***
Так и случилось, жар к утру никуда не делся, поэтому Первого Маршала положили в телегу, рядом с едой для солдат, навалили подушек, чтобы было удобнее и накрыли тёплым одеялом. Дикон ехал рядом, чтобы в случае чего выполнить любую просьбу монсеньора. Но Рокэ ничего не просил, просто лежал, безучастно глядя в небо и думая о чём-то своём. Признаться, в первый момент, ещё ночью, Ричард не мог поверить, что Алва послушается своего сына, он думал, что утром Ворон вскочит на Моро, как ни в чём не бывало, и поедет сам, не смотря на жар, плечо и другие трудности. Но он послушался. И Моро тоже! Чёрный мориск послушно шёл рядом, привязанный к телеге. Как же Алонсо… Просто он такой, — неожиданно пробрался в сознание голос Оскара. — Послушай как-нибудь, как он разговаривает со своим монсеньором или отцом. — Вы будто привидение увидели, Ричард, — как бы между прочим сообщил Алва, и Дикон чуть ни свалился с лошади от осознания, что всё это время его эр следил за ним. — В некотором роде, — Окделл посмотрел на Ворона, но тот не выглядел злорадно, напротив, казалось, что он хочет выслушать его мысли. — Я вспомнил. Когда мы нашли Оскара, Алонсо… Он закрыл мне глаза, чтобы я не увидел, что случилось с… Вы понимаете, — Рокэ кивнул. — Я разозлился на него тогда… Оскар сказал, что он просто такой. Не только со мной, со всеми. Даже со своим монсеньором. Или с вами. Я не поверил. — Теперь верите? — Алва усмехнулся. — Признаться, я почти бессилен перед ним в этом… Конечно, мне неприятно, что весь его эскадрон видит меня таким. Другой вопрос, что обижаться на то, что устроил сам — дурное дело. — О чём вы? — удивился Ричард. — Вы же ранены… — Именно, — он почти с отвращением взглянул на своё забинтованное плечо. — Эта пуля летела ему в спину, Ричард. И я выбрал единственный способ её остановить. Отражать пули клинком не умеет никто. Перед мысленным взором живо предстала эта картина. Алонсо в пылу боя, в своём обычном бешенном состоянии, наверняка он даже не заметил, что в него кто-то целится. И Рокэ, закрывающий его собой. Настолько героическая картина, что даже мастера древности отдали бы жизнь за то, чтобы изобразить это. — Рамиро тогда подстрелили, — догадался Ричард и тут же прикусил язык — сейчас Ворон наверняка начнёт злиться. — Простите, монсеньор, вырвалось… — Я смотрю, общество Алонсо делает вас сообразительнее, — это было бы обидно, если бы Алва не улыбался. — Хм, — казалось, его посетила некая мысль. — Интересно, сообразит ли кардинал, что мы задумали… — На войне? — не понял Ричард. — С вашим другом Адрианом, — Ворон качнул головой. — Хотя, если говорить честно, то скорее с нашим другом Адрианом. Окделл поискал глазами Эпинэ. Тот ехал чуть в отделении впереди. — В Эпинэ неспокойно, — начал объяснять Рокэ. — Поэтому там полно осведомителей кардинала и не только его. А ещё на юге отлично знают, как выглядит кровь от крови Эпинэ, не даром же любимый сюзерен. Привезти его в Сэ незаметно не составит труда, Алонсо уже связался с людьми, которые смогут сделать это скрытно, — он отвёл глаза. — Здесь напрашивается «но», — Ричард начинал понимать — это ведь конец осени, во всех замках будет суматоха, Роберу придётся не выходить из комнаты, по крайней мере, до зимы. — Меня волнует два момента, — кажется, эру нравилось, что Ричард следует за его мыслью. — Алонсо уверил меня, что Рамиро устроит отвлекающий манёвр, чтобы кардинал точно не обращал внимания на юг какое-то время, — Ричард не понимал, как он может об этом знать, но ещё больше его волновало, что такого Рамиро с его