Тридцатый Этаж. Воскресенье, 15 июля.
Как Ли Су и думал, официально нападение на рыжего и серию убийств не связали. Один из администраторов лично сделал заявление на эту тему и попросил Избранных соблюдать правила безопасности, но не поддаваться панике и не верить чужим домыслам. Заявление девчонки-журналистки он публично осудил, назвав его «попыткой всколыхнуть общественность, что совершенно недопустимо, особенно в текущей ситуации». И нет, причины переноса ярмаркофестиваля со вторника следующей недели на выходные исключительно технические. Об этом администратор сообщил таким неприязненно-строгим тоном, что собравшийся было задать новый вопрос журналист сразу скис и скомкано распрощался. Повторять судьбу коллеги, которая ещё вчера работала в эфире, он явно не хотел. Ли Су пожевал губами и поставил и так почти закончившееся видео на паузу, а потом вовсе выключил. Свернул браузер и уставился на иконки архивов с рабочими записями, словно оцепеневший. Говорили, что утро мудренее вечера, и кажущиеся проблемными дела непременно разрешатся, но сейчас угол обзора на проблему у него не поменялся. Ни черта. Реакция админа сказала Ли Су намного большее, чем слова: верхушка Этажа выстроила похожую версию, но побоялась всеобщей паники. Одно дело, когда какой-то псих бродит и ищет пренебрегших предупреждениями в ночи, и совсем другое, когда он же нападает среди бела дня! Это не испытание, когда точно известно, кто противник и что нужно делать, это долбаный случай и стечение обстоятельств – большинство Избранных истолкует ситуацию в подобном ключе, и неприятностей не избежать. От слабых до сильных, от миролюбивого племени Да-Ан до непредсказуемых людей, от простаков до читеров – на Этаже море народу, и сложно предсказать реакцию каждого. Ли Су не знал, осуждать или нет админов и директора. Повторное предупреждение и просьбы сидеть по домам даже днём? Оно явно не запрёт в безопасных номерах гостиниц и съёмных квартирах всех без исключения, но может застопорить привычную работу всего Этажа. И, скорее всего, вспугнёт маньяка, которого нужно скорее поймать. С чего он вообще сунулся в парк в три часа дня? Не мог подождать до темноты, а до этого выследить рыжего? Торопился, боялся упустить, разозлился на что-то, хотел бросить вызов админам? Стального угря за хвост, слишком мало неизвестных переменных! Даже сложно сказать, какую специализацию имеет этот сумасшедший – и Проводник может тащиться от того, что перерезает кому-нибудь глотку… Ли Су помассировал переносицу и прикрыл глаза. Маньяк – офицер? Из них здесь только админы да директор, занимающие эти должности чёртову тучу лет. Если бы у кого-то из них внезапно снесло крышу, он бы наверняка провернул всё аккуратнее… и точно не стал вести себя настолько опрометчиво. Значит, маньяк Избранный, но какой? Осевший на Этаже, недавно сюда прибывший? Убийства начались два месяца назад, и второй вариант наиболее вероятен. Но в чём тогда смысл? Не хватает адреналина, крови и чужих мозгов на тестах? А если предположить, что первый? Сколько лет этот псих жил здесь? И по какой причине внезапно сорвался? Ли Су не был первоклассным психологом и не умел вертеть людьми, как Кун, но понимал, что толчок к совершению столь жутких преступлений должен быть серьёзным. И главное: маньяк действительно им заинтересовался? Он не сомневался в том, что в супермаркете был именно этот ненормальный. Если бы кто-то решил под шумиху с маньяком рассчитаться с рыжим, вряд ли бы втянул в разборки ещё одного Избранного – лишние подозрения, а тот взгляд едва дыру в затылке Ли Су не протёр. Чересчур много совпадений. «… Хотя я был бы не против того, что просто преувеличиваю свою значимость… Сейчас точно!» – Эй! Ли Су вздрогнул всем телом и резко обернулся, стукнувшись локтём о грань светоча. Тот недовольно мигнул, а ему пришлось давиться шипением и молча тереть пострадавшее место: на пороге его комнаты стояла Анак. С весьма скептическим выражением лица, надо сказать. – Оглох, что ли? – спросила она, тем самым давая понять, что уже не раз окликала Ли Су. – Или провалился под лёд мыслительного процесса? Её цепкий взгляд скользнул сначала по его лицу, потом по экрану светоча. Хатсу, как и обещал, ничего ей не сказал, но наверняка она чуяла неладное. За время поднятия вместе не только они хорошо изучили Анак – она тоже многое о них знала. Но колоться и волновать её Ли Су всё ещё не собирался. Да, он был уверен, что она тоже о нём переживает! – Задумался, – запоздало ответил он, видя, как Анак щурится. – Знаешь, тут одна команда в гольф играла, и… Анак приподняла бровь. – Рада за них, – не дала она закончить бесполезную мысль. – Если тоже будем играть в гольф, Глазунья точно вспашет дёрн клюшкой и убьёт мячом кого-нибудь из вражеской команды. Но ты действительно так задумался над этим? Последнее слово Анак ощутимо выделила голосом. Они замерли друг напротив друга, играя в гляделки, и Ли Су почувствовал, как на лбу выступает испарина. Подруга была сильна не только физически, но и морально, и он был не уверен, что до конца переборет её. Но секунда, другая – и Анак упёрла руки в бока и серьёзно сказала: – Обычно ты знаешь, что делаешь, поэтому я пока не буду вмешиваться… «Делай, что хочешь. Мама тоже так говорила». – … и искренне надеюсь на отсутствие неприятностей. – Когда это папочка приносил нам неприятности?! – картинно возмутился Ли Су. Анак фыркнула и махнула на него рукой. Развернулась, но он окликнул её прежде, чем она шагнула в коридор: – Анак! Более того, я собираюсь нас всех развлечь! Что насчёт фестиваля на выходных? Кажется, да, это всё же фестиваль. – Фестиваль? – Анак хмыкнула и глянула на Ли Су поверх плеча. Лицо её снова стало скептическим, но не недовольным. Значит, даже обдумает предложенную затею. – Посмотрим. С этими словами она и была такова. Ли Су медленно расправил плечи, а потом без сил сполз по спинке кресла. Может, идея с выходным мероприятием не очень безопасна и тот же Хатсу его не поддержит, но они просто будут держаться вместе. Он всё всем разъяснит, а они люди взрослые и умные… О плохом Ли Су старался не думать. Равно как и том, что операция админов и полиции может с треском провалиться.***
Идею Хатсу действительно не одобрил. Своё мнение он высказал Ли Су, когда тот натягивал кроссовки у входной двери: – Ты же рациональный человек, – друг опирался рукой о стену и буравил его долгим пронзительным взглядом. – Зачем задумал этот выход в свет? Что мы будем делать, если с тобой что-нибудь случится? Отсутствие фактов не мешало ему бдеть. Ли Су сдержал нервный смешок и, топнув ногой на пробу, виновато развёл руками. В прихожей сладковато пахло абрикосами и сливой, которые с час назад из лавочки напротив отеля притащила Верди. – Ты сам говорил, что не оставишь меня одного. – Но это не повод нарываться. – Но повод дать команде развеяться! Ты вот давно не расслаблялся. Кун бы обязательно добавил: «Да и не умеешь этого делать». У них с Хатсу были крайне напряжённые отношения, в которых не хватало разве грома и молний и тресков электрических разрядов. К счастью, Куна здесь не было. – Я бы это как-нибудь пережил, – Хатсу смуро склонил голову на бок, но, кажется, посчитал спор оконченным. Его вопрос относился к совершенно другой теме: – А вот куда ты сейчас собираешься? Ли Су передёрнул плечами и потёр лоб. Стрельнул в сторону друга глазами и осторожно сказал: – Я хотел и тебя позвать. Видишь ли… нужно одно дело сделать, а оно за пределами гостиницы. Стоило отдать Хатсу должное – тот больше ничего не спрашивал. Просто наградил Ли Су ещё одним долгим взглядом, а потом накинул на плечи джинсовку и быстро обулся. О своём уходе они никого не предупреждали. … Больница встретила их чахлыми растениями в вазонах на входе, бледно-зелёными стенами и шумом редких посетителей в холодном, слабо пахнущем медикаментами и стерильностью холле. Надо сказать, встреча вышла крайне недружелюбной – перед ними сразу выросла похожая на гремучую змею (сурово сдвинутые брови, жуткий взгляд, постукивание ногой по полу) медсестра. Судя по её виду, им надлежало приехать в больницу на карете скорой помощи с травмами, а не бодро прийти на своих двоих. – Чего вы