Запах кофе и мяты

Утро в Глейде было ветреным и пасмурным. Открыв глаза, Томас потянулся и понял, что совсем не хочет вылезать из-под тёплого одеяла. Ньют тоже не спал. — Томми, я отправляюсь на совет по поводу дальнейшей судьбы Бена. Надеюсь, всё сложится удачно и мы освободимся поскорее, — сказал Ньют, откидывая одеяло и быстро натягивая на себя одежду. — Все-таки парнем двигал укус. Томас последовал примеру куратора и тоже принялся одеваться. Одежда неприятно холодила, вновь маня под одеяло. Но с улицы тянуло пряным запахом омлета и через несколько минут парни уже были на кухне. В это утро Томас впервые познакомился с куратором Чака — Фрайпаном, правда, только на расстоянии. Парень был слишком занят готовкой, ему явно было не до разговоров. Фрайпан оказался крупным и высоким мальчишкой на вид около шестнадцати лет, но уже с порядочной черной бородой. Закончив с завтраком, оба куратора скрылись в зале совета, оставив Томаса и Чака вдвоем. — Так, дружище, — разминая ноги, протянул Чак, — чем мы займемся? Томас пожал плечами, он ничего не знал без Ньюта, и отсутствие куратора выбивало его из колеи. — Пойдем к нам в комнату, — предложил Чак, видя замешательство парня. Томас охотно кивнул, ему давно хотело посмотреть, как живут другие ребята в Глейде. Комната Чака была немного больше, чем у Томаса и Ньюта, но при этом свободного места в ней практически не было. Почти всё пространство в комнате было заставлено коробками, кульками, кастрюлями и прочей грудой вещей. — Слушай, Чак, — обратился к мальчику Томас, — скажи, ты же знаешь, сколько всего кураторов в Глейде и какие бывают профессии? — Знаю, — кивнул мальчишка. — Есть строители, слоперы, чистильщики, повара, картоведы, медаки, копачи, забойщики. И бегуны, разумеется. — Кто такие слоперы? — спросил Томас, задумываясь над значением непонятного слова. — Это шанки, которые практически ни на что не годятся, — вздохнул Чак. — Слоперы чистят душевые, туалет, кухню, прибираются на скотобойне, после того, как там зарежут скотину. Короче, занимаются самой никчемной работой. Я был среди них, пока меня не забрал себе Фрайпан. И поверь мне, это явно не та работа, к которой тебе захочется вернуться, — в глазах Чака блеснули слезы и Томасу резко стало очень жаль парня. Мальчик так старается подружиться с ребятами, а в ответ получает лишь пренебрежительное отношение. Да, Чак любил устраивать ненормальные шутки и часто вел себя словно ребенок, но ему всего-то лет 12. — Послушай, Чак, ты прекрасно справляешься на кухне. И Фрайпан тобой очень доволен, хоть и кричит иногда. Ты очень большой молодец, — решил взбодрить друга Том. — Спасибо, — улыбнулся Чак. — А копачи? — через некоторое время спросил Томас. — Чем они занимаются? Выращивают овощи? Занимаются на плантации? — Да, — ответил Чак, — а ещё роют канавы или траншеи. Также есть забойщики. Они занимаются скотиной. Кормят их и забивают на обед. А ещё есть картоведы. Они изучают карты, составленные бегунами. Бегуны же в свою очередь... — Постой, Чак, — улыбнулся Томас, — расскажи лучше, кто такие чистильщики? Я уже в курсе, что они занимаются покойниками, но ведь люди не так часто умирают, верно? — Ну, вообще, помимо всего прочего, они действуют как охранники и полиция, но всем нравится называть их чистильщиками. Но, если честно, они не очень-то приятный народец. Проболтав около часу, парни вышли на улицу, и Чак поманил Томаса куда-то. По лицу мальчика Том понял, что тот замышляет очередную шутку. Но делать было нечего и Томас глубоко вздохнул и, пожав плечами, последовал за Чаком вдоль задней стены