— Ты нам, может, уже скажешь или так и будешь молчать?
Всё выжидающе смотрели на Стаса, который от глубокого погружения в мысли, прикусил свой палец.
— Нет, — по изумленным лицам публики, Стас понял, что стоит объяснить. — Сначала Ане надо все-таки поговорить с Арсом. Если не получится, придётся принять крайние меры.
Всё замолчали, обдумывая, как построить разговов с Поповым, если он вообще сможет завтра разговаривать. Мысли прервал громкий стук в дверь.
— Добрый вечер! Вы заказывали ужин… Вот… Спасибо!..
Антон занёс в комнату еду и расставил на столе. Весь номер вмиг заполнился запахом горячей еды, уютом, теплом и заботой. Невольно Аня сглотнула, представляя, что там поназаказывал Шаст.
— Не смотря на то, что тут гораздо лучше, чем в номере с Арсом, я лучше пойду, проверю его. Всем покеда!
Серёжа пожал всем парням руку, Окс и Аню чмокнул в макушку, шепнув последней на ухо, тихо, только для нее, что все образуется и, если что, Шаст тоже хороший вариант, даже помоложе будет. Нечаева улыбнулась, краснея, и легонько ударила друга в плечо. Матвиенко про себя отметил, что не все так плохо, если Аню можно заставить улыбнуться таким простым и глуповатым способом, и ушёл.
— Мне ни за кем следить не надо, слава богу, но я бы с удовольствием поспал, — Дима потянулся, сидя в кресле, и остальные, невольно, тоже зевнули. Он встал, чуть разминаясь. — Все косячат, не все исправляют косяки, практически ни у кого нет поддержки. У тебя есть возможность все исправить, просто не накосячь ещё раз, — Дима подмигнул «звезде дня», обнял её, Оксану и, попрощавшись со всеми, ушёл.
— А я не уйду! — Заявила Оксанка, обнимая подругу за плечи. Но её личная жизнь хотела строиться
в отличие от Аниной, поэтому у неё зазвонил телефон, высвечивая на весь экран приветливое мужское лицо и имя. Её огромные глаза забегали по экрану, комнате и людям.
— Иди ответь. Моя проблема вряд-ли решится до завтра.
— Но ты…
— Сейчас я точно не одна. Иди отвечай, быстро!
Если бы у Ани были физические силы, она бы выпихнула Оксану и втолкала бы в её номер, закрыв за собой дверь, уходя. Но, максимум, что Нечаева смогла сделать — слегка прихлопнуть подругу по попе, чтобы та ушла быстрее. Почти не сопротивляясь, но с дико виноватым видом, Окс чуть ли не убежала, скорее отвечая на звонок.
— Стас, прошу на наше пиршество, — Антон пригласил рукой Шеминова присоединиться к ужину и подошёл к Ане, помогая встать ей с кровати и дойти до стола.
— Я так-то не голоден, но с вами ещё останусь на недолго.
Всё трое сели за небольшой круглый стол, где с избытком было разной еды. Антон постарался сделать все, чтобы Аня чувствовала себя лучше.
С чего бы такая забота?
Они какое-то время молча сидели, иногда что-то откусывая. Сил не было даже поднять вилку. Эта история у каждого забрала энергии, не пощадив, особенно, Аню. Но Шаст, как художник, своей яркой палитрой расскрашивал серый вечер — знал, что надо сделать, чтобы стало легче и, не жалея ничего
своего (времени, денег, сил), делал все возможное, раздавая собственную энергию тем, кому она сейчас нужнее. Как Дед мороз из мешка достаёт подарки, так он достает новые волны жизни, причины жить, не желая и не ожидая ничего взамен, только скажи, что
надо.
Браслеты Шаста звенели при малейшем движении руки. Он уже привык, что они постоянно негромко звучат и не обращал внимания, а вот Нечаеву этот звук поначалу раздражал, а потом, неожиданно, начал убаюкивать. Спустя какое-то недолгое время, после начала ужина, Аня начала практически клевать носом: её тело ослабло, глаза закрывались, а голова начала тихонько мотаться.
— О, валерьянка подействовала, — Стас быстро заметил, что девушка совсем не ест, а сидит медленно моргая и смотря в одну точку. Он наблюдал за ней, пока её голова чуть не опустилась на плечо Шаста или в тарелку.
Антон посмотрел на девушку, которая вытирала глаза руками, её уставший и изможденный вид просто кричал о желании отдохнуть.
Очередной звонок телефона заставил очередного человека уйти из номера с извинениями. Стас успел сказать девушке, чтобы та отдохнула и не брала в голову всю эту историю, и попросить Шаста приглядеть за этой взбалмашной девчонкой, чтобы не натворила ещё всяких дел. Шеминов быстро исчез, оставляя после себя только запах одеколона и эхо в ушах от его слов.
— Пойдём укладывать тебя спать.
На эти слова Аня смогла лишь кивнуть. Её попытка встать со стула закончилась тем, что она опять уселась на попу и чуть ли не заплакала от беспомощности и очень сильной усталости.
— Так-так. Ну что ты… Откуда в тебе ещё слезы то остались?
Антон опять сел напротив девушки, собирая её худые ладони в свои. Он вытер слезы с её щёк и нежно провел рукой по плечу. Она сидела сгорбившись, будто ни одной косточки в её спине нет, а на плечах тяжеленный груз. Её лицо опять покраснело, а опухоль не прошла ещё с первой истерики. Но Антон все равно смотрел на девушку с каким-то восхищением, будто улавливая её красоту. Даже после истории её жизни, поступков, он продолжал видеть в ней хорошего, светлого человека.
— Пойдём спать, тебе надо отдохнуть.
Антон заботливо взял девушку за руки и осторожно поднял со стула. Она устойчиво встала и могла бы не быстро дойти до своей кровати, но от чего-то Антон решил, что лучше все взять в свои руки. Он осторожно и очень аккуратно поднял девушку и также донёс её в спальню. Она заснула, будто, ещё у него на руках, уткнувшись носом в плечо и обвив ручонками его шею, но, когда Шаст укрыл девушку и дверь чуть скрипнула от того, что он собирался выйти из комнаты, оказалось, что Аня совсем не спит.
— Антон, ты можешь остаться?
— Конечно, да. Я бы и не хотел оставлять тебя сейчас одну, — парень обратно закрыл дверь в спальню и сел на край кровати, поправляя одеяло.
— Ты со мной весь вечер провозился… Уверена, что не такие планы были у тебя на это время, — Антон вздохнул, он не мог не согласиться, но не знал, что стоит ответить. — Я тебе очень благодарна… Ты за один день успел сделать столько добра, сколько не каждый в своей жизни сделает. Я просто… — девушка опять шмыгала носом где-то под одеялом. — Нет тех слов, что скажут тебе, что я, действительно, очень благодарна тебе, ты сделал очень многое. Я даже не могу представить, чем мне стоит ответить, чтобы хорошо тебя отблагодарить. Ты совершил бесценные поступки… — Аня начала возиться и поворачиваться под одеялом, пытаясь найти Антона в этой темноте. В итоге она просто села. Только она увидела его очертания, очертания его лица, на её глазах опять появились слезы. — Спасибо… — её голос потерялся где-то в углах комнаты, наступила тишина, которую нарушал звук падающих слез на одеяло.
Антон не выдержал и подполз к девушке, чтобы заключить её в крепкие объятия. Он иногда целовал её куда-то за ухо, почти в макушку, в волосы. Они сидели так, пока Нечаева окончательно не успокоилась и не уснула прямо на его руках. Он уложил её на подушку, поправляя волосы и укрывая, лёг рядом, легко обнимая её через одеяло.
Громкий и долгий стук в дверь относительно быстро разбудил обоих. Они проснулись, обнимая друг друга, их лица оказались настолько близко, как они уже отвыкли видеть друг друга
кажется, такое маленькое расстояние между людьми называется интимным.
Антон первый спохватился и встал, поправляя свою помявшуюся одежду.
— Я открою, — поправляя причёску и «разглаживая» лицо руками, он быстро вышел к двери.
На пороге стояла Оксана. По её лицу сложно было определить, удивлена ли она увидеть здесь и сейчас Шаста или благодарна, что он остался с Аней.
— Привет! Как Аня? — Окс глазами рассматривала пространство за плечами парня, но не увидела там ничего, что поменялось бы со вчерашнего вечера. На вопрос подруги, Антон пожал плечами, выдохнул и опять поправил волосы.
— Я не успел её спросить об этом.
— Ладно, встретимся, тогда, за завтраком. Через полчаса жду вас внизу.
Антон несколько раз кивнул и закрыл дверь за девушкой. Пока он разговаривал с Оксаной, Аня успела заправить кровать.
— Окс приходила. Спрашивала, как ты и пригласила на завтрак через полчаса, — ответил Антон на заинтересованный взгляд Ани.
Его сонный и уставший вид прекрасно сочетался с опухшим лицом Ани, но от того, как выглядит Антон, девушка чувствовала себя очень виноватой.
— Ты как? — они одновременно задали тот вопрос друг другу. Стоя в разных углах комнаты, они неловко улыбались, переминались с ноги на ногу и смотрели куда угодно, но не в глаза.
— Я, наверное, пойду в свой номер. Там все-таки моя одежда…
— Да, да, конечно, разумеется.
— Встретимся, тогда внизу, через полчаса?
— Угу, — промычала Аня, неловко поправляя свою причёску. Антон улыбнулся и вышел, закрыв за собой дверь.
Только он ушёл, Нечаева поняла, насколько сильно у неё горят щеки. Залетев в ванну, Аня ужаснулась, увиденному, в зеркале — красные щеки, опухший нос, мешки под глазами, лопнувшие капиляры в глазах и, самая что ни на есть отвратительная, прическа. Ее голова требовала шампуня, расчески и недельного отдыха от каких-либо укладок или косичек.
Посвежеть и создать образ модели с глянцевой обложки журнала, какой её все привыкли видеть, за 30 минут невозможно, но Нечаева попыталась хоть на немного приблизиться к этому образу.
— Всем привет!
Аня опоздала на 15 минут, но это того стоило, помимо того, что её внешний вид приобрёл живые краски и красоту, так и внутренне ей стало немного легче.
Пробежавшись глазами по знакомым лицам, заметила — одного человека точно не хватало.
— Арсений ещё не встал, он бы и рад, но не может, его вчерашнее
буйство даёт о себе знать, — Серёжа ответил на немой вопрос, который интересовал не только Аню, но и всех сидящих за столом.
Завтрак прошёл в тишине, никто не поднимал вчерашюю тему и не хотел загадывать на будущее. Так все молча и ели, проверяя телефоны, лишь Оксана напомнила распорядок дня перед уходом.
— Ты с ним поговоришь до концерта?
Аня увлеклась лентой инстаграма и десертом так, что не заметила, как опять осталась наедине с Антоном. Он рассматривал девушку, изучая её настроение и самочувствие, но хороший слой косметики и годы обучения актёрскому мастерству, не давали ему до конца её распознать.
— Надо хотя бы попытаться, — она повела плечом и сказала это так непринуждённо, отпивая кофе, будто вчера она не убивалась, будто не было тех истерик и страха, как будто она не размазывала слезы и сопли по плечу Антона от ужасного осознания, горя и боли, будто она собирается обсудить с Поповым их совместный отпуск, а не рассказать все то, что ей не даёт спокойно жить.
Антон был поражён реакции девушки и её такой перемене: вчера весь вечер она рыдала, сегодня утром ей стыдно, а стоило ей помыться, как будто уже и пофиг на все, но ничего не сказал.
— Антон, я хотела извиниться за тот всплеск эмоций вчера, который вылился на тебя… — Аня колупала салфетку и не смотрела на Антона. Ее лицо оставалось холодным и безэмоциональным, но руки, как всегда выдавали. — Мне жаль, что ты видел меня такой, но я, действительно, очень благодарна, что ты вытерпел…
— Что ты несёшь? — девушка опешила и посмотрела на парня, который остановил ее поток слов. Анины щеки залились яркой краской, но тщательный слой тоналки и пудры показали лишь лёгкий румянец. — Извиняться за настоящие эмоции уж точно не надо, даже если и такие. А если бы мне было ну очень неприятно, я бы, наверняка, нашёл способ уйти, поэтому я вовсе не терпел.
Аня виновато опустила глаза, продолжая перебирать пальцами салфетку.
— Шаст. Я могу попросить тебя… — девушка сделала вдох и опять подняла глаза. — Не говорить никому про ребёнка. Будь моя воля, я бы сама про это забыла…
Аня сжала губы, челюсти, руки, опустила голову — с неё хватит слез. Несколько глубоких вдохов и самообладание возвращается. Она опять смотрит на Антона — он сидит напротив, абсолютно не двигаясь, только глаза бегали по лицу девушки. Он поражён то-ли силе духа этой девчонки, то-ли её переменам, то-ли её проблемам и что она вообще не девчонка.
— А Арс? — в горле пересохло, он хотел заверить девушку, что не скажет, но с губ сорвалось совсем другое. Аня смотрела куда-то сквозь него, находя ответ в своей голове и, заодно, простраивая разговор с Поповым.
— Он не простит меня в любом случае. Но лучше сказать ему всю правду, чтобы это не оборачивалось ещё одним скандалом. Сгорел сарай, гори и хата…
Оба замолчали и допили свой кофе без разговоров. После поднялись в номера и стали собираться. За завтраком Оксана напомнила распорядок дня перед концертом, а осознание очередного выхода на сцену, без понимания будущего
к чему девушка ещё не успела до конца привыкнуть, хорошенько так пугало Аню, возможно, плюсом к её страху был грядущий разговор с Арсением.
Расхаживая по номеру, девушка выстраивала монолог и возможные реакции мужчины. Она боялась идти к нему
без Антона одна, но, все же, это их личное дело, да и вечно таскать с собой Шастуна тоже не получится.
Последний раз взглянув в зеркало, Аня вышла из номера и быстро пошла к Арсению, пока не передумала. Она сразу постучала в дверь, чтобы уж точно не убежать от страха, не попытавшись даже поговорить с ним. Он открыл быстро, будто ждал.
Не говоря ни слова, Попов прожигал её холодным взглядом, каким, в сказках, живое превращают в камни, но он… любовался (?): она была при полном параде, исключительный макияж, белая большая рубашка, поверх чёрный вязаный жилет и джинсы в тон. Для полного боевого комплекта не хватало чёрной шляпы или берета и ярко красной помады. Арсений готов был и хотел ей любоваться, скучал, но только видел её, возникало лишь чувство презрения и тоски.
— Давай поговорим… — Аня первая прервала молчание и переглядывание. Ей больно было видеть такого убитого и уставшего Арсения, осознавая, что это только её вина.
На её предложение Попов поджал губы и отрицательно помотал головой.
— Не считаю, что нам есть о чем разговаривать, — он начал закрывать дверь, но девушка вставила ногу и уперлась рукой.
— Ты ведёшь себя как ребёнок! Нам
надо поговорить. Элементарно даже наша работа не позволяет нам не разговаривать.
— То есть тебя больше волнует, как мы будем вместе работать? — мужчина опять открыл дверь и окинул Аню недобрым взглядом. Под таким напором синих глаз можно было бы съежиться, струсить, убежать, но в девушке, неожиданно, проснулась смелость.
— Ты же знаешь, что нет, зачем так говоришь? — Арсений сжал челюсти и вздохнул, отмечая в голове, что он, как раз, уже и не знает про неё ничего.
— Заходи.
Он пропустил Аню в свой номер, желая покончить с этим побыстрее. Его голос, поведение и движения не сулили ничего доброго, но деваться некуда.
— Времени у меня очень мало, поэтому советую тебе поторопиться.
Арсений встал напротив девушки, опираясь о стол. Шторы были задернуты, но сквозь них пробирались, редкие в зиму, лучи солнца, создавая в комнате ощущение тепла и летнего сумрака.
Сложив руки на груди, Попов выжидающе посмотрел на неё: все же, она очень красива, но это не отменяет того факта, что её ложь послужила концу их недолгого романа.
Девушка стояла уверенно, повторяя взгляд Арсения, но внутри себя она уменьшилась и бегала, потерявшись и пытаясь найти помощь. Все те слова и планы, что она готовила, вмиг порушились, разбились и раскатились по углам памяти. Эта встреча с Арсением либо отпечатается в её памяти ожогами навечно, не давая забыть ни момента, ни секунды, либо она останется чем-то размазанным и непонятным, но очень болезненным.
Выпрямившись и последний раз вздохнув, Аня, чуть ли не на одном дыхании выпалила весь рассказ, что слышал вчера Антон. Она не отрываясь смотрела на мужчину, глотая внутри себя слезы и выдавая наружу лишь голую, безэмоциональную правду. Её речь лилась сухо быстро, чётко и без остановок, если не вслушиваться в горький смысл фраз, можно было бы подумать, что она отдаёт рапорт или что-то преподаёт.
Без эмоциональной окраски, без эпитетов и углублений в историю, она рассказала все по фактам, но не упуская важных деталей. Когда она замолчала, ей захотелось пить, а по ощущениям было, что все это время она не дышала.
Её лёгкие горели, в ушах отдавалось безумное сердцебиение, ладони неприятно вспотели, затылок, будто отсчитывал последнее удары пульса до реакции Арсения. Но её не последовало.
После недолгого рассказа девушки, Попов с минуту неподвижно стоял, а потом просто ушёл. Без вещей, слов, эмоций и даже лишних движений, он оттолкнулся от стола и вышел из номера, не меняя своего холодного выражения лица.
Ошеломленная Аня осталась стоять в комнате, когда дверь уже захлопнулась. Она стояла минуты четыре, вспоминая и перебирая свои слова, Нечаева пыталась вспомнить или найти какую-то ошибку из сказанного, что вызвала такой равнодушный уход мужчины. Её бы устроила любая другая живая реакция: вопросы, обвинения, слезы, крики, не важно, хоть что-то. Думала, что он будет безумно страшон в гневе, боялась его, а оказалось, самым большим ударом для неё будет
отсутствие этой реакции.
Хлопая накрашенными ресницами, девушка глазами осмотрела комнату, и нахмурила брови: внутри неё было столько необъяснимого возмущения и обиды, что она чуть ли не вырвала ручку двери, пока открывала её.
В холле этажа Попова не было, Аня бы пошла искать его, если бы знала, что говорить на этот раз, помимо претензий, которые крутятся на её языке. Разозленная на себя, на него, на мужа, на всех, хоть как-то минимально причастных к этой истории, Нечаева пошла к себе в номер, хлопнув дверью с такой силой, что в соседнем номере, замерло движение и, вроде, что-то упало.
Что со мной не так?!
Только её нога преступила порог собственной, временной территории, захотелось кричать, рыдать и бить ногами.
Вопросы в голове смешались, реальность перепуталась с прошедшими моментами в номере Арсения, воздуха не хватало, силы моментально оставили тело. Аня скатилась по стене и села на пол, переполненная непонятными эмоциями. Она разочарована, ей страшно, злится, внутри пустота, хочется плакать, но мозг просит поберечь макияж. Девушка окончательно легла на пол и свернулась калачиком, прижав колени к груди.
Что со мной не так?
Голова выдавала безумные мысли и идеи, которые пугали девушку. Холодный пол постепенно приводил в чувства, успокаивал, но сил встать все равно не было. От каждого шороха в коридоре, за дверью, Аня чуть дергалась и ежилась. Конечно, она ждала хоть кого-нибудь, но это наивно с её стороны, никто не захочет возиться с ней и её проблемами, у других другие дела и собственные проблемы.
Ком эмоций застрял где-то в груди. Лучше оставить их для концерта, там можно правильно выложить их по полной, оформляя шутками.
Медленно вставая, хватаясь за стены и косяки, Аня решила откинуть все мысли по поводу Арсения или своих давних ошибок. Снчала работа, пострадаем потом.
***
Очередная чашка кофе, с двумя вкусными пирожными, смогли совсем немного поднять Ане настроение. Не обращая внимания на удивлённый взгляд официанта, с полностью зататуированными рукам, девушка заказывает ещё одно пирожное, не жалея своей фигуры и обещая отскакать эти три сладости на сцене сегодня вечером.
Тёплая атмосфера кофейни внизу отеля, приятные золотисто-кофейные тона, любимый запах, напиток и незамысловатая музыка, спасут любого человека, достанут из любой депрессии. Аня была в этом уверена.
Минут через 10 все начнут собираться, опять будут немые вопросы в ее сторону, взгляды, Арсений…
План Стаса на «проведение аналогий» Арсением уже не сможет сработать.
Может, стоило дождаться открытия идеи, а не бросаться рассказывать все самой? Возможно, тогда было бы все иначе…
Отламывая новый кусочек десерта, Аня выбрасывает из головы неприятные мысли, пытаясь сохранить крупицы хорошего настроения.
***
— Не слишком ли много кофе на одно утро?
Только добравшись до ДК, благо, на этот раз обошлось без приключений, скандалов и лишних разговоров, девушка упорхнула за новым, самым большим стканачиком латте в ближайшей кофейне.
Только бариста передал заветный напиток и девушка сделала глаток,
все-таки слишком много молока, за её спиной раздался знакомый голос, а затем и запах.
Обернувшись, не подавая виду, что была так-то до жути напугана, а, наоборот, с вызовом посмотрев, она смело дала отпор, показывая ухмылку:
— Не слишком ли много куришь для одного утра?
Вопросом на вопрос, как в «старые-добрые»…
Пока Аня сидела в кафе внизу отеля и уплетала за обе щеки пока ещё только второе пирожное, она поглядывала в окно, отвлекаясь от неприятных мыслей, рассматривала людей, парочек — её любимое занятие после поесть, поспать и помыться. И её внимание не могло не быть привлечённым к знакомой двухметровой махине. Укутавшись в огромный пуховик и толстовку, капюшон выдыхал клубы едкого дыма, чуть переминаясь на месте от холода. Затем, этот же человек опять курил перед самим отправлением в ДК, и вот опять.
Как заявил «курящий капюшон» Аня была замечена, заедающая свое горе сладким в том приятном кафе, где запивала десерты горьким напитоком, откуда и первый вопрос.
Недолго помолчав, Антон не смог остановиться на одном вопросе, задал более интересующий.
— Вы поговорили?
В ответ увидел закатанные глаза и глубокий вздох. Либо достали, либо что-то было, но не так.
— Это скорее был театр одного актёра.
— Не понял, — отозвался Антон, выпуская в сторону дым. Все же помнил, что девушке не нравится, да и она, не стесняясь, морщила нос.
— Я выложила все. Объяснила, расставила по полочкам. Быстро, по делу. Без особых эмоций правда, ему повезло не видеть моих рыданий, — девушка улыбаясь, но извиняющимся взглядом, посмотрела вверх на парня. — Вот, все выпалила, а он… Просто ушёл. Я и не знаю, что подумать. Подождала, он не пришёл, на этаже не было. А дальше я рассердилась и искать его не стала, ушла в номер, — девушка махнула свободной рукой и опять отпила из стаканчика. На морозе быстро остывает, меняя вкус.
— Так это ты хлопнула дверью? В моём номере аж пошатнулся телевизор на стене, — Антон улыбнулся, сделав выводы, заставил Аню чуть виновато хихикнуть — её настроение, скорее хорошее, что не могло не радовать, но удивляло парня.
Итог «разговора» ему совсем не понравился, а он, собственно говоря, и не состоялся, о чем Шаст без свидетелей, тихо доложил Стасу перед началом репетиций.
— Плохо, — задумчиво заключил мужчина, почесывая щеку. — И странно. Надо их закрыть как-то и заставить поговорить нормально…
— Аня-то идёт на контакт, — напомнил Антон, оглядываясь за спину Шеминова, чтобы убедиться, что их не слышно, — Арс вредничает. Если не захочет сам — не заговорит.
— Есть вариант их в импровизацию вместе поставить и ситуацию дать. Но это слишком рискованно. На сцене не выяснения отношений должны быть, а шутки.
Оба призадумались.
— Надо понять, что он об этом думает, каковы эмоции, а потом уже закрывать, — Стасу явно немного приглянулась собственная идея закрыть их где-то, но для воплощения это сложно, надо, все хорошенько обдумать. Антона же терзали сомнения в удаче такой «аферы»: они взрослые люди, сами могут все решить и вообще вмешиваться не надо бы, а закрывать так это вообще как-то по-варварски. Но с первой частью предложения он был согласен и предложил ненароком, вместе с остальными, по чуть-чуть узнавать у Арса про мысли на счёт этой истории.