хотели? – подчёркнуто вежливо спросила она, то недоверчиво и недовольно глядя на них, то обмениваясь взглядами с девочкой-регистратором за стойкой. Попытка заговорить ей зубы напоминала попытку остановить движущийся на полном ходу состав – намёки и намерения медсестра прекрасно поняла и немедля указала на раздвижные входные двери. «Выметайтесь», – было написано на её лице. Видимо, админы дали чёткие указания никого не подпускать к пострадавшему и никак не распространяться о его состоянии, подкрепив приказы угрозой увольнения или чем-нибудь похуже. Не помогло ни всё обаяние, которое Ли Су призвал на помощь, ни Хатсу, в которого стеснительно стреляла глазками регистратор. Если бы у Ли Су имелся чёткий план действий, он бы расстроился его безвременному провалу. Но плана не было, и обратно в больничный скверик он выходил скорее обескураженным. – Оказалось сложнее, чем я думал, – пробормотал он себе под нос, но Хатсу его услышал и принял фразу на свой счёт: – Ты всерьёз хочешь встретиться с тем пострадавшим парнем? Думаешь, он в состоянии говорить и делиться информацией? – Хочу узнать, когда будет в состоянии, – чутьё подсказывало Ли Су, что вряд ли сегодня. Он пошарил по Сети, но никаких сведений о рыжем Дюке больше не всплывало. – Он – одна из моих ниточек к решению проблемы. Хатсу скептически хмыкнул: – Говоришь, как полицейский или частный детектив. – Да? Может быть. Больничный скверик вокруг них был тих и уныл. Узкие асфальтированные дорожки змеились между аккуратно подстриженными газонами, огибали круглые клумбы с хаотично рассаженными на них цветами, ныряли под сень широких кряжистых деревьев. Свежевыкрашенные больничные скамейки по периметру дорожек пустовали, лишь на спинке одной из них вольготно расположилась стайка мелких птиц. Рассматривая эту обеденную тишь, Ли Су размышлял. С учётом открывшихся обстоятельств пройти к пострадавшему в качестве обеспокоенного его здоровьем знакомого не получится, а другие пути проникновения в больницу были не слишком законопослушными. Через служебный вход под прикрытием, в окно, тайком перебежками… Только вот столько усилий ради, может статься, крупицы информации казались нерациональным использованием ресурсов. А, как Кун смолвил! Но в любом случае нужно было решать, так ли ему необходима эта крупица. Ли Су вспомнил девочку-регистратора и, вздохнув поглубже, развернулся было к Хатсу («Прости, друг, будем играть на женских слабостях!»), как сбоку раздался шорох. На него они обернулись синхронно, и сквозь заросли кустов, у которых они остановились, на них глянула круглолицая девица. Даже через колышущиеся на ветру листья было заметно, что она весьма зарёвана: тушь потекла и осталась вокруг глаз и на щеках уродливыми чёрными пятнами, тени смазались, помада стёрлась. Тусклые русые волосы торчали в стороны разворошённым птичьим гнездом – видимо, девица неоднократно запускала в них пальцы. Хатсу направился к ней первым. Варварски прошёлся по газону и, обойдя куст, остановился у скамьи, на которой она сидела. Ли Су поспешил следом, на ходу доставая из кармана платок – не то, чтобы очень чистый, но девица в таком состоянии вряд ли это заметит. И вправду: не заметила. Сразу взяла и некультурно высморкалась, а потом гнусаво поблагодарила: – Спасибо. – Пожалуйста, – ответил Ли Су и, чуть помявшись, спросил: – Мы можем вам чем-нибудь помочь? Девица замотала головой так яростно, что он невольно забеспокоился о её шее – выдержит ли? – Нет, – дама в горе (или всё же беде?) судорожно вздохнула, словно сдерживая новый поток слёз. Потёрла рукой глаза, ещё больше размазывая тушь и оставляя пятна на руке. – Тут… ничем не поможешь. К сожалению. Сердце кольнуло неприятное чувство. Ли Су сунул руки в карманы, перебирая пальцами и борясь с внезапно нахлынувшим волнением. Девицу он никогда раньше не видел, даже мельком на испытаниях, но ему отчётливо казалось, что дело в ней. Или почти в ней. И хоть это было не слишком тактично, попробовал спросить: – У вас… – … умер друг, – тихо закончила она. Шмыгнула носом, всхлипнула и уткнулась лицом в грязный платок. Плакала она тихо, но горько и сильно, сотрясаясь всем телом, а они стояли над ней и не решались утешить. Жалость – та ещё медвежья услуга, Ли Су редко видел, чтобы она действительно кому-нибудь помогала. Пожалеют, погладят по волосам или похлопают по плечу – и девица разрыдается уже в голос, выплёскивая накопившееся горе, от которого нельзя так просто избавиться. И он, и Хатсу знали это очень хорошо. Девица успокаивалась долго. Ли Су не считал время, но момент, когда её перестало трясти и слегка отпустило, показался ему наступившим через вечность. А уж когда она подняла на них глаза – тем более. – Простите, – пробормотала девица и тут же тяжело сглотнула, поправилась: – Простите. Я сижу здесь больше часа… и не могу пойти и сказать обо всём команде. Они наверняка мне весь коммуникатор оборвали. Мы все… надеялись на лучшее, когда вчера нам сообщили о случившемся. «Вчера». – Мы вам соболезнуем, – в Башне смерть не была в новинку, но и принималась от этого не легче. Ли Су понимал и даже, пожалуй, сочувствовал. Но всё же попробовал осторожно выспросить: – Ваш друг… из вчерашних новостей?.. Девица помедлила и неуверенно кивнула. Лицо её оставалось расстроенным, с печатью большого горя, но в глазах не мелькнуло ни испуга, ни настороженности или недоверия. Админы не успели связаться с командой Дюка? Решили пока этого не делать? – Да, – она устало прикрыла опухшие веки. – Какой-то ненормальный придурок… Полиция попросила и нас быть осторожными. Мало ли, кто решил отомстить за прошлые тесты или просто невзлюбил нас или только его. Ох уж эта Башня… Последнее слово девица практически выплюнула. Её плечи поднялись и опали и она снова замерла на скамье скорбной фигурой, а Ли Су прикусил губу: админы связались, да не сами. Даже легенду команде пострадавшего преподнесли, и у него не было уверенности, что она правдива. Увы, правду уже не узнаешь. Особенно после: – А к Дюку ведь нас врачи и не пустили… Даже не попрощались… Если он что-то и рассказал, то навещавшему его медперсоналу или полиции с администраторами. Гиблый номер. Расспрашивать ту же регистратора про лечащих врачей погибшего чересчур подозрительно. Они постояли с девицей ещё немного. Когда она чуть пришла в себя, предложили проводить, но она отказалась и вызвала по коммуникатору одного из своей команды. Тогда Ли Су с Хатсу ушли – вежливо попрощавшись и пожелав держаться, но не спрашивая имён и не стремясь познакомиться поближе. На улицу выходили в молчании. Шли пару кварталов – тоже. Хатсу не расспрашивал ни о чём явно из уважения к Ли Су, а тот брёл сквозь цветастый людской поток и пытался сообразить, как быть дальше. К горлу подкатывал холодный ком волнения, в висках стучало, а над ухом вдобавок громыхала музыка из ближайшего кафе. Но всё померкло, когда коммуникатор тренькнул внезапно пришедшим сообщением. От Анак. «За мной следит какой-то гад. Как разберусь, приду». Инцидент с Реном на втором Этаже явно наложил на своенравную и упёртую подругу свой отпечаток, только Ли Су от этого стало не легче. Он торопливо отвёл Хатсу в сторону, в узкий, пахнущий кошками проулок между домами, и стал набирать номер Анак, но три раза подряд наткнулся на равнодушные долгие гудки. По сообщениям она тоже молчала, и ни где её найти, ни как – они не знали ничего. – Она не сказала, куда идёт. Никому вроде, – удивилась Верди, взявшая трубку после первого гудка. – А что случилось? – Ничего. Скоро будем, – Ли Су нажал отбой и беспомощно уставился на помрачневшего Хатсу. Дело было не в одном маньяке – Анак имела немало недоброжелателей и врагов. И «гадом» мог оказаться кто угодно из них. … Анак отключила на коммуникаторе звук и щелчком перевела его в невидимый режим. Мимо неё, то непринуждённо болтая, то посмеиваясь, то просто глазея по сторонам, проходили Избранные, лица которых в свете от огромных аквариумов казались невыразительными, сглаженными. Приглядываясь к ним внимательнее, она не видела никого и ничего подозрительного. Хотя вряд ли выслеживающая её крыса рискнула бы показаться на глаза. За толстыми стёклами аквариумов, встроенных в стены