Грань

      Несколько дней прошли в подвешенном состоянии. В квартире царила тишина – даже миссис Хадсон притихла, только смотрела с всепоглощающей жалостью в глазах и заламывала руки. Я не был уверен в том, сколько времени прошло: день сменялся ночью, а я всё так же оставался на неизменном посту, в своём кресле, время от времени смаргивая и обнаруживая на столике рядом чай и блюдечко с печеньем. Всякий раз при виде этого меня начинала мучить совесть – миссис Хадсон тоже дорог Шерлок, и всё же она не опускает руки, ещё и следит, чтобы я не умер с голоду.       «Это было бы чертовски глупо,» — я хмыкнул, представив реакцию Шерлока на такое. То самое выражение лица «Люди, вы самые непонятные на свете существа. Что происходит в вашем мозгу?»       Впрочем, в разгаре очередного эксперимента Шерлок и сам не вспоминает о необходимости принимать пищу. Воплощение сосредоточенности.       Мои размышления прервал телефонный звонок. Бросив взгляд на дисплей, я моментально поднял трубку.       — Майкрофт?       Голос с въевшимися вкрадчивыми интонациями стал мерно излагать суть проблемы, а я ощутил, как шевелятся волосы на затылке.       Временами я думал, что поседею в результате какого-нибудь совместного расследования с Шерлоком, когда он опять бросится в омут с головой, оставив мне перспективу вытаскивать его из очередной переделки. Случаев таких я могу насчитать немало, они всплывают в памяти один за другим, один другого страшнее.       Теперь же я пришёл к заключению, что раз уж я не поседел тогда, то это совершенно точно произойдёт сейчас. Потому что то, что я услышал… более чем располагало.       — Очнулся? – переспросил я, встряхивая головой в надежде, что эта мысль в ней уложится.       — Да, именно так я и сказал, — сарказм Майкрофтаощутился в полной мере.       — Я… я хочу его навестить.       — Воля ваша, — после короткой паузы отозвался Майкрофт. – Однако, должен вас предупредить… Вам следует помнить, что сейчас Шерлок… не совсем тот, которого мы знаем.       — Я понимаю, — отмахнулся я, спешно натягивая куртку.       — Возможно, — кривая улыбка отчётливо различалась в тоне голоса. – Вы знаете это в теории, могли видеть пациентов со схожими диагнозами. Но также, вам ли не знать, что всё меняется, когда дело касается наших близких?.. Не берите такси. Машина подъедет через четыре минуты.       Звонок прервался, а я, сунув телефон в карман, поспешил вниз по лестнице. На шум из своей квартиры торопливо вышла миссис Хадсон.       — Джон, куда вы уходите? – она прижала ладони к щекам. – Неужели что-то с Шерлоком?       — Он очнулся, миссис Хадсон, — коротко ответил я. – Я к нему.       — Ох, ну конечно же! – женщина радостно разрумянилась и всплеснула руками. – Как же вы усидите дома, когда такие вести! А я-то боялась, что вы совсем от тоски зачахнете, конечно, такой кошмар, вы, должно быть, и уснуть-то не могли, думая…       — Миссис Хадсон, — я поспешил прервать поток слов домовладелицы. – Я столько раз говорил, мы с Шерлоком…       — Ну да, да, — замахала руками миссис Хадсон. – Идите же к нему, торопитесь!..       Чуть раздражённо выдохнув, я поторопился выйти на улицу и захлопнул дверь, за которой что-то радостно напевала хозяйка дома.       Ждать пришлось недолго – не прошло и минуты, как у тротуара затормозила чёрная машина. Сев на заднее сидение, я снова задумался.       Тон Майкрофта во время звонка был далёк от нормы, хоть в нём и проскальзывали привычные нотки. Из этого можно было сделать один вывод – старший Холмс уже посетил брата. Конечно, это было ожидаемо, в конце концов, какими бы они оба ни были, они так или иначе остаются братьями и в исключительной ситуации беспокоятся друг за друга. Но меня тревожили не так давно сказанные Майкрофтом слова о том, как бы Шерлок не пожелал «всё закончить». Напряжение Майкрофта на протяжении разговора ощущалось явственно, он определённо не стал говорить всего.       За мысленным перебиранием возможных вариантов того, чего не договорил старший Холмс, я не сразу заметил, как машина плавно остановилась на парковке госпиталя. Выскочив из неё, я заторопился к высокой фигуре, появившейся из здания.       Майкрофт нетерпеливо постукивал по асфальту кончиком неизменного зонта. Не дожидаясь вопроса с моей стороны, он негромко вздохнул и указал на вход:       — Пойдёмте. Будет лучше, если вы увидите всё сами.       