дома. Стараясь не шуметь, парни оказались у маленького окошечка, ведущего в помещение, в котором сейчас горел свет и, судя по звукам, кто-то находился. — Это окно ведет в наш туалет, — шепнул Чак. — И что? — насторожившись, спросил Томас. Он уже чувствовал, что Чак собрался впутать его в свои шуточки. — Люблю проделывать такие штучки. Лучшего развлечения и не придумаешь! — Какие еще штучки? — Томас окончательно понял, что Чак задумал что-то нехорошее. — Знаешь, я лучше… — Молчи и просто смотри. Чак осторожно взобрался на большой деревянный ящик, стоявший прямо под окном, пригнулся, чтобы тот, кто находился внутри, не смог его заметить, а затем вытянул руку и легонько постучал по стеклу. — Ты что творишь? — прошептал Томас. — Чак, там запросто может оказаться Ньют или Фрайпан. Лично мне вовсе не хочется ввязываться в неприятности с Ньютом. Чак! Чак, зажав рот ладонью, беззвучно смеялся. — Ньют вовсе не злопамятный. Я один раз подшутил над ним и кинул ему жука в компот. И он совсем не обиделся, а смеялся вместе со мной. Тебе не чего бояться, — ответил Чак и вновь постучал в окно, не обращая внимания на Томаса. В окне мелькнула чья-то тень, и окошко открылось. Томас быстро отскочил и вжался в стену дома. — Кто там? — раздался противный голос Галли. Тот был явно не в себе. Томас прикрыл рот ладонью, пытаясь унять смех и надеясь, что Галли не высунется из окна и не заметит их. И тут резко, без предупреждения, Чак выпрямился перед окном и заорал что есть мочи. Судя по грохоту в туалете, шутка удалась, но, судя по последовавшим жутким ругательствам, Галли был явно не в восторге. — Я тебя убью, хмырина кланкорожая! — завопил Галли, но Чак уже успел спрыгнуть с ящика и теперь несся прочь. Томасу стало смешно и неловко одновременно, а потому он что было сил рванул следом за своим новым другом. Услышав, как Галли открывает внутреннюю дверь и выбегает из Хомстеда, Томас похолодел. — Я вас видел обоих! — слышал Томас голос Галли позади. — Я все расскажу вашим кураторам. Вам это так просто с рук не сойдет! Завернув за угол кухни, парни залились смехом. Насмеявшись вдоволь, парни направились на кухню. Заметив Фрайпана, Чак побежал к нему. А Томас, сев за стол в углу, принялся ждать Чака. Ньюта же нигде не было, и Томас заметно нервничал. — Я слышал, что совет закончился и результаты вроде как неутешительны, — шепотом заговорил Чак, садясь на против Томаса. — Откуда? — удивленно воскликнул тот. — Ньют перешептывался на кухне с Фрайпаном. Кажется, они оба были очень взволнованны. Но стоило им меня увидеть, они замолчали и принялись рассматривать вермишель, будто там мог появиться ключ от лабиринта, — хмыкнул Чак. — А ещё, когда я выходил из кухни, столкнулся лицом к лицу с Галли. Он так злобно усмехнулся мне. И прямиком направился к кураторам. Сто процентов уже наябил про нас, свинья кланкорожая! — Час от часу не легче, — вздохнул Томас, размазывая картофельное пюре по тарелке. — Как думаешь, Ньют будет очень зол на меня? — спросил он у Чака. Мальчик лишь виновато пожал плечами. — Не знаю, Том, но, думаю, мне попадёт сильнее. Хотя это и правильно. Извини, что впутал тебя в это, — голос мальчика дрогнул, а Томас понял, что просто обязан подбодрить друга и похлопать того по плечу. — Не переживай, — подмигнул ему Томас, — зато Галли запомнит этот день надолго. Но улыбка сползла с лица Томаса, как только он увидел идущего к ним Ньюта. — Приятного аппетита, маленькие извращенцы, — улыбнулся Ньют, плюхаясь на стул рядом с Томасом. — С чего это вас потянуло подглядывать в мужском туалете? — веселился он, и у Томаса отлегло от сердца. Куратор явно не злился. — Мы не подглядывали, — хихикнул Чак, — это шутка была! Не знал, что там высиживает Галли. — Шутка! Видели бы вы фейс Галли, когда он доносил на вас. Как будто кирпичом огрели, — с набитым ртом тараторил Ньют. — Узнаю замашки Чака, а тебя-то чего на шутки потянуло? — обратился он к Томасу. — Или ты действительно захотел посмотреть на откладывающего кланк Галли? Чак хохотал в голос. Томас тоже давился смехом. — Ньют, а как на это отреагировал Фрайпан? — спросил Чак, вдоволь насмеявшись. — Боишься снова схлопотать? — улыбнулся Ньют. — Не переживай, Фрайпан, мне кажется, даже немного доволен. Он недолюбливает Галли, если говорить между нами. На некоторое время за столом повисло молчание. У Томаса вновь разыгрался аппетит, и он с удовольствием поглощал наспех приготовленную Фрайпаном пищу. — Ньют, а что там решили насчёт Бена? — опомнился Томас, когда тарелка была уже почти пустая. — Я думаю, вам пока рано об этом знать. Всё равно окончательное решение примет Алби только после обеда, — сказал Ньют, незаметно подмигивая Томасу, и тот понял, что куратор расскажет ему всё после, когда они останутся наедине. Оставшееся время приёма пищи прошло спокойно. Чак, счастливый, что Фрайпан не злится из-за шутки с Галли, скоро убежал на кухню, а Томас и Ньют, спокойно дожевав котлету с пюре, отправились в комнату. Как только парни остались одни, Ньют уселся на кровать, похлопав место рядом с собой, как бы приглашая Томаса присесть. — Сегодня был очень сложный день, Томми, — начал Ньют, — рассказывай, чем ещё занимался, кроме как подглядывал за мальчиками в туалете. — Нет! Сначала ты расскажи о совете, — серьёзно ответил парень, заглядывая в лицо куратору. — Хорошо, — вздохнул Ньют, проведя руками по лицу. — Вообще-то, если честно, результаты неутешительны. Сначала выступал я и сказал, что Бен действовал так из-за укуса, ему просто на время снесло крышу и он не виноват. Тем более, сейчас он здоров и сам не понимает, что на него тогда нашло. Я предложил посадить парня в яму на пару дней-неделю. Пусть поголодает. И другим не повадно будет, и парня сильно ломать не станем. Со мной согласились и Уинстон, и Фрайпан, и Зарт. И я уж думал, собрание закончено. Но чёрта с два, слово взял Галли. И все вспомнили о ещё одном нарушении. Бен вышел за пределы Глейда, в лабиринт. А ведь он не бегун. Тогда слово стал держать Уинстон. Он предположил, что Гривер вышел за пределы лабиринта, ужалил Бена уже здесь. Но на сторону Галли встали многие. И тот предложил единственное верное по его мнению решение — изгнание Бена из Глейда. — Как это, изгнать? — вопросительно выгнул бровь Томас. — Разве отсюда можно изгнать? Лифт ведь не спустит его обратно. Как тогда? Если единственный выход — это лабиринт! Погоди... — глаза Томаса стали наполняться пониманием, и он с ужасом посмотрел на Ньюта, прячущего лицо в ладонях. — Его хотят... — Да, именно, Томми, — поднял лицо Ньют, — его хотят выставить в лабиринт на ночь. — Но он же погибнет там, — воскликнул Томас. — Мы должны что-то сделать! — Что сделать, Томми?! Сейчас у нас один выход: сидеть и ждать решение Алби. И надеяться, что оно будет благоприятным, — ответил Ньют, обнимая Томаса за плечи. — А сейчас пойдем на кухню. Фрайпану не помешают четыре лишних руки. Весь оставшийся день Томас провел как на иголках. Его очень волновала судьба Бена, ведь он тоже имел причастие к сложившейся ситуации. А посему парень был очень рассеянным и чуть не перебил Фрайпану посуду. Во время ужина Томас заметил, как напряжен Ньют и понял, что тот тоже встревожен из-за Бена. Когда же после приема пищи парни убирали тарелки, Ньюта и Фрайпана позвал Алби. Ньют ободряюще улыбнулся Томасу и вместе с котелком убежал из кухни. — Куда это они? — спросил Чак, глядя вслед кураторам. — Кажется, Алби решил насчёт приговора, — задумчиво проговорил Томас, потирая переносицу. — Тебе что-то известно? — удивился Чак. — Расскажи! Томас обреченно вздохнул и в кратце выложил рассказ Ньюта. В конце речи Томаса обычно красное лицо Чака побелело, и Томас решил, что мальчик уже знает, что такое изгнание. — Они не могут так поступить, — покачал головой Чак, — его же убьют! — Я знаю. Ньют с Фрайпаном попробуют всё исправить, — ответил Томас, продолжая убирать тарелки. Через десять минут парни услышали зов всех Глейдеров к Восточным воротам. Томас вопросительно взглянул на Чака, и парни помчались к назначенному месту. Там уже столпились другие мальчики. Гнетущая атмосфера ожидания чего-то зловещего нависла над толпой словно грозовая туча. Глэйдеры напряженно перешептывались. Томас нервно заламывал себе руки, с тоской думая, что, видимо, не зря они собрались у Восточных Ворот, и Бена действительно хотят изгнать. Он выискал глазами Ньюта и заметил, что куратор отрешенно смотрит куда-то вдаль. За это время Томас успел понять, что у Ньюта этот взгляд выдавал волнение. — Тащите его сюда, — крикнул Алби, заставив Томаса вздрогнуть и очнуться от мыслей. Он повернулся и стал выискивать глазами Бена, с тоской думая, что скоро все начнется. Из-за дальнего угла Хомстеда показались три парня, которые буквально волокли Бена по земле, тот отказывался идти самостоятельно. Одежда на парне была изорвана настолько, что едва держалась. Он походил на мертвеца: таким же Томас и видел его в лесу. За исключением одного: теперь глаза Бена не были застланы пеленой безумия, в них отражался неприкрытый страх. — Ньют, — сказал Алби очень тихо. Не находись Томас всего в нескольких футах рядом, он бы не расслышал слов. — Неси шест. Томас перевел взгляд на Ньюта. Тот быстро кивнул и направился к небольшому сараю с садовым инвентарем, стоявшему на Плантации. Томас снова перевел взгляд на Бена и его конвоиров. Несчастный по-прежнему не пытался сопротивляться, позволяя волочить себя по пыльным камням. Поравнявшись с толпой, конвоиры поставили Бена прямо перед Алби, и пленник лишь безвольно свесил голову, не решаясь глядеть никому в глаза. — Ты сам виноват, Бен, — бросил Алби, покачав головой, и посмотрел на сарай, к которому пошел Ньют. Томас проследил за его взглядом: Ньют как раз вышел из перекошенного дверного проема с несколькими алюминиевыми трубами в руках и принялся соединять их в единый шест футов двадцати в длину. Закончив, он закрепил на одном из концов какой-то странный предмет и потащил готовую конструкцию к толпе. У Томаса мурашки побежали по спине, когда он услышал жуткий скрежет, с которым труба волочилась по камням. Он был ужасно напуган всей этой процедурой и почему-то никак не мог отделаться от чувства ответственности за случившееся, хотя и понимал, что ничем Бена не провоцировал. Несмотря на это, Томас сильно переживал. Что он сделал не так? Ответа не было, но угрызения совести все равно продолжали грызть его изнутри, словно язва. Наконец Ньют подошел к Алби и передал тому конец шеста. Только теперь Томас смог рассмотреть странный предмет, который прикрепил Ньют к противоположному краю: к железной трубе толстой проволокой была прикручена петля из грубой кожи, большая застежка в виде кнопки указывала на то, что петля могла открываться и закрываться. "Это ошейник", — промелькнуло