прямоугольного зала, сновали стайки цветастых рыб. Они ныряли за причудливо ветвящиеся и изогнутые кораллы, прятались за зубчатыми и гладкими камнями и трепещущими от движений воды водорослями, выглядывали из каменистых арочек. Выше, едва касаясь брюхом особенно здорового кораллового рифа, лениво плыла длинная рыбина неопределённого цвета – то ли сизый, то ли голубоватый. Наблюдая за ней, какой-то оболтус едва не оттоптал Анак ногу, но под её недружелюбным взглядом скомкано извинился и слинял. Ей было всё равно, что она не походила на обычную посетительницу местного океанариума. Она и пришла-то сюда просто так, понаблюдать, как Глазунья будет давать интервью местным журналистам (решили, что ли, хоть чем-то разбавить страшилку про маньяка?), но, не дойдя до зала с моллюсками, бывшим условным местом встречи, отвлеклась. Не на людей рядом, не на экспозиции или подводный мир – на неприятный, колючий взгляд, вперившийся ей между лопаток. Проверяя свою догадку, Анак побродила по океанариуму, то выходя в самые запруженные народом места, то в самые малолюдные, а гадёныш следовал за ней прилипшей колючкой. И ни разу не дал себя засечь. «Скаут, скорее всего», – решила она, когда ещё набирала сообщение слинявшему куда-то в компании Хатсу Ли Су. И вот теперь стояла в зале тропических рыб, через зал от выхода, покачиваясь с пятки на носок. План действий уже был готов, осталось только воплотить его в жизнь, чем Анак и собиралась заняться. Прямо сейчас. Сунув руки в карманы, она двинулась дальше к дверям. Через стекло на неё бездумно таращились яркие рыбёшки, не замечая, как к ним под прикрытием полипов подплывает гибкая и вёрткая хищница. Бросится вперёд, цапнет первую попавшуюся зеваку – и нырнёт в какую-нибудь расщелину, лакомиться. Устроители океанариума воссоздавали мир дикой природы во всей его красе. Анак хмыкнула в такт мыслям и полуобернулась. Сзади топталась и всё активнее шумела компания Избранных, явно знакомых между собой, чуть поодаль ютилась влюблённая парочка. Все они были заняты друг другом, а взгляд гадёныша по-прежнему не давал ей покоя. Хорошо заныкался: то ли всё-таки кто-то из толпы глазеет, то ли залез в нишу, то ли за одной из многочисленных экспозиций устроился. Разносить зал, чтобы засечь его, было глупо. Оставалось выманить. «Тебе же что-то нужно? Тогда иди за мной». Она выскользнула в зал хищных рыб. Под потолком висел чудовищного вида скелет с раззявленной пастью, из-за сгустившегося там полумрака кажущийся живым и всего лишь затаившимся. В сравнении с ним настоящие акулы, угри, удильщики и другие обитатели зала словно меркли, но у Анак не было времени на игру воображения. Пересечь комнату напрямую, не таясь, сквозь толпу стрелой и выйти на улицу – минута, не больше. Солнечный свет хлынул на неё ослепляющим потоком, вместе с ним – запахи прогорклого масла и пережаренной картошки из ларьков неподалёку. Перед серо-синей громадой океанариума, украшенной лепниной в виде рыб и медуз, расстилался небольшой каменистый пятачок, призванный изображать маленькую площадь. По правую руку от него тянулась широкая река, закованная в серое бетонное русло. Она огибала площадь с океанариумом полукругом, спереди виднелся металлический мост. Слева начинался жилой район для Избранных. Щурясь на свет, Анак быстро огляделась и юркнула налево. Река, параллельная домам, бликовала на солнце, но умиротворения не вызывала. На несколько минут пропавший было взгляд вернулся, но, оглядываясь, Анак видела не одного человека, а целую вывалившуюся из дверей океанариума толпу. «Умно». Расстояние до первого дома она преодолела за пару минут, нырнула в переплетение улиц. Район считался тихим, как раз для любящих уединение команд, и сейчас это было только на руку. Вокруг ни души, и даже воздух словно напитался послеобеденной ленью. Фыркнув, Анак быстрым шагом прошла дальше. Она была уверена, что гадёныш следует за ней, но хвататься за арсенал пока не спешила: успеет. Вряд ли это офицер из Карательного отряда – слежка, которую можно заметить, явно не их уровень. Они бы точно организовали план похитрее, чтобы разделаться с врагом империи. Анак начала действовать на главной улице района, названной так, видимо, чисто условно. Резко и быстро развернулась, а потом метнулась назад и ударом кулака смяла водосточную трубу на терракотовом домике. Жесть прогнулась, крепления треснули и с хрустом отломились, и труба с протяжным стоном начала крениться вниз. Прятавшийся за домом человек в толстовке и джинсах шарахнулся в обратную сторону, от неожиданности выронив на землю складной перочинный нож. Метким пинком по пластмассовой ручке Анак отправила нож под мусорный бак слева и раздражённо бросила: – Даже не иглой или крюком. Что тебе от меня нужно? Верхнюю часть лица человека скрывал глубоко натянутый капюшон, низ – зелёная хирургическая маска, надетая, видимо, недавно. Особенности фигуры маскировали мешковатая толстовка и широкие джинсы – то ли девка, то ли тощий парень. – Ну? Отвечай, – Анак сделала шаг вперёд. За её спиной окончательно рухнула вниз водосточная труба, оглушающе загрохотав по асфальту. Откуда-то донёсся удивленный крик, и в отвлёкшуюся на долю секунды Анак полетела Шинсу-бомба. Гладкий шар упал ей под ноги и выплюнул в воздух столб едкого вонючего дыма, от которого тут же заслезились глаза и запершило в горле. – Ах ты!.. Зажав нос и рот, Анак прыгнула вперёд, но вместо чужого лица её кулак встретил пустоту. Утирая слёзы из глаз, она прислушалась – впереди по проулкам неслись усиливаемые эхом шаги. Гадёныш улепётывал со всех ног. Пустить на самотёк такую наглость Анак не могла. Шутка ли – сначала следить и пытаться напасть, а потом удирать! – Урод, – она скрипнула зубами и, ещё морщась после дымовой бомбы, припустила следом. Без Шинсу-усиления – гадёныш тоже драпал просто так, она понимала это, быстро петляя по улицам и улочкам и настигая его. Не учёл, что она намного выносливее, и какая-то дымовая завеса не задержит её надолго! Мимо мелькали стены домов, арки двориков, аккуратные стены деревьев, витрины магазинов, удивлённые лица редких прохожих. Расстояние стремительно сокращалось – Анак уже видела спину в чёрной толстовке, но собиралась нагнать его молча, без предупреждений. Пусть пинок по рёбрам будет неприятным сюрпризом! Впереди замаячила река. Открытое пространство, деваться беглецу особо некуда. Ну вот сейчас она его и... Гадёныш остановился, оглянулся. Вздрогнул – Анак увидела это и за десять шагов, нехорошо ухмыльнулась, но темп не сбавила. И потому в следующую секунду беглецу удалось её удивить. Он не бросился в бой и не упал на колени просить пощады. Даже не заорал, прося о помощи и изображая из себя жертву. Он просто сиганул в реку. В глубокую реку в бетонном русле. – Псих! – Анак преодолела оставшееся расстояние в два прыжка, заглянула вниз. Подсознательно она ждала увидеть придурка зацепившимся с помощью инвентаря за отвесные стены (хотя как бы он успел всё подготовить для манёвра?), но на воде печально расходились круги. Волны тихо лизали бетонные стены. До самой воды – метра три. А сколько до дна... Анак ругнулась сквозь зубы и отступила назад. Гадёныш всё не всплывал, и если он утоп... Её внезапно схватили за локоть и дёрнули в сторону. Стиснув свободную руку в кулак, Анак рванула вторую из чужой хватки и собралась было отправить случайного свидетеля в нокаут, как тот зашипел голосом Глазуньи: – Какого чёрта ты тут устроила?! Анак оглянулась. Андросси таращилась на неё с помесью изумления и беспокойства, растрёпанные волосы лохматил ветер. Она что, тоже за ними бежала?! – Откуда ты... Андросси поморщилась и, оглядев пространство вокруг, поманила Анак за собой. Они торопливо вернулись к району, но немного левее того места, откуда пришли. Вокруг всё ещё было пусто и тихо, но теперь это скорее давило и нервировало, чем настраивало на боевой лад. Чёрт. Конечно, за оборону и попытку задержать нападавшего (админам не нужно знать её истинных намерений) ей ничего не должно быть. Нож и бомба должны были остаться на месте, но лишнее внимание к своей персоне... Нет, это слишком хлопотно. Анак раздражённо цыкнула. Андросси молчала, хмуро приглаживая