18:23 Реабилитационный центр «Писфул Хиллс», штат Аляска
– Миссис Купер, вечерние прогулки без сомнения очень романтичны, но Вам рекомендован психологический тренинг. Он как раз сейчас начнется! – я осторожно касаюсь кончиками пальцев ее локтя. Ванесса хмурится, будто маленький ребенок, и настойчиво тянет меня вглубь парка, подальше от автобусной остановки и входа в здание. На улице еще совсем светло, что несвойственно поздней осени. На Аляске времена года совсем другие, нежели в других штатах. Флорида всегда теплая и солнечная, например. А здесь, в Джуно, снег у горных озер круглый год. И воздух другой: хрустально-чистый и колючий. Солнце еще не село, но уже потускнело, как тускнеет лампочка со временем. – Миссис Купер, с моего последнего выговора прошло всего три дня! – Уже три дня! Она вдруг останавливается и медленно, с любопытством кошки поднимает на меня взгляд глаз цвета мха. – Что за выговор? Из-за того страстного бунтаря? – она как-то похабно улыбается и плавно поводит плечами, чуть скидывая с них объемный пуховик. – А ну-ка застегнитесь! Я не могу сдержать полуулыбку. А Ванесса хмурится и плавно тянет собачку пуховика вверх. Мне совсем не хочется снова грузиться и вспоминать о подробностях тех дней. Курить тоже не хочется: тот плотный смог в палате до сих пор иногда ментально душит меня. Я предпочитаю думать о Флориде. О базе, о сослуживцах, о своих увольнениях ради концертов любимых групп. Я предпочитаю думать о мягком матрасе своей комнаты в нашем общежитии, о горячем песке, забивающемся между пальцев во время пробежек, о докторе Мейсоне, который по-дружески хлопает меня по плечу каждый раз, когда я неверно произношу немецкое слово. Мне нравится думать о вкусном пюре, которое как-то по-особенному готовят в нашей столовой. Полуфабрикаты в моей квартирке заставляют по-настоящему скучать по домашней еде. – Добрый вечер, дамы. Могу составить Вам компанию? – к нам так же по-кошачьи грациозно и медленно подошел поклонник миссис Купер. Этот вечер будет веселым. – О, Эшли, ты же не против? Ванесса искренне смущается, словно ее застали врасплох. Меня такая реакция впечатляет так же сильно, как и факт того, что я иду на поводу своей немолодой пациентки и ее заинтересованности в этом мужчине. Он одет в дутую куртку цвета хаки и теплые ботинки. На его шее повязан забавный полосатый шарф. Седина видна не так сильно, как тогда в коридоре. – Я сама предложила мистеру…эм… – Мистеру Брауну, мисс. Я не нахожу слов для ответа и уступаю ему место на тропинке рядом с миссис Купер. Не слышала раньше его имени, но готова поклясться, что в списке приглашенных на занятие эта фамилия была в первых строчках. Прогуливают тренинг, как школьники уроки. Я буду такой же?«Сменишь сейчас? Это срочно!
Сэм»
Его сообщение напрягает меня, поэтому я торопливо строчу ответ.«Боюсь, что нет. Я оказалась замешана в романтическую историю и просто не имею права уйти прямо сейчас. Прости.
Эшли»
Отчего-то я вдруг погружаюсь в глубокие раздумья на тему любви и верности. Не то, чтобы я часто об этом думаю, но в свете последних событий, эта проблема очень даже актуальна. Что толкает людей на измены? Почему супруг позволяет себе поддаться порыву и пойти на этот шаг? Недостаток внимания? Недостаток любви? Не то качество любви? Наверное, именно качество влияет на измены. Ведь то, что мы чувствуем и то, что мы хотим, чтобы чувствовали к нам – это зачастую совсем разные эмоции. Я в этом отношении всегда была кубиком Рубика: то меня слишком мало ревновали, то слишком много, то меня заставляли слишком много ревновать, то слишком мало. Даже аспект такого сомнительного чувства, как ревность играет огромную роль в отношениях. И я совсем не философ: опыта мало. Даже смешно. Но почему-то в моей голове возникает очень любопытная мысль: а что, если миссис Купер просто хочет вызвать ревность своего супруга? Чтобы он чаще приезжал к ней? Чтобы наконец забрал отсюда? Становится немного жаль этих мужчин. Я достаточно хорошо знаю миссис Купер. Она способна на того рода манипуляции.« Надеюсь, кавалер профотбор прошел? Ха-ха. Короче, Стив придет только утром.
