Дай почувствовать сердце! Дай почувствовать кровь! Дай почувствовать то ощущение лёгкости и подъёма, словно ты взлетаешь ввысь! И я желаю упасть вместе с тобой!
Из театральной постановки «Последний имперец!» за авторством писательского клуба «Ночные Егеря». Впервые была издана в 1032. 4 акт: «Чувства мёртвых.»
Двадцать четвёртый день зимы 19:21 Союз свободных северных племён. Ныне безымянный город где-то на срединных землях. Главная ставка командиров. 1023 год
Подвал, темень. Затхлый и прохладный воздух со стойким привкусом гари во рту. Света огней свечей хватает только оглянуть на стол с планами. Карты, фигурки, чертежи, исписанные рукой тезисы и предложения. Восьмёрка окружила бесконечной змеёй, что пожирала саму себя. Уже несколько часов идут споры и обсуждения. Каждый занял свою позицию и пока не отступает от неё. — Нет! Нет-нет-нет и ещё раз нет! Это не план для войны, а план для уничтожения! — Правильнее говорить — план для войны на уничтожение. Эсдес и Челси всё же сцепились в… Деталях. Уже третий час обсуждения только общих эскизов и зарисовок планов на войну и взаимодействия войск. Но… Уже тут можно было забыть о каком-либо добровольном взаимовыгодном сотрудничестве. — И что вы хотите сделать с будущими пустыми землями после этой войны? — А меня не интересует. Моё дело — воевать, а не строить. Эсдес разрабатывала этот план две недели вместе с Ривером, Натокирой и частью офицерской ставки вместе с Майн и Вейвом. Суть была такова — продолжить деятельность карательных частей Эсдес, для растягивания сил сухопутных сил Оскара к одной точки — подальше от столицы СССП и закрыть их в котле на восточном полуострове в Синем Океане. Этим займутся добрые три четверти войск Эсдес, остатки флотской армии и немного Гончих. А вот армии Тацуми и всей его компании вместе с остальной частью армии Эсдес придётся рваться рывком к столице. Предстоит четырёхдневный марш. Беспрерывный. Чтобы ударить, разбить и уничтожить всё, что находится на пути. План обосновывался на основном из ключевых факторов этой войны: СССП не была полностью готова к войне на свой территории. Эта война для неё началась слишком рано, из-за чего она не успела развернуть резервы войск и была деморализована столь быстрым прорывом в Der Herbst со стороны Эсдес. Плюс сопротивление внутри Городов-Племён, плюс РА. Впрочем, Север и не собирался воевать на континенте. Его целью было выиграть время, чтобы уничтожить Столицу с моря. Ведь флот с морским десантом через пять дней уже будет у берегов Столичного Округа. А там и флот, и техника, и армия — если и не возьмут Столицу, так уничтожит её влияние на Империю. Что значит — просто обезглавит. И если Столица падёт — Революционная Армия непременно этой возможностью воспользуется и выйдет из войны для того, чтобы добивать Империю. И это несмотря на то, что они сейчас бок о бок воюют. За Империей падут ниц и Западные королевства, так как их раздерут фанатики, гражданские противоречия и революционная армия. Склямы ж слишком незначительная сила, и они просто утонут в своей же крови. Эффект домино. И Оскар его прекрасно осознавал. И Эсдес тоже осознаёт, что если они не успеют за неделю подойти к столице Севера, то война может станет самоубийственным действом для всех. После себя они оставят только землю вечных войн и конфликтов. Прямо как Восточные острова. И, казалось бы: идеальный мир для нашего генерала. Но пока существует Оскар — этому миру не бывать. Он возьмёт под контроль всё за это время. Он уже привык. Вы не забываете, что Оскар прошёл Объединительные Северные Войны целых два раза и ему не привыкать заниматься этим. Эсдес хочет добить это дело, пока оно не убило её. — Немедленно сверните свои «карательные части», прекратите террор на наших землях и лучше сорганизуем части для наступления на широком фронте! — Нервно предлагала Челси. — Бессмысленно. Потеряем время — проиграем. — Флегматично урезонила её Эсдес. — Может быть раздробим армию на куски, чтобы разбить остатки континентальной армии Оскара, пока мы будем продвигаться к столице? — Предложил Арей, смотря на