волосы. Переглянувшись, они синхронно зашагали в сторону океанариума, а вдалеке зазвучали возгласы и удивленные вскрики – разрушениям района наконец-то досталось должное внимание. Только вмешиваться туда они обе не хотели. Заговорили лишь у ворот океанариума: – Меня хотели... – Я так и подумала. Кто это был? – Да Захард его знает... Какой-то идиот, явно из Избранных. Скаут. – Вечно ты во что-то да вляпаешься! – На себя посмотри! Анак досадливо фыркнула и скрестила руки на груди. Андросси недовольно покачала головой и поджала губы, но возмущение попридержала. Нужно было всё рассказать команде. … Ли Су слушал Анак, нервно постукивая пальцами по колену. В тренировочном зале они были вместе с Хатсу и Андросси, пока вся остальная команда (исключая, конечно, Лауре) хлопотала об ужине. Не то, чтобы Анак им не доверяла, просто предпочла ограничиться рассказом своих злоключений только перед самыми близкими друзьями. Говорила она сухо и чётко, словно докладывалась. То, что произошедшее всё же её задело, Ли Су видел лишь по потемневшим глазам и кривящимся в недовольной усмешке губам – Анак ненавидела подобные неурядицы. Пожалуй, накостыляй она своему несостоявшемуся убийце, и ей было бы легче, но тот предпочёл камнем уйти на речное дно. Желательно, чтобы с концами. Смутное опасение, что это был тот же псих, не давало Ли Су покоя – он вполне мог увидеть Анак в супермаркете, когда та зашла в отдел. Но какого Захарда?! Она ведь уже занимала высокую строчку в топе Избранных E-ранга, а он, судя по её рассказу, не отличался особыми силами… Решил переквалифицироваться из маньяка в самоубийцу? Или его уровень выше уровня Анак, и он зачем-то его скрывал? Да нет, бред, часть первой пятёрки из листа рангов в их команде, а оставшимся троим это не нужно… Почему сначала тот рыжий, а теперь Анак? «Это всё из-за…» – Отвисни, глючный ты светоч, – подруга пихнула его рукой в плечо. После её рассказа они все примолкли, и эта затянувшаяся пауза ей явно надоела. – Я просто хотела, чтобы вы знали. – … если к нам вдруг нагрянет полиция? – съязвила Андросси, опередив открывшего было рот Хатсу. Она сидела на скамье недалеко от Ли Су, изящно закинув ногу на ногу, в то время как Хатсу подпирал спиной стену, а Анак топталась на месте. – И ещё админы. Кто знает, кого ты утопила? Может, этого местного психопата, а, может, просто завистника. – Завистники у тебя водятся, – огрызнулась Анак. О вчерашнем бойкоте было забыто, они начали пикироваться по новой. – И что мне было делать? За ним прыгать? – Если б прыгнула, – Андросси фыркнула, растягивая губы в усмешке, – то была бы не ящеркой, а лягушкой. Последнее слово она произнесла как «лягу-ушкой», что вышло достаточно издевательски. Анак вспыхнула незамедлительно, и об инструкциях, которые Ли Су должен был отдать в качестве лидера, пришлось на время забыть.***
Тридцатый Этаж. Воскресенье, 22 июля.
К ним никто не пришёл – ни в тот вечер, ни на следующий день, ни через день. В новостях стабильно предупреждали об осторожности, но не сказали ни слова об утопленнике из реки. Хотя тело однозначно должно было всплыть, если преследователь Анак действительно утоп. Здешняя искусственная река (больше похожая на обычный канал) не могла похвастаться сильным течением, а на её гладком дне без естественных камней или коряг попросту было не за что зацепиться. Его даже чистили раз в неделю! Если бы труп одеждой зацепился за решётку выходящего в реку трубопровода, то об этом немедленно доложили, куда следует. Тоже скрывают, как в случае с рыжим? Но утопленник был жив и здоров до своего самоубийственного скачка, и связать его с жертвами маньяка никто бы не смог при всём желании. Зато Ли Су упорно связывал его с личностью самого маньяка, и отсутствие трупа рисовало ему не радужные перспективы. Значит ведь, паршивец жив! Но дни тянулись один за другим, и на Этаже воцарилась атмосфера, смутно похожая на мнимый покой. Отрубленных голов и конечностей или выпотрошенных Избранных больше никто не находил, из чего Ли Су делал вывод: псих затаился. Вероятно, отпор Анак вспугнул его и заставил усомниться в собственной безнаказанности. – Да не следит больше никто! – ворчала подруга, когда он осторожно её расспрашивал. – Даже если он вдруг стал осторожнее, то я его по стенке размажу. И хватит надо мной квохтать! Продолжишь – предупреждать не буду! Приходилось идти на попятную и интересоваться безопасностью остальных членов команды – чисто на всякий случай. Но на вопросы «Не было ли в последнее время ничего странного?» все отвечали отрицательно, а Андросси и вовсе закатила глаза и назвала Ли Су параноиком: – Это был просто какой-то придурок, Ящерка же тебе сказала! Из всех товарищей настороже оставался только Хатсу. Верный, строгий и бдительный Хатсу, который на полном серьёзе заявил Ли Су: – Согласен с тобой, странностей слишком много. Но я не могу всё время ходить рядом, поэтому думаю, что тебе нужны дополнительные тренировки. Искусству обращения с мечом я тебя уже не научу, но вот рукопашному бою – в самый раз. Драться Ли Су умел, но не против таких оппонентов, как Хатсу. Поэтому идею друга счёл полезной и с готовностью разбавил свой график не только бытовыми обязанностями Лауре (которого всё-таки вычеркнули из общего списка от греха), но и ежедневными утренними и вечерними тренировками. Учитывая, что учителем Хатсу был жёстким, уже на второй день Ли Су едва-едва добирался до своей комнаты, чтобы сесть дальше обрабатывать материалы по тесту. Всё тело ныло и казалось одним большим синяком, но ему самому ныть не стоило – услышав это, Анак бы ещё добавила перчику и обозвала его тряпкой. Мужчина должен быть терпелив, в конце концов. Именно поэтому Ли Су с терпением и кропотливостью выполнял все свои обязанности. А вдобавок к ним, пока ничего не говоря Хатсу и тем более Анак, искал информацию по первым четырём жертвам маньяка. Мысль, что на подругу могли напасть, потому что она оказалась с ним рядом, гложила Ли Су день за днём. И если дело действительно в нём, – «Какого чёрта!», – то следовало понять, кем были и чем жили предыдущие несчастные. Понять – и найти нечто общее между ними всеми. Хотя это, признаться, совершенно его не радовало. Контакты и интересы в социальных сетях, отрывки новостей с сайта Адептов Света, беседы и заводимые погибшими темы там же… Он искал и смотрел, и самая важная мысль скреблась где-то на задворках сознания, но пока не спешила оформляться окончательно. Не чувствовалось и слежки, хотя Ли Су не мог поручиться за то, что её не было вовсе. С такими настроениями впору не идти на фестиваль, но случайно брошенная фраза вызвала у команды волну энтузиазма. До согласия снизошла даже Андросси, одобрительно фыркнула Анак, и Хатсу пришлось ограничиться лишь очень недовольным взглядом. А Ли Су – истово попросить богов о том, чтобы всё прошло спокойно. … Фестиваль начинался вечером, в шесть часов. Над головой простиралось ещё светлое небо, и развешанные между торговых рядов бумажные фонарики незажжёнными покачивались на ветру. Их было так много, что от цветной бумаги начинало рябить в глазах, и Ли Су отвернулся, моргая. Помогло это несильно – проход между лавочками и палатками, наперебой торгующими едой, сувенирами и всякой всячиной, тянулся вперёд и назад на многие метры. Как команда уже успела убедиться, множество подобных «коридорчиков» на отведённой для фестиваля территории составляли настоящий лабиринт, в который продолжали прибывать новые Избранные, и задача «Всё время держаться вместе» из-за этого оказалась мало выполнимой. И ещё по одной причине: – Это не фестиваль, а обычная ярмарка! – Андросси раздосадовано оглядывалась. Сновавшие вокруг люди и нелюди бросали на неё восторженные взгляды, но пока не решались подойти за автографом или фотографией. Шутка ли, Принцесса Захард на расстоянии вытянутой руки! Ли Су подозревал, что её недовольное личико даже кажется им всем привлекательным, а не сигнализирует о необходимости держаться подальше. – Треники, ты чего не проверил информацию? Я на такое не подписывалась! Где здесь поблизости кафешка поприличнее? Ни маньяк, ни кто-либо ещё её однозначно не пугал. Анак тоже, но чтобы она взяла и смолчала? – А