Почему

У тишины есть голос: хриплый, такой от которого становится тяжело дышать и очень хочется откашляться, потому что горло сковывает тугой комок, а все тело напрягается. Тишина может быть уютной, как теплый мягкий плед, накинутый на плечи холодной ночью. Именно так было всегда, когда Джамала приходила, и они с Тиной подолгу лежали в темноте, прислушиваясь к этому хриплому голосу, который в эти моменты был не таким угнетающим. Всегда, но не сегодня. Тина чувствовала, что что-то было не так и это неприятное чувство царапало грудную клетку. Хотелось открыть окно, вдохнуть полной грудью прохладный воздух, однако она продолжала лежать и внимательно разглядывать брюнетку рядом с собой. И Тине казалось, что нет никого прекрасней, чем эта женщина рядом с ней. Джамала была удивительной, совершенно волшебной и такой простой, живой. Каждая ее улыбка, жест, брошенное слово, взгляд, вызывали в Тине какую-то неконтролируемую нежность, что раз за разом она поражалась, что все еще способна на такое. Ведь она холодная, расчетливая. Но только не с ней. Рядом с Джамалой не хочется выстраивать стену, рассуждать, просчитывать каждое свое действие. Рядом с ней просто хочется жить. Тине нравится в Джамале абсолютно все: она может быть бойкой и местами даже резкой; нежной и женственной; ранимой и сломленной; сдержанной и в один момент невероятно эмоциональной. Она может быть такой разной, противоречивой. И это так завораживает. Тина тянется рукой к лицу брюнетки, касается ее щеки, подхватывая выбившуюся прядь темных волос, и убирает ее за ухо. Она смотрит на прикрытые карамельно-карие веки, и теплая волна накрывает ее с головой. Кажется, что в этой нежности можно утонуть, захлебнуться и спуститься на самое дно. Наверное, это была бы приятная смерть. И вроде бы напряжение покидает Кароль, но Джамала хмурится, поджимает губы и неприятный комок в груди Тины снова выпускает ядовитые шипы, пуская по крови отраву. - Джа… - ей так хочется спросить о том, что случилось и все ли в порядке, потому что она чувствует, что ответ точно будет отрицательным. Она знает, что женщину что-то терзает, что-то ее глубокое, личное. И Тина ждала бы, пока Джамала сама не начала говорить, как делала это уже много раз, но сегодня тишина и недосказанность сдавливали все внутренности, ломали кости. - Обними меня, - шепчет брюнетка. – Пожалуйста, просто обними меня. И Тина придвигается ближе, прижимает к себе женщину, молящую об объятиях, чувствует, как та крепко сжимает края ее рубашки, хватается за нее, как за спасательный круг, утыкается носом в ее шею. Тина гладит Джамалу по голове, напевая мотив какой-то песни, а сердце в груди отбивает бешеный ритм, стучит в висках. Тине страшно. - Я так привязалась к тебе, - вдруг, шепотом начинает Джамала. – Иногда смотрю на тебя и думаю о том, что скучаю по тебе, даже, несмотря на то, что ты рядом. Ты понимаешь? Даже когда провожу с тобой целый день, смотрю на тебя и ужасно скучаю, так тоскую. Глупости, - закусывает губу, мотает головой. - Я понимаю, - тут же вставляет свое слово Кароль. – Я понимаю, Джа. Это не глупости. - Знаешь, еще недавно меня так пугала эта привязанность к тебе. Мы ведь подруги. Ты же так говоришь? - она делает паузу. - Но я никогда не чувствовала такого ни к кому. Кажется, что весь воздух выбили из легких. Такие простые слова и, возможно Джамала даже не вкладывала в них тот смысл, который слышится Тине, но дыхание сбивается, и чертовы бабочки в животе порхают, щекочут своими крыльями. Джамала отодвигается, садится и выпрямляет спину. Тине хочется что-то сказать, но она не знает, что она может. - Мы друзья? – спрашивает брюнетка. Умом Кароль понимает, что, конечно же, нет. Друзей не любят так, как она любит Джа. Но она продолжает молчать. - Никакие мы не друзья, - усмешка слетает с губ Джамалы. Она поднимает голову и смотрит в потолок, громко выдыхает. - Не друзья, - повторяет Тина и касается руки брюнетки, переплетает их пальцы. Джамала поворачивается к Тине, внимательно смотрит в ее глаза. На секунду Кароль кажется, что в ее глазах самая настоящая песчаная буря. Взгляд Джамалы серьезный, такой тяжелый, полный какой-то безысходности. - Какие мы дуры, - хрипит брюнетка, мотая головой и опуская взгляд на руки. - Я, кажется, люблю тебя… - слова, подобно птице, клетку которой отворили, вырываются на свободу. И Джамала начинает смеяться. Громко, заливисто, срываясь, задыхаясь, вырывает руку из руки Кароль, касается своего лба, а по щекам ее катятся слезы. Тина хмурится, не понимая такой реакции. Внутри все сжимается. - Джа… - она боится прикоснуться к женщине рядом. - Я беременна, - резко отчеканивает каждое слово Джамала. В этот момент воздух становится ядовитым. Тина вдыхает эту отраву и внутри все горит, ломается, бабочки превращаются в шмелей, которые жжужат, царапают и больно жалят. А Джамала молчит, просто смотрит. Тине кажется, будто она сделала шаг в обрыв и упала на твердую землю. - Я рада за тебя, - скорее лишь губами произносит она. Джамала чувствует себя хрустальной куклой, которую разбили и ее осколки внутри, в каждом органе. Она встает с кровати, дрожит всем телом и каждый шаг дается ей тяжело, как если бы она шла по раскаленным углям, но она выходит, хлопает дверью. И Тина остается одна. А в голове, лишь фраза: «Почему даже разбившись, мы не умираем?

- Потому что даже разбитые сердца умеют любить».