Песнь совсем не о любви

      Чимин сидит за лакированным, будто изнутри темной смолью пропитанным пианино. Его пальцы изящно скользят по клавишам, то белым, то черным, словно те — полосы жизни каждого живого существа. Мелодия так проста своим естеством, однако это не мешает ей быть в то же время приятной на слух. Она отражается от деревянных стен звонким эхом, в сознание тут же проникая. А ноты так красиво следуют друг за другом, как будто являются одним целым. В принципе, так оно и есть, ведь вместе они создают то самое целое — музыку.       На лице принца легкая полуулыбка, и искра сияет в омуте янтарных глаз. Рыжие волосы красиво лежат на опущенных плечах, что массивной тканью одежд защищены. Ханбок тускло-розового цвета, как еще несозревший персик, украшен белыми завитушками. Фиолетовый пояс, будто змея обвивает тонкую талию юноши, а подолы фиалковой накидки покоятся на полу около ног младшего, словно спустившийся на землю туман ранним утром. Совсем рядом стоит его наставник, уверенным взглядом отмечая успехи своего ученика. На господине же одежда черного цвета, под стать его музыкальному инструменту и его черных, как деготь, волос. В душе Юнги таится огонек гордости за проделанную работу, которая еще, конечно, не закончена, но уже дает достойные плоды их совместных стараний. В сопровождении этих мыслей Мин неспешно подходит к окну.       Холод первого дня зимы ощущается даже в прогретой ярким пламенем комнате. Правда, Юн не находит ни малейшего намека на снег. Только тучи белые, что изредка пропускают пару лучей солнца. На деревьях нет листвы: сильный ветер уже давно навел здесь порядок. Сезон холодных дождей и сбора остатков урожая подошел к своему логическому завершению. Время, как ему и положено, неспешно двигается дальше.       Музыка постепенно угасает, а ноты ее молчат. В комнате становится тихо, лишь потрескивание полений в камине создает приятный звук и доставляет чувство уюта. Чимин поднимается и подходит к Мину, но останавливается у него за спиной. — Сегодня Хеуречанай, — говорит омега, смотря в окно. — Не похоже.       Юн хмыкает и усмехается, не глядя на принца. Хеуречанай — праздник первого дня зимы, который всегда торжественно проводили и в королевском дворце, и на улицах Хансона. Правда, во дворце все было сдержано и строго. Вечером был праздничный ужин, на котором придворные дамы танцевали и пели песни, а Королевская семья и высоко титулованные люди всего-навсего наблюдали за происходящим. Чимину было скучно на праздновании первого дня зимы как, собственно, и на всех праздниках, ибо каждый из них проводился точно так же. Тэхен рассказывал, как отмечали Хеуречанай за стенами дворца: толпы людей, весело проводящих время; множество интересных лавок, которые могут заинтересовать любого покупателя и большое количество всяких игр и состязаний. А Пак слушал рассказ близкого друга, вздыхал и все больше жалел, что является членом Королевской семьи. Но желание поприсутствовать на таком Хеуречанай таилось в его маленьком сердце и щемило изнутри. Может, сегодня он, наконец, сможет почувствовать себя обычным человеком? — Юнги, я очень хочу сегодня выйти за пределы дворца, — тихо обмолвился Пак и опустил голову.       Между ними повисло напряженное молчание. Мин удивился словам Чимина, не совсем понимая причину данных слов. Ведь сам он не мог знать, что творится в сердце рыжеволосого. В это время то самое сердце пропускало ни один удар в приступе волнения, от чего Чим прикусил губу. — Почему Ваше величество жаждет этого? — решил узнать Мин, поворачиваясь к нему лицом. — Дворцовый Хеуречанай и крестьянский Хеуречанай совершенно разные, — начал объяснять он. — Если вкратце, то мне надоело сидеть рядом с Джином и наблюдать за танцульками придворных дам. — Что ж, — подавляя приступ смеха, сказал Мин, — поэтому ты хочешь, чтобы я взял тебя с собой? — Я не знаю как это можно осуществить, но мне очень хотелось бы хоть раз провести первый день зимы не во дворце как принц, а за его пределами как обычный человек. — Неужели тебе так надоело чувствовать себя Королевской особой, что ты решил вырядиться простолюдином и сбежать из дворца? — Да, — коротко ответил он. — Ты знаешь, что будет, если нас поймают? — Да, — бросил неуверенно Пак.       Хотя сам того не понимал. Законов и правил в Империи необъятное множество, а несоблюдение хоть одного из них сурово карается. Вот только если их нарушит принц, ему почти что ничего не будет — но, конечно, все также зависит от нарушенного закона — а если это будет крестьянин, то ему придется ощутить всю тяжесть последствий, которые на него обрушатся сильным градом. Времена суровые: под стать своим законам и правителям.       Юнги тяжело вздохнул. — Тогда я буду ждать тебя у озера после заката солнца. Не мне тебе говорить, как следует одеться и пробраться сквозь цепкие лапы: брата, Хосока и дворцовой стражи, — Юн улыбнулся. — В этом ты прекрасно разбираешься и без моей помощи. — Хорошо и… спасибо, — робко произнес омега. — Не за что, Ваше величество.       Чимин улыбнулся и направился к выходу из голубятни. Юнги же поклонился уходящему принцу. Этот Хеуречанай будет, наверное, самым интересным за всю память Юнги.

***

      Краски заката начинают завоевывать былую синеву далекого неба. Солнце тянется к подножьям холмов, будто магнит его притягивает. Слуги во всю наряжают дворец, повара готовят так, что на кухню пробраться нельзя: паром ошпарит. Хосок блуждает по коридорам да упреки придворным дамам раздает за плохое выполнение работы. Чимин же в покоях своих ото всех прячется. В душе нарастающее желание и нетерпеливость, потому что сегодня он, возможно, сможет осуществить хоть одну из своих маленьких мечт, в которых таится тот пылкий огонек свободы. Чувство ожидания распирает изнутри. И Чимин старается не думать о том, что может потерпеть крах. Однако план их с Мином более чем хорош, чтобы смог провалиться.       Пак в постели своей лежит да несчастную мину строит. Скоро должен придти Хосок и позвать его на празднование в тронном зале. Тот сейчас как всегда богато украшен, и принц, даже не глядя, знает это, ибо из года в год в их дворце ничего не меняется. Так как Сокджин сохраняет долг и уважение к своим предкам и их традициям. Ведь те, в свою очередь, тоже чтили память минувших лет. Приходит время и Главному слуге следует позвать Принца для празднования первого дня зимы, что является первым этапом в их с Юнги плане. Хосок входит в королевские покои, отдает дань уважению и приподнимает брови, показывая так свое удивление. Чим же из кожи вон лезет, дабы изобразить на своем лице плохое самочувствие. — Вы плохо себя чувствуете, Ваше величество? — задает вопрос Чон. — Да, — чуть охрипшим голосом отзывается Пак. — Поэтому я, наверное, не пойду на торжество. — Я могу позвать для Вас лекаря. — Не нужно, все не настолько плохо. Я просто устал. — Во всяком случае, — омега вздыхает, — я должен оповестить Императора. — Да, конечно.       Хосок покидает комнату, уходя к Джину. У Пака под одеялом сердце быстро стучит, да и сам он беспрерывно губы кусает. Это не первый раз, когда ему приходится обманывать своего собственного брата, но сегодня ему особенно страшно, ибо помимо себя он подставляет еще и Мина. Чон приходит и с серьезным видом оповещает Пака о том, что тому позволено оставаться в своих покоях. И сам Чимин, если честно, сильно удивляется, но виду не подает. Принц знает, как Джину нелегко далось это решение, пусть даже такие задачки он решает пару секунд. Ведь репутация молодого Императора зависит от еще юного Принца. Чиновники, да и просто люди высокого титула пристально следят за Королевской семьей. Так как убивать братьев и сестер за право на трон совершенно нормально для их века. Вот только Чимину императором никогда не быть, но люди почему-то забывают об этом.       Пак ждет еще добрых полчаса, после встает и приступает ко второму этапу их плана. Омега достает старые, потрепанные вещи из мешка, которые взял у Тэхена, на что его личный слуга одарил Принца пронзительным взглядом. Но, благо, это Ким Тэ, поэтому объяснять ничего толком не пришлось. И Чимин корит себя за это, что не говорит всю ту правду, которую бережно скрывает, даже от близкого друга. Но по-другому он не может. Мало того, что он подставляет Юнги, поэтому если расскажет Киму, то подставит и его. А этого Пак допустить не может.       Чимин снимает с себя королевский ханбок и вместо него надевает обычное тряпье, в котором ходят все крестьяне. Вещи совершенно безвкусные, серые, ничем не примечательные. Однако все же есть в нем то, что выдает его истинное происхождение — кипа длинных рыжих волос. Именно такие же рыжие пряди принадлежали его матери, что и делало ее особенной по сравнению с остальными женщинами Хансона. Да и сам Пак — копия ЧеРен. Омега задумывается над этим, искажая своими устами нежную улыбку. Он закатывает свои волосы достаточно высоко, чтобы те не мешали ему и были скрыты под тканью черной накидки. Пак уже собирался покидать свою комнату, но в голове его что-то вовремя щелкнуло, поэтому омега хватает маленький кинжал, лежащий под подушкой на незапланированные ситуации, прячет в сапоге и выходит прочь.       