ты ждала концерта в свою честь? Конкурса красоты? Танцев? – подруга насмешливо вскинула бровь, а уголки её губ слегка дрогнули. Верди и Веспа, крутящиеся возле Андросси, опасливо на неё покосились, но та еле слышно скрипнула зубами и одарила Анак сердитым прищуром. На публике она могла морщить нос или резко оборвать надоевшего журналиста, но не устраивать словесные перебранки – имидж не позволял. – Тем не менее, – с нажимом сказала она, упирая одну руку в бок и второй поправляя волосы, – я прогуляюсь. И не в толпе, а в месте потише. Не одни же лавки с барахлом здесь понатыкали! На территории Ли Су видел ещё небольшую утоптанную площадку со сценой посередине, где лениво готовились к выступлению всклокоченные музыканты, и отдельный маленький палаточный городок с конкурсами. Говорить он этого, правда, не стал – его опередила Верди, оказавшаяся не менее наблюдательной: – Была выставка цветов на севере территории, – проговорила она, глядя на Андросси снизу-вверх. – Рядом – выставка драгоценных и полудрагоценных камней. И, кажется, что-то с национальной одеждой некоторых народов Башни. Что скажете, Принцесса? Ах, и концерт обещают, но малоизвестных исполнителей… Андросси незамедлительно переключила внимание на девчушку. Потёрла подбородок, будто раздумывая, и протянула: – Я этого не заметила. Проводишь меня? Верди скромно улыбнулась. Осьминог, примостившийся на её плече, нежно заурчал. – Конечно, Принцесса. Если лидер не будет против того, что мы уйдём… – Не будет, – поспешно вставил Ли Су. Метнувшийся на него взгляд Андросси так и говорил, что он сделал правильный выбор, взгляд Анак – «Опять ты потакаешь её капризам!», и Хатсу – «Это неосмотрительно!». – Только, пожалуйста, будьте на связи. Скоро стемнеет, а на Этаже сами знаете… – Знаем! – Андросси изящно помахала кистью руки, словно отгоняла комара. После шпильки Анак она уже реабилитировалась и жаждала хоть каких-то впечатлений. – Не нуди. Пошли, Верди. И если кто-то ещё хочет, то милости просим. Захотела Веспа. Амиго не горел желанием, но Хатсу жестами попросил его приглядывать за их взбалмошной Принцессой: и милая Верди-кукловод, и гордая вспыльчивая Веспа были увлекающимися натурами, а вдобавок вовсю слушались Андросси. Не то, чтобы это могло закончиться плохо, но подстраховка ещё никому не мешала. – Собрала себе свиту! – Анак презрительно фыркнула Андросси в спину, а Ли Су поспешил дать напутствие: – Через час созвон, ладно? А встреча… – О встрече потом! – их уже не слушали. Народ, возбуждённо перешёптываясь, уходил с пути Андросси, стремительно шедшей к выходу из «коридорчика». За ней вприпрыжку следовала Верди, неся под мышкой повисшего плюшевой игрушкой осьминога, а рядом летела Веспа. Маленькое шествие замыкал мрачный и молчаливый Амиго, брошенный жертвой на алтарь общекомандного спокойствия. Не прошло и нескольких мгновений, как толпа снова сомкнулась, словно схлестнувшиеся морские волны. Фигурок женской части любителей цветов и камней было больше не видно, лишь над головами Избранных продолжал маячить рыжий коротко стриженный затылок Амиго. И тот вскоре скрылся из виду – четвёрка завернула в другой проход, из которого тут же донёсся восторженный вопль и очень громкая просьба об автографе. Ли Су тронули за плечо. Он полуобернулся, и Хатсу с сомнением спросил: – Ты правда думаешь, что стоило разделяться? Договорились же. – Глазунье договора не писаны, – Анак недовольно повела плечами. – Да и что с ней сделается? Она в одиночку-то тот ещё танк. – Снесла бы тут всё, запрети ей, – неловко пошутил Ли Су и вздохнул. Вокруг шумели, торговались и сплетничали, и их компанию не растоптали только потому, что узнали. Но не торчать же здесь вечно! – Но я надеюсь на Амиго. Он парень серьёзный, не даст им наломать дров. Пойдёмте… куда? У него не было чёткого плана на этот вечер, если не считать желания проследить за операцией полиции и админов по поимке маньяка. Проходя на фестиваль, он заметил дежурящих по периметру его территории полицейских; они же попадались в толпе, мелькая синими фуражками и серебристыми значками-нашивками на груди и рукавах рубашек. Вероятно, были и переодетые агенты, а патрульные просто изображали очевидную охрану фестиваля, но никого подозрительного Ли Су не увидел. Хотя тем лучше – значит, и псих, если здесь, тоже их не вычислит. Кто бы знал, как сильно ему хотелось наконец-то спокойно поспать! – Просто пошли уже хоть куда-то, – Анак ухватила его за рукав и потянула за собой. Рядом пошёл Хатсу, поправляя на плече лямку конструкции, удерживающей на его спине Лауре. Паршивец в конец разленился и даже не желал развлекаться! – Есть будете, или сразу в другие места? Ли Су переглянулся с другом. Ответил: – Давай в другие. Посмотрим, что тут ещё есть. … Обещанными в рекламе «незабываемыми впечатлениями» даже не пахло. «Фестиваль» не отличился ни фееричными и весёлыми конкурсами, ни оригинальностью представленных на торговлю сувениров, ни особым вкусом уличной еды (они всё же попробовали яблоки в карамели). Всё это было понятно с первого взгляда, но надеяться и разочаровываться никто не воспрещал, чем Ли Су и занимался все следующие полчаса. А после – банально заскучал. – Глазунья нашла-таки кафе, – Анак деактивировала коммуникатор, на который ей написала Верди. Они забрели в самую оживлённую часть, отведённую специально под поделки местных умельцев, и, чтобы переговорить гул толпы, приходилось повышать голос. – Теперь старательно делает вид, что она соблюдает диету, попивая коктейль с обезжиренным молоком и карамельным сиропом. – Это тебе всё Верди сказала? – Хатсу недоверчиво вскинул бровь и ловко увернулся от случайного тычка в плечо. Болтающемуся за его спиной Лауре повезло меньше – чей-то локоть попал тому в бок, и непрекращающийся храп из беззаботного с присвистом стал раскатистым и сердитым. Да и шум явно действовал их командному Снорлаксу на нервы, но ублажать его и уходить в тишь Ли Су не собирался из принципа. – Только про кафе, – Анак хмыкнула и, скользнув по лавочке с фигурками незаинтересованным взглядом, прошла дальше. – А в остальном я просто знаю Глазунью. Это как с её дежурствами, когда я предупреждала, что она не будет ни черта делать, а нагрузит Верди и Веспу. – Это не по-товарищески, и я уже говорил с ней… – Они сами не против, поэтому не трать время. – Анак. – Это же Глазунья. Не первый год вместе. Под конец Ли Су стал прислушиваться к их беседе вполуха. На какие-то мгновения ему почудилось, что на него вновь пристально смотрят, но когда он огляделся, ощущение пропало. Вероятно, мог просто полюбопытствовать кто-то из толпы, но после событий на неделе его настораживал любой шорох. Разве что при виде полицейского в форме, деловито шествующего сквозь толпу, стало поспокойнее – сейчас никому из них ничего не угрожает. – А что за кафе-то? – спросил он, чтобы отвлечься обратно на друзей. – Они успеют? Анак пожала плечами: – Даже если не успеют, сами в отель придут. Не маленькие, и не по одному, если ты всерьёз беспокоишься об этом маньяке. Ли Су медленно кивнул и тихо выдохнул. Взгляд, блуждающий по лицам проходящим мимо Избранных и торговцев и расставленных, разложенных и развешанных по прилавкам поделкам, зацепился за одну из безделушек. В ней не было ничего особенного, просто аляповатая керамическая фигурка: жёлтая ящерка, чёрный пёс и серая сова водили хоровод вокруг светоча. Но выглядела она до того комично, что Ли Су даже притормозил, чтобы прочитать надпись на кусочке картона рядом: «Керамический мини-светильник «Дружба команды». Цена: 50 ед.». Дружба команды. Звучало это очень незамутнённо и тепло. Видимо, не он один так подумал: – Ой! Смотрите, прелесть какая! – его легко и профессионально оттеснила от прилавка невысокая блондинка в пёстром комбинезоне. Под локоть она цепко держала низкорослого крепыша, а рядом с ними неуверенно топталась хорошенькая брюнетка в платье. И крепыш, и брюнетка, извиняясь за подругу, кивнули Ли Су и наклонились ближе к ней, а того цапнула за руку Анак: – Мы тебя опять чуть не потеряли! – её хватка на предплечье была поистине бульдожьей. – Хатсу спохватился, что ты ворон считаешь. Идём уже. Или решил озолотить кого-то из местных торгашей? Ли Су в последний раз оглянулся на мини-светильник. Блондинка восторженно вертела им перед лицами друзей, но крепыш стоически отговаривал её от покупки. – Да нет, – отворачиваясь, ответил Ли Су. – Лучше приберегу деньги на обновление инвентаря. Анак удовлетворённо кивнула, и они пошли к товарищам. О разношёрстной троице забыли практически сразу – Избранные как Избранные, похожие на ребят, которым не свойственно влезать в неприятности вне тестов. И тем было удивительнее снова столкнуться с ними при менее спокойных обстоятельствах. Это произошло минут через пятнадцать-двадцать, когда Ли Су, сверившись со временем, принялся набирать номер Верди. Для созвона пришлось выйти из шумных торговых рядов и остановиться подальше от них, в маленьком скверике, названном так скорее чисто символически. Отведённая под фестиваль территория представляла собой огромный пустырь около особо оживлённого района для Избранных, и скверик притулился на самом их стыке. Вероятно, район собирались расстраивать, и кусок озеленённой территории должен был положить начало этому событию, но пока выглядел не очень презентабельно: чахлые деревца уныло покачивались на лёгком ветру, сквозь стыки каменных плит под ногами уже пробивалась трава, а фонтан в полукруглой бетонной чаше лил воду жалкой тонкой струей. Даже не сильно придирчивая Анак хмыкнула: – Уныние какое. До скверика долетали шум и запахи фестиваля. Облокотившись спиной о первое попавшееся дерево, которое тут же печально заскрипело тонким белёным стволом, Ли Су активировал звонок… а к отдалённым звукам добавились звуки весьма приближенные: – Стоять! – и чуть тише: – Что, козлы, отвязаться вздумали… Голос, сначала громкий, практически стих и превратился в невнятное, но угрожающее бормотание. Ли Су озабоченно нахмурился и вгляделся вглубь скверика, пытаясь различить среди неаккуратного насаженных деревьев и неряшливо раскинувших ветви кустов говорящего. К первому голосу прибавился второй, третий, потом ещё один, ещё… Да Захард, у кого там собрание?! – Не нравится мне это, – пробормотал он, и Анак без улыбки добавила: – Явно не дружеская встреча, – коснулась пальцем уха. – На дружеских встречах не угрожают. Ли Су краем глаза глянул на неё – лицо сосредоточенное, глаза прищурены. – Ты слышишь? – Немного. – Надо проверить, – вмешался в их короткую беседу Хатсу. Его ладонь легла на рукоять закреплённого на поясе меча, однако вынимать его из ножен он не спешил – всё равно драки между Избранными вне тестов запрещены, оружием только попугать можно. Но вид Хатсу имел суровый, и даже храпящий за его спиной Лауре не сильно портил сложившийся имидж. – Мало ли, что там может быть. Подождёте здесь? – Кинешь в них Снорлакса и вернёшься к нам? – Анак хмыкнула и вышла вперёд. – Я тоже хочу посмотреть, что за чертовщина там творится. Она действительно двинулась вглубь сквера первая. Хатсу не сказал ничего, только поманил Ли Су свободной рукой и направился следом, и тому пришлось замыкать образовавшуюся цепочку. О звонке Верди, который он прервал, на время забыли. Анак двигалась легко, тихо ступая сначала по каменным плитам, а потом и траве не очень ухоженных газонов. Они вдвоём старались не отставать от неё, и с каждым их шагом гул голосов становился громче, а слова – разборчивее. Ли Су прислушался и поджал губы: за несколько минут содержание разговора не стало дружелюбнее: – Ну что, падлы, усекли? Или принимаете предложение старины Брауна, или не ждите ничего хорошего. Я добрый, так и быть, даю вам последний шанс. – Иди нахрен, старина. Сказали же – старик ресторан нам доверил, поэтому не жди урвать от него кусочек. Иди обратно в свою вонючую пивную лавку и дальше трави Избранных, а не… Ли Су осторожно раздвинул ветви кустов как раз в тот момент, когда уже знакомый ему низкорослый крепыш согнулся пополам от удара в солнечное сплетение. Сразу же за этим тому досталось снова – похожий на тяжелоатлета мужик схватил его за волосы и ударил коленом в лицо. На линялых джинсах осталась кровь, и бандит, скривившись и сплюнув себе под ноги, отшвырнул крепыша в сторону. Тот сделал пару неряшливых шагов, силясь удержать равновесие, но всё равно рухнул на колени и тяжело завалился на бок, одной рукой зажимая сломанный нос. Сквозь неплотно сомкнутые пальцы лилась кровь, пачкая кожу и капая на землю. – Оставьте его! – истошно закричала побледневшая блондинка. Она билась в руках монолитом стоящего высокого усача, её подругу с двух сторон держали тощие и мрачные братья-близнецы. Пятым в компании бандитов оказался подтянутый лысый мужик, снисходительно посматривающий то на испуганных девушек, то на их поверженного товарища. – Лора, не будьте упёртыми тупицами, – начал он. – Вы и так у нас в печёнках сидите – ещё бы с месяца три назад заключили договор да обмыли выгодную сделку. А вы всё настаиваете на выполнение последней воли старого хрыча, чтоб ему пусто теперь было… – Вы ни живых не уважаете, ни мёртвых, – подала голос брюнетка. Названная Лорой блондинка всё ещё отчаянно трепыхалась, и на её фоне подруга казалась смирившейся с их поражением. – Вам не стыдно? – А тебе, сучка? – хмыкнул лысый и сунул руки в карманы щегольских кремовых штанов. – Это мой ресторан, а не ваш. – У вас помутнение рассудка, – брюнетка таращилась на него, широко распахнув глаза. – Дедушка Бон говорил вам, что не продаст ресторан, и не продал, и по документам вы не имеете на него никакого… – Пасть заткни, – лысый поморщился. – По ним не имею, по внутренним ощущениям – очень даже. Это очень выгодное место, мне для торговли в самый раз. Всего-то нужно несколько подписей, и мои ощущения обретут материальное воплощение. Поэтому завалитесь и подпишите, где скажу, и катитесь куда угодно – хоть на нижние Этажи, хоть сюда в трущобы. Я и так терпеливо ждал, когда старик откинется, чтобы не злить хорошо относящихся к нему админов, а тут вы! Всё ясно. Грязные бизнес-разборки, Ли Су никогда их не любил. Он оглянулся влево: Анак притаилась за толстым кряжистым деревом, внимательно следя за происходящим на маленьком, окружённом растительностью пятачке. Хатсу чуть поодаль прятался за кустами, как сам Ли Су, и даже Лауре практически не храпел – то ли нашёл позу поудобнее, то ли проснулся и проникнулся важностью момента. «Поможем?» – жестами вряд ли получилось передать вопрос, – Ли Су не был силён в этом языке, – но друзья сами были настроены решительно. И когда тяжелоатлет снова замахнулся на огрызнувшегося крепыша, ударили, не раздумывая. Анак стрелой метнулась из-за дерева к нападавшему и перехватила его руку на полпути к жертве. Ли Су лишь успел увидеть, как она сомкнула пальцы на чужом мощном запястье, а спустя мгновение тяжелоатлет заорал от неожиданности и боли и попробовал шарахнуться назад, но получил удар по коленям сзади. На землю он бухнулся как мешок картошки, воя и пытаясь здоровой рукой перехватить вывихнутое запястье, но Анак ударом ребра ладони по шее отправила его в окончательный нокаут. – Какого хе…!.. – возмущению лысого не было предела, но подруга прервала его на полуслове. От удара в солнечное сплетение он не просто согнулся, как крепыш, а сразу оказался на земле рядом с товарищем, судорожно хватая ртом воздух. Гладкое бледное лицо побагровело, но Анак милостиво не стала никого добивать – достаточно было того, что её реакция и сила намного превосходили бандитские вместе взятые. Мрачные братья-близнецы уже сами выбросили белый флаг – весомым аргументом к их капитуляции стал меч Хатсу у шеи одного из них. Они отпустили брюнетку и позволили ей отойти, но друг продолжал осторожничать и следить за каждым их движением. В этом ему мешала блондинка, подлетевшая к брюнетке и крепышу – она взволнованно щебетала, охала, ругалась и всплёскивала руками, привлекая к себе львиную долю внимания всех присутствующих. Державший её усач сидел на земле, матерясь сквозь зубы и зажимая причинное место – ушлая Лора ловко воспользовалась ситуацией. Ли Су и пальцем шевельнуть не успел, как всё было кончено. Даже не понадобилась тяжёлая артиллерия в виде Лауре. «… хотя это очевидно». Он выпрямился и вышел из-за кустов. Хатсу, не отрываясь, кивнул ему, Анак хмыкнула: – Что-то ты