — Мне всё же кажется, что животные не понимают всего этого. Им просто нравятся красивые звуки. — Наслаждайся красивыми звуками, словно падающими капельками воды. Наслаждайся тем, как они выстраиваются в полноводную реку и она тебя унесёт. — Рассуждал парень, решив встать со своего насиженного места. — Ты же когда рисуешь не думаешь о том, что «вот эта линия или мазок красива», отделяя её от картины? Нет. Следует на искусство смотреть целиком и… — Всё-всё! Я читала то, что ты мне «настоятельно порекомендовал», спасибо! Даже с твоей помощью я в этом слабо смыслю, но хотя бы помню то, что ты пытался донести. — Перебила его Эсдес напоминая тот случай, когда Тацуми пытался её в ответ, так сказать своеобразно отблагодарить (занять лишний раз) свою… Подругу? Да, пускай будет подругу, на тот момент. Он ей просто дал список «небольшой список необходимой литературы» и в перерывах между тренировками и распиванием чая, он помогал ей в тех предметах, которые ей плохо давались (а давались ей хуже всего большинство предметов, где надо было оперировать большими объёмами данных, таких как история или же юриспруденция) — И всё же меня интересует информация насчёт Будоу… — Чем? Я же, кажись, уже всё рассказал про наши с ним отношения? — Скривил бровь Тацуми, ведь это уже ей два раза с ней обсуждали. — Андрэ, мой хорошо высокопоставленный знакомый, давно меня рекомендовал генералиссимусу как надёжного двигателя его интересов. Видите ли сам он, как и весь его род до этого, хочет остаться вне политики, но ему нужен человек, от которого будет трудно избавиться, что будет двигать его пожелания в Императорском Дворце без его прямого участия. — Разъяснил более подробно Тацуми уже в третий, получается, раз. — Если ты воплощаешь идеи Онеста в военных авантюрах, то я представляю Будоу в политическом… Точнее буду, пока я ещё не генерал и этот вопрос решается. Я просто вовремя собрал нужные мне карты, которые у меня складывались последние пару месяцев… На грани фола, скажем так. — Ясно… Значит я воспитываю сейчас себе врага. — Ухмыльнулась игриво Эсдес, намекая на один занимательный факт. — Надеюсь, что достойного. — А ты всё лелеешь свою мечту — сразиться с этим стариком Будоу, да? — Подметил этот же факт Тацуми. Он сел на колени напротив Эсдес, взял чайник и налил себе чаю. Прямо перед ней, пока она не спускала с него взгляд. — Ну, достойного или не достойного… Время покажет. А так хотя бы… Почему ты меня так мало обучала тактике и управлению войск, а только учила самоконтролю путём… Внезапных схваток? — Гриф, ты в этой теории плаваешь лучше меня, кажется. Хотя твоя затея перемешать полки по разным признакам была несколько опрометчива, но она себя оправдает, насколько я поняла… — Ответила честно Эсдес, не меняя выражения лица. — Главная твоя проблема была в том, что ты очень далеко видишь, но ты слеп когда дело заходит чего-то более близкого, скажем так. А последнее было связано с тем, что ты мало думаешь о настоящем, взамен забегая в будущее или терзаясь прошлым… Сказать, что у Тацуми округлились глаза от такого наблюдения со стороны, обычно, холодной и практичной Эсдес — ничего не сказать. Удивлению его не было предела и он решил несколько приостановить это. — Хорошо. Я тебя понял. Буду чаще смотреть по сторонам и… Взамен я тебя прошу смотреть в «глубину», так сказать… — Тут он несколько остановился, призадумался растерянно, выпив чашку чаю и снова наполнив чашу, а потом продолжил. — Как только всё устаканиться с войной то я могу научить тебя рисовать, если захочешь. Я заметил несколько набросков у тебя в блокноте и думаю, тебе тема, может быть, интересна… — Нет. Не вижу