взрывным характером мог бы сделать, чтобы привлечь внимание. — Это хороший ход, сродни нашему золотому эскадрону, понимаете, о чём я? — Да, монсеньор, — охотно кивнул Ричард. — Казароны так увлеклись, что даже не смотрели по сторонам. Но вопрос — что может быть таким золотым эскадроном для… Кардинала? — он хотел сказать «Квентина Дорака», но сдержался. — Вот именно этим вопросом я задаюсь, — Рокэ пожал здоровым плечом. — Это издержки моего способа ведения войны, Ричард. Когда ты оставляешь в Тронко всех, кто мог донести до столицы, чем мы тут занимаемся, — он усмехнулся. — Ты оставляешь и тех, кто сможет донести до тебя столичные слухи. — Понимаю, — сам того не заметив, он склонил голову набок, как обычно делал эр. — Поэтому вы не можете знать, что происходит там. — Верно, — кивнул Рокэ. — Поймите меня правильно, я доверяю уму и изобретательности своих детей, всех без исключения, — Алва слегка улыбался. — Но всё же мне хотелось бы знать, что задумал Рамиро. — Вы же всё равно не влияете на его решение, так или иначе, — удивился Окделл. — Или… Кажется, я понял. Если бы вы знали, что он задумал, вы бы чувствовали, будто дали ему разрешение на это… — Иллюзия контроля, — Ворон рассмеялся. — Каюсь, грешен. Издержки профессии, Ричард. Скорее характера, подумалось Дикону, но вслух он ничего не сказал.***
Это было сказкой — прозрачные озёрные глубины, чёрные прибрежные скалы, изумрудная зелень горных елей, снежные пики, закрывающие горизонт. Семь озёр, на которых падал взор, куда ни посмотри, звались Семью Очами Сагранны. Рокэ приказал своему оруженосцу рассказать всё, что он знает о них, и Дикон с радостью вываливал накопленные за время учёбы знания на угрюмого бергера, которого Алва называл Куртом, а Алонсо с Диком — генералом Вейзелем, парочку адуанов из нового эскадрона и хмурого бакрана. Сам же Ворон сидел на ближайшем камне и прижимал ко лбу тряпку, вымоченную в озёрной воде. Конечно, никакой жар не остановит его, когда дело доходит до предполагаемого злодейства. Правда, Робер пока не понимал, что именно задумал Рокэ. — Барсовы Очи образовались на месте обвалов, которые перекрыли течение двух горных рек — Гайры и Биры, — вдохновлённо вещал Дикон. — Они меньше остальных озёр… Следом юноша выдал поток цифр, и у Эпинэ едва ни заболела голова. Зачем он держал всё это в своей памяти? — Этот ваш мэтр Шабли — толковый человек, — Рокэ всматривался в изумрудную гладь. — Вам повезло, Ричард, — Алонсо согласно хмыкнул. — В мои годы в Лаик описательные науки преподавал абсолютный болван. Курт, вы уверены, что одной основной штольни и четырёх вспомогательных хватит? Штольни? Робер обратил внимание на конструкцию внизу. Капля за каплей до него начинало доходить… — Я ни в чём не уверен, — буркнул Вейзель. — И меньше всего в том, что вы затеяли, особенно сейчас. Адгемар разбит и бежал. Самое время вступить в переговоры и потребовать… — Что потребовать, Курт? — Алва устало махнул здоровой рукой. — Чтобы бириссцы убрались из Варасты? А какое отношение наши седые друзья имеют к не менее седому Лису? — Робер хотел бы поспорить, но не мог — слишком хорошо знал и Адгемара, и барсов. — Уверяю вас, казар отопрётся от всего. Он знать ничего не знает, кругом не виноват, бириссцы сами по себе, что хотят и воротят, а в качестве доказательства их самостоятельности нам предъявят новые набеги, — Эпинэ не сомневался, что так и будет — при Дараме их погибло не так много, но… — Постойте-ка! — Рокэ поднял ладонь, прикрывая глаза от солнца и глядя вдаль. — Похоже, Великий Бакра решил вмешаться в