The big bad wolves

Каждый раз, собираясь выходить из дома, Сол зовет сестру с собой. Он знает, Клара хочет выйти из дома, хочет увидеть мир за пределами стен собственными глазами, а не по телевизору или в газетах, но боится и не хочет огорчать их мать. Сол обещает, что будет рядом и держать ее за руку, но Клара так и не решается. - Иди. Я пока приготовлю ужин. Пирожки и макароны с сыром, - сестра вяло улыбается. На ней простое ситцевое платье в цветочек и передник с криво пришитым кармашком. Женщины на улице, в том числе Тори - жена их отца, - щеголяют в шляпках с шелковыми лентами и кружевных перчатках, а Клара вынуждена носить старые платья их матери. Сол скрипит зубами в беспомощной злобе: сестра лучше всех этих баб вместе взятых, но у матери едва хватает денег на оплату счетов; тут уж не до шелковых лент. Закусочную, где она работала, закрыли, вместо нее теперь будет типография; мать надеется устроиться туда уборщицей, но пока перебивается мелкими заработками. Она могла бы уйти помощником на ферму, однако боится оставлять детей, как будто они маленькие. Сол коротко и недовольно фыркает: он достаточно вырос, он может позаботиться о себе и о Кларе и прижать к ногтю их отца. Зебадая Крид им должен, и немало, за все те одиннадцать лет, что они прожили под замком. - Что тебе принести? - спрашивает Сол ласково, обнимая сестру; в мусоре особого богатства не найдешь, но если Клара попросит, он постарается, в лепешку расшибется, но принесет то, что она хочет. - Ничего. Главное - вернись, - просит она и целует брата в щеку; Сол порывисто и крепко целует ее в ответ. Клара смеется, обнимая его за шею, и Сол начинает горячо и быстро зацеловывать ее лицо, самое красивое на свете. Они с Кларой похожи на мать: оба белокурые и светлоглазые, но в чертах мелькает что-то и от отца. Солу иногда хочется не убить Зебадаю Крида, а прийти к нему домой и вывалить его милой женушке, этой Тори под расписным зонтиком, всю правду об ее муженьке. Сол хочет, чтобы она страдала, как страдает их мать, которая все еще любит чужого мужа, но ради нее и ради Клары он сдерживается. Сестра не хочет причинять больно другим, даже если из-за них она несчастна сама. - Дура. Конечно, я вернусь, - он целует ее шею, ключицы, тонкие, словно у цыпленка, и Клара вертится, смеется, что ей щекотно. - Разве я могу тебя бросить? Он уходит, как обычно, через окно второго этажа, одетый в старую, поношенную куртку, принадлежавшую еще, кажется, их деду, и шапку, которую надвигает до самых бровей. Его не должны узнать, особенно - мать. Сол идет по дороге, сутулясь, подволакивая ноги в разбитых ботинках, которые ему жмут, прячет когтистые пальцы в карманах. На него косятся, оборачиваются, но не смеют подходить - в свои одиннадцать лет Сол ростом с взрослого мужчину. Хищник, выращенный овцой и среди овец. Он идет в церковь, куда мать ушла на проповедь преподобного Шалстоуна. Сола ведет ее запах и запах человека, с которым она прижила своих детей. Он хочет посмотреть на них вдвоем, хочет понять, почему мать все еще любит Крида и почему так ждет встреч с ним.