Концерт прошёл гладко, несмотря на некоторые сложности в коллективе. Аня, как сама себе обещала, выложилась на сцене максимально, выплескивая все свои эмоции только во время него, отпускала шутки на право и на лево, безобидно и мимолетно подкол
ов даже «графа» (как и остальных импровизаторов, не раз), легко общалась, контактировала и слегка издевались над Поповым во время «Вечеринки» и некоторых других импровизациях, от души смеялась с чужих шуток, скакала и играла нужные роли, от чего под конец уже очень устала, что некоторые из команды, все же, заметили до ухода со сцены.
Никто не ожидал от девушки такой энергии на сцене (особенно, после случившегося), поэтому парням приходилось не отставать и пытаться допрыгнуь до неё, в плане активности, что привело всех к весьма удачному концерту, что Стас, после, отметил, обозвав девушку «двигательным аппаратом», потому что ещё на репетиции заметил её, бушующий, и, жаждущий всплеска, темперамент
как элегантно заменио «шило в попе».
— Давай, Аня, собирайся! — Серёжа прошёл мимо полулежащей девушки и небольно пнул её по вытянутой ноге, кидая в неё сумку.
Пока все успели перекусить, поболтать и переодеться, что заняло в общей сумме, не больше 20 минут, Нечаева, после концерта, успела только упасть на диванчик и пролежать все это время с прикрытыми глазами. Пока остальные разговаривали, обсуждая дорогу, подарки фанатов и ещё кучу всего подобного, голова Ани продолжала работать, придумывая саркастичные, в ее манере, ответы и лёгкие «укольчики», но сил их воспроизвести не было, поэтому девушка молча лежала с полуулыбкой на лице и чуть открытыми глазами.
— Эх, сейчас бы кофе-е! — Аня медленно потянулась, невольно похрустывая косточками спины, рук и шеи, от чего ей тут же прилетела шутка про песок и старуху от Димы и Серёжи. Хотя она в этом суровом, мужском коллективе самая молодая.
Надо отметить, что Арсений свободно разговаривал, общался и шутил, что на сцене, что в гримерке, не выдывая своей обиды, плохого самочувствия или настроения. Единственное, что отличалось от предыдущих таких сборов в дорогу, он никак не проявил внимание к Ане. На сцене ещё как-то мог в ответ ей шутку кинуть, подыграть, подхватить, но не больше. За пределами концерта и импровизаций, он даже не смотрел в её сторону, а общался только с парнями и Окс, будто ещё одного человека просто не существует. Хотя иногда он все же бросал недолгий взгляд на худое обездвиженное тельце в другом углу комнаты, не понимая своих чувств при этом, и быстро отворчаивался. Анины полуоткрытые глаза, наоборот, частенько следили за Поповым, все же, девушка не может отрицать, что он невероятно красив и она пока не привыкла быть без него. А когда и если кто-то замечал её взгляд, она намерено отводила глаза, тут же сильнее улыбалась и смотрела на свои кроссовки.
Два ебаных актёра…
***
— Ты знала, что в зелёном чае кофеина больше, а значит и толку тоже?
Только Аня зашла с ароматным напиком в купе, как тут же услышала упрёк со стороны Антона. Они были в купе вдвоём и в ближайшие несколько станций никого из «дополнительных» пассажиров точно не ожидалось.
Девушка закрыла за собой дверцу и села напротив парня, размешивая растворимый напиток. Её удивляло, что она в одном купе с Антоном — это странно, и, с практической стороны, в соседи ей лучше было бы дать Оксану, но кто их знает, как так вышло, что Шаст сейчас сидит напротив и внимательно наблюдает за ней.
— А ты знал, что я не пью зелёный чай, а предпочитаю чёрный? Но от последнего, эмаль зубов красится ещё сильнее, чем от кофе, поэтому приходится довольствоваться кофе.
