***
*** Удержать Таню до завтра мне не получилось: она упиралась, говоря, что дома собака, которую необходимо до вечера покормить. С одной стороны я был рад, что она сваливает — я достаточно насладился её обществом ещё за несколько минут до разговора про потолок и успел опять несколько раз подумать, почему же девушки не телепортируются из постели куда-нибудь подальше сразу после того, как ты кончишь. Но с другой стороны… когда Таня была здесь, я хотя бы на порядок меньше думал об этой девушке. А теперь у меня был её номер телефона. Чтобы не позвонить, я помыл всю посуду, дважды принял душ, пропылесосил всю квартиру, поменял постельное белье, вручную постирал двадцать пять штук носков, три раза неудачно попытался уснуть, но около трех часов ночи сдался. Даже попытки убедить себя в том, что она уже давно спит, не помогали. Телефон, входящие, последний номер, гудки… чёрт, я так не волновался даже в военкомате! Секунды тянулись так долго, как будто вся окружающая реальность была 3D-фильмом в замедленной съемке. Я даже успел придумать эту идиотскую фразу! —Да? — ответил тот самый голос на четвертом гудке. Разбудил. —Ой, извини… —Чего звонишь-то? —Ну я это, перезвонить обещал, вот и… —И чего сказать-то хочешь? —Так это… ты мне первая позвонила! И вообще, откуда ты этот номер знаешь? —А осторожнее надо профили в соцсетях заполнять! —Так это… того… вот оно как… —Ага. —А звонила-то ты зачем? —Номер проверить, настоящий ли. —Довольна? —Не меньше тебя. —А с чего ты решила, что я доволен? —Неужели нет? Можешь не отвечать, вопрос риторический; ты вообще недоволен постоянно с момента нашей последней встречи. Это радует. —Тебя радует, меня, знаешь ли, нет. —Ничего, ты мне ещё благодарен будешь!***
*** Мы проговорили около часа. Было ощущение, что это — лучший час моей жизни. Она не заставляла меня думать, как обычно, мы просто… говорили. О всяком разном, даже как-то ничего не запомнилось. Положив трубку, я расплылся в блаженной улыбке и вышел покурить на балкон. Чиркнуло колесико зажигалки, пламя как будто обняло кончик сигареты, и он задымился, светясь яркой маленькой точкой. Я посмотрел вверх. Никогда не замечал, что небо ночью в Москве не черное и не тёмно-синее, каким должно быть небо ночью, а красноватое, бурое и абсолютно без звезд. И в этом небе было что-то завораживающее. Что за хрень со мной творится?***
*** Ясное дело, что утро началось поздно. Встав и заварив кофе, я услышал звонок мобильника. Звонила Таня. Я несколько секунд смотрел на экран, но потом взял и вырубил звук. Через пару минут ещё звонок. Потом ещё. И ещё. С пятой попытки я сдался. —Алё? —Привет, зай! Когда к тебе сегодня подъехать? —Ой, это… я сегодня занят в общем, вот. —Что случилось, зай? Меня почему-то раздражал этот несчастный «зай». —Давай как-нибудь потом расскажу? —Ну ладно, зай, целую! —Пока. Я бросил трубку. Видеть её я не хотел. Да и вообще её не хотел.***
—Да? Её голос из трубки почему-то заставил меня улыбнуться. —Привет, я спросить хотел… ты это… в общем, ты не занята сегодня вечером? —Теперь занята. — у меня внутри что-то перевернулось. —И чем же? —Ну, тебе лучше знать. — она рассмеялась. —Э-э… в смысле? —В том смысле, что сегодня я занята тобой. Так что и где? Какое это было облегчение! На секунду. Потом я понял, что дальнейший план не придуман. Пришлось напрячься и импровизировать. —Ну… давай у меня дома? —Давай. — согласилась она. — Номер квартиры и код от домофона скажи.***
Черт возьми, я не подозревал, что способен на такое! К семи часам, когда она должна была прийти, квартира была вылизана почти в буквальном смысле, был приготовлен ужин (когда-то давно мама научила меня готовить мясо, спагетти и офигенно вкусный соус к ним. Рецепт вспомнился сам. Получилось съедобно), куплен торт, шампанское, стол накрыт, свечи зажжены, тихая музыка поставлена. В семь часов пять минут раздался писк домофона. Я выскочил на лестничную площадку. Минута ожидания тянулась добрых полчаса. Двери лифта открылись, и вышла она. Мне хотелось взорваться от счастья, мне казалось, что я — воздушный шарик с гелием, я сейчас оторвусь от пола и взлечу. Она подошла ко мне, сказала «привет!» и поцеловала в щеку. В эту секунду я честно признался себе: «Да, Семен, ты влюбился. Как долбаная пятнадцатилетняя девочка».***
А дальше была такая… идиллия? Мы сидели, пили шампанское, ели… ей очень понравилась та хрень, которую я приготовил. Я был настолько горд собой, насколько не был горд даже тогда, когда Дарья Владимировна сообщила во всеуслышание, что я лично помог компании заработать за месяц более пяти миллионов сверх плана.***
Но идиллия обладает одним очень гнусным свойством: её до безобразия легко разрушить. И с этим прекрасно справляется любой объект, способный звонить. Ярчайший пример — дверной звонок. Я открыл дверь. На меня с глупой улыбкой смотрела Таня. —Ты… что здесь делаешь? — спросил я. —Привет… я подумала, что если уже полдесятого, значит, ты освободился. В этот момент она вышла из комнаты с телефоном в руке. Таня посмотрела на меня взглядом, в котором читалось что-то вроде «Я всё поняла! Как ты посмел?» и, заплакав, убежала по лестнице. Я оперся на стену. Противное чувство, что я — редкостная сволочь раздражало. —Бедная девочка… — произнесла она. — Жалко глупенькую. Она на несколько секунд уставилась в телефон, водя пальцами по экрану. Потом подняла глаза и улыбнулась. —Если ей хватит ума не покончить с собой до завтрашнего утра и пойти на работу, наши займутся ей. —Так что же вы за благотворительная организация такая, если не собираете денег, не помогаете сиротам и смертельно больным? —Мы делаем нечто большее. Мы меняем людей. Это то, чего не купишь ни за какие деньги. Но это — единственный реальный способ сделать мир лучше, пусть и всего на одну шестимиллиардную. Параллельно проводим исследования, разрабатываем способы. Возможно, это самая бредовая идея из всех, что люди пытались воплотить. Но… лучше так, чем никак. Она улыбнулась. Я наклонился и поцеловал её. Мой взгляд скользнул в сторону. —Пошли, — прошептал я, потянув её за руку.***
Мы стояли на балконе. Солнце потихоньку сползало за горизонт, раскрашивая небо яркими разноцветными полосами, блики на окнах многоэтажек переливались оранжевым и желтым. И, черт возьми, как же это было красиво! —Кстати. Ты мне так и не сказала своего имени. Она улыбнулась и представилась. Я несколько раз повторил его, как бы стараясь распробовать. Это было самое чудесное имя на свете. Самое чудесное слово из всех, что могут быть произнесены, состоящее из самых прекрасных звуков во вселенной. Мы поцеловались. А потом я снова посмотрел в окно, вверх, на синее небо с редкими подсвеченными заходящим солнцем облаками. И я больше не мог сказать, что это небо пустое.