Беглый взгляд - 2

В памяти Гилада Пеллеона более полувека мирно спало одно маленькое воспоминание, глупое, незначительное, никем не узнанное. Однажды это никому не нужное воспоминание не дало ему утратить рассудок. Он был ребенком, который только начал осознавать себя в этом мире. Мир был добр, и Гилад страха еще не знал. Он стоял перед столом, на котором виднелось нечто сказочное — кружка, из которой поднимался настоящий дым. Он не был густым, белесый, полупрозрачный, но он был никогда не виданным чудом, и, конечно, требовал к себе самого пристального внимания. Гилад потянулся к столу, пытаясь рассмотреть чудесную дымную кружку, и вода, что выплеснулась ему на руку, была холодна, так смертельно холодна, что холод дошел до его крошечного сердца. А потом пришла боль. Обветшалая столица, знавшая лучшие времена, принарядилась как могла. Жители верхних уровней радовались не победе Империи, а окончанию войны: на блокаде сделали деньги только торговцы продовольствием, остальные обеднели. Жители тех уровней, где из дома нельзя было выйти без кислородной маски, справедливо полагали, что уж их-то жизнь легче точно не станет, но от скудных бесплатных развлечений не отказывались. Существа нижнего мира, безобразные и озлобленные, никогда не знавшие лучших времен, жили прежней жизнью и ни о каких перемириях даже не подозревали. В тронной комнате Дворца трое существ молчали, размышляя о насущном. Пеллеон думал о том, что уж теперь-то он стал совсем ненужным. Исаламири не теряла надежды поживиться еще чем-нибудь вкусным, а еще лучше — до отвала набить лакомствами свой маленький алчный желудок. О чем размышлял адмирал, как обычно, знал только он сам. Планета тяжеловесно и безжалостно поворачивалась навстречу новому дню, и лучше было пойти спать именно сейчас, чтобы успеть хоть немного поворочаться в отравленных кошмарами снах. Но заставить себя попрощаться и уйти Пеллеон не мог: в свете нового дня место рядом с Трауном для него уже вряд ли найдется, капитаны линейных кораблей не стоят, подобно гвардейцам, у ступеней трона нового императора. «Я бы стоял у твоего трона. У меня заболят колени, я быстро забуду втягивать живот, и все полюбуются на мое пузо, но, знаешь, я бы стоял». — Мы сделали это вместе, капитан. Добились нашей победы. Пеллеон кивнул, глядя прямо в глаза своей нежданной поздней любви. — У моего народа существует обычай «бин`вэси», благодарность. Так воздают хвалу тем, с кем вместе прошли через испытания. Даже кивать не требовалось. Было прекрасно понятно, что это вежливое прощание, что это конец. И в этот миг реальность дала трещину. Пеллеон ощутил касание холодных губ, обжигающих как кипяток, почувствовал тот вкус, о котором мог только мечтать. Они стояли так несколько секунд, просто касаясь друг друга, пока Пеллеон, сделав усилие, не отстранился и не задал тот самый горький вопрос, что мучил его так долго. Траун поцокал языком и ответил в своей излюбленной манере «сказать так, чтобы ничего не сказать»: — Ты все испортил, Гилад. Нам нужно начать заново. Через полтора стандартных года Пеллеон узнал от одного чисса из Бастиона, что обычая «бин`вэси» не существует и никогда не существовало. Он даже не удивился — к тому моменту ответ на свой вопрос он давно уже получил.