Принц пробирается по коридорам дворца, будто никому незаметная тень. Чуть было не натыкается на парочку стражников, но успевает спрятаться за поворотом. Чимин знает каждый угол, комнату и тайные проходы этого величественного здания. Будучи еще ребенком, маленький Чим постоянно норовил сбежать от своих нянек да служанок. А потому побывал во все закоулках территории дворца, лишь бы только не поймали. Но как-то он застал своего брата в тронном зале, понуро стоящего напротив отца. Чимин тогда за дверью стоял и пришел к концу, так что смог услышать только концовку их разговора. — Ты обещаешь мне это, сын мой? — строгим, как всегда, голосом спросил Император. — Да, Ваше величество, — ответил Сокджин. — Я доверяю тебе и надеюсь, что придет время, и ты выполнишь свой долг передо мной и юным принцем. — Безусловно, Ваше величество. — Только найди его. Он пережил слишком много для своих детских лет, но даже сейчас характер его, словно сталь недавно выкованного меча. Я думаю, он будет поистине достойным человеком, чтобы закончить это кровавое бремя наших предков. — Ах, вот где Вы, Ваше величество! — крикнула вовремя прибежавшая нянюшка. — Вас по всему дворцу ищут! Теперь ни шагу от меня, иначе мне придется сообщить об этом Императору! — высказалась девушка и уволокла так ничего и не сообразившего Пака.       Чимин знает каждый уголок, поэтому ему не составляет труда выбраться наружу не замеченным. Он подходит к озеру, где его уже ждет одна темная фигура, облаченная, как и сам Чим, во все черное. Но по этой язвительной ухмылке омега без труда узнает Мина. Так что без страха подходит к нему. — Что-то ты долго. Я даже немного замерз, — говорит Юн, насмешливо улыбаясь, на что Чимин только фыркает. — Как проберемся за стены дворца?       Пак решает пропустить этот вопрос мимо ушей и просто подходит к одной из стен, которые окружают дворец, вскарабкивается по извилистому дереву и спрыгивает с него, оказываясь по другую сторону преграды. Юнги наблюдает и удивление скрыть свое пытается. Принц, а поведение его никак не подходит королевскому статусу. Мин неумело повторяет все те же движения и приземляется рядом с омегой. — Что-то ты долго. Я даже немного замерз, — произносит с явной язвительностью младший. — Увы, но для того, чтобы погулять по улице Хансона мне достаточно просто пройти через ворота, а не по деревьям лазать, — отбивается в их словесной дуэли Мин, но читая в глазах Чима злость вперемешку с обидой, Юн смягчается. — Однако, признаться, ты ловкий малый, — Чимин улыбается ему, а Мин натягивает капюшон его накидки сильней. — Пошли? — Пошли.       Они уходят подальше от дворца к главной площади, где и проводится празднование Хеуречанай. И чем ближе они подходят, тем сильней свет пронзает эту вечернюю тьму. Множество открытых лавок с едой и разными безделушками для омег и детей. В воздухе чувствуется запах пряностей и чего-то сладкого, а тот морозный воздух, который был несколько минут назад, сменился ароматами еды и проходящих рядом альф и омег. Пак проходит мимо лавки с совсем недавно приготовленными моти и немного замирает, чуя сладостный запах меда, хоть какао он все же любит больше, но сейчас ему бы хотелось немного перекусить. Юнги замечает, как глаза омеги искрятся, глядя на еду, и решает его приободрить. — Пару моти с медом, пожалуйста, — говорит альфа и протягивает женщине две бронзовые монеты. — Как скажите, Господин, — торговка забирает деньги, отдавая еду Чимину.       