в этом по… — А если вдруг нужно будет нарисовать карту местности? Или то, как она выглядит? А у тебя не хватит слов или возможностей описать это? — Не оставлял попытки Тацуми далее продвигать своё желание чем-то помочь, ставя даже, можно сказать, её в неловкое («вот это да!»: — слышится со стороны гостя) положение подобной «заботой», при том можно сказать, что бескорыстной (почти). — Полезное умение, пускай будет в арсенале. Лишним не будет… — Хорошо. Приму к сведению. — Проговорила серьёзно генерал Эсдес Фон Партас, надевая свою белую куртку и застёгивая на ней пуговицы, после чего снова подняла голову и смотрела прямо в глаза нашему другу. — А сейчас приказываю — улыбнись. — Ась?! Зачем? — Я сказала. — Это не причина! — Моё слово — вполне себе причина. Просто улыбнись. — Так зачем?! — Ещё раз скажешь «зачем» и ты снова будешь оттаивать… — Ясно! Я понял… — Произнёс, кое-как он, выдавил из себя нечто похожее на то, что требовала она. Это было больше схоже на паралич лицевого нерва. Уродливые полуклыки всё же остались от его «метаморфозы», хоть и были белы, но неровный ряд, плюс кое-как поднятые дрожащие уголки губ ни сколь красили его «улыбку». Эсдес посмотрела на это дело, чуть ухмыльнувшись и даже прыснула слегка от смеху. после чего посерьёзнела и забрала чашку чая с рук у Тацуми, допив его. — Нет. Она у тебя уродлива, как и твоя душа… Ну или пока что некрасивая… Я не знаю, как это работает… — Вымолвила она, уже вставая и подходя к бумажной двери для выхода из этого достаточно памятного места в будущем. — Ладно. После войны с этим разберёмся. Собирайся. Скоро выход, генерал Тацуми Ла Аранеа. Советую не опаздывать. После сказанного, Эсдес закрыла за собой двери, оставив парня в лёгком недоумении. Точнее в огромном, размером с Первородного Дракона, недопонимании последних двух минутах этого диалога. В попытке это осознать, а также и последние две недели (или сколько тут они сидели), проведённые вместе с этой девушкой, Тацуми умудрился подметить только одну «важную» деталь, озвучив предположение вслух. — Она впервые меня назвала по имени?!***
— Мои друзья, я хочу вам сказать кое-что… Из-за стола встал долговязый мужчина лет сорока. Нежный жёлтый свет с потрескивающего пломеня костра, с многочисленных фонариков на праздничном древе или приглушенная люстра обливала стол, за которыми сидели девять человек. Явства не валились за края, но и их количество назвать «малым» нельзя. Тут и помесь и склямской кухни, и имперской с северянской и даже авторские «свершения» (которые вряд ли будут доедать) и много-много всего понемножку. Правда вилки-ложки пришлось оставить, так как все сидящие внимали говорящего, который внезапно оборвался на полуслове, не зная или не желая декламировать то, что задумал. И всё же, он набрал воздуха в свои лёгкие и начал говорить поставленным тоном. — Наша жизнь была не проста, но в ней было множество хороших моментов. Мы прошли сквозь огонь, воду и каменные стены, а эти года летели, словно на крыльях виверны… И не каждый, с кем мы хотели провести этот праздник, сейчас с нами… Большинство людей старших за возрастом (а их было шестеро), поникли ненадолго. Всё празднество ненадолго замолкло, будто бы остановилось во времени. — Но мы здесь. Мы радуемся каждому дню и с надеждой смотрим в будущее. Наши злоключения стали историей, которую мы рассказываем своим детям в самые чёрные бури в самые тёмные ночи, чтобы показать — что даже в трудные времена надо оставаться человеком. Где-то надо быть гибким, словно молодой росток, а где-то твёрдым, как вековой дуб. Где-то нужно оставаться хладнокровным, а где-то доверится своему, хех, сердцу. И