Охота на Демона

      — Опять они? — Чёрный Мечник уже видил город, когда снова почувствовал давление на метку, как от девчонки-эльфа. Но в этот раз он немного ошибся. Он ясно видил как поднялась земляная волна и понеслась ему на встречу. Гатс всего секунду стоял, удивленно смотря на это смертоносное чудо природы. Он во все глаза стал высматривать хоть какое-нибудь подобие пригорка или неровности в рельефе. Если не найдёт — шансы на выживание резко сократятся.       «Ну нет! Я не собираюсь подыхать вот так, в этой безвестной глуши!» — глаза вместе с мозгом работали на всю катушку, высматривая укрытие, а волна всё приближалась…        В тронном зале открылся портал и из него вышел Мар. Он сделал несколько неуверенных шагов прочь от портала и опустился на одно колено.       — Ты закончил с мечником? — спросил Аинз.       — Да, Владыка — ответил Мар дрожащим голосом.       — Превосходно. Я уверен, что такой боец как он выживет, но теперь он заперт в том лесу, и у нас есть время обдумать то, кому его отдать: апостолам или же заказчику. Демиург, ты нашёл хотя бы одного из армии тварей, что мы перебили?       — Да, повелитель. Используя то явление, что вы видели после их смерти — воронку, мы смогли обнаружить одного индивида, который явно сильнее прочих из их числа, но я бы не стал думать, что именно он их возглавляет.       — Неважно этого достаточно. После того как я выйду на него, Вы присоединитесь ко мне — все понимали, что глупо наступать на одни и те же грабли, отправляясь в одиночку, пусть даже это будут просто переговоры.        Момонга вышел на поверхность и одел броню вместе с волшебным амулетом, ярко сияющим на солнце.       — Полёт — произнес Момон и поднялся в воздух, он отправился в ту область, где был обнаружен один из апостолов. Аинз летел высоко над облаками так, что с земли его не было видно. Пусть он был нежитью, он внимательно вглядывался в великолепные пейзажи, открывющиеся перед ним, — та приятная мелочь, которой не было в игре. Ярко светившее солнце радовало и казалось, что оно может своим теплом согреть его несуществующую душу, а затем он вспомнил то, что видил совсем недавно — солнце стало чёрным. Он почувствовал сильный испуг и на мгновение магия полёта перестала работать, Момонга собрался с мыслями и обновил заклинание, поспешно посмотрев на солнце — оно всё с тем же видом улыбалось всему живому и неживому. Он начал спускаться, так как почти прилетел, Момон не хотел появиться перед сильным противником, высокомерно спустившись с небес, но вдруг в него прилетел здоровенный тесак, попав в грудь, как раз туда, где висел амулет.        Аинз брошенным камнем полетел к земле и, ударившись об неё, пролетел ещё несколько метров. Тесак выскочил во время падения, из-за прочности костей он не был ранен, но в доспехе была пробоина, «выдающая его нечистую натуру с потрохами», к тому же амулет был уничтожен. Он понял, что нашёл того, кого искал. Момон огляделся и увидил, что перед ним стоит воин с таким же тесаком, что прилетел в него. Даже по виду он напоминал монстра: в разы крупнее и выше любого из людей, почти полное отсутствие какой-либо брони и ухмылка, больше напоминающая звериный оскал.       — Я пришёл не драться с тобой, а поговорить — Аинз не питал надежд, что доверительный тон и дружелюбие в голосе склонят его противника на его сторону.       — Пусть за тебя говорит твой меч — сказал зверь-мечник, сокращая расстояние и нанося удар. Момон не думал, что всё начнется именно так, хоть и не исключал битвы между ними.       Он отскочил в сторону, уходя от удара, который раскрошил скалу, рядом с которой находился Аинз. Он выхватил оба меча, нападая на своего оппонента, ему было не до рыцарства в этом поединке. Резкий выпад и Момонга держит только один меч. Зверь-мечник нанёс удар по руке, намереваясь её отрубить, но кости снова не подвели, удар только раскрошил перчатку и выбил из руки меч. Аинз отпрыгнул в сторону и попробовал начать сначала.       — Кто ты такой? Я не хочу с тобой драться — произнес он.       — Нечистые слова, продолжаем! — зарычал Бессмертный и бросился на Момонгу. Поле боя не то место, где можно болтать. Он взял меч в обе руки и заблокировал удар, это вторая его подобная битва: противник такой же безжалостый ублюдок, ставка — его жизнь. Сейчас он не маг, а воин; полагаться он может только на свои силы и свой меч.        «В точности как тогда» — думал Аинз, его противник сражался так же, как Чёрный Мечник — полностью забыв о защите, нападая без остановки, пытаясь буквально вдавить его в землю. Но этот враг был другим: невообразимо безжалостен, Момонга не видил никого, кто бы так же неумолимо нёс смерть. В битве он выглядел, как демон, выбравшийся из преисподней, возможно, так и было.       «Бог битв» — то, что приходило на ум. Его противник — идеальное сочетание мастерства владения мечом и чудовищной силы. От одних блоков трещали кости, а Момон при этом уже успел пропустить много ударов. Казалось, его сейчас переломают, как игрушку.       «С ним труднее сражаться, чем с Черным Мечником, мне точно конец, если я что-нибудь не придумаю» — их битва длилась не больше минуты, но Аинзу казалось, что прошли долгие часы. Вдруг открылся портал из него вышли три фигуры закованные в броню: Коцит, Альбедо и Шалтир, поняв, что происходит, они бросились на Зодда, оттесняя его от Момона.       — Владыка, уходите в портал, скорее! — крикнула Шалтир. Она стояла ближе всех к зверю-мечнику, который не упустил возможность и отправил её полёт ударом меча, если бы не доспехи она бы не выжила. Она жёстко приземлилась около портала. Аинз быстро поднял её на ноги и отправил в портал.       — Стражи, уходим! — скомандовал он и, дождавшись, когда Альбедо с Коцитом войдут, увидил как их противник рванул в их сторону и немешкая вошёл в портал, который за ним закрылся. После мгновения тишины послышался рёв разъярённого медведя.       «Переговоры провалились, если можно собственное избиение называть переговорами» — думал Владыка, принимая свою обычную форму, в последнее он не вылезает из этих доспехов.       — Передайте мою броню кузнецу — приказал Момонга одному из стражей.       — Мы ещё будем пытаться наладить… контакт с этими тварями? — поинтересовался Демиург, смотря на изуродованную броню Владыки.       — Нет, Демиург. Я хочу, чтобы вы нашли Чёрного Мечника и доставили его сюда — сказал Аинз.       — Вы планируете передать его заказчику? — Демиург в последнее время перестал понимать мотивы и цели Владыки.       — Нет, мне необходимо, чтобы он стал моим учителем. Я клянусь своим именем, что никто, кроме нашей гильдии его не получит — произнес Момонга.       — Вы хотите, чтобы какой-то человек присоединился к нашей гильдии?! — Демиург вылупил свои глаза на Аинза.       — Демиург, ты видел его силу и должен понимать, что он поможет нам укрепить Назарик — пояснил Владыка.       — Но у вас не получится, нам нечего ему предложить, тем более мы нежить, а нежить, как вы видили, он ненавидит — возразил страж.       — Неважно как: пытками или договором, но он встанет на нашу сторону! — пообещал Момонга и ушёл, заканчивая разговор.       «Договором? Он о нём что-то знает?» — в Демиурге поселилось недоверие, но ослушаться он не мог.        Пробуждение вышло болезненным, сказывались раны от битвы с апостолами и то, что его накрыло тем потоком. Чёрный Мечник был подвешен за руки в каком-то подземелье, с него сняли всю броню и меча поблизости не было, последнее, что он помнил, это бревно, прилетевшее ему в голову. Гатс не хотел думать о том, что потерял меч в том потоке, это худшее, что могло случится. Оглядевшись, он увидил странную тварь похожую на осьминога.       — Уже очнулся? Подожди, пока Владыка не придёт и мы с тобой повеселимся — сказала Нюронист, но вместо страха увидила страшную гримассу на лице мечника.       — Значит, ты, тварь, меня просто попугать пришла. Когда освобожусь, я повеселюсь с твоим трупом — он смотрел будто это он палач и пытать будет он, а не его. Реакция была ожидаемой. