Беглый взгляд - 2

«Химера» пересекала дугу Немадийского Коридора, когда наступило время крэш-смены. Для капитана корабля — время отдыха: все необходимые приготовления совершены и приказы отданы. Гилад сидел за столом в своей бывшей каюте, надутый от негодования. Экипаж судачил уже полгода не уставая и не переставая, на разные лады обсуждал, что можно делать в гостях у адмирала-экзота ночью. Теперь к этой теме добавится острая приправа: командующий и его заместитель препирались у всего мостика на виду. Пересуды за спиной Гилада не очень волновали: было бы странно, если бы люди не любопытствовали. Но сейчас его гордость была задета. Двери тамбура зашипели дуэтом: Траун быстрым шагом вошел в свои апартаменты и остановился, оглядывая своего капитана. Они не договорили там, на мостике. Не доспорили. Более того, Гилад прилюдно получил выговор ни за что ни про что, будучи прав: разведка и аналитики настойчиво рекомендовали идти на Тангрен, к базе Убиктората, и только по воле такого упрямого безумца, как Траун, флагман сейчас шел в систему Билбринджи. Гилад отвернулся и стал внимательно, по-деловому разглядывать распечатки докладов перед собой. За спиной раздавались шаги, стук, звон стекла о стекло. Брякнулось на пол что-то мягкое и тяжелое — видимо, исаламири. Со свистом разъехались дверцы платяного шкафа. И когда терпение у Гилада уже почти лопнуло, на его плечи опустились широкие сухие ладони, слегка сжимая, слегка поглаживая. Траун молчал. Гилад краем глаза заметил: на спинке соседнего стула появился белоснежный парадный китель. Он был у Трауна один-единственный и видел свет только по большим праздникам. Поняв, куда его капитан смотрит, Траун примирительно произнес: — Корусант, Билбринджи. Мы сейчас идем прямо к нашей победе, прямым курсом, — в голосе слышалась теплая улыбка, — полным ходом. Я достал этот китель, чтобы примерить. Давно его не надевал, но, думаю, он мне скоро понадобится. Не злись, Гилад. Одна синяя ладонь бесцеремонно переместилась с плеча на шею и теперь поглаживала границу волос. Гилад совершенно не злился: ему хотелось поглядеть на примерку кителя. * * * «Химера» пересекала дугу Немадийского Коридора, когда наступило время креш-смены. В кают-компании приглушили освещение, и тело гранд-адмирала в дюрасталевом гробу, облаченное в парадную форму, казалось, отсвечивало белым светом в полумраке. Экипаж был подавлен, и, как всегда в таких случаях, каждый на свое горе реагировал по-своему. Кто-то говорил, что это очередной трюк для повстанцев и убит всего лишь клон. Кто-то возражал: теперь нам конец, — и ему даже никто не напоминал о трибунале. Все — Гилад это прекрасно видел — надеялись на чудо. Он вернулся в каюту, где привык ночевать последние полгода, механически разделся, механически принял душ. Поправил распечатки докладов, грозившие свалиться со стола. Связался с мостиком и по-деловому вполголоса отдал команды, о каких забыл в круговерти этого дня. И только когда откинул с кровати покрывало, вдохнул горьковатый запах одеколона, оставшийся на подушках, коснулся той постели, в которой прошлой ночью согревал в объятиях свою любовь, — тогда все его силы, сколько их ни было, куда-то ушли . И когда он сжимался под одеялом, обнимая подушку, то похож был уже не на главнокомандующего Империи, а на покинутого сироту. А утром чуда не произошло. Чуда не произошло ни на следующий день, ни через десять лет, ни через тридцать. Солдаты «Химеры» суеверно шептались, что мертвый адмирал иногда навещает корабль. Кто-то даже клялся, что в те часы, когда на палубах малолюдно, видел преисполненную света призрачную фигуру у призрачного гроба. Солдаты любят такие байки. Все это было неправдой: адмирал никогда больше не приходил на свой последний флагман. Через тридцать два года погиб гранд-адмирал Пеллеон, старуха «Химера» сгинула в безднах Мау, и некому стало хранить даже эту нелепую мечту о фигуре в белом, которая, может быть, вернется.