Я тоже классный!

 Когда Чонгуку неожиданно становится настолько плохо что эй, хен, подожди меня, что-то голова закружилась, и он оседает на пол грузным мешком, Тэхён мечется, и мечется, и мнется, и уже практически плачет, когда прибегают врачи и хладнокровно его осматривают. Юнги рядом кусает губы, зло морщится и кого-то набирает. Хосок с Чимином скачут вокруг ранеными оленями, Джин успокаивает Намджуна, оторвавшему дверную ручку и порывающемуся убить ею менеджера, который до этого две недели безжалостно их гонял. Тэхён рассеянно думает, что менеджер тут особенно не при чем, но сам себе признается в надежде, что Намджун хотя бы пнет его. У Тэхёна в глазах озера слез и им говорят свалите нахрен мешаетесь только, но Джин успевает заткнуть только Намджуна, но не Юнги. Маленький нескладный хен злой, аки тысяча чертей, и менеджер ретируется, чтобы избежать ненужных мало цензурных слов с свою сторону и недвусмысленных посягательств на жизнь и здоровье. Тэхён не сразу понимает, что за девушка с черной маской на лице, спрятанном капюшоном объемной худи горной козой вбегает в коридор, и с ужасом думает, что, наверное, это какая-нибудь фанатка, прорвавшаяся через охрану, и сейчас Юнги в порыве чувств обложит ее матом, и… Однако Юнги матом никого не ложит, девчонке наперерез бросается Намджун, огромный и неуклюжий, как сонный гризли Намджун, и та его с легкостью обходит, зло сверкнув опухшими глазами. - Свали нахрен, - у Тэхёна округляются глаза, когда девчонка отбрасывает волосы с лица и срывает маску вместе с капюшоном. Он узнает ту самую Дженни Ким, волшебную девочку, к которой полоумный Чонгук гонял ночами в парк. Догонялся, олух. Пока Тэхён переваривает, откуда здесь взялась ледяная принцесса уайджи, его мозг любезно напоминает, что она сейчас великодушно предложила их Намджун-хену свалить нахрен, и у Кима от полученной информации высыхают слезы. - Юнги? Юнги-оппа, ебаный в рот, скажи мне, что все нормально, - «оппа» и «ебаный в рот» сочетается плохо, у Юнги смертельная усталость и заебаливыменясраныедети на лице, он смотрит в пол, и раздумывает над ответом. Им самим сказали аж ничего, и чем поделиться, никто не знает, но Дженни расценивает это явно по-своему. Тэхёну самому становится почти плохо, когда на с размаху садится на задницу прямо в пустом коридоре и из глаз начинают литься слезы, прерываясь несдержанными всхлипами. - Все серьезно, да? – улавливает Тэхён из непрерывного потока истеричных всхлипов. Ему неловко, он почти отворачивается, боясь смутить девушку, но тут она резко поворачивается к нему. – Эй, вы же близки, скажи мне, а? Тэхён близки, Тэхён почти под кожей, Тэхён лучший друг и знаешь, если бы у меня был брат и это бы был ты, но Тэхён хер знает, что ответить, потому что… - Эй, Джен, успокойся, - неловко присаживается рядом обескураженный ее поведением Юнги. – Все нормально, нам просто не сказали еще ничего. Юнги мнется, Тэхён мнется, Намджун предпочитает держаться на расстоянии, остро ощущая свою вину. Он всегда так, когда-то кто-то из них заболевает. Даже когда Хосок обожрался чипсами, залил все это добро колой и у него заболел живот, Намджун скакал вокруг него заботливой наседкой, переживая, что не остановил, не усмотрел, не отобрал. Дженни вся такая эмоциональная, зареванная, встревоженная и злая, и Тэхён приходит к логичному выводу что хорошо, что менеджера тут нет, так легко как от Юнги, он бы не отделался. - Я думаю, это просто переутомление, - продолжает Юнги. Они выглядят довольно близкими, и Тэхён задается вопросом где они познакомились. Он ощущает неожиданную ревность: Чонгук - его лучший друг, это они тут ВиГуки, на них больше всего фанфиков и фанатских видеозаписей на ютьюбе, но с Чонгуковой девушкой близко знаком Юнги-хён, который жопу от дивана лишний раз не оторвет. – Малой в последнее время загонял себя, да мы все немного помятые, но он – отдельный случай. Вставай, нечего сидеть на холодном полу. Дженни вздыхает, запуская руки в волосы и болезненно морщится. - Эй, - Тэхён хватает ее за плечи и тащит наверх, заставляя встать на ноги. – Тебе лучше успокоиться. Мы все переживаем, но у нас будут проблемы если СМИ просто заметят тебя здесь. - Я… - ее голос дрожит и Дженни неуловимо краснеет, приходя в себя и осознавая все, что уже успела выкинуть. Тэхён ее совсем не осуждает, и, он уверен, остальные тоже. Ему, напротив, становится спокойно – девушка Чонгука не лицемерная сука, примчалась через час после того, как их макнэ загремел в больницу и разревелась последи долбаного коридора, наплевав на то, что вокруг могли были бы быть фанаты и посторонние, если бы менеджмент и охрана больницы об этом не позаботилась. - Прости, - смущенно и неловко кланяется она Намджуну, который так же неловко улыбается, говоря, что со всеми бывает. – Я… Мне не стоило вести себя так, я же не… - и тут ее брови сходятся, и девушка принимает умилительно-рассерженный вид. – Черт, я же говорила этому придурку спать, а не шляться у черта на рогах! Она и правда волшебная, Чонгук, думает Тэхён, все больше и больше проникаясь симпатией к девушке друга. Взволнованная, и оттого неспособная скрывать свои эмоции, она непроизвольно с первых секунд показала свою естественную, не камерную сторону, не желая понравиться или расположить к себе. Хосок тоже расплывается в улыбке, подгребая ближе. - Ты смешная, - сообщает ей, демонстрируя все свои зубы в широченной улыбке и протягивая ей ладонь. – Мы уже знакомы, ну думаю в такой обстановке видимся впервые. - Да… - рассеянно отвечает она, не особо заинтересованная в беседе, но отвечая на рукопожатие. Тэхён догадывается, что прямо сейчас она пытается понять, в какой палате находится ее парень, и перехватывает внимание Дженни, дергая ее за рукав мягкой худи. - Эй, - снова зовет он ее, размякший и успокоенный тем, что смог наконец познакомиться с «волшебной Дженни Ким», оказавшейся действительно нормальной девчонкой. – Он тут, напротив. Правда, нас не пускают пока… - Кто не пускает? – сдвигает брови Ким, и Тэхён чувствует себя так, как будто к ним пришла мама и сейчас все порешает. Он дебильно расплывается в своей фирменной квадратной улыбкой, и ябедничает в сторону ординаторской. - Доктор, он… Секунда – и Дженни Ким срывается с места, с крейсерской скоростью ретируясь в указанном направлении. Ровно через три минуты она возвращается, недовольно фыркая на краснеющую медсестричку, выходящей из палаты и врывается туда же. Медсестричка аж бледнеет, недоуменно переводит взгляд с Ким на врача, показавшегося из ординаторской и жестами показывая ей пропустить неадекватную компанию. - Идете? – лохматая взъерошенная голова ледяной принцессы высовывается из дверного проема, и Тэхён готов разреветься во второй раз за день. Она замечательная, думает Тэхён, и ему почти не верится, но вон она, обеспокоенная и немного раздраженная, готовая обложить матом и похоронить любого, кто встанет на ее пути к придурокяубьютебякактолькоочешься. Хотя, это же Чон Чонгук. Он как собака или ребенок, идентифицирует хороших и добрых людей каким-то собственным шестым чувством. Именно он первым подошел к зажатому и смотрящему на всех волчонком Тэхёну, хотя остальные ребята считали его странным и нелюдимым. Это же Чонгук, научивший его быть самим собой, он просто не мог остановить свой выбор на стервозной сучке. Тэхёну даже совестно немного, что он сомневался в выборе Чона. И еще немного за то, что с таким подозрением относился к Дженни Ким, разрабатывая план разоблачения стервы, заграбаставшей его Чонгука себе. Они заваливаются в плату, где спящий даже Чонгук крепко сжимает руку склонившейся над ним девушки, пока та аккуратно водит по его лицу влажным полотенцем. - Спит еще, - зачем-то говорит она шепотом и быстро отворачивается, но Тэхён усевает углядеть влажно блеснувшие глаза. - Да, пускай отдыхает, - устало вздыхает Намджун, подходя ближе. У него самого черные круги под глазами густо замазаны тональным средством, ломота во всем теле и голос хрипит. – Нам нужно вернуться в компанию, ты останешься с ним? - Чего?.. – возмущенно начинает было Тэхён, когда Чимин ощутимо пинает его в голень. Поворачивая к Паку обиженную физиономию, Тэхён уже готов разразиться возмущениями, когда чиминово выражение лица намекает ему завалисьиисчезни. - Конечно, - Дженни освобождает свою руку и откладывает полотенце, вскакивая со стула у кровати. Тэхёну совершенно не хочется уходить, но… Чонгук явно предпочтет увидеть свою собаку, а не Карлсона, когда проснется. Говнюк мелкий. – Намджун-оппа, я еще раз прошу прощения за то, что повела себя так когда пришла, и… - Расслабься, - Хосок виснет на Намджуне, дибильно подмигивая. – Если бы Чонгук был моим бойфрендом… - Так, все, - Юнги жопой чует, что Хоуп собирается сморозить очередной пиздец, и пытается защитить неподготовленную психику Ким и репутацию Хосока. Будучи айдолом понимаешь, что даже у толчка есть уши, не говоря уже про стены. – Вали отсюда, потенциальный бойфренд. Дженни, надеюсь ты сумеешь объяснить мелкому недоумку почему нужно спать и жрать. - И жрать? – Дженни округляет глаза и по ее лицу Тэхён понимает, что Чонгуку придется выслушать долго и много. По злорадной физиономии хена все понимают – нифига Мин не проговорился. Они дружной вымученной компанией вываливаются в коридор, менеджер мнется где-то у выхода, медсестричка в резко укоротившемся халатике выглядывает из-за угла, не обращая на предупреждающее шипение врача, которого недавно проинформировали о конфиденциальности и юридической ответственности. - Я хотел остаться с ним, - недовольно шамкает Тэхён. - Успокойся, родственная душа, Чонгуку нужно отдохнуть, - осаждает его Джин. - Но Дженни осталась там! – плаксиво тянет Тэ, обиженно хмурясь на Намджуну. - Не будь тупым, инопланетянин, - лениво пихает его костлявым локтем в бок Юнги. – Фанфиков перечитал? Дай им побыть вместе, мелкий и так загонял себя из-за того, что им приходится скрываться. Тэхён обреченно вздыхает, и ластится к Чимину. Хосок обзывается социальной шлюшкой и Намджун шипит заткнитесь господи-иисусе, потому что закрытое отделение они покинули и каждое их слово готовы записать и вывалить в социальную сеть на растерзание общественности. Дженни хорошая, рассеянно думает Тэхён, трясясь в машине на заднем сидении, из принципа, не облокачиваясь на Джина. Сокджин – та еще мамочка, и Тэ редко упускает шанс быть обласканным со всех сторон, но пока Чонгука нет – он демонстративно хранит верность, хотя глаза зудят и слипаются, а Джин как на зло мягкий и… Прости, Чонгук, у тебя вон, Дженни есть. Когда Дженни звонит Юнги, она поднимает трубку не с первого раза – в тренировочном зале гремит музыка, у нее кружится голова от бесконечных воркаутов и минимума еды, и сначала она даже решает, что у нее начались галлюцинации. Потом она долго переваривает Чонгук в больнице, я подумал, тебе стоит знать, и думает, что вот оно, черт побери, желание заплакать, закричать и выйти в окно. Она срывается, и бежитбежитбежит. Лиса впихивает ей в руки маску уже в главных дверях здания компании, заодно и деньги на такси. Дженни мечется в почти истерике и благодарно хлюпает носом. Джиен-оппа недоуменно пялится на них, но предлагает подвезти, и Дженни уже счастлива тому, что не придется с безумно перекошенным лицом скакать по проезжей части в надежде побыстрее поймать машину. - Остановись, мелкая, пугаешь, - предупреждает Джи, возвращая огромные солнцезащитные очки на переносицу. – Все нормально будет, накручиваешь только. - Отвали, оппа, я сейчас неадекватная, - просит Ким, надвигая капюшон на лицо. Квон уверен, что она больше старается скрыть слезы, чем собственное лицо, но тактично не обращает на это внимание. Дженни, она сильная, но сейчас… Тронь – рассыплется. Страшно. Мне одну ледяную принцессу пожалуйста. Нет, пакет не нужен. - Я вижу, мелкая нахалка, учти, теперь ты торчишь мне баббл-ти. Ким прерывисто дышит, и нервно заламывает пальцы, когда они становятся в пробку. Джиену самому становится интересно – что это за Чон Чонгук такой, что из-за него у их хладнокровной принцессы слезысоплиистерика. И одновременно страшно немного – любовь, какой бы прекрасной ее не описывали в песнях и фильмах, причиняет боль. Ему уже почти тридцатник, а рядом на соседнем сидении корчится двадцатилетняя девчонка, которую он знает добрую часть ее жизни. Но помочь – не в силах. Тяжело. У Дженни внутренности сворачиваются в такой тугой узел что дышать – нереально практически. У Юнги голос уставший, низкий и немного охрипший, говорит ей слова, от которых – холодно и болюче. Это она, она виновата. Она должна была настоять, она старше, это из-за нее торчал не пойми где, из-за нее не мог нормально выспаться и пахал как ломовая лошадь. Она не должна быть такой эгоисткой, она должна была заставить его отдыхать и… Бессмысленно. Истерика, суета эта никому не поможет. Будучи той же профессии что и он, она понимает что скорей всего - это истощение или переутомление, или и то и другое, но... Голова, она всегда загребает мысли подряд, не перебирая, и так часто к крупицам здравого смысла заваливается столько абсурдных идей, что они теряются там, и найти практические невозможно. Сейчас Дженни совершенно не способна на вылавливании в лавине своих эмоций песчинок разума, сейчас она думает только о том, как клёво должно было быть Гарри Поттеру - он всегда мог трансгрессировать.