в голове у Томаса и от этой мысли стало ещё противнее. Томас наблюдал, как Алби расстегнул ошейник и надел его на шею Бену. Когда кожаная петля с громким шлепком сомкнулась, Бен поднял голову. Его глаза застилали слезы, а из носа бахромой свисали сопли. Глейдеры взирали на него в молчаливом ожидании. — Алби, пожалуйста, — начал умолять Бен таким жалостливым голосом, что Томас засомневался, а тот ли это парень, который днем ранее попытался перерезать ему глотку. — Я клянусь, у меня просто помутилось в голове. Это было секундное помешательство из-за укуса. Я бы никогда его не убил. Пожалуйста, Алби. Пожалуйста! Каждое слово, слетающее с уст парня, было для Томаса словно удар кулаком в живот; он ощущал себя виноватым все сильнее и сильнее. В голове начало мутнеть. Алби не удостоил Бена ответом. Вместо этого он дернул за ошейник, чтобы убедиться, что и на шесте, и на шее Бена тот закреплен как надо. Затем прошел вдоль шеста, оторвав его от земли и проведя ладонью по всей длине. Когда достиг конца шеста, крепко обхватил его и повернулся к толпе. Алби заговорил громким, почти торжественным голосом, не обращаясь ни к кому конкретно и в то же время ко всем сразу. — Бен Строитель, Совет кураторов вынес решение. Ты приговариваешься к изгнанию за попытку убийства Томаса Новичка. Решение окончательное. Ты покидаешь нашу общину. Навсегда. Долгая, очень долгая пауза. — Кураторы, занять места у Шеста Изгнания! Томас возненавидел Алби за то, что тот публично связал его имя с изгнанием Бена. Чувствовать собственную ответственность было невыносимо. Томас закрыл глаза, чувствуя, как к горлу подступает тошнота, а когда открыл их, к шесту уже подошли десять кураторов. Они крепко взялись за него, словно готовились к игре в перетягивание каната. Томас нашарил глазами Ньюта и заметил, что у куратора дрожали руки. Наступило гробовое молчание. Единственным звуком, нарушавшим тишину, были приглушенные всхлипывания Бена, который не переставал вытирать нос и глаза. Он пытался повернуть голову, однако ошейник мешал ему оглянуться назад и увидеть сам шест и кураторов. Томас не мог поверить в происходящее. Бена хотят так зверски казнить из-за него! Неужели Томас до конца своих дней будет нести груз ответственности за случившееся? Тело Томаса покрылась испариной и он вновь зажмурил глаза, мысленно пытаясь избавиться от навязчивых мыслей. — Пожалуйста, — услышал он голос Бен и открыл глаза. — Пожа-а-а-алуйста! Кто-нибудь, помогите мне! Вы не можете так со мной поступить! — Молчать! — крикнул Алби. Но Бен не обращал на него внимания, продолжая умолять о пощаде и дергая кожаную петлю на шее. — Пожалуйста, остановите их! Помогите мне! Пожалуйста! — он переводил жалобный взгляд с одного парня на другого, но все неизменно отворачивались, не решаясь посмотреть ему в глаза. Опасаясь встретиться взглядом с Беном, Томас быстро отступил назад, спрятавшись за спиной какого-то высокого парня. "Это невыносимо", — подумал он. — Умоляю вас, — взвыл Бен, — я исправлюсь! Я не знаю, что со мной произошло! — кричал он, пытаясь вырваться из ошейника. — Кураторы, пора начинать! — скомандовал Алби, не обращая внимания на мольбы Бена. И все десять кураторов медленно принялись толкать шест в сторону лабиринта. У Томаса начали трястись руки, видя, как упирается несчастный. А Бен издал протяжный крик, настолько пронзительный, что Томас невольно зажал уши. Это был животный исступленный вопль, от которого у бедняги наверняка разорвались голосовые связки. Томас почувствовал, как земля уходит из под ног, и в ту же секунду парень упал без сознания.