6:30 Реабилитационный центр «Писфул Хиллс», штат Аляска
Я почувствовала себя максимально неловко. Стоять посреди холла в такое раннее время было нонсенсом. А стоять посреди холла в такое раннее время, поправляя каблуком задирающиеся штанины брюк было дикостью особого вида. Мало того, что я царапала ткань и пачкала ее, так я еще и умудрялась периодически терять равновесие. Вот тебе и официальный стиль, Харрисон. Медбрат, зазевавшийся у автомата с кофе, вдруг выпрямился и откровенно уставился на меня. Никто тут не ходит в официальном стиле, дурень. Я как белая ворона. Сна ни в одном глазу. Я чувствовала прилив сил во всем теле и воспользовалась этим в благих целях. Мне необходимо было соблюдать хотя бы часть приписанного графика. На повестке дня: сопроводить двух пациентов в столовую, довести их до кабинета лечащего врача, помочь лаборантке с бумажной волокитой и вновь таскаться с пациентами по центру. — Эшли, ты с той ноги сегодня встала? — ехидно спрашивает парень, подойдя ко мне практически вплотную. — Харрисон позвонил на базу вчера. Мне прилетело за кое-что, — я не вдаюсь в подробности. Просто улыбаюсь ради приличия, оттягиваю пальцами манжеты рубашки и поворачиваю голову по направлению к лестнице. Медбрат издает смешок и широким шагом удаляется в противоположную сторону. Действительно, вчера мне позвонил первый сержант Фостер. Он не был зол, не кричал, как бешенный пёс. Он спокойно процедил сквозь зубы, что я обязана завершить практику в Джуно, что ему многого стоило пристроить меня туда и что я не имею права перечить начальству, даже если то говорит откровенный бред. Мне оставалось лишь протяжно вздохнуть, отчеканить «Есть, сэр» и залезть в чемодан в поисках чего-то более-менее делового. И я нашла. На мне были черные лодочки времен выпускного в колледже, брюки с нереально высокой посадкой и зеленая рубашка, свободно висевшая на плечах. Форму ей придало только то, что она была заправлена в брюки.***
9:07 Реабилитационный центр «Писфул Хиллс», штат Аляска
— Спасибо за помощь, — сухо произнесла лаборантка и передала мне в руки стопку бумаг. Я вновь вежливо улыбаюсь и, постукивая каблуками, скрываюсь за поворотом. Начало дня вышло чрезмерно продуктивным: оперативная работа в лаборатории, безнадежный позитивный монолог с пациентами по пути в столовую и едкая похвала от Харрисона. В моем мысленном распорядке дня половина дел была отмечена галочкой, а значит другая половина выполнится так же быстро. Или, по крайней мере, так же просто. Я даже в шутку задумалась, чем же буду заниматься все оставшееся время. Однако, спустившись с седьмого неба, сообразила, что в мои обязанности входит не только рабочий график, но и Зимний Солдат.« Проснись и пой, Эш! Узнал, что тебе звонил первый сержант. Надеюсь, тебя не высылают обратно на базу, а то я уже свыкся с мыслью, что проживу эту недельку в спокойствии и здравии.
Тейт »
Меня заставляет улыбнуться его сообщение. Несмотря на наш недавний неоптимистичный разговор, Тейт все так же непоколебим и саркастичен. Хоть кто-то в моем кругу общения стабилен.« Я уже давно пою. На работе с шести утра. Тебе бы не помешало брать с меня пример. Вот, вернусь, и будем встречать рассвет, пробегая по пляжу. Отказ не принимается.