карты. Он взял этот вариант, который основывался на поведении его войск. — Да, этот вариант я тоже поддерживаю! — Внезапно сказал в защиту плана Вейв, который взял указку и начал проводить по стрелочкам и точкам на ней. — Раздробив армию свою, мы не позволим противнику сорганизовать свою. Не дав ей соединиться тут и тут, мы получим волну дезертиров, которые будут куда хуже карательных частей Эсдес. Что деморализует противника ещё больше… — Потеряем время… — А я согласна с планом Челси! — Взяла слово Майн, пихнув Стайлиша. — А… Да, конечно! — Внезапно проснулся профессор Стайлишь, который в последнее время стал странно себя вести. — Танки — тяжелы в обслуживании и предоставить их в автономных частях, как вы предлагаете — не представляется возможным. А без поддержки большого количества пехотинцев они есть просто стильными гробами на колёсах… — При чём тут стиль? — Я согласен с планом Эсдес. — Внезапно поднял голову Натокира. До этого он вообще сидел тихо и неприметно, словно и его не было. — Времени терять нельзя. Если север окажется разрушенным, то так тому и лучше быть… — Лучше быть?! — Взъерепенилась Челси так, что даже гекантохеер Пушистик подпрыгнул на месте от неожиданности и громкости. — Ты хочешь обречь десятки и сотни тысяч людей на страдания?! Уничтоженная инфраструктура, казни, беженцы, переполнения уцелевших городов… Голод и холод охватят эти земли! Не пройдёт и десятилетия, как будет новая война! Север этого не простит! — Нам нужна победа сегодня. Проблемы будущего будем решать по мере поступления. — Всё также спокойно режет Эсдес. — Так ведь, Тацуми? Она обернулась и посмотрела на Тацуми, который до этого спокойно отмалчивался. Эсдес, Челси, Арей, Натокира, Майн со Стайлишем, Вейв. Каждый смотрел на него, пока он терялся. Напряжение возрастало. Казалось, что поднеси спичку — и всё тут взорвётся. Сколько ответственности. Карты не сходятся, ой не сходятся. Зашёл на высокие ставки имея парные шестёрки… У Тацуми застрял ком в горле. Было трудно дышать. Если он что-то выберет, то он проиграет. Но выбирать что-то надо, ведь каждый предложенный план имел смысл и каждый был в чём-то прав. Эсдес и Натокира правы в том, что время против нас и её стратегия имеет смысл в краткосрочной перспективе. План Челси с Майн и Стайлишем же отвечал завтрашнему дню, так как разрушенный и униженный север потом будет мстить — и неизвестно как эта месть обернётся Империи. План Вейва и Арея был компромиссным, но при этом крайне рискованным и был предложен, скорее, чтобы успокоить эти две стороны… Думай, Тацуми, думай… Выберешь что-то одно — проиграешь во всём остальном. Выберешь ты сегодняшний день, завтрашний или вообще не будешь выбирать? Сложно, как сложно… — Я останусь здесь до самого конца, пока не разработаю план что решит сложившуюся ситуацию. — Заявил серьёзно он. Хотя и пытался показаться решительным, но голос у него слегка дрогнул в середине. — Каждый из вас прав в чём-то своём, но… Надо решиться. И так как мой голос остался решающим — то я должен взвесить все за и против, а также продумать последствия. Все вокруг остались в тишине. Тацуми был как раз тем гвоздём и молотом, что сколотил эту компанию вместе. Непродуманно, наспех, на авось — лишь бы получилось, а завтра будем думать. Ну вот это завтра и наступило. И он понял, что играет картами против шахмат. Оскар думает стратегически и линейно. Он не ожидал, что война застигнет его так быстро, но при этом он всё же умудрился задержать продвижение и его идея с падением Столицы может выгореть. Ведь он специально так подогревал всю эту ситуацию. Всё это время он ждал и готовился. И не ожидал, что в игру войдёт такой человек, как Тацуми, который думает тактически и нелинейно. Которому важна победа сегодня и он её готов будет обеспечить любой ценой. Подставить себя под удар? Шантаж, подкуп, интрига, стравливание и союзы? Всё идёт в ход. Возможно, если бы они сотрудничали — мир был бы у их ног. Но, увы — история решила по другому. Шестерни жизни дали оборот и они сидят за одним игровым столом. Кто с шахматными фигурами, а кто с парными шестёрками, но каждый играет в одну игру. — Кажется, мы здесь надолго… — Обречённо произнёс Вейв, поднимаясь из подвала. — Я пойду нам за ужином…***
Двадцать шестой день зимы 05:32 Союз свободных северных племён. Ныне безымянный город где-то на срединных землях. Главная ставка командиров. 1023 год
— Тут нужна нам линия снабжения и тогда… Твою мать! Тацуми хотел было протянуть линию по всей длине карты, чтобы разметить необходимые остатки железнодорожных путей и… Тут же упал на карту, больно ударившись об острою фигурку солдата, которая штыком ударила прям меж ребер. Боль сразу же привела его в чувство, ненадолго отогнав сонливость. Он не спал уже трое суток. Сон то приходил, то уходил от него. Волнение и нервы давали знать. — Я уже всё… Вааа… — Эсдес зевнула и потянулась на месте, показывая отмеченные пункты и разметку. — Всё сделала… Ни к чему… Вааа… — Не зева… Ваааааыгх… — Тацуми зевнул ещё сильнее даже не удосужившись встать со стола. Он проморгался и аккуратненько поднялся, оставшись сидеть на краю столу. — Я тоже спать хочу… А почему ты осталась тут? Почему не ушла с остальными спать? — Чем быстрее мы решимся что-то сделать — то и лучше будет нам всем, ваагх… — Эсдес снова зевнула и тоже розморгалась. Она сидела прямо напротив Тацуми, но не смотрела на него. Лишь изучала и перечитывала какие-то данные. В надежде, что что-то упустила. Что что-то она найдёт такое, чего раньше не замечала и это что-то сможет перевернуть ход войны… Тацуми всё также остался сидеть на краю стола. Голова не варит ничего, кроме склямского гуляша со всяких глупых и абсурдных затей да желаний и мечтаний о том, чтобы послать всё это действо к бесу, к Первым демонам, что создали основу человеческого. Веки наливались свинцом и голова ходила из стороны в сторону. На лице застыла глупая обречённая улыбка. — Кучка изгоев, отщепенцев и прочих отбросов, которыми мы оказа-ваагхы… Мммм?! — Хватит зевагхы…! Ммм?!.. Эсдес засунула пару пальцев прямо в рот Тацуми в надежде, что он прекратит зевания и Эсдес не начнёт зевать за ним. Но не тут-то было. Она тоже начала зевать и Тацуми засунул свои пальцы ей в рот. И получилась патовая ситуация. Они смотрели друг на друга. Прямо в глаза. И понимали всю нелепость и глупость обстоятельств, в которых они оказались из-за недосыпа. А также невозможность решить её какими-то интуитивными способами. Эсдес было хотела в ответ сильно укусить пальцы Тацуми, но понимала, что тогда может остаться и без своих так как она почувствовала, что они достаточно «острые». А Тацуми не хотел кусать пальцы Эсдес, так как понимал, что скорее всего его голова может обратиться в «шарик мороженого». И при этом оба были красными, как вскоре восходящий месяц. И при этом не отводили взгляд друг от друга. Эсдес взяла руку Тацуми за предплечье. Тацуми также взял её руку, понимая, что лучше действовать синхронно. — Гхаз… — Уаз… — Гкри!.. Одномоментно чужеродные пальцы покинули ротовые полости. Они начали громко дышать. Да, ситуация по-истине детская и если бы их застали — смеху бы они подняли просто неимоверного. Ну или заставший это человек… Скажем так — его судьба бы окончилась в этих помещениях. Очень болезненно и быстро бы окончилась. Они смотрели на свои руки, которые не отрывали друг друга. Перемазанные слюнями и даже слезами они… Начали смеяться вместе. Это было воистину самая глупая ситуация в их жизни и им самим с неё стало смешно. — Да… Не надо было нам становится генералами! Чтобы такие как мы… — Высказался Тацуми немного похихикивая и не отпуская руку Эсдес. — Управляли армиями и решали судьбы тысяч и сотен тысяч людей?.. — Да? А я себя на другом месте представить не могу… — Призналась Эсдес, всё также держа руку Тацуми при себе. — Вот кем ты был бы, не сложившись твоя удача… Так? — Я?.. — Тацуми задумался. Он до этого особо не думал о себе и о своём возможном будущем. Особенно в последнее время… — Я бы занялся… Ну, политикой, наверное. Всё равно бы какими-то окольными путями добрался до верхушки. Просто военщиной проще было… — Да? С чего тебя так тянет наверх? — Я… Стыдно признаться… — Тацуми начал мяться и несколько быть застенчивым. Эсдес могла увидеть поистине то, что видели далеко не все люди. Даже в его ближайшем окружении такое за ним не замечали. — Я не знаю… Просто действовал по наитию и узнать кое-что… Но, наверное, подсознательно всегда помышлял тем, что хочу после себя оставить что-то… Какое-то наследие оставить, что-ли… И чтобы это были не только преданные мною… — Действительно — очень наивно… — Честно сказала Эсдес. — Какой смысл оставлять наследие, если ты всё равно умрёшь? Что тебе с того наследия?.. Тацуми, то ли от недосыпа, то ли его действительно задели эти слова, но он аккуратно потянул руку Эсдес за собой и склонил голову так, чтобы они коснулись лбами. Эсдес держалась вполне уверенна, но, сказать по правде, как для самого Тацуми так и для неё этот шаг был… Несколько смущающим. — Я… Нужно восстановить справедливость. Оправдать существования жалкого немощного падальщика как я. Я ненавижу себя. Я слабак, коих поискать надо… И я не хочу, чтобы таких как я становилось всё больше и боль… АЙ! — Не хочу даже слушать об этом. Эсдес начала выламывать кисть Тацуми нажав на несколько точек. Парень быстро пришёл в себя и хотел оттянуть руку в панике, но лишь приблизил к себе Эсдес. Он слышал её томное дыхание почти под ухом. Вот-вот и он упал бы на неё, если бы не его гибкость и чудный баланс. — Эсдес?!.. — К чему искать несуществующее, если есть то, что есть сегодня? К чему думать о таких глупостя-а~Ах! Тацуми умудрился выровняться и укусить Эсдес за ухо, зайдя за её голубые волосы. Он наконец-то мог почувствовать её тепло и даже кровь, так как случайно хватился лишнего. Он, так сказать, сделал прокол. И Эсдес же мгновенно ответила на этот прокол и ещё сильнее начала ломать руку и Тацуми сразу оставил её раковину и она же… Поцеловала Тацуми. Вообще, изначально она хотела просто укусить его в ответ за губы, но она сперва сделала, а потом подумала. Впрочем, как обычно. Поцелуй был приятным, щекотным и скользким. Губы Эсдес были холодными, но быстро разогревались и поглощали тепло, которое отдавал Тацуми. Потом вход пошли укусы. Всё же она не отказалась от затеи искусать губы Тацуми. От этого он только пуще заводился и как только его руки освободились то он начал мягко ими водить по телу Эсдес. Кожа шелковистая, мягкая и приятная. Сначала шея, потом он начал заходить за одежду, за спину и ловким движением пальцев смог отстегнуть замок с лифчика, пока вторая её раздевала и освобождала от одежды. Сердце билось неимоверными темпами. Кровеносное давление поднималось и поднимало… Градус происходящего, да. Всё время слилось в один момент и каждая часть этого момента ощущалась сразу на нескольких уровнях. Будто бы в нескольких измерениях. Эсдес тоже в прыти не занимать и хватки она не теряла. Уж что-что, а хват у неё был… Крепкий. И холодный. Её кожа на ощупь была чертовски холодной, словно неживой, словно это вовсе не человек, а механическая праздничная кукла. Последствия тейгу. Но стоило только подольше подержать или быть подержанным, так можно было ощутить небольшие искорки тепла, словно что-то оживало в ней. Теплилась жизнь в ней, можно было ощутить движение крови, гул сердца, теплоту выдоха, танец судорог и мурашек по приятной коже. Её собственную музыку. Что-то нежное, жизнерадостное и жизнеутверждающее в этом человеке. Что-то, что заставляет её держаться, любить эту проклятую жизнь и брать от неё всё, что она пожелает. Вкупе с её страстью и желанием взять всё под контроль — было легко в этом убедиться. Она хотела показаться более уверенной, но при этом слегка терялась в виду внезапности всего этого действа да и общей незрелости в этом деле. Хотя её садистская натура явно компенсировала её неумение. Тацуми же брал в этом деле опытом как раз. Как никак, столичный франт и завсегдатай квартала Красных фонарей. Хотя вот тут всё было по другому. Раньше ему всё это напоминало скорее тренировку, упражнение, зарядку тела и разрядку духа. Он не старался в нежности и прелюдии, а грубо брал «своё» после чего уходил. При этом наносил много боли, так как у него было особое желание лишний раз «покусать» свою партнёршу. А с его зубами и его бесцеремонностью — давало вкупе кучу «помеченных» дам, которые потом не особо «горели» с ним встречаться. И всё же — было пару исключений, где он старался для удовлетворения не только лишь себя. Точнее одно исключение повторенное пару раз, но об этом потом. Там, как и здесь, было желание, а не нужда. Откровенная страсть и желание защитить «ставшую частью тебя» и не отпускать мгновение. Тут же необычная страсть, не излишняя романтика. Скорее — конфликт. Сражение, где каждый пытался взять в верх над оппонентом. Всё раскаляя и раскаляя обстановку, всё теплее и теплее становилось им двоим, всё быстрее были их движения. Со стороны казалось, что каждый из них пытался изнасиловать друг друга. Эсдес пытается повалить Тацуми на стол, чтобы окончательно закрепиться в качестве наездника — Тацуми не даётся и давит в объятиях Эсдес всё сильнее, ускоряя темп. Эсдес принимает и повышает ставки, ускоряясь — Тацуми пытается же её урезонить, целуя её в местах с тонкой и чувствительной кожей, чтобы та отвлеклась. Особенно досталось метки тейгу у Эсдес — она вся была в крови Тацуми от его губ. Его кровь была столь гаряча для неё, что, казалось, он оставит ей ожоги сравнимые с сигаретными. Она умудрилась перехватить его голову и снова поцеловать. Поцелуй был уже не просто нежным и приятным — языки сплелись в чудной хореографии и каждый пытался не откусить часть партнёра. Тацу даже умудрился случайно укусить за губу и тоже испить немного её крови наряду с той, что взял с уха. Он не чувствовал к этому какого-то отвращения, хотя вырос в месте где это не было распространённой практикой — испивать чью-то кровь. Сейчас же он думал, что она на вкус даже приятная и манящая. Тёплая, железистая её кровь. Эсдес же искренне наслаждалась каждым стоном и вздрогом Тацуми, когда та его «случайно» царапала и она «вылизывала» его кровоподтёки. Они даже не говорили во время процесса. Они потеряли счёт времени — некоторые секунды тянулись вечность, а часы обращались в считанные мгновенья. У них был целый свой мир, своё времяизмерение, целое измерение состоящее из их двоих и желание. Даже испив чьей-то проклятой крови то помни, что не оберёшься проблемами. Что моменты яростной страсти обходятся дорого…***
Двадцать пятый день зимы 05:53 Союз свободных северных племён. Где-то на срединных землях. 1023 год
— Всунул. Потом Выну~ул. Всу~унул и потом выну~ул… — Может прекратишь, а? Как маленький ребёнок, а не Вождь и Мессия целого народа! — Иногда им следует побыть, знаешь ли… Между Ареем и Челси были… Несколько натянутые отношения. Тадеуш был зазнобой, мнительным и часто инфантильным юношей, когда не становится серьёзным. Но приходилось с ним проводить много времени из-за общего дела. Был крепок, подтянут, ликом красен да умом остр, как его меч обоюдоострый меч. Но воспитание и характер были отвратными. Сказывалась «дворянская» школа. Арей был родом не из склямских земель. У него была мать склямка от одного из браков брата премьер-министра Онэста. И от этого и прибавилось в его негативных качествах. Например, сейчас он действовал Челси на нервы, доставая и засовывая свой меч обратно в ножны. А лезвие каждый раз источало неприятный непонятный звук, словно водят фарфором по стеклу. Тадеуш воспринимал этот шум как успокаивающий. Челси, как понимаете — нет. Хотя утро задалось и без этого сложным и практически не получалось заснуть, хотя очень пытались. В комнате, где их разместили, уже пахло приготовленным пайком. Солдаты Эсдес были быстры и вежливы. Северное серебряное солнце понемногу наступало. Или это такая яркая луна? Уже не поймёшь. Глаза слиплись, что даже комнату особо не разглядеть. Хотя тут особо нечего разглядывать: две кровати, тумбочка, стулья и простые кровати, а в центре — дымоход и часть центральной печи. Всё по заветам «Первого Императора», который был «аскетом» как писалось в истории. Челси и Арей быстро приоделись. Челси как всегда щеголяла в своей чёрно-белой шинели с железной маской лисы, которую она всегда надевала на людях. Тадеуш же был в своём горном тёплом сюртуке (белом с золотыми нитями), в шапке с головы лютоволка и тому прочим. При себе каждый имел свои орудия. Тейгу «Фундамент Геи» да орудие-оберег «Змееборец». Меч, выкованный чтобы сразить драконов и обладает уникальными свойствами, о которых позже. Но пока о нём следует знать — каждый раз, когда Тадеуш его достаёт, то у Челси идут неприятные мурашки по телу. Внизу уже их поджидала Майн со Стайлишем, что снова о чём-то спорили. Робкий профессор пытался возразить, но малявка давила учёного всё больше и больше. Это по началу профессор Стайлишь был достаточно застенчивым и закрытым. Это после войны с ним случится кое-что, что изменит его. Впрочем — как и всех нас. Ходил в простой оливковой ремробе да халате и при себе имел противогаз и «Перфектор» — перчатки Бога. Фиолетовые перчатки, белый халат, оливковая роба да зелёные очки вкупе с фиолетовыми глазами и чёрными волосами — по описанию оно не должно было сочетаться. Однако всё это имело некую неведанную привязку и смотрелось органично да стильно, вполне. Пушистик, Тейгу Майн, подвинул Стайлиша с простора коридора. Майн же была одета в военную форму «Гончих» — серая офицерская форма со множеством карманов и местом под «Маску Балдуина» — защитную маску из свинца, имитирующую человеческое лицо. Подобная была и у Арея, только сделана была из золота и он носил её редко, в основном держа при себе на солнечном сплетении. Оставляя на показ свои татуировки — три галки, что наседали одна на одну набитые на его левой ланите. К ним подошёл ещё и Вейв, извечно в отцовской куртке да при моряцком галстуке. Не переговариваясь — они двинули дальше. Все они собрались в коридоре и уже было хотели пройти к Тацуми с Эсдес, что всю ночь «корпели» над планами…***
Дорога недолгая была. Минут двадцать. Кто-то пытался заговорить, распроссить о чём-то, но все попытки поговорить сводились к всестороннему молчанию. Натокира, кстати, на какое-то время пропал. По словам Майн, в последнее время он «странно притих», будто бы «чего-то жахается…». Но пока и без него было о чём позаботиться… Чёрные стены городов, скрип снега под ногами, и наша бравая команда идёт решать судьбу этого мира… Но… Где-то на середине пути, внезапно, у Челси дико закололо в животе. Невозможно больно, словно изнутри был ураган из иголок. Где-то внизу брюха, прямо в подбрюшье и ниже. Ноги подкосились и в глазах потемнело. Она упала без сознания и, благо, был рядом Пушистик, чтобы подхватить её. Арей аккуратно уложил её на скамью около церкви. Стайлишь аккуратно снял маску и увидел, что по всем телу Челси потекли странные татуировки. Нечестивые, проклятые. Словно знаменующие «скорейшую смерть». Внезапно, всем вокруг поплохело, как и ей. От Челси начало вонять трупной гнилью, сама она начала выглядеть, как им казалось «Почти что мёртвой». Пушистик начал активно рычать и лаять на неё и, благо, Майн приструнила пса. Ещё чуть-чуть и Пушистик бы сожрал бедную Фон Локи… Белки её глаз на секунду стали чёрными, как у проклятых «демонов» и как у изгоев Севера. Со рта пошла пена. Она стонала, и её колотило изнутри, словно в неё вселилась пресловутый дьявол. — Эсдес… Ещё хуже… Боже-Дракон — Помоги нам всем в предстоящем испытании… Никто не заметил внезапно появившегося Тацуми в разорванной шинели, с множествами царапинами и сбитым набекрень алым беретом. Его татуировки на руках начали внезапно перемещаться по всему телу, стремясь к горлу, и тут же появляется небольшой, ровно на один миг, «проклятый» знак изгоев, который сразу же поглощается его татуировками с рук. Сам он тоже трусился, как дубовый лист по северному ветру. От него самого запах пошёл, словно он провёл ночь в трупной телеге с червивыми и чумными вместе взятыми. Внезапно, всё небо залилось кровяно-красным… Багровым сиянием. Неестественно светились небеса и остановили свой ход. Облака встали и начали растворяться. Воздух стал тяжёлым, густым — невозможно продохнуть. Паника захлестнула всех вместе. Даже Пушистик начал скулить и прижиматься к Майн, а та к нему. — Луна… Она…