Зажечь весь этот мир

Ох, эта прекрасная школьная пора. Новые знакомства, друзья, влюбленные пары, которые разойдутся через пару недель, после того, как сошлись, страсти, интриги, сплетни! Очень интересно, не правда ли? «Школа — ваш второй дом». Так ведь обычно говорят? Дом, где за выражение собственного мнения, ты можешь быть наказан. Дом, где всех интересует лишь твой средний балл по физике и оценка за очередную контрольную. Дом, где люди улыбаются друг другу в глаза, а за спиной поливают грязью. Дом, из которого тебя, как вшивого котенка, могут вышвырнуть за малейшее неповиновение. Однако, несмотря на всё это, Натаниэлю порой в голову приходила очень забавная мысль: «Всё же лучше, чем настоящий дом». Но сегодня этот «дом» немного изменился. Заехал новый житель. Новая жертва, для окутывания различными, ничего из себя не представляющими… слухами. Лука Куффен. Весь день он находился под пристальным вниманием десятков глаз. Некоторые, более искусные в плане создания грязных сплетен, наблюдатели даже решались заговорить с парнем, которого брезгливо называли «новенький». Одной из таких людей, оказалась и достопочтенная Хлоя Буржуа, которая, как она сама любила напоминать, приходится дочерью уважаемому Андре Буржуа — мэру Парижа. Существует версия, что она появилась на свет в результате жаркого романа Андре с одной из своих элитных «ночных бабочек» и их безалаберности в плане использования гандонов. Но об этом биографы почему-то предпочитают умалчивать… Эта милая и непринужденная беседа, состоялась в столовой, во время обеденного перерыва. — Эй, как там тебя! Ты занял моё место! — возмущенно воскликнула Хлоя, когда увидела, что за «ее столик» посмел усесться какой-то отброс. — Мне очень жаль, правда, - подняв голову ответил Лука и немного погодя, с аристократичным спокойствием, добавил: - Однако… здесь не написано, что это твоё место. Поэтому попрошу тебя и твою…подругу, удалиться. — Что?! Да как ты смеешь? Ты знаешь… кто я?! Мой отец мэр города! — Послушайте…мадам. Ваш отец может быть хоть президентом. Однако здесь по-прежнему не написано, что это место принадлежит вам. - отвечал Лука, продолжая пить только что приготовленный, приятно обжигающий язык, капучино. — Наглец… Не успела Хлоя закончить, как дверь столовой с грохотом распахнулась, и в помещение вошла толпа парней. Хорошо сложенные, одетые исключительно в спортивную одежду и кроссовки для бега. Их было пятеро. Впереди шел Ким. Зачесанные наверх волосы, белая толстовка и выражение лица, которое так и говорило: «Вы все дерьмо». Его появление приободрило Хлою, и она со злобной ухмылкой адресованной не кому иному, как Луке, произнесла: — Ким, дорогой, прошу, подойди сюда. Парень, выражение лица которого теперь говорило: «Да, хозяйка. Пёсик уже бежит», подошел к Буржуа и шлепнул её по заднице. На лице блондинки промелькнуло раздражение. — Что такое, детка? — с поддельной вальяжностью поинтересовался Ким. — Этот… козел занял мое место и посмел оскорблять меня. - театрально приложив руку ко лбу, отвечала Хлоя Ким, чьи умственные способности явно не позволяли ему разбираться в ситуациях, происходивших вокруг него, решил идти по проторенной дороге. И нависнув над Лукой начал свою тираду: — Слушай меня внимательно, уёбок. Если ты считаешь, что, разодевшись, как пидр, ты можешь дерзить моей тёлке, то ты глубоко заблуждаешься. Видишь этих парней? Сюда смотри. - после последней реплики Лука удостоил четырех стоявших позади Кима, мимолетным взглядом. - Видишь, да? Так вот, если подобное ещё раз повториться, мы сделаем с твоим пидорским ебалом такое, что родная мать не узнает. Понял? А теперь уёбывай отсюда. Последнюю фразу парень произнес с удовлетворением, смакуя каждое слово на языке. Несмотря на спокойствие, с которым Лука выслушал всё, сказанное в его адрес, он все-таки встал. А потом случился…пиздец. Следующие несколько секунд Натаниэль, сидевший за столиком неподалеку от вышеописанных событий, помнит, как в замедленной съемке. Стаканчик, летящий в лицо Киму. Кофе, растекающийся по белоснежной поверхности свитера. Крик, походящий на рев медведя. Женский визг. Лука, проскакивающий через толпу, ещё не успевших опомниться прихвостней Кима, и убегающий из столовой. Отчетливое: «Ты покойник! Слышишь, блять? Покойник!». Все сидящие вокруг люди были в явном недоумении. Кто-то отпускал язвительные шутки по поводу заказа гроба для парня, осмелившегося сделать такое с Кимом. Кто-то жалел беднягу. Ну а кто-то говорил, что Лука получит по заслугам, аргументируя это искрометным: «Ибо нехуй». Что до Натаниэля? По большей