Капрал »
Тейт присылает мне гневный смайлик, и я убираю телефон в задний карман брюк. Я вхожу в сестринскую, ловлю на себе насмешливые взгляды персонала и подаю одному из ребят папку, склонившись в шутливом реверансе. — А зря ты не ходишь так. Тебе идет, — Дэвид откидывает движением головы свою зеленую челку, и я замечаю, что его глаза невероятно красные. — Действительно, Эшли. Смотришься совсем по-другому, — лениво подхватывает его другой медбрат, оторвавшись на мгновение от истории болезни пациента. Их реакция ни капли не смущает меня. Люди всегда реагируют на изменения, это естественно. Меня смущает помятый вид зеленоволосого приятеля. Хочется присесть к нему, положить руку на плечо и расспросить обо всем, что заставило его грустить. Я поддаюсь этому порыву и приземляюсь на диван практически вплотную к Дэвиду. Он напрягается, но не увеличивает между нами расстояние. — Я в порядке, — словно прочитав мои мысли, шепчет он и продолжает бегать глазами по страницам книги в его руках. Я едва ли верю его словам, но от настойчивости меня отвлекают странные символы на страницах. Они не похожи на какой-то определенный язык. Просто сборище букв, даже есть какие-то неопределенные закорючки. Я начинаю сомневаться, что смогу определить хотя бы что-то. — Что ты читаешь? — Это...мой личный дневник. Я подаюсь вперед и удивленно заглядываю ему в глаза. Дэвид ласково улыбается мне. Его глаза были приятного медового цвета. Они отлично гармонировали с россыпью веснушек на носу и скулах. В целом, я могла бы назвать Дэвида одним из самых привлекательных людей в моей жизни. Не только за счет его внешности, но и за счет какого-то внутреннего огонька. Я уже сравнивала его как-то раз с лампой. Забавное, но точное сравнение. — Защита от непрошенных читателей. Разработал свой язык. Здесь я описал первый день в новой школе. Довольно печально, скажу я тебе. Не верю, что подобные воспоминания заставили его плакать. Он, конечно, чрезмерно чувствительный человек, но я отчаянно отвергаю эту мысль. В конце концов, в нем была хладнокровность и непоколебимость, а иначе работа медиком была бы ему противопоказана. Но я молчу и сдержанно киваю, кладу ладонь на его плечо. Дэвид на мгновение меняется в лице. Он буравит глазами мое предплечье. Его некогда расслабленный взгляд стал напряженным, что вызвало вдруг дискомфорт. Он внимательно смотрел на рукав рубашки, даже как будто сквозь него. Но затем стыдливо спрятал глаза и застыл, как мраморная статуя. Я больно сдавила? Осторожно похлопав парня по плечу, я убираю руку и с чувством какой-то необоснованной, но жгучей вины встаю и на ходу ловлю свой кожаный рюкзак за лямки. Организм настойчиво требовал дозу кофеина, а я просто не могла ему в этом отказать. Игнорируя разгоревшуюся в сестринской дискуссию, я покидаю помещение и уверенно шагаю к автомату. На ходу расстегиваю рюкзак и достаю из него кошелек. Я ощущала себя способной на то, чтобы сдвинуть горы за окном центра. Морально я была готова парить над землей и разбрасывать рис над головами людей. Но физически я глупо смеялась над нелепостью своих чувств и то и дело нервно оттягивала штанины вниз. — Не одолжите мне пятьдесят центов? — слышу над своим ухом чей-то шепот и машинально протягиваю человеку несколько монет. Выбор в автомате не такой уж большой. Латте, американо и эспрессо. В самом низу таблички с картинками - чай и горячее молоко с лактозой и без, но я даже не смотрю на них. — Спасибо, — так же тихо произносит мужчина и я поворачиваюсь, чтобы словить благодарную улыбку, но натыкаюсь взглядом на пациента. И не на какого-то, а на того самого, с которым так любит кокетничать миссис Купер. Он одет в выцветшую клетчатую рубашку и спортивные брюки. Серебро в его волосах поблескивает под тусклым светом коридорной лампы. Он действительно слабо улыбался мне и терпеливо ждал, пока я отвечу ему тем же. — Как вы себя чувствуете? — без задней мысли, произношу я, и поспешно опускаю в автомат несколько монеток. Он «переваривает» их несколько секунд, а затем на табло появляется надпись «выберите напиток». Я уверенно жму на кнопку напротив американо. — Спасибо, что спросили, — прослеживает он за моими движениями и издает страдальческий вздох, — Последнее время я чувствую себя подавленно. Нет желания даже выходить на улицу. Я хмурюсь и заинтересованно вглядываюсь в лицо пациента. Он не выглядел больным настолько, насколько может выглядеть пациент нашего центра. Цвет его лица был здоровым, отсутствовала отечность. Разве что глазами он излучал какие-то грустные ментальные волны. — Если хотите, я могу скрасить ваши серые дни. Скажем, приглашу на общую прогулку с кем-нибудь из пациентов, — пожимаю плечами и очень глупо улыбаюсь. Мужчина хитро смотрит на меня. Он этого и обивался. От этой шальной мысли я невольно издаю смешок и по сигналу автомата достаю пластиковый стаканчик с кофе.***
9:20 Реабилитационный центр «Писфул Хиллс», штат Аляска
Я сжимаю в руке пакет с раствором и осторожно спускаюсь вниз по лестнице. Делаю глоток горячего до невозможности кофе и поворачиваюсь в сторону коридора на первом этаже. Что-то заставляет меня безумно нервничать. Знаю, что должна посетить Джеймса, знаю, что пакет с вчерашним раствором давно закончился. Но делаю шаги в сторону его палаты робко и по-заячьи пугливо. Тебе нечего бояться. Ох, напротив. Мне есть, чего бояться. После вчерашней перепалки мне меньше всего хотелось посещать этот коридор и рисковать столкнуться с кем-то из мужчин. Быстрее, ну. Я прибавляю шаг и через несколько секунд оказываюсь напротив двери. Она приоткрыта, я улавливаю чей-то голос. Поворачивать назад было чертовски глупо, а потому я толкаю дверь от себя и захожу внутрь. — Привет, Эшли, — оторвав взгляд от телефона, произносит Сокол и привстает с кресла. Я киваю ему и ногой закрываю дверь. Взгляд Сэма напряженный. То ли он, как и все, удивился моей официальности, то ли следит за моими действиями. Скорее, второе. — Я принесла раствор, — демонстрирую пакет и осторожно прохожу в комнату. Сэм все еще натянут, как струна. — Стив говорил с тобой? — О чем? Сокол сводит брови к переносице и вновь садится. Я ставлю стаканчик на стол и бросаю беглый взгляд на Баки. Он все так же безразличен ко всему происходящему. Ладно, два человека в моей жизни стабильны. Я мотаю головой, прокрутив эту мысль, и вдруг замираю. Его вчерашний поступок сложно назвать привычным. То есть, он стабильно игнорировал меня и мои действия, изредка кидал острые фразочки, но вчера повел себя иначе. — Сэм? Мужчина заинтересованно приподнял брови. У него активная мимика. — А ты знаешь Баки? Такой нестандартный вопрос застал его врасплох. Сокол сначала молча оценивал мой силуэт, затем уперся локтями в подлокотники кресла и подался вперед. — До сих пор от вчерашнего не отошла? Я игнорирую его подкол. — Ты знаешь настоящего Баки? Не Солдата, а именно…ну… — я запинаюсь и замолкаю, вдруг осознав нелепость своих слов. Иногда нужно уметь держать язык за зубами. У меня это не получается даже иногда. — Что ты имеешь в виду? — на мое удивление, Сокол поддерживает глупую тему и даже наклоняет голову набок, чуть приподняв уголки губ. — Ты знаешь Зимнего Солдата. Ты знаешь потерянного человека с проблемами в самоопределении. Ты знаешь наркомана. Но ты знаешь самого Баки? Его…натуру? Характер? Привычки? Может, если почаще напоминать ему о том, кто он есть, ему будет проще справиться с ломкой? — предполагаю я и кладу пакет с раствором на стол, — Типа, у него и так проблемы с психикой. А тут дополнительная нагрузка. И ему нужен некий якорь. Сокол вдруг прыскает от смеха, а я удивленно хлопаю ресницами. — Знаешь, у некоторых врачей есть комплекс мессии — им необходимо спасать мир, — произносит Сокол, подняв на меня глаза, — А у тебя комплекс Рубика — тебе необходимо решать головоломки. Я киваю и отмечаю у себя в голове, что предположение было все-таки глупым. Сокол все так же наблюдает за моими движениями, а я вновь поворачиваюсь к Баки. Солдат смотрит на меня пронзительным взглядом. Это заставляет меня напрячься. — Ты что окончила, кстати? Гарвард? Я ошарашенно поворачиваюсь к Соколу. — Нет, — протягиваю я, пальцами загребая пакет, и делаю шаг к капельнице. — Стэнфорд? Мое молчание красноречивей слов. Я пытаюсь разобраться с трубкой и одновременно не подавиться от смеха. — Йельский? — Да нет же. Он издает какой-то слабый стон и откидывается на спинку кресла. — Что же тогда? Отложив использованный пакет, я ловко перехватываю трубку и пытаюсь соединить ее с новым раствором. — Джексонвиллский военный сухопутный колледж, — на выдохе произношу я, справившись наконец с этой непростой для меня задачей. Вдвойне непростой, поскольку ставить капельницы я научилась в экстренных условиях при угрозе жизни Солдата и поскольку тема моего образования и все вытекающие из него были относительно неприятны. Это заставляло вспоминать о школе, о попытках поступить в колледж, о Ронде. Впрочем, теперь я менее чувствительна к этому. Просто говорить об этом я люблю исключительно в кругу моих сокурсников. Незнакомые люди задают слишком много вопросов, а я всегда даю развернутые и чрезмерно эмоциональные ответы. — Не слышал о таком, — я хмыкаю, оперевшись о стол и сделав глоток кофе, — Там тоже готовят военных врачей? С секунду я не подаю признаков жизни, прикинувшись статуей, как Дэвид недавно. Затем растерянно смотрю на Сэма. — У нас медицинской кафедры не было, — Сокол вновь приподнимает брови, — Я солдат, а не врач. Наступает минута молчания. Сокол сначала внимательно смотрит на меня, затем переводит взгляд на Баки и вдруг издает нервный смешок. За это время я успела перебрать в голове сотни вариантов развития событий и способов разрядить обстановку. Стоп. Сэм был уверен, что я медик? Что заставило его так думать? Белый халат? Место работы. — Стивен ведь не знал этого, да? — нарушаю я наконец молчание. Сокол отрицательно мотает головой. — Он думал, что ты проходишь здесь медицинскую практику, — мужчина вновь откидывается на спинку кресла. На этот раз нервно смеюсь я. Эта ситуация одновременно и забавит меня, и пугает. Капитан Америка не пошел бы к абы кому. Он пошел к человеку, имеющему отношение к военной службе. «Чтобы подавить авторитетом» - думала я. Нет. Чтобы ему оказали медицинскую помощь по высшему разряду. Вот и думай, кто повел себя глупее: ты или Стив. — Ты так спокойно отреагировал. Даже не будешь устраивать разборки? — Я не Кэп. Капельницу поставила. Баки становится лучше. А другого человека, кроме тебя, нет. К чему тогда вдаваться в детали? Я непроизвольно улыбаюсь. Слова Сэма оказали на меня благотворное влияние. Казалось, он устроит тут дебош, начнет сорить словами, как Стив, и обвинять меня в некомпетентности. Но нет. Я перевожу взгляд на Зимнего Солдата. И ведь действительно, выглядел он лучше. На его лице наконец появился румянец, а серые глаза необычайно остро и осознанно озирались и впивались во все вокруг. Одним словом, состояние забытья уже прошло. К нему, скорее всего, вернулась ясность ума. — Только, что ты тут тогда делаешь? Его вопрос заставляет меня усмехнуться. — Мало ли в штатах заведений с неквалифицированными рабочими? — я неопределенно пожимаю плечами, — Меня сюда пристроили. Чтобы я отработала деньги, которые колледж затратил на мое обучение. У главврача были какие-то накладки со штатом рабочих и документами, вот и принял, — я запинаюсь на несколько секунд, — Я никогда прежде не участвовала в лечении. Просто наблюдала за медбратьями. Ну, и следила за пациентами, чтобы они на стены не лезли. Я невесело улыбнулась. — Просто выбора нет. Дают поручение – выполняю. Я тут, как девочка на побегушках: где помыть, где подержать, где разобрать бумаги. Помогаю там, где требуется. Платят неплохие деньги: покрывают и часть чека, и мне отчисляются. Я не из тех, кто воротит носом, знаешь. Не каждому везет в жизни, даже как мне. Сэм понимающе кивает. — Расскажешь ему об этом? — Я же сказал, что не хочу разборок. Я вновь ловлю взгляд Солдата. И он вновь пронзительный. Я даже не знаю, что было бы лучше: если бы он смотрел на меня так или же игнорировал. В обоих случаях была бы неловкость, только вот разной степени. А я ведь так его и не поблагодарила. — Даже несмотря на то, что я тут устроила? Мне кажется, что Солдат издает смешок. Джеймс вновь отводит глаза и устремляет их в потолок. — Пусть это и фанатично, но у меня нет прав тебя судить. Я напрягаюсь и словно оказываюсь на месте Сокола. — Что ты имеешь в виду? Сэм встает с места, устремляясь к выходу. — Это же был приказ. Баки старше по званию, а ослушаться его тебе, как бы, не дает устав, — уточняет Сокол, положив руку на ручку двери, — Жутко, если честно. Но каждый относится к службе по-своему. Просто будь поумнее в следующий раз. В секунду мир приобретает новые краски. Сокол покидает палату, а я, возмущенно постукивая каблуками, закрываю за ним дверь и так же стремительно направляюсь к койке Баки. В голове у меня целый фонтан эмоций. — Знаешь, сначала я хотела сказать тебе спасибо за то, что вступился. Я набираю в легкие воздух и сжимаю ладони в кулаки, обнаружив, что Солдат не реагирует на мои слова. — Но теперь я хочу тебе хорошенько вмазать за то, что выставил меня тупоголовой фанатичной девицей! Это даже хуже, чем обвинения Капитана! На лице пациента полное отсутствие эмоций. Ох, если бы я умела их так контролировать и вовремя скрывать. Я ведь отказалась выполнять его приказ. И плевала я на его звание. Я стою рядом с ним еще несколько минут, пока не осушаю стаканчик с американо. Все это время Баки выглядит расслабленным и абстрагированным от внешнего мира. Больше всего в этой ситуации меня напрягало то, как я выглядела теперь в глазах мужчин. Сказать, что мне было безразлично их мнение – солгать. Свобода действий и самовыражения, и всего прочего-прочего, имеет границы. Нельзя быть полностью независимым от мнения остальных. Не обязательно прислушиваться, но слышать их слова нужно точно. Особенно в том случае, когда ты не хочешь производить дурного впечатления. Я тряхнула волосами и накрутила на палец тонкую светлую прядь. Все стереотипы – сущий бред. — Сам-то понимал, как глупо это звучит? Чтобы я выполнила такой вредоносный приказ сержанта-наркомана? Я даже не жду от него проявления каких-либо эмоций. Я вообще не улавливаю закономерность их проявлений. Все же, нет. Сержант не стабилен, он непредсказуем. — И неужели они этому поверили? Вопрос прозвучал риторически и очень больно меня уколол. Даже за отсутствием у меня степени магистра в какой-либо из наук, я вовсе не была ограниченной. Я тянулась к знаниям. Мне нравился испанский язык, мне нравился немецкий. Мне нравилась история страны и, особенно, периоды войн. Мне нравилось изучать право и основы конституционного строя. Мне нравилось посещать концерты рок-групп и мне нравилось принаряжаться для походов на выставки. Я не была одной из тех дамочек, кто разбирается во всех элитарных искусствах, но и не была той, кто кроме «Семейство Кардашьян» не интересуется ничем. Так же безразлично, как и Солдат, я покинула палату, кивнув Соколу на прощание. Настроение было немного подпорчено. Я не знаю, сколько времени прошло с того момента, как я наконец дошла до сестринской. Не больше двух минут, наверное. Скинув с ног лодочки, я расслабленно простонала и прошла в пустую комнату. До следующего поручения оставалось время, и я планировала провести его в лёжа на мягком диване. — Зачем ты надела напульсник под рубашку? Видимо, комната оказалась не настолько пустой, как я думала. Из ванной вышел Дэвид, приглаживая мокрые волосы. И я не знаю, что смутило меня больше: его внешний вид или его вопрос. Просто потому, что рубашка была настолько плотной и бесформенной, что разглядеть под ней что-либо было невозможно. Шестое чувство било по моему внутреннему гонгу с неимоверной силой. Это было архистранно. — Я просто его никогда не снимаю, — отмахиваюсь я, присаживаясь диван. Дэвида, очевидно, не удовлетворил мой ответ. А меня его поведение.