Такое начало мне крайне не понравилось. Готовиться к худшему не хотелось, а надежд на лучшее не оставлял измотанный вид Майкрофта с залёгшими под глазами тенями.       Прищурившись от мерцания лампы в конце коридора, я последовал за старшим Холмсом, толкнувшим дверь в одну из палат.       Дверь глухо стукнулась о стену, и на звук отреагировал человек, откинувшийся на приведённую в полусидячее положение кровать. Шерлок отвлёкся от созерцания птиц, кружащих в небе за окном, скользнул взглядом по визитёрам и принялся с почти исследовательским интересом изучать свои ладони.       Я с трудом сглотнул ком, мгновенно образовавшийся в горле. Ноги сами переступили несколько раз, поднося меня к тому, кто лишь внешне оставался моим лучшим другом.       — Он… — я замолк, не в силах подобрать слова.       — Да, — кивнул Майкрофт, подходя ближе. – Не узнаёт нас обоих. Предположительно, из-за нарушения работы функции зрительного восприятия.       — Не различает лица и не может отличить одну вещь от другой, — пробормотал я. Как будто мне легче станет от того, что я понимаю, чем чревато это нарушение…       Майкрофт помолчал, а затем протянул руку и прикоснулся к встрёпанным спросонок тёмным кудрям брата, поправляя их. Шерлок нетерпеливо дёрнул головой, воспринимая руку как раздражитель, но движение было заметно заторможенным.       — Поговорите, — помедлив, предложил старший Холмс. – Как знать… может, на вас он отреагирует. Я вас оставлю.       С этими словами Майкрофт почти неслышно удалился, притворив за собой дверь. Я проводил его взглядом, на секунду посмотрел за окно, куда не так давно с неприкрытым любопытством глядел мой друг, и присел на стул возле кровати. Тишина скоро начала давить на уши, я чувствовал острую потребность сказать хоть что-то, но что можно сказать, когда твой собеседник не то что тебя не понимает – не помнит ни тебя, ни даже себя?..       — Шерлок? – негромко позвал я. – Ты же помнишь… своё имя?       От вопроса ли или же от звука, раздавшегося в полной тишине палаты, Шерлок чуть заметно вздрогнул и внимательно посмотрел на меня. Светлые глаза вдумчиво всматривались в моё лицо и на секунду – одну-единственную, но показавшуюся необычайно долгой секунду! – мне почудилось узнавание, промелькнувшее в чертах друга.       Не зная, показалось ли мне от напряжения или же зрение действительно меня не подвело, я подобрался:       — Шерлок, ты узнаёшь меня? Помнишь? Я Джон Ватсон. Я твой друг, — невесёлый смешок. – Правда, прежде чем ты признал это, утекло немало воды…       Обрадованный вниманием Шерлока, пусть и отвлекавшегося на окружающие его мелочи, но всё равно возвращавшегося ко мне, я продолжил говорить. Рассказал о последних днях, о миссис Хадсон, чьему богатому воображению можно только позавидовать – готов спорить, Шерлок чуть улыбнулся при упоминании о домовладелице! – а исчерпав недавние события, стал вспоминать расследования.       За окном сгущались сумерки, а мой монолог всё продолжался. Между историями уже не было связи – что всплывало в памяти, то я и озвучивал, вплоть до случаев со службы в Афганистане. Я мирился с тем, что временами Шерлок увлекается рассматриванием окна, стакана с водой, датчика пульса на пальце, воротника моей куртки, ведь он так или иначе снова бросал на меня пристальный взгляд, почти такой же, как и раньше – считывающий всю подноготную собеседника от его образования до количества домашних питомцев.       К ночи паузы становились всё длиннее. Я охарактеризовал бы своё состояние как «валюсь с ног», если бы не сидел на стуле. Да и Шерлок выглядел утомлённым – похоже, он давно бы уснул, но продолжал меня слушать, даже при том, что едва мог сосредоточиться.       Дремота подкралась незаметно, и я уже клевал носом, когда дверь в палату беззвучно открылась, пустив по полу дорожку света из коридора.       — Прошу прощения за беспокойство, — у порога стоял Майкрофт. Он многозначительно посмотрел на глубоко спящего брата. – Вы долго беседовали.       Я выпрямился и слегка потянулся, чувствуя, как хрустнули несколько суставов.       — Он слушал меня, Майкрофт. Всё это время. Даже с нарушением внимания… весь день.       — Это так, — признал старший Холмс. – Похоже, ему нравится ваш голос. Я готов допустить и то, что он узнаёт его. – Он тяжело вздохнул. – Я был бы признателен вам, если бы вы продолжили эту практику. Я не врач, но кто знает – может, у него получится сосредотачивать внимание? Пока что ваш голос — единственное, что удерживает его концентрацию хоть сколько-нибудь продолжительный промежуток времени. А сейчас… нам лучше дать ему отдохнуть.       — Разумеется, — отозвался я и, бросив последний взгляд на уснувшего Шерлока, покинул палату.              На протяжении всего обратного пути я обдумывал прошедший день. Нас ожидает долгий путь, но мне плевать, насколько длинным и трудным он окажется – я не смогу видеть Шерлока таким до конца его дней. Не смогу видеть, как некогда гениальный мозг под гнётом полученных повреждений превращается в мозг ребёнка, не осознающего окружающий его мир. Если есть способ всё исправить… неважно, что он из себя представляет. Все люди – немного эгоисты, и я не исключение. Я хочу, чтобы вернулся прежний Шерлок – бестактный, язвительный, удивительно невежественный в вопросах человеческих отношений, но при этом сведущий в химии эмоций. Я многое отдал бы, чтобы услышать ещё раз, что являюсь великолепным контрастом, делающим ярче гениальность Шерлока.       Эта мысль заставила меня хмыкнуть, когда я открывал дверь дома со сдвинутым молоточком для стука. Стоило двери захлопнуться за моей спиной, как навстречу мне выпорхнула миссис Хадсон с участливым выражением лица.       — Так поздно, миссис Хадсон, — я бросил взгляд на часы. – Вы всё это время ждали?..       — Ну, разумеется, а как же иначе? – возмутилась домовладелица. – Ну же, Джон, как Шерлок?       Я вздохнул и пару раз перекатился с пяток на носки.       — Всё очень… сложно. Он… не распознаёт лица. Не проявляет признаков узнавания, совсем.       С горестным «ох» миссис Хадсон прижала к сердцу сцепленные руки.       — Но, мне кажется… Я хочу верить, что всё поправимо. Я говорил с ним, долго, а он слушал. Как мог внимательно. Майкрофт полагает, что Шерлок мог узнать мой голос и поэтому ему было проще сосредоточиться на нём.       — Ну, конечно! – радосто провозгласила миссис Хадсон, хватая меня за руки. – Конечно, Шерлок вас узнал, иначе и быть не может!..       — Боже… — я улыбнулся. Всё-таки её не разубедить…       — Будьте уверены, всё наладится! Так, — она внезапно посерьезнела. – Вы просто обязаны каждый день приходить к нему, уверена, он вас ждёт!..       — Разумеется, миссис Хадсон, — покладисто согласился я.       — А теперь отдохните, боже, на вас смотреть без жалости невозможно!..       — Ну, спасибо, — пробормотал я.       — Я приготовила ужин, оставила на столике у вашего кресла, но только один раз! Я вам не домработница.       — Конечно, миссис Хадсон. Поверьте, я очень ценю всё, что вы для нас делаете.       Женщина, продолжая что-то щебетать, скрылась в своей квартире, а я поднялся к себе. Сил хватило лишь на то, чтобы добраться до кресла, обжитого уже давно и бесповоротно.       В опустившейся на дом тишине я снова погрузился в размышления о минувшем дне. Верить в слова Майкрофта действительно хотелось неимоверно – если бы только долгие разговоры могли всё исправить, если бы этого было достаточно… И всё же я допустил мысль, что самому Майкрофту хочется верить в подобный исход даже больше, чем мне. В конце концов, Шерлок – его младший брат, и он беспокоится за него постоянно, пусть Шерлок и считает, что его благополучие совершенно не тревожит старшего брата. Впрочем, мне давно стало ясно, что во взаимоотношениях этих двоих двойное, если не тройное, дно. При всём усердно демонстрируемом пренебрежении, за ним скрываются совсем другие чувства, так же настойчиво отрицаемые, но – не отвергаемые.       Я покачал головой, отгоняя мысли, заставляющие ощутить жалость к Майкрофту. Нет, эта жалость опрометчива. Никогда нельзя быть уверенным, что у этого человека на уме. Пожалуй, мне единственному довелось увидеть его слабину и от этого немного горько – от понимания, что нет никого всесильного, кто может решить абсолютно любую проблему по щелчку пальцев.       А пока мне остаётся лишь ожидание, на период которого жизненно необходимо запастись терпением. Предсказать, что будет, невозможно, остаётся лишь делать всё, что только в наших силах – ради Шерлока. Ради того, чтобы он вернулся.