***
На следующий день первым делом он взял ножик, и осторожно, чтобы не разбудить сына, отрезал небольшой локон с его макушки. Вложив прядку в конверт, омега уселся писать письмо Мордреду. Положение принца было все таким же ужасным, однако он буквально светился от счастья, то и дело посматривая на мирно посапывающего ребенка. Одевшись и наспех причесав растрепанные волосы, он спустился в грот под замком. Ритуал призыва он провел с крайним нетерпением, звоня в колокол сильнее, чем следовало. Уж слишком он хотел поскорее отправить радостную весть возлюбленному. — К чему так шуметь?.. — услышал он недовольный голос демона, который на этот раз не заставил себя ждать и явился очень быстро. Подплыв к берегу, он окинул Вортигерна заинтересованным взглядом и расплылся в понимающей ухмылке. — О, я вижу, что бремя уже не тяготит тебя, принц. Хочешь, чтобы я доставил чародею радостную весть? А о том, что тебя насильно выдали замуж, ты ему уже сообщил? О, представляю, как это взбесит Мордреда. Мне нужно будет поспешить, чтобы успеть нырнуть до того, как он испепелит меня за подобные новости. — Это все ерунда, — не в силах скрыть улыбку проговорил Вортигерн, достав письмо из-за пазухи и в порыве чувств прижавшись к нему губами. Ногой он спихнул в воду труп козленка. — Брак фиктивен, жалкий герцог не касается меня и пальцем. Он опустился на мостки, протянув демону письмо. — Ах, как я бы хотел, чтобы Мордред увидел своего сына воочию… чтобы смог поцеловать его и обнять. Демон ухмыльнулся и вскинул щупальце, забрав им письмо и не забыв напоследок оставить склизкий след на руке принца. — Я могу обнять и даже поцеловать вас обоих вместо него, я ведь ваш связной! — довольно крякнул он, захохотав так, что его бледные бока заколыхались. — Правда, младенцы такие сочные и сладкие, не уверен, что смогу удержаться и не попробовать кусочек. Вортигерн отпрянул, с отвращением взглянув на перепачканную руку, а затем свел брови, устремив яростный взгляд на демона. — Ах ты, мерзкая гадина… как смеешь ты говорить подобные вещи?! Если ты посмеешь сказать еще что-то в таком духе, я попрошу Мордреда наказать тебя как можно суровее, — заявил он, вытирая ладонь об одежду, а затем развернулся и пошел прочь, стараясь игнорировать довольный булькающий смех демонического связного.***
Ни Утер, ни его супруг не навестили Вортигерна, чтобы проведать его и посмотреть на новорожденного племянника. Им хватило слухов о том, что мальчишка родился чернокожим, «будто сажей измазанным» по выражению знахаря. Через пару недель настал срок для Ингрейна рожать наследника. По случаю появления на свет малютки Артура был организован пышный праздник и пир, в замок пригласили множество гостей. Явился и Вортигерн. Одет он был в черный приталенный камзол и обтягивающие штаны, заправленные в сапоги на небольшом каблуке. Стоило омеге войти в переполненную народом залу, как гул голосов постепенно стих, все взоры были устремлены на юношу. Кто-то смотрел с любопытством, кто-то с насмешкой, а кто с неприязнью и страхом. Вести о том, что младший сын короля нагулял себе «черного» младенца от какого-то чародея из Персии распространились чертовски быстро, несмотря на все старания короля и Утера оградить семью от сплетен. А еще Ворти теперь боялись потому, что подозревали его в изучении темной магии, основы которой он постиг за время своего пребывания в Башне из слоновой кости. Впрочем, принц не обращал внимания на все эти взгляды и шепотки, шагая сквозь расступающуюся толпу к королевской чете и люльке, стоявшей рядом с троном. — Дорогой брат, я так рад, что ты всё-таки посетил наш праздник, — проговорил светящийся от счастья Утер, поднявшись с трона и