Переборщила

Оторвав взгляд от новой декорации на своей руке, я вопросительно подняла правую бровь: а-ля, где объяснения? Парень горько усмехнулся, значит эта татушка не есть что-то хорошее. Так почему? — Это, — он кивнул на рисунок, — обратный отсчёт. Вернее сказать, попытки, которые у тебя остались. По истечению шкалы ты застрянешь здесь навсегда. «Здесь» — это либо в мире «переходке», либо в самих аниме, возможно, с возможностью перемещаться между ними, как у той девушки, что убила тебя. Заметила ведь, что с каждым разом сложнее переходить из одного аниме в другое? Ты срастаешься с миром, становишься лишь нарисованным персонажем, выдумкой автора… Дар речи пропал. Верить его словам совершенно не хотелось: было похоже не бред психически больного человека. Но, несмотря на всю абсурдность, — это правда. Иначе бы меня не было в таком непонятном месте, сидела бы сейчас, мангу читала или ещё чем-нибудь занималась, а не вот это всё… — Бойся своих желаний, — философски изрёк парень, на секунду прикрыв глаза, его лицо было спокойно, ни один мускул ни дрогнул. Интересно, как он сюда попал? Давно ли здесь? — Кстати, — внезапно более радостным тоном сказал он, слегка улыбнувшись, — Марк, и твоё время закончилось, постарайся не умирать. Эта девушка ещё найдёт тебя: она знает, где ты и непременно появится рядом, будь аккуратна. — Кто она? — унимая дрожь в голосе, всё же решаюсь спросить. А если она убьёт меня? Не выберусь? Навсегда здесь? Много вопросов — ни одного ответа. Марк, кем он представился, молчал, словно выжидая чего-то, так терпеливо, задумавшись над чем-то, спокойно, не выдавая ни единой эмоции. Кукла. Сейчас он выглядел именно так, как персонаж из игры с хорошей графикой: неживой, ещё не дорисованный до конца. — Долго… — спустя какое-то время разрушил он тишину, всё-таки проявив эмоции. Терпение у него, видимо, было совсем на пределе, — Почему ты всё ещё здесь? — любопытно спрашивает, расцепив руки на груди, убрав ногу с ноги, слегка подавшись вперёд. — Ну, я могу уйти в другой конец этого места, надо? — саркастичный ответ. Ну, а что ещё ему сказать? Раньше я сама по себе исчезала, где кнопка запуска — без понятия. В упор смотрю на него: мне нужны ответы. В глазах парня появился страх. За себя? — Быть не может! — нервно произносит, спрыгнув с кресла. Медленным шагом подходит ближе, словно опасаясь чего-то, я что, укушу его что ли? — Так не должно быть… — осекается, отводя взгляд в сторону, чуть опустив голову вниз, волнение так и сочилось из него. — Что-то не так? — тихо спрашиваю его, делая шаг навстречу, чтобы лучше разглядеть реакцию этого парня: что-то он темнит. — Да… — резко поворачивает голову и тут же делает шаг назад: слишком близко. Эх, не надо было к нему подходить, напугал бедняжку. — Значит ты не можешь сама покинуть это место… — голос Марка выдавал, юноша чего-то изрядно испугался, что-то не то было в этом «не можешь», какое-то загробное, пугающее… По телу пробежала дрожь, осознание того, что я могу и вовсе домой не вернуться, ударило в голову, да что там домой: навсегда остаться здесь. Здесь — то есть нигде. Этого места, по сути, вообще не существует. Страх начал расползаться по всему телу: липкими сетями сковывал каждую его клеточку, проникая в самую глубины сознания, опоясывал мысли, давая полную волю панике. А паника не отставала: я чувствовала себя зверем, зверем, загнанным в тесную клетку. Удары сердца эхом отдавались в ушах, пальцы на руках похолодели, лицо побледнело. — Я умру? — неожиданно вырывается у меня необдуманная мысль. Смешок. — Ты? Я не умер, даже не постарел… — парень, прищурив глаза, осматривал татуировку на моей руке. — Нет, ну-ка прочь такие мысли, есть у меня идея… — его лицо сильно поменялось: с обеспокоенного на слегка пугающее, как у маньяка. Что задумал этот увалень? Удар, резкий, но безболезненный. Не ожидала, нет, только не от него. Боль приходит позже, уже когда до мозга доходит, что, алло, чувак, тут тебе только что грудную клетку проткнули насквозь, пора бы увольняться. Глаза с удивлением смотрят на Марка: в руке у парня рукоятка какого-то странного предмета, сам предмет торчит у меня из груди. Конец? Сознание начинает затуманиваться, боль пожирает остатки разума, хочется не то что кричать — вопить от этой самой боли. Она всюду. Сердце отбивает последние удары и замолкает. Странно, я умерла? Картинка перед глазами уже давненько чёрная, непроглядная. Смысла закрывать их просто нет — а зачем, всё равно ничего не вижу?

***

— Очнитесь! Вы живы? — приятный женский голос вытаскивает из беспросветной мглы.— Девушка?! Слегка приоткрываю один глаз: свет приглушен, на меня смотрит пара обеспокоенных практически белых глаз. Боль постепенно стихает, я даже чувствую удары сердца: тук-тук, тук-тук, один удар за другим… Неторопливо открываю второй глаз, пару раз моргнув, делаю глубокий вдох: о, да, воздух сейчас самое то, прекрасно. По всему телу разливается приятное тепло: значит жива. Но зачем он так, предупреждать надо. Перед глазами обеспокоенное лицо Хинаты, девушка не знает, куда деть руки, поэтому перебирает собственные тёмно-синие волосы. Вот оно что, значит я снова в путешествии. Надо заканчивать и выбираться отсюда, главное на этот раз не прокосячить. — Где я? — неуверенно произношу. Голос звучит не так, как я представляла себе в голове: вопрос получился шёпотом, в горле словно ком застыл, сдавливая звук.