главное — решить что для тебя важнее. Люди, что тебя окружают, иль люди, близкие к твоему сердцу… А может и ты сам со своими амбициями? Не спешите давать ответ, дети, пока не переживёте подобное, что пережили ваши родители или же хотя бы не дослушайте историю… — Закругляйся. А то мы знаем твой словарный запас… — Попросила рядом с ним сидящая дама. — Ну, в общем, пока весь дух не выветрился из наших бокалов… — Быстро проговорив это в ход пошла горячая сердцем хозяйка жилища, встав в один рост с предыдущим оратором. — Я заканчиваю твою мысль, как и мы календарь: С Новым Циклом Сезонов, с Новым Годом! Опосле она опустошила бокал несколькими глотками. За её примером последовали все сидящие за столом. — А и правда — какая разница, если это уже прошло? — Взял слово хозяин дома. — Только поучения детям. А нам нужно готовится к завтрашнему дню, готовить жилище к самым лютым холодам за камином с… — Да пришлю я тебе уже обещанные дрова, достал ты уже! — Понял пассаж ещё один гость, с улыбкой отвечая и намекая. — Нечего на празднике долги вспоминать! — Нечего было с ними заходить! А я же тебе говорил, что надо было новый топор покупать, так нет! А как отвалившимся обухом он тебя трахнул, так сейчас ты бегаешь за новым, как ужаленный, ха! — Подметил хозяин дома, немного прокряхтев, после чего у него защемило щелчком то ли челюсть, то ли шею, что он резко прекратил свой гогот. Благо быстро восстановился, под назидания жены о здоровье своего супруга, и из-за всего этого ситуация превратилась в ещё одно забавное воспоминания.***
Никто даже не заметил, как самый первый оратор вышел на улицу, на мороз, практически ничего не надев. Встал он у самой двери, тихо закрыв её, достал руками в перчатках старую пачку сигарет с какой-то стёртой синей надписью на ней, открыл её и увидал, что там осталось их всего три штуки. Ухмыльнувшись с этой ситуации, он потянулся за спичками, которых уже было побольше. Первая упала в снег, вторая сразу потухла, третья улетела на ветер. Тихо, по-солдатски выругавшись, он снял перчатки, обнажив переливающиеся металлом протезы. Четвёртая тоже провалилась, сломавшись. На пятый раз он умудрился подвести огонёк к бумажному цилиндру и из него повалил сизый дым. — А запах всё тот же, как тогда… — Заметив он эту деталь, он затянулся. За столом его отсутствие никого не беспокоит особо, так как были заняты урегулированием очередного разразившегося спора. Доносятся только отдельные слова, как «Да ты знаешь, что…», и «Да я не виноватый, что тогда патроны были сырыми…» и так далее. Его это слабо интересовало. — Даже не верится, что я ещё умудрился с этого всего выбраться, а ты — нет… Пурга усиливается, даже носа своего не увидишь. — Лето будет тёплым. Дожить бы до него ещё… — Подметил он, смотря на оставшиеся две сигареты. — Хотя, вроде две ещё есть. Ещё чуть-чуть своим видом буду бесить всю вселенную… Сигарета из-за резкого порыва ветра затухла, но он не стал её вынимать изо рта. — А как бы всё повернулось… — Тут он призадумался, но сразу помотал головой, выпустив из зубов уже отслужившее свою сигаретку и присыпав её снежком. — Нет. Гони эти мысли прочь и оставь это рассказчикам и радуйся тому, что уже у тебя есть. Хватит с тебя твоих авантюр… Хотя бы в этом году, хех. Покинувший гость вновь вернулся к столу и присоединился к столу. Дети отошли в отдельную комнату, пока их родители и их друзья пили, пели, ели и пытались танцевать. Этот год был хорошим и плохим… Как и все прошлые. Осталось только с горечью учиться у прошлого, смотреть на настоящее с ухмылкой и надеяться с наивной улыбкой.С Новым Годом! Пускай ваша история будет со счастливым концом!