Девушка дует в напиток, разгоняя пар и немного отпивает: обжигающе горячо и невкусно. За годы жизни бок о бок с чашкой кофе, Аня нет-нет, да и начала разбираться в этом напитке, и сегодняшний её растворимый «три в одном», явно, уступает тем, что она варит сама или покупает в кофейнях.
— И, к твоему сведению, кофе никак не влияет на мой сон, — девушка поставила кружку на столик и залезла на свою нижнюю полку с ногами, укрывая их одеялом.
— То есть, тебе просто вкусно?
— Ну вот это… — Аня показала на стол, не скрывая отвращения, где остывал её «три в одном», — нет. А так да, мне нравится этот горький вкус.
Антон несколько раз кивнул, будто что-то запоминая и отмечая в своей голове. Потом пару секунд посидел, вытер руки о колени и сказал:
— Слушай, Ань…
— Так. Начало мне как-то не очень нравится, — девушка, действительно, напряглась, откладывая телефон, который успела схватить, пока Антон решался на свои слова.
— Да нет, наоборот, все хорошо, — он улыбнулся, давая понять, что волноваться, правда не о чем, и пододвинул к себе сумку. — Я просто заметил, что ты… Ну. Не выходила никуда в Чите, особо… И обложка на паспорте у тебя старая… Короче, вот.
Шаст достал из сумки новенькую, запечтанную обложку для паспорта и протянул Ане.
— Ой…
Она начала медленно двигаться к подарку, доставая ноги из тёплого укрытия и усаживаясь ровно напротив Антона.
Её лицо выражало абсолютное удивление, а руки немного затряслись. Взяв маленький сюрприз и чуть покрутив его в пальцах, Аня подняла глаза на улыбающегося парня, он был доволен.
— Шаст… Тош… Спасибо огромное… Не стоило, ну что ты? — Нечаева начала улыбаться и чуть не плакать, она смотрела то на подарочек, то на парня. В ответ её репликам он только пожал плечами, продолжая улыбаться, как наевшийся кот.
Аня быстро достала чёрный фломастер из сумки, распечатала шумную упаковку и достала заветную обложку: она была мягкая, темно-синего цвета с каким-то золотым отблеском, а в углу были рельефные облака. Такой у неё ещё не было, да и вряд-ли была бы, она привела девушку в полный восторг. Открыв, чуть хрустящую от новизны, обложку, а затем и фломастер, щёлкнув колпачком, Аня принялась что-то аккуратно выписывать, насколько это было возможно в поезде. Закончив она довольно посмотрела, улыбаясь до ушей и продемонстрировала Антону:
От ворчащего дядьки.
Чита.
07.02.
Шастун улыбнулся ещё шире, что аж уши немного поднялись.
— Ты все подписываешь? — возвращая обложку и указывая на неё взглядом, уточнил у девушки.
— Да. Город и дату. Как память, — она повела плечеком и все убрала в свою сумку. Вспомнив про кофе, она сделала глоток, опять поморщившись — все ещё невкусно.
— Прикольно, — оценил Антон все действия девушки, усмехаясь от недовольного лица после напитка.
— Антон, спасибо большое. Так приятно.
Девушка очаровательно смотрела на парня снизу вверх, из-под ресниц. Она смущённо улыбалась, обдумывая в голове действия ответной благодарности. Но пока в голову не пришло ничего из материального, что можно было бы воплотить в жизнь, купить и красиво преподнести, Аня решила быстро и легко поцеловать Антона. Она быстро встала и чмокнула парня в небритую щеку, укалывая свои губы, а чтобы не упасть на него или где-то рядом, испортив весь момент, Нечаева крепко держалась за его плечи.
Не сказать, что Антон как-то удивился или засмущался, но на его щеках проступил румянец, что, конечно же, скрыла щетина, а глаза чуть расширились, красиво засияв. Он опять улыбнулся, помогая девушке сесть на место.
Странная штука эти подарки, помощь, благодарности и вот такие поцелуи. Вроде ничего необычного, но это «обыкновение» заставляет их улыбаться, как дураков и, от чего-то, внутри лёгкость, бабочки. Редко, когда такие чувства заканчиваются или заканчиваются хорошо…
Кто их знает, как так вышло, что Шаст сейчас сидит напротив и глядит прямо на Аню, а та, невольно, зеркалит его действия.