медленно, – и Ли Су только виновато пожал плечами. Бандиты выглядели ошарашенными: видимо, проигрывать и получать на орехи им не приходилось уже давно. Тяжелоатлет продолжал валяться без сознания, лысый рядом очумело тряс головой. Близнецы оглядывали Ли Су и Анак злыми, неприязненными взглядами под непрерывающийся мат усача с ущемлённым во всех смыслах достоинством. Над пятачком продолжало висеть напряжение, ставшее ещё гуще после того, как Лора помогла подняться крепышу на ноги и злорадно возопила: – Поделом вам! – Ах ты ж сучка! – незамедлительно ожил лысый как самый наглый из пятерки криминальных элементов. Он хотел было вскочить, но Ли Су встал рядом, а Анак очень выразительно изогнула бровь, заставляя его сбавить обороты: – Какого ёбанного хера?! Вы ещё и подельников заимели?! Лора с достоинством вскинула подбородок, и Анак раздражённо поморщилась. Это пахло новыми неприятностями – заносчивых особ подруга не переносила на дух и запросто могла ту отбрить. Ли Су пришлось срочно спасать ситуацию: – Мы незнакомы. Просто считайте это жестом доброй воли. Слышали, что люди должны выручать друг друга? Лысого перекосило так, словно он откусил от намазанного горчицей лимона. И, конечно, остался верен себе: – Схуяли тогда полезли? Тебе чё, бля, жить надоело?! Вам все-ем?! – Захлопнись, яйцо, – Анак нахмурилась, недружелюбно на него глядя. – Мне вот твоя рожа не понравилась. Будешь выступать – подправлю как следует. Она бы поправила, Ли Су был уверен. Поэтому осторожно качнул головой, призывая её быть сдержаннее: нечего опускаться до каких-то придурков. Преподали им урок – и ладно. Хорошо бы, они его ещё осознали… Но каяться лысый упорно не желал: – Рискни, глиста зелёная! – Анак опасно прищурилась. – Это мой Этаж, и тут мои правила! Ли Су на пару мгновений зажмурился, в красках представляя, как подруга одним мощным ударом вомнёт идиоту нос в череп. Для этого ей не требовалось ни Шинсу-усиление, ни какая-то особая техника – природная сила и кровь Захарда давали о себе знать. Идиот не побежит ябедничать админу, побоится, что сам получит за попытки силой отжать чужой бизнес… но правда, нечего опускаться до его уровня! – Ана… – Он просто владеет пивной лавкой и одним баром и пытается расширить бизнес. – Все синхронно оглянулись на брюнетку. Она стояла прямо, страшно бледная и блёклая. Крепыш рядом отвлекал на себя Лору, изображая намного более пострадавшего, чем был на самом деле. – Вместо заоблачных перспектив – море самомнения. Все его угрозы пустой звук. Он может разве что натравить на вас своих дуболомов… но вас это вряд ли напугает. – Пошла нахер, тварь! – зашипел лысый и тут же взвыл – не выдержавшая Анак больно шлёпнула его прямо по лысине. – Да вы все чё, совсем оху… – Значит, так, – Ли Су набрал в лёгкие побольше воздуха. Цирк с конями начал ему надоедать. – Подбираетесь и идёте отсюда. Скажете что офицерам – и нам тоже будет, что им рассказать. Мы сами неместные и всё равно уйдём с этого Этажа, а вот вам тут ещё жить. Как – ваши проблемы, но на любого дуболома найдётся другой. Поэтому давайте не будем портить друг другу жизнь. Лысый разинул было рот, но Анак отвесила ему звонкий подзатыльник. Получила в свой адрес злой, исполненный ненависти взгляд, но им всё и ограничилось: бандиты наконец-то осознали, что тупо быковать им здесь очень невыгодно. Не прошло и пяти минут, как они наконец-то худо-бедно собрались и уковыляли из скверика, напоследок пообещав троице рестораторов и команде Ли Су насыщенную неприятностями жизнь. Можно подумать, она у них сладкая! Ли Су тихо вздохнул и благодарно посмотрел на друзей: Хатсу убрал меч в ножны, а Анак провожала удаляющихся бандитов долгим тяжёлым взглядом. От их угроз вряд ли стоило ждать чего-то материального, и, положа руку на сердце, он про них сразу забыл. А вот про троицу ресторанов – нет, их забудешь! – Спасибо, – крепыш, опираясь на плечо Лоры, благодарно им кивнул. Свободной рукой он продолжал накрывать кровящий нос, и оттого его голос звучал тише и глуше. На светло-серой футболке расплывались грязные бурые пятна, кровь застыла неряшливыми мазками на пальцах и тыльной стороне ладони. – Вы нас очень выручили, и… чёрт. Я Тим, и вы теперь просто обязаны отобедать в нашем ресторане! За наш счёт, разумеется. – Лора, – представилась Лора, заботливо придерживая Тима. – Правда, спасибо вам! Это ублюдки всё не давали нам покоя, но мы не ожидали, что они будут… вот так, подло… Видимо, она вознамерилась рассказать их команде все подробности. Ли Су невольно напрягся – он не был чёрствым человеком, но нырять в это дело глубже, чем уже есть, ему не улыбалось. На его счастье, Тим чуть дёрнул плечом, и пока Лора замешкалась, слово взяла брюнетка: – Ресторан «Бухта». Самые свежие морепродукты и оригинальные блюда, – она слабо улыбнулась. – Я Элли. Простите, что доставили вам столько хлопот. Наверное, вам уже пора? Если вы не против, мы могли бы взять номера ваших коммуникаторов, и уже туда прислать адрес ресторана… а вы – позвонить нам и забронировать время и столик. Она не выглядела желающей от них отстраниться. Скорее – испытывающей неудобство за то, что кому-то пришлось их защищать и быть свидетелями столь некрасивой сцены. Неудивительно, что Ли Су проникся к ней большей симпатией, чем к бойкой и громкой Лоре. – Да, пожалуй, – он вопросительно взглянул на друзей. Хатсу просто пожал плечами, Анак ответила, скрещивая руки на груди: – Ладно, – «Испортим Глазунье диету» читалось по её глазам. Номерами обменялись быстро, попрощались несколько скомкано. Троица горе-рестораторов ушла в направлении жилых кварталов, настоятельно попросив им обязательно позвонить, а они вчетвером остались стоять на злополучном пятачке. Молча – Ли Су и не знал, что тут ещё сказать. Ну разве что: – Вот тебе и фестиваль. – Лучше бы фестиваль армрестлинга устроили, – Анак потянулась и размяла руки. – Звони уже Верди, надоело всё. Ли Су опять вздохнул и наконец-то набрал давешний номер. … Они договорились встретиться в половине девятого на краю концертной площади, чтобы вернуться в отель всем вместе. Темнело на Этаже быстро, и потому к назначенному времени территорию фестиваля осветили бумажные фонарики и обычные уличные фонари по периметру. На площади их жёлтый свет разбавили вспыхнувшие белым, красным и зелёным огни сцены, и оттого стоящие близко к ней казались разноцветными и нереальными фигурами. Про музыкантов можно было и не говорить –под тяжёлый рок на сцене творилась настоящая вакханалия, которая, по мнению Ли Су, должна обязательно закончиться убиением гитары об пол. Впрочем, концерт волновал его в последнюю очередь. – В смысле встреча… Глазунья! – ещё бы немного, и вопль Анак перекрыл даже грохот музыки. Тяжёлые раскаты неслись над веселящейся толпой, глушили чужие крики и смех и выплёскивались далеко за пределы площади. В сравнении с ними давешний шум фестиваля казался лёгким гулом, но возмущение подруги Ли Су расслышал отчётливо. Потёр уши, ноющие от запредельной громкости концерта, и вопросительно вскинул брови – Анак свирепо смотрела на замолчавший коммуникатор. Как выяснилось спустя пару минут и попытки переорать разошедшихся музыкантов, не зря. Андросси оказалась очень популярна у местных репортёров, и те упросили её о новом интервью. Верди и остальных она великодушно направила на встречу с командой, а на раздражённое замечание Анак немного подумать о других ответила просьбой не мешать. – Опять! Ей прошлого раза натрепаться не хватило?! – Она у нас себе на уме… – Ли Су устало хлопнул себя по лбу, Анак недовольно повела плечами. Хатсу терпеливо ожидал в стороне под фонарём-ориентиром и только склонил голову на бок, поймав взгляды друзей – к разговору он решил не прислушиваться и просто дожидался его окончания. За спиной друга, это было видно и с пяти шагов, недовольно возился в своём спальном коконе Лауре. Стоило скорее посвятить их (вернее, Хатсу) в произошедшее и решить, что делать дальше. Волнение снова всколыхнулось в душе Ли Су, и он жаждал лично убедиться в целости и сохранности всей своей команды. Но с другой стороны, Андросси – Принцесса Захарда, Топовая Избранная и пока без мешка неприятностей за плечами. Отпускать