Пак удивлен и смущен одновременно. А в душе младшего такая детская радость, словно тому снова восемь лет и ему купили долгожданную игрушку. — Пошли присядем, — говорит Мин, указывая взглядом на большие прямоугольные камни возле деревьев, там где шум и гам смолкают и становится более спокойно. Чимин кивает, следуя за альфой.       Они подходят ближе и садятся на немного холодные камни, благо под толстыми тканями ханбока холода не чувствуется. Младший чуть застенчиво глядит на него, держа в руках горячие моти, что согревают его руки в данный момент. — Ты не должен был, — опустив глаза, произносит Чим. — Почему? — с улыбкой отзывается он. — Чимин, это за стенами дворца ты Принц, а здесь ты всего лишь омега, а я просто хочу накормить неблагодарного мальчишку. Тем более от нескольких штучек моти я не обеднею. — Айщ, — заливается краской младший. — Просто держи, — Чим кладет в его руки один из пирожков и сам откусывает от своего, отводя взгляд на что угодно, но не на Мина.       Они сидели молча, доедая пирожки. И Чимин действительно почувствовал себя обычным человеком. Не принцем, которому все всегда потакали и приносили все, что он захочет. Ведь ни один из слуг, правда кроме ТэТэ, не запомнил бы и его любимого цвета. Они бы не преподносили бы такие сюрпризы. Они бы просто сделали то, что от них требуется и ушли. Пак чувствовал себя не титулованной персоной, перед которой люди боялись и слово молвить. Нет. Сегодня Чимин смог почувствовать себя свободным. — Я скоро вернусь, — бросил Мин. — Никуда не уходи.       Чимин кивает, проглатывая остатки еды. Одежда легко подрагивает на ветру, как и ветви старых деревьев. Темные тучи закрыли собой свет от луны. Краем уха Пак услышал, что сзади него послышался треск веток. Сердце внезапно затрепетало, когда позади себя он смог различить очертания чьих-то голосов. Однако омега лишь голову опустил, пряча свой испуг. От осознания данной картины, Чим даже улыбнулся и головой помотал. Чего ему бояться? Сегодня праздник — людей много везде ходит, в этом нет ничего удивительного, поэтому он нагло усмехнулся своему уж чересчур развитому воображению. Тем более Юнги ведь скоро вернется, так что бояться совершенно нечему. По крайней мере, он так думал, пока острая боль в висок не затмила его мысли и сознание.       Мужчины противно рассмеялись, когда тело Принца безысходно падало на сырую землю. Один из альф, что побольше, запрокинул Чимина себе на плечо, будто это мешок картошки.       Юнги с улыбкой возвращается к Минни, пряча в вороте своих одежд какую-то безделушку. Однако улыбка быстро уходит с бледного лица, будто и не было ее там никогда. Сердце пропускает пару ударов, а мозг отказывается выполнять свою главную функцию.       Мин Юнги никогда не был сторонником насильственных методов. Альфа больше предпочитает силу ума и логики, чем бездумные махания кулаками. Возможно, это потому, что он довольно слаб сам по себе и устоять против двух мужиков с мышечной массой приблизительно равной весу хорошо упитанного быка, Мин явно не сможет. Пусть у него в ножнах покоится верный меч, даже так это приносит мало шансов на успех. Юнги же не какой-нибудь там великий хваран всего Хансона — он обычный музыкант.       Поэтому единственным правильным решением данной проблемы, будет идея проследить за ними и тайком забрать Пака, уведя во дворец. Так как позвать на помощь он вряд ли успеет. Тем более узнай об этом кто-то другой, Юнги уж точно придется несладко. Да, это эгоистично, но выхода нет.       Еще одна проблема — время. С рассветом слуга придет разбудить Чимина и поднимется большая шумиха, если принца не окажется на месте.       Мин сжимает кулаки и бесшумно следует за ними.

to be continued