Сэм»
Стивен… – Миссис Купер? Помните теорию про «Инь-Инь»? Ванесса сначала закатывает глаза, раздраженная тем, что я прерываю их увлеченную беседу, а после с озорством смотрит сначала на меня, потом на своего спутника. В маленьком прудике сверкнули чешуйки декоративных рыбок. – Очень хорошо помню. Я оказалась права? – женщина самодовольно усмехается, – О, не отвечай. По глазам вижу. Я очень хочу ответить ей такой же широкой улыбкой, но выдавить из себя ее не получается. Никак. Будь проклята моя эмоциональность! Ну, почему нельзя просто включить счастливую моську? Как на кнопку нажать, и – бац – ты уже счастлив. Ванесса точно заметит мою реакцию. – Не расстраивайся, моя дорогая. Он разбил множество нежных сердец. А ты же у нас не неженка, да? Ты же сталь! Что за ерунда…она так любит драматизировать. – Неужели, очаровательная мисс может испытывать неудачи на личном фронте? – пытается присоединиться к нашей беседе мистер Браун, и я оцениваю его попытку. Очень вовремя. – Вы ей льстите. – Ничуть. Поверьте мне, был бы я моложе лет на сорок пять… – мужчина ободряюще улыбается, а я благодарно киваю. Очень неловко. Но в то же время тепло. – Ох, Дилан, сколько же вам лет? – миссис Купер присаживается на скамью и кокетливо похлопывает по месту рядом с собой. – Лучше бы спросили, в какой день я родился! – он отрывисто смеется. Очень хрипло. Этот смех заставляет меня посмотреть на пациентов, как на людей преклонных лет. Ведь им уже даже не пятьдесят. Гораздо больше. Мы – разные поколения. Разные умы. Системы образования, воспитания. Как мы до сих пор не устроили дебаты? Как Ванесса умудряется следить за трендами и оставаться осведомленной во многих вещах современности? Находить ко мне подход? – Шестого июня одна тысяча девятьсот сорок четвёртого года! – День открытия второго фронта. – констатирую факт я и гордо вскидываю подбородок. Эта дата врезалась в мою память. Ванесса всплескивает руками и принимается о чем-то оживленно болтать. Они обсуждают звезды, астрологию. Кажется, делятся гаданиями на суженных, историями первых несчастных влюбленностей. И словно пытаются успокоить меня, хотя я в этом не нуждаюсь. Какие милые мнительные люди…Солнце садится. Я переминаюсь с одной ноги на другую и поправляю рукава парки. – Выходит, Вы – близнецы, мистер Браун? И Вы верите в астрологию? – решаюсь спросить я. Он кивает. – Выходит, Вы очень непостоянный человек? – Так и есть, мисс. Большую часть жизни я был ужасным Казановой, бедная моя Ханна! И как она до сих пор не развелась со мной? Я замечаю на лице Ванессы понимающую улыбку. Голос мистера Брауна тихий, отрывистый. Приходится напрягать слух, чтобы различать звуки. – А вы, Эшли? Какой вы знак зодиака? Я на секунду задумываюсь, сосредотачиваясь на дате моего рождения. Я зазубрила свои данные, как мантру: этого требует профессия. Но сейчас, почему-то, я с трудом припоминаю адрес регистрации. – Мм, я стрелец. Ванесса вновь всплескивает руками. – Так и думала! Совсем не умеешь вести домашнее хозяйство! Мистер Браун ехидно смеется, а я виновато улыбаюсь, пожалев сто раз, что затронула эту тему. Я никогда не верила гороскопам. Раньше мне было любопытно листать их. В старшей школе мы с моей соседкой по улице даже утраивали глупые эксперименты: жили день так, как прописывал это гороскоп. Дни соседки заканчивались обычно безрезультатно, а вот я находила себе проблем на голову. – Ну, что Вы, Ванесса. У стрельцов есть масса положительных черт. – Я близко дружила с очень хорошим астрологом, Вам нечем меня удивить. Меня трогает готовность мистера Брауна выстроить