её одну всяко безопаснее, чем Анак, и можно будет дождаться её возвращения уже в отеле… Додумать все варианты, удобные для каждого члена команды, Ли Су не дали. Поведать Хатсу об очередном сумасбродстве Андросси тоже, потому что одновременно случились две вещи. Во-первых, из изрядно поредевших торговых рядов вынырнула Верди и остальные, а, во-вторых, Анак ухватила его за локоть и притянула к себе, чтобы громко и с раздражением заявить в ухо: – Я за Глазуньей. Достала уже. Она отпустила его также внезапно, как и схватила, и скрылась в начавшей выходить за пределы концертной площади толпе. Музыка со сцены грянула громче, неприятно ударив по барабанным перепонкам, и ошарашенный ею и внезапным вывертом подруги Ли Су на несколько мгновений прекратил ориентироваться. Он видел озадаченное лицо Хатсу, искажающееся гримасой беспокойства, машущую им обеими руками Верди, и виновато поджимающего губы Амиго. Рядом уже вертелась бойкая Веспа, жужжащая про Андросси и её популярность: – Лидер, Принцесса просила передать… Ли Су прервал Веспу заверениями, что он в курсе. Снова потёр уши, силясь взять себя в руки, и указал Хатсу в сторону толпы. Раз всё складывается таким образом, то он сам соберёт команду, которая совсем перестала его слушаться! Спасибо, конечно, за предупреждения, но даже со стороны они наверняка казались похожими на одолжения. – Веспа! – он повысил голос, едва не сорвав его. Музыкальные ритмы звучали рвано, как нестройные удары молотка, свет на сцене стал инфернально мигать и переключаться новыми ядерными цветами. – Забери… Лауре!.. Под конец Ли Су закашлялся, но Веспа его поняла. Хатсу, поторопившись, крайне неаккуратно передал ей с рук на руки начавший возмущённо извиваться кокон («Что вы делаете, мать вашу?!» – «Кинь его в толпу, если надоест» – «Ты меня слышал вообще?!»), а подскочившая к ним Верди сложила ладони рупором и крикнула: – Кафе! «Лакриция»! Суматоха напоминала театр абсурда. Единственным гласом спокойствия в этом представлении оказался Амиго, выросший прямо за спиной Ли Су и глухо и громко ухнувший: – Мы подождём здесь. Ли Су кивнул ему и, больше не глядя по сторонам, первым бросился догонять Анак. Хатсу поравнялся с ним через секунду, и толпа поглотила их практически одновременно. Именно «поглотила»: пробираться сквозь такую массу народа оказалось крайне проблематично; та словно жила своей жизнью, раскачивалась в такт музыке и уже весело подпевала солисту. Их двоих пихали в бока, толкали, наступали на ноги, а один раз особенно разошедшийся Избранный чуть не сделал Ли Су подсечку. От падения и участи быть растоптанным его спас Хатсу – вовремя ухватил за капюшон толстовки, но сам получил неаккуратный тычок в спину и пьяное извинение. О том, чтобы разглядеть где-то в толпе Анак, не было и речи. В глазах у Ли Су рябило от кучи самых разнообразных существ, уши закладывало, а в нос била смесь запахов из сладкого поп-корна, специй, жжённого сахара и пока ещё лёгкого алкогольного амбре. Приходилось пробираться напрямик в сторону кафе, активно работая локтями или протискиваясь между начавших танцевать Избранных. Вернее, сначала в сторону жилого района. Импровизированная концертная площадь располагалась на краю территории фестиваля. За ней расстилался кусочек унылого серого пустыря с парой-тройкой засохших кустарников, а левая сторона площади упиралась в злополучный скверик. Именно за ним, судя по давешним сообщениям Верди, сразу начинались кафе, среди которых нужное им «выделяется самой широкой и кислотной вывеской». Можно было, разумеется, сделать крюк и пойти через торговые ряды, но тогда Ли Су бы не поручился, что срезавшая путь Анак не подерётся с Андросси. «… Всегда нужно чем-то жертвовать. Сейчас я жертвую кроссовками, служившими мне со второго Этажа!..» – Ли Су вывалился из толпы, едва не получив напоследок подзатыльник от машущего крыльями птицелюда. Хатсу ужом выскользнул справа, одёрнул ворот футболки и быстрым шагом направился в скверик. Тот встретил их атмосферой менее приятной, чем два часа назад. Дело было не в ораве недоброжелателей из местных – скверик в это время, по ощущениям, совершенно пустовал, и никакая бандитская рожа не спешила выпрыгивать на них из-под куста. Но именно тишина, скрашиваемая только рокотом музыки за спиной, в сочетании с редким освещением действовала на Ли Су угнетающе. С каждым шагом она словно надвигалась на них: впереди не слышалось ни топота, ни шороха, ни ворчания. Скорее всего, Анак быстро проскочила и концерт, и сквер, и уже добралась до «Лакриции», но дурное предчувствие навалилось на Ли Су душным одеялом. «С ней всё в порядке, – уверенно и строго сказал он себе, вышагивая рядом с Хатсу. – Иначе бы последствия этого «не в порядке» мы увидели и услышали сразу». Редкие фонари тянулись по скверику хаотично, расставленные будто наобум или впопыхах. Их свет ложился на каменные плиты и неаккуратные газоны жёлтыми пятнами, ясно очерчивал силуэты близ стоящих кустов и деревьев, но делал тени между ними гуще и чернее. Поглядывая по сторонам, Ли Су всё яснее ощущал тревогу, и, когда сквозь просветы среди деревьев замаячила украшенная неоновыми трубками стена дома, успел обрадоваться. Как оказалось, рано. Шаг вперёд, немного быстрее Хатсу, случайный поворот головы влево – и он в растерянности замер на месте, вглядываясь под один из кустов. Под его развесистыми ветвями темнело что-то бесформенное, но рассмотреть подробно не выходило, потому что от ближайшего фонаря до означенного места было не меньше метра. И запах, внезапно хорошо различимый тошнотворный запах… – Эй… – Хатсу остановился рядом. Ли Су щелчком пальцев активировал коммуникатор и зажёг фонарик, позволяя мощному светлому лучу заскользить по земле и выхватить из мрака узкую серую туфельку. Та лежала у кромки травы, и, неожиданно нервно сглотнув, Ли Су направил свет дальше. Спустя мгновение – охнул и стиснул руки в кулаки. Под кустом на спине лежал труп. Его – её – голова была повёрнута в сторону плиточной тропки, единственный глаз закатился и таращился на них уродливым бельмом. Из второй глазницы торчала украшенная бабочкой спица для волос, вогнанная внутрь едва ли не на половину. Оттого на бледной щеке покойницы темнела бурая, уже начавшая подсыхать кровь; посиневшие и потрескавшиеся губы оказались приоткрыты, как на выдохе, разметавшиеся по траве некогда светлые волосы слиплись и свалялись и казались неаккуратной грязной паклей. На тонкой шее виднелись тёмные, почти чёрные синяки от чьих-то пальцев с отпечатками лунок от ногтей, словно несчастную яростно душили обеими руками. Но самым мерзким оказалось не это. Сделав медленный шаг вперёд, Ли Су увидел лоскуты разорванной рубашки и неаккуратный разрез с рваным краями, идущий от середины груди до паха. Тугие ленты кишок и печень вытащили и неаккуратной кучей затолкали ещё глубже под куст, оставив внутри всё остальное. В свете фонарика жутко и неестественно белели окровавленные рёбра и… затолканные в нутро покойницы несколько роз. Зелёные стебли и белоснежные лепестки, измазанные бурым, придавали картине смерти сюрреалистичность и такую жуть, что описать её словами Ли Су просто бы не взялся. Он стоял и тупо смотрел на мёртвую девушку, чувствуя, как в нос бьёт тяжёлый запах крови и требухи, а к горлу комом подкатывает тошнота. На тестах никто и никогда не издевался над погибшими, мелькнула рыбкой уже когда-то рассмотренная мысль. Мелькнула и пропала, и Ли Су не вывернуло наизнанку лишь благодаря какой-никакой, а закалке, и быстро дёрнувшему его назад Хатсу. – Не смотри больше, – едва скрывая беспокойство, потребовал друг и хлопнул его по щекам. Вышло сильно и даже немного больно, и Ли Су встряхнулся, как большая испуганная собака. Хрипло выдавил: – Пошли за полицией. И сейчас же звоним Анак и Андросси. Даже если дерутся – трубку возьмут. – Я могу отвести тебя к ни… – Нет. Не будем терять времени. Хатсу взглянул на него хмуро, исподлобья, но кивнул. И они быстро, почти переходя на рысь, зашагали в обратном направлении. О том, что разломанная на кусочки возле тела покойницы фигурка «Дружба команды» может быть каким-то посланием или символом, Ли Су старался не думать. Не прямо сейчас.