наш спор. В горах гроза и немалая. Скорее Астрап или, как его назвала бы его Мэллит, Флох, однако Робер не мог поспорить с Вороном. Солнце по-прежнему сияло над изумрудной водой, но вершины гор растворились в свинцовых тучах. Рокэ поднялся и подошёл к самому обрыву. — Что говорил мэтр Шабли о здешних грозах? — В начале осени они бывают особенно сильными, — послушно сообщил Дикон, но Эпинэ ясно видел, что его трясёт, и не от холода. — Они продолжаются недолго, и, как правило, сопровождаются порывистым ветром, а на землю изливается большое количество воды. В густонаселённых районах это может вызвать печальные последствия. Грозам часто сопутствуют обвалы, оползни и разрушительные паводки, во время которых бурные горные реки несут деревья, камни и всё такое, — ох, Дикон, знал бы он, что описывает именно то, что хочет устроить его монсеньор. — Эр Рокэ, может быть, мы отойдём от берега? Мальчишка был очень близок к тому, чтобы окочуриться от страха. Алонсо это наконец увидел и отвёл его в сторону. Робер же приблизился. Разве Повелитель Молний может позволить себе бояться какой-то грозы? Что до Ворона, то он откровенно любовался приближающимся ненастьем. Клубящаяся тьма надвигалась неотвратимо, слышались глухие, хриплые раскаты. Алва тем временем обернулся к Вейзелю, продолжая прерванный разговор: — Вы совершенно правы, Курт, когда говорите, что наши шесть тысяч в этих краях — меньше, чем ничего. Поэтому Лиса надо схватить так, чтобы не вывернулся. Если у вас есть другие идеи, я весь внимание. Снова манипуляция, отметил про себя Эпинэ, бессильно глядя на всё ещё красивое озеро, которое обволакивала тьма. Скоро в этой тьме почти исчезнет целый народ, который принимал его, как гостя. Иноходец вдруг понял, что действительно зря напросился поехать с Рокэ. Он не мог поспорить с Вороном и даже не потому, что не мог придумать ничего, что ещё не сказал Вейзель. Нет, проблема была куда глубже — Алва взлетел так высоко именно потому, что решил ни о чём не сожалеть, а потому он никогда не поставит мораль выше целесообразности. Не то чтобы у него не было сердца совсем, вовсе нет… Но совесть он давно выкинул и растоптал. — Леворукий вас возьми, Рокэ, — Вейзель выглядел мрачнее тучи, что надвигались на них. — Нет у меня никаких идей, но по всём правилам мы должны предъявить ультиматум. После Барсова ущелья и Дарамы никто не подумает, что мы шутим. — У вас прекрасная душа, генерал, — покачал головой Рокэ. — И быть вам в Рассвете с бледными розами и ангелами, но сначала — потоп, а ультиматум — потом. Пусть Адгемар с присными поймут, что нам все сопли и слюни мира по колено. Тогда казар приползёт к нам на брюхе, чтоб свои не разорвали. — Рокэ, опомнитесь! Там не только воины, там… — Именно, — перебил Рокэ. — Там женщины, дети, лошади, раненые, пленные. Всё равно. Отучить брать заложников можно лишь одним способом — не щадить тех, кому не повезло. А отучить Лиса юлить можно, лишь убивая без предупреждения. — Монсеньор, — влез один из адуанов, кажется, его звали Клаусом. — Недосуг нам чистоплюйством заниматься. Господин генерал — человек богобоязненный, а нам лишь бы седунов, жабу их соловей, раз и навсегда отвадить, и гори всё синим пламенем. Мы-то знаем, что к чему! — Точно, — буркнул Ричард, вот от кого подобной жестокости Робер не ожидал. — Пусть получат и за прошлое, и на будущее. А пленные… Если у них всё ещё есть руки и ноги, им повезло… Может, выплывут. А, так вот в чём дело, Дикон… Робер тяжело выдохнул. Это будет ещё один тяжёлый разговор. Когда-нибудь. — Курт, подготовьте