линию защиты. А еще меня это интригует. – Ну, например, они открыты миру, – мужчина улыбается, – И любят приключения. – Очень сомнительные плюсы. – Насколько я знаю, миссис Купер, – подаю голос я, почувствовав вдруг потребность в восстановлении справедливости, пусть и такого незначительного масштаба, – Огненные знаки – лидеры по своей природе. Никто не становится лидером просто так. – Куда эти лидеры тащат нашу страну, моя дорогая! Это же просто ужас! Вы видели последние новости? – она ловко переводит тему. Миссис Купер – удивительная женщина. По утрам она может биться в истерике и наполнять коридор криками о помощи, а по вечерам быть самой спокойной и рассудительной собеседницей. Возраст берет свое…Да и алкогольная зависимость.***
21:10 Реабилитационный центр «Писфул Хиллс», штат Аляска
Монетки бьются о механизмы автомата и заставляют его противно пищать, оповещая о пополнении суммы. – Черт, – я бью ладонью по карману халата и закатываю глаза. Чья-та рука закидывает пятьдесят центов и нажимает на кнопку «далее». Она сразу же загорается и слепит тусклым неоновым светом. Лампы в коридоре уже погасили. – Мм, спасибо, – нажимаю комбинацию клавиш и автомат, противно скрипя, сбрасывает бутылку воды. Я нагибаюсь, чтобы забрать свою покупку. – Не за что, Эшли, – в благотворителе узнаю Дэвида и неосознанно сутулюсь. Последняя наша встреча прошла очень…странно. Я застала его в сестринской сразу после того, как он принял душ и нарушила, так сказать, личное пространство. А он каким-то образом залез мне под кожу и ментально почувствовал, что моё предплечье сдавливает эластичный напульсник. – Скажи, ты подглядывал за мной, когда я переодевалась? Я не вижу его лица, поэтому не могу судить о реакции, но гробовая тишина куда красноречивей воскликов, кашля или междометий. – С чего ты это взяла? – я выпрямляюсь и ловлю его растерянный взгляд. – Откуда ты мог знать про мой напульсник? Дэвид вдруг заливается бодрым смехом и расплескивает чай, налитый до краев его объемной кружки. Зеленая прядь падает ему на глаза, и он энергично трясет головой, чтобы смахнуть ее. – Ты всегда его носишь, мне даже не надо подсма.. – Хочешь сказать, что просто неверно сформулировал предложение? – я не люблю, когда из меня строят дурочку. Кажется, это именно то, что Дэвид собрался делать. Мне, в принципе, все равно: подсматривал он или нет. Я не страдаю комплексом неидеальной фигуры и давно привыкла к тому, что с сослуживцами у меня общая раздевалка на тренировках. Просто он не признает очевидное. И это раздражает. – Гр, ладно. Забыли. Бессмысленно. Зачем я спросила это? Как будто других забот мало. Бутылка холодная, держать ее в руках становится немного больно. Она отправляется в карман моего халата. По-хорошему, надо бы спуститься и проведать Солдата. Кроме меня некому сейчас составить ему компанию. А нужна ли ему компания вообще?***
21:25 Реабилитационный центр «Писфул Хиллс», штат Аляска
– Не спишь? – будничным тоном спрашиваю я и выжидаю несколько секунд. Свет обволакивает серую комнату и неприятно жжет роговицу. Первое время мне даже кажется, будто кровать пуста. По спине пробегает стадо мурашек, и я ошарашенно делаю шаги вперед, но нет: Солдат лежит, устремив взгляд стальных глаз прямо за мою спину. – А если бы спал? – подает голос Джеймс, едва размыкая губы. Я задумываюсь на секунду, обернувшись на стену, которую он с таким упорством исследует. Обычная стена. Ее покрывает тонкая паутинка трещин. Как в таком хорошем центре могут быть такие неухоженные палаты? – Я принесла холодной воды. Батареи включили, у тебя тут очень жарко, – я уподобляюсь миссис Купер и перевожу тему. Прохожу к его кровати и присаживаюсь рядом с его бедром. Несколько секунд неловко улыбаюсь, а потом достаю бутылку и пытаюсь ее открыть. Не позорься перед ним! Но крышка сидит очень плотно и не хочет поддаваться напору даже через халат. Я ссылаюсь на усталость и делаю последнее титаническое усилие. Слышу щелчок и бодро снимаю крышку. Я подношу горло бутылки к его губам и изменяю угол так, чтобы полилась тонкая струя. Всё для вашего комфорта, сэр. Солдат раньше игнорировал мои попытки накормить или напоить его, но сейчас разомкнул губы и чуть поддался вперед. Я, немного удивленная его поступком, машинально задираю бутылку повыше и…заливаю его лицо. – Прости, – неосознанно улыбаюсь, радуясь своей маленькой победе. А он безразлично смотрит в потолок и изредка сглатывает прохладную воду. Если бы я познакомилась с ним при других обстоятельствах, то, как бы сложилось наше общение? А сложилось бы вообще? Мы бы изредка пересекались в городе или на заданиях? Посылали бы друг другу смешные картинки или видео с котиками? Или здоровались ради приличия и забывали друг о друге до следующей встречи? А может вообще, находили друг друга глазами в толпе и изредка кивали в знак приветствия. А может, и не познакомились бы вовсе. Да, так бы и было. Мы из разных поколений и разных социальных слоёв. Каков Джеймс Барнс? Этот вопрос терзает меня целую неделю. И будет терзать всю жизнь. Я знакома с наркоманом, истерзанным человеком. Знакома с резким и хладнокровным убийцей, которого иногда переклинивает. Хочется верить, что совсем скоро эта программа покинет его сознание, и он снова будет принадлежать только одному себе. Меня не особо впечатляли слова людей о нём, его дурная слава. Ха-ха, в каком испорченном мире мы живем, если сверхмашина для убийств вызывает у нас просто молчаливое согласие? В сороковые такое открытие было чем-то нереальным, утопичным! – Спасибо, – растягивает Солдат, не поведя бровью. Я сначала долго прокручиваю эту фразу в голове, а после киваю. Раньше он мог только придушить или ударить, а теперь даже обменивается фразами. Это все действие реабилитации? Ему лучше, и он снова чувствует реальность? Кожа его лица почти светится изнутри. И я удивляюсь, насколько она бледная. Ему не хватает солнечного света. – Как думаешь, тебе бы стало лучше после прогулки? Небольшой, – осушаю бутылку и задерживаю ее в руках. Мне странно быть рядом с ним. Мне странно видеть так близко, странно, что не мешает левая рука. Странно смотреть ему в глаза и не ловить его взгляд. Я не была у него всего три дня, а мне уже странно. Как будто в первый раз. Солдат больше не удивляет меня и игнорирует вопрос. А я достаю смартфон и не без труда нахожу альбом Фрэнка Синатры. Я заскучала по джазу. Тыкаю в первую попавшуюся композицию и кладу телефон между нами. Он сначала долго молчит, издавая едва уловимое шуршание, а после воспроизводит песню. И я снова окунаюсь в свои мысли, попутно изучая обстановку. Ничего не изменилось. Славно. Шестое чувство шепчет мне, что этот день особенный…Но я не ощущаю ничего странного. Скорее, все слишком обыденно и даже скучно. Мне наскучил центр, Джуно, Солдат. Все, чего я хочу последнее время – это банально выспаться и улететь во Флориду. К счастью, день «икс» уже неприлично скоро. – Что за кавалер? Баки произносит это таким холодным тоном, что я сначала не верю в услышанное, а после долго обрабатываю информацию. Наверное, наши диалоги выглядят так занимательно со стороны: не смотрим друг другу в глаза, изредка