приобняв Ворти за плечи. Похоже, он ни разу не задумался о том, что было как-то невежливо ни разу даже не посетить собственного племянника. Когда они с братом подошли к колыбели, то взгляду Ворти предстал будущий наследник престола. Светлокожий, крепкий, розовощёкий Артур лежал в своей люльке и сосал засунутый в рот кулачок. Младенец чуть хмурил светлые брови и с деловым видом поглядывал по сторонам. Его глаза были чистого голубого цвета. Сидящий рядом с королевским троном Ингрейн был субтильным омегой с тонкими чертами лица, крупными серыми глазами и волнистыми волосами пепельного оттенка. Сейчас, едва оправившись после тяжёлых родов, он выглядел ещё слабее и бледнее обычного. Омега опасливо поглядывал на Вортигерна пока тот стоял у колыбели, но стоило принцу посмотреть на него в ответ, как Ингрейн испуганно отвёл взгляд, протянув руку и мягко сжав маленькую ладошку Артура тонкими пальцами. Вортигерн молча задумчиво рассматривал Артура, а затем улыбнулся, поклонившись люльке. — Мое почтение великому принцу Артуру, — проговорил он, выпрямившись и с улыбкой взглянув на брата. — Может ли дядя подержать племянника на руках, Утер? Он заметил краем глаза, как напрягся омега его брата, и даже слегка порозовел от удовольствия: ему понравился тот ужас, который отразился в глазах Ингрейна. Утер всё ещё чувствовал вину перед Ворти за то, что не смог заставить себя вступиться за него перед умирающим отцом, а потому отказать не смог. — Конечно, Ворти, — сказал он, неловко улыбнувшись и ободряюще сжав плечо своего омеги, чтобы тот не волновался. Король Утер бережно взял сына на руки и коснулся губами его лба, а затем передал ребёнка брату. Вортигерн спиной чувствовал напряженные взгляды, устремленные на его резко очерченную, будто вырезанную из темного камня, фигуру в облегающих одеждах, которые так шли «чернокнижнику». Он немного покачал племянника на руках, и затем наклонился к нему, пощекотав кончик маленького розового носика ребенка своим. Разумеется, Артур тут же весело рассмеялся, протянув ладошки и схватив лицо дяди крошечными ручонками. — Вы прелестны, мой будущий король, — промурлыкал Ворти, бросив пристальный взгляд на Ингрейна. Ингрейн нерешительно улыбнулся, едва сдерживая колотившееся в груди желание немедленно отобрать ребёнка у Вортигерна. Однако тот вёл себя совершенно нормально и, кажется, не представлял опасности. — Ну что ж, — сказал Утер, забирая Артура у брата и передавая его своему омеге, который тут же прижал младенца к груди, облегчённо улыбнувшись. — Теперь, когда все познакомились, давайте начнём наш пир! Впрочем, неловкости на этом не закончились. Вортигерн затребовал право первому сказать тост в честь наследника престола. И пусть он вел себя совершенно нормально и даже дружелюбно, в зале снова повисло напряженное молчание. Должно быть, Утер еще никогда не испытывал такого странного противоречивого ощущения. С одной стороны, без Вортигерна праздник прошел бы куда веселее, но с другой, принц вел себя крайне почтительно и добродушно — как он мог прогнать его? Да и имел ли он право так поступать с родным братом? — Ваше величество, король Утер, эрцгерцог Ингрейн. Как ваш ближайший из ныне живущих родственников, я хочу первым поздравить вас с рождением наследника. Я глубоко убежден, что принц Артур станет великим королем, прославленным во множестве легенд, чье имя запомнится всем на века, а то и на тысячелетия. Он совершит такие деяния, о которых никто из королей Британии доселе не мог даже и помыслить, не то, что совершить. И, безусловно, он прославит наш род, как никто другой. Считайте это моим пророчеством. И он обвел взглядом весь тронный зал, выпив вино из кубка залпом.