части, Нату было наплевать. Если говорить просто, то эту ситуацию он описал одним, очень точным выражением: «Слабоумие и отвага». *** Куда больше парня интересовала та сцена, наблюдателем которой он невольно стал двадцатью минутами раннее. После четвертого, невероятно нудного урока, на котором преподаватель объяснял, почему второй закон термодинамики непременно пригодится каждому человеку, запас сил парня был на пределе. Выйдя на улицу, он направился прямиком за школу, попутно доставая пачку сигарет из кармана. Но дойдя до поворота, он обнаружил, что на заднем дворе уже кое-кто есть. Одноклассницы Ната. Алья и Маринет. Не то чтобы парень обладал привычкой подслушивать чужие разговоры, но в этот раз что-то его остановило и он, так и остался стоять за поворотом, делая первую затяжку. — И что произошло? — заинтересованно спрашивала Алья. — Ну…когда я к нему подошла, то мне показалось, что он чем-то опечален. Но, на тот момент я всё уже точно решила! И после того, как я призналась ему…он… — Ну, не томи! — Он меня поцеловал! — возбужденно и видимо более громко, чем рассчитывала, выкрикнула Маринет. — Прямом поцеловал? Взасос? — Да… прям поцеловал. Взасос. — А дальше, что?! — Потом он сказал, что мы могли бы погулять после школы. И я согласилась. — Ещё бы ты не согласилась! Ну что ж поздравляю, будущая мадам Агрест. — с усмешкой произнесла Алья и немного погодя добавила — Кстати, ты разве не должна сейчас помогать Роуз с украшением актового зала? — Оу, точно. Я совсем забыла. Мне нужно бежать, ты со мной? — Я догоню… Далее послышались торопливые шаги, с каждой секундой звучавшие всё тише и тише. Натаниэль сделал очередную затяжку. Однако полной тишине наступить было не суждено. В момент, когда постукивание каблуков Маринет стало лишь призраком прошлого, по заднему двору школы разнесся тихий, едва уловимый, приглушенный…плач. Осторожно выглянув из своего укрытия, Натаниэль увидел Алью, сидящую на бетоне, прислонившись спиной к стене и закрывшую лицо руками. Сквозь сдавленный плач слышались едва различимые слова: «Почему так?», «Почему он, Мари?». А далее ещё более тихое, что будь вы там, то, скорее всего, подумали, что вам показалось: «Почему не я …?» После последнего Нат затушил сигарету, кинул окурок в рядом стоящий мусорный бак и направился обратно в школу, попутно размышляя о произошедшем. Но на самом деле размышлять было не о чем. Единственное, что чувствовал Нат — жалость. Он, как никто другой, знал, что чувствует Алья. Безответная любовь. О ней так прозаично пишут в книгах, что каждый невольно начинает желать ощутить это на себе, а после жалеет об этом годами. «Но в ситуации с Альей всё, видимо, куда сложнее» — подумал Нат. И ведь действительно, всё было куда сложнее… *** На следующем уроке Лука так и не появился, и все сделали вывод, что он просто-напросто сбежал, кто-то даже предположил, что в школе он появиться не скоро. После занятий весь класс направился в актовый зал, чтобы делать декорации для спектакля, который, как говорило школьное руководство, «сплотит учеников и научит их работать в команде», хотя на самом же деле, этот процесс вызывал у большинства лишь раздражение. Ибо торчать в школе до вечера не хотелось никому. Выйдя из здания, Нат обнаружил, что на улице уже давно начало смеркаться. Солнце с каждой минутой опускалось всё ниже и ниже, делая город всё более мрачным. Единственное, что по-прежнему освещало столицу, была Эйфелева башня. Она, как огромный великан-защитник, оберегала Париж от непроглядной тьмы. Натаниэлю она всегда нравилась. Сложно посчитать, сколько эскизов и законченных работ с ее изображением, лежит в доме у парня. По дороге домой Натаниэль невольно начал вспоминать тот момент своей жизни, о котором предпочел бы не думать вовсе. Возможно, парень бы так и продолжил копаться в своем прошлом и вязнуть в нем всё больше и больше, но видимо у судьбы сегодня были другие планы. Пройдя очередную улицу, Нат услышал голос. Вязкий и неприятный. Это был Ким. «Вот ты и попался, урод» — говорил он. А на фоне слышались смешки, напоминавшие смех гиен. Нат невольно сделал несколько шагов назад и заглянул в переулок, откуда доносились звуки. Четыре бугая стояли, оперевшись на кирпичную стену одного из домов. Впереди них, с кастетом в правой руке, стоял Ким. Левой рукой он за шиворот держал человека, казавшегося на его фоне совсем крохотным. Возможно, Натаниэль даже не смог бы определить кто это. Однако эта маленькая фигура, так сильно пестрила всеми оттенками синего, что это не составило труда. Это был Лука. И он был в шаге от расплаты.