обмениваемся рваными фразами, отвечаем через несколько минут. Хах, как будто мы оба на лечении. А от чего бы могла тут лечиться я? Алкоголем не злоупотребляю, о наркотических веществах не может быть и речи. От наивности? – О, – я вспоминаю сообщение Сэма и сразу же составляю логическую цепочку, – Ветеран-казанова. Мне понравился мистер Браун. Какой-то…неплоский. Есть в нем что-то человеческое, живое. Он гораздо реальнее моего нынешнего окружения. Просто, давайте проанализируем. Капитан, Сокол и Солдат – нетипичные знакомые. Я до сих пор в некоторой фрустрации от их присутствия в моей жизни. Миссис Купер вызывает во мне смешанные эмоции: то она любезная, то колит каждой неосторожной шуткой. Персонал – неразговорчив. Но этот пожилой мужчина просто открытие моей очередной поездки в Джуно. – Стив никогда не был казановой, – задумчиво произносит Солдат, прикрыв глаза. И я цепляюсь за эту фразу. То ли оттого, что он говорит о Капитане в таком ключе, то ли оттого, что он подумал о Капитане. Но мне не хочется разъяснять ситуацию. – Твои слова о Стиве напомнили мне о том, что я давно не писала своему напарнику, – растягиваю я, ставлю песню на паузу и открываю мессенджер. Тейт, кажется, присылал мне какие-то фотографии, но я вечно забывала их прогрузить. Сейчас же, я вижу, что это фото его девушки с большим букетом белых лилий и несколько фотографий нашей группировки: они сидят рядом со входом в женский корпус и корчат какие-то рожицы.« Ты…умрешь…через…2…дня-я. Какой красивый букет у Мэнди! Надеюсь, ты подарил его без повода? Как твои дела, Тейт?
люблю-целую, Эшли»
– Мне кажется, мы знакомы всю мою жизнь…Но это не так, разумеется, – улыбаюсь я, отложив телефон, и впиваюсь глазами в свои колени, – Помню, как он защищал меня от назойливых поклонников. В нашем колледже было много придурков. А я нравлюсь придуркам, почему-то. Я хихикаю, припоминая одну такую историю. – А еще помню, как он познакомил меня со своей нынешней девушкой. Это вышло так спонтанно: я назвала ее именем его бывшей…а потом ляпнула какую-то ерунду и убежала к барной стойке, чтобы не портить им свидание. У Тейта было много девушек. Мало с кем его связывали длительные отношения. Но с Мэнди они вместе почти год, и я счастлива, что у них такие гармоничные отношения. Кажется, они ни разу серьезно не ссорились. – А еще, я помню, как я в первый раз победила его на ринге, – я вдруг звонко рассмеялась, словно меня защекотали за пятки, – Тейт очень хорош в рукопашном бое, но в тот день я была ловчее. Мы поставили друг другу несколько синяков. Тейт, вроде, даже оставил мне ссадину на скуле. Случайно, конечно же. Он редко целится в мое лицо: говорит, что если испортит мне мордашку, то никогда не попляшет на моей свадьбе. Я машинально коснулась своего лица, растроганная такими воспоминаниями. Я очень дорожу дружбой с Тейтом. Я дорожу каждым своим близким другом с базы. И с приближением дня отъезда я все сильнее мучаюсь от ожидания. – А что ты помнишь о Стивене? Я все же затрагиваю эту тему. Наверное, просто хочу «вытащить» Баки наружу. С блаженной улыбкой на лице я оборачиваюсь и ловлю его глаза. Он смотрит на меня с легким прищуром, расслабленно и как-то даже дружелюбно. – Помню, как уходил на фронт и чувствовал облегчение, – начинает Солдат, набрав в легкие воздух. Ремни вновь потрескивают под напором его ребер, – Знал, что он остается в безопасности. Еще несколько секунд мы смотрим друг на друга, а после я прикрываю глаза и ощущаю, как сильно меня клонит в сон. Думаю, Джеймс не будет против, если я переночую в кресле. Не размыкая глаз, я пересаживаюсь и снимаю халат, намереваясь им укрыться. Блузка неприятно мнется, и я долго еложу в кресле, пытаясь избавить от складок. Наконец, мне это удается. – Доброй ночи, сержант Барнс, – с закрытыми глазами произношу я, широко улыбнувшись, и подтягиваю коленки к груди, принимая позу эмбриона. Ответом мне служит напряженное молчание.***