всё к взрыву, — тем временем приказал Рокэ. — Раз уж вам невмоготу поджечь фитиль, это сделаю я. Мне в Рассвете делать нечего, а вы спасетесь. Генерал с негодованием уставился на маршала, но в поединке взглядов Ворон был сильнее. Вейзель опустил глаза, хотел что-то ответить, но лишь махнул рукой и быстро зашагал вдоль берега. Алва повернулся к озеру, с интересом следя за наступлением ненастья. Мутный бешеный поток, так не похожий на утреннюю ласковую речку, нёс в озеро песок, щебень, сломанные ветки, а так же огромную кучу всего, что Иноходец при всём желании не мог определить. Вода стремительно прибывала, закрывая прибрежные валуны, изумрудное зеркало разбилось, пошло мутными буйными валунами, а Рокэ Алва стоял на самом краю! Роберу стало страшно от того, что в его власти прямо сейчас убить его… Уже второй раз. Ведь, кем бы Ворон ни был, упав с такой высоты, он не выживет. Один толчок — и всё. Робер повернулся к Ричарду и понял, что у него те же мысли. Рокэ же не обращал на них внимания — он наслаждался стихией. — Вот оно, горное чудовище! — провозгласил Рокэ поднимая руку к небу. — Во всей красе! — он повернулся к ним, и Роберу на мгновение показалось, что в синих глазах сверкали молнии. — Действительно впечатляет. Да вы подойдите поближе, не бойтесь. Сама гроза до нас не дошла, это просто вода. Слова маршала утонули в нарастающем рёве. На противоположной стороне озера набухал мерцающий чёрный вал. Вот он домчался до устья реки, на мгновение замер, словно зверь перед прыжком, и обрушился на взбаламученное чёрное озеро. Волны грохнули о берега, отступили и снова бросились на скалы. Это было только начало, за первым валом пошёл второй, третий, четвёртый. Озеро обезумело, водяные горы колотились о берега, внизу клокотало, как в чудовищном котле, а небо оставалось чистым, высоким и равно душным. Дикон застыл на месте, будто околдованный. Робер схватил его за руку и рванул за Рокэ, его почти не было видно за стеной воды. Он забрался на скалу и протянул им руку. Лишь на мгновение помедлив, Робер схватился за узкую ладонь. Когда они наконец-то добрались до более безопасного места, Робер вручил ошалевшего Дика в заботливые руки Алонсо и вернулся к Рокэ, который снова застыл на краю. — Смотри! — Эпинэ не услышал этого, а прочитал по губам. Робер смотрел и не мог отвести взгляд от иссякшего русла и вздымавшейся над завалом огромной чёрной стены. Вековой ельник в истоке Биры был смят и выломан, как тростник, в котором порезвилось стадо кабанов, а очумевшая река вскидывала на плечи всё новые каменные глыбы и стволы деревьев. Вал нарастал, сверху напирали новые массы воды и грязи, и затор не выдержал. Грязекаменная лавина, обретя ещё большую мощь, покатилась вниз. Теперь сель бушевал внизу, под самыми ногами, русло затопила смесь, похожая на раствор, которым каменщики скрепляют каменные глыбы. К счастью, расщелина была достаточно глубокой, а её стены — прочными. Сель шёл валом. Ожившие камни мчались, словно испуганные быки, поток их нагонял, на мгновение замирая, его уровень поднимался, он продавливал преграду или перепрыгивал через неё и мчался дальше, а из ревущей тёмной стены вырывались новые камни-быки, чтобы, в свою очередь, оказаться настигнутыми. Разбуженное Рокэ горное чудовище, набирая разгон, неслось вниз, а внизу жили люди. Бывшие союзники, отчасти друзья, варвары, дикари, которые отрубают конечности пленным… Но они жили. Барсовы Очи надежно защищали их от беды, те, кто селился вдоль русла Биры, не боялись своей реки. А она их предала. Как и Робер Эпинэ.