8:12 Реабилитационный центр «Писфул Хиллс», штат Аляска
Я просыпаюсь внезапно. Меня словно выдергивает из сна чья-то невидимая рука. Первое, на что я натыкаюсь взглядом – это белая ткань халата, а после лицо Баки. – Что-то случилось? – мой заспанный голос звучит очень неразборчиво, но Солдат выглядит напряженным и внимательным. – Мне нужно в ванную. Поначалу я считаю это глюком или частью своего сна. Я даже не меняю позу и продолжаю моргать, смотря на Зимнего Солдата, как на экспонат в музее. После осознаю, что эта естественность вполне могла приключиться в реальности. – Могу предложить утку, – я зеваю и выпрямляю затекшие ноги. Мне смешно: несколько секунд я держу смех в себе, но он все же вырывается. Баки не смеется. Он выглядит все таким же напряженным и очень глубоко дышит. Ведомая чувством долга, я встаю и медленно приближаюсь к Солдату. Он следит за каждым моим шагом. Он засыпал сегодня вообще? Под глазами не синяки, а настоящие круги панды! Не могу представить, что он чувствует сейчас. Когда я смотрю на Джеймса, я испытываю смешанные чувства: я страшусь его силы, его альтер эго, мне неприятны его таинственность и присутствие, но в то же время искренне сопереживаю и уважаю. Моя жизнь слишком проста, чтобы в ней произошли такие потрясения, как у него. Мне никогда не понять его мыслей, поступков. Но я очень хочу, чтобы в его памяти я осталась чем-то светлым. В конце концов, зря страдала, пытаясь им помочь? – Я доверяю тебе. Пожалуйста, не убивай во мне это чувство, – с глубоким посылом произношу я, ослабляя ремни. Солдат медленно садится на постели, опираясь на правую руку. Могу представить, как непривычно ему двигаться. Его ступни касаются пола, но он медлит. Я ощущаю тяжесть во всем теле и мне так хочется лечь обратно, но я проявляю инициативу и, обхватив его торс обеими руками, тяну вверх, призывая встать. Солдат послушно поднимается и замирает. Я ощущаю, как напрягаются его зубчатые мышцы. Чувствую, как он неуверенно стоит на ногах. Поэтому пытаюсь взбодрить себя и набраться сил, чтобы помочь мужчине и послужить хоть какой-то опорой. От его футболки пахнет потом и чем-то древесным. Он очень большой…и очень теплый. Если бы я прижалась к нему, то уперлась бы лбом в ключицы. Удерживаюсь от этого сомнительного удовольствия. Я меняю положение рук и приобнимаю Баки за талию, шагаю вперед. Он копирует моё движение и почти не давит корпусом на мои плечи. Догадываюсь, что делает это специально, чтобы не причинять дискомфорт. Однако я не неженка, я солдат. Такое отношение немного обижает, но я продолжаю делать шаги, а Джеймс копировать их. Мы преодолеваем несколько метров и достигаем ванной комнаты. Джеймс протягивает руку и открывает дверь. Его инициативность меня радует. Хоть кто-то из нас не сонная муха. – Danke, Sergeant Barnes! * – лепечу я и прохожу в ванную. Я включаю свет и тянусь к шкафчику, чтобы достать предметы личной гигиены. Стараюсь делать это быстро, чтобы не заставлять Солдата долго ждать. В отражении зеркала вижу, что он как-то неестественно замер за моей спиной, но я не придаю этому значение. – Мыло «Чистая страсть»? Вот это маркетинговый ход, – я тихо смеюсь себе под нос, ставя на раковину стаканчик с щеткой и дозатор с жидким мылом, – У меня даже появилось желание воспользоваться им. Я опускаюсь на стопу и закрываю дверцу шкафчика: она противно скрипит. – Ржавый механизм. Эта палата какая-то слишком старая, не находишь? Но Джеймс молчит, а я направляюсь к выходу из ванной и достаю вибрирующий телефон из кармана брюк. – Итак, сейчас восемь часов и семнадцать минут, – констатирую факт я и замираю на секунду в дверях, – Рассвет через три минуты. В это время, кстати, у нас в столовой начинают печь вкусные булочки. Вообще, завтрак в девять, но если хочешь… Всё происходит слишком быстро. Я не успеваю поднять голову и адресовать Джеймсу предложение. Я ощущаю руку на своем затылке и сильный рывок, отдающий болью в шее. Позвонки хрустнули. Я не успеваю напрячь щеки и легко улыбнуться ему. Я ощущаю, как моя скула с силой впечатывается в зеркало. Чувствую, как битое стекло режет кожу лица, слышу, как осколки падают в раковину и на пол. Ощущаю, как стекольная крошка щекочет ноздри и ушную раковину, как режет нижнее веко глаза. Я не успеваю до конца проснуться. Глаза застилает дымка, и я начинаю шипеть от резкой пульсирующей боли. Дергаюсь назад, но Зимний Солдат вновь прижимает мое лицо к стеклу, с большим остервенением и хрустом. Его рука все еще лежит на моем затылке, когда я ощущаю слабость в коленях и начинаю сползать вниз по зеркалу. Резко я лишаюсь давления его тела и, чтобы не упасть, опираюсь ладонями о края раковины. В ушах стоит звон, и мое тело трясется в лихорадочном страхе. Я замечаю движение сбоку нескоро. В оставшемся осколке зеркала я вижу кровоточащую щеку и налитый кровью правый глаз. Не рискую касаться лица руками: просто приоткрываю рот и ловлю в отражении обезумевший взгляд Стивена. Он замирает на мгновение. А после быстрым шагом удаляется из комнаты. Всё произошло слишком быстро. Я не сумела понять причину такого поступка, не сумела среагировать. Снова. Все мои…фантазии по поводу этих личностей Солдата, моё сочувствие ему и человеческое отношение. Всё это – ерунда. Я не понимаю, что у него в голове. И наблюдая за тем, как быстро краснеет белая эмаль раковины, я просто перестаю ощущать реальность. Всё это кажется утопичным…Так не бывает. Не бывает такого, что человек кидается на тебя раз за разом из-за того, что ты помогаешь ему. Я не хочу в это верить. Я не хочу больше всей этой супергеройской сказки. Я не хочу этих испытаний. Я хочу вернуться на базу и продолжить служить там. Хочу простую, обыкновенную, человеческую жизнь. Я наполняю легкие воздухом и пытаюсь остановить дрожь в теле. Поднимать глаза и видеть окровавленное лицо у меня нет сил. Я боюсь тех шрамов, которые могут остаться. Я боюсь лишиться глаза. Вместо мира вокруг я вижу мутное влажное стекло. На ощупь выхожу из ванной и направляюсь к выходу из палаты. Моя нога цепляется за что-то лежащее на полу и я падаю на колени, но настойчиво ползу вперед. Преодолеваю дверной косяк и, опираясь о стену, медленно встаю на ноги и двигаюсь в сторону ресепшена. Только я могу помочь себе. Только я. Никому ты не нужен в этом мире. Супергероям нет дела до твоего спасения. На уши давит надоедливый звон, щеки щекочет горячая кровь, и мой правый глаз уже почти ничего не видит. Когда стена заканчивается, я отталкиваюсь от нее ладонью и интуитивно двигаюсь в сторону лестницы. Дойти до нее, впрочем, не успеваю: слышу два резких голоса, эмоциональную брань и ощущаю чьи-то руки на своей шее. В голове проносится совсем неуместная мысль: «Теперь ты вряд ли попляшешь на моей свадьбе, Тейт». ________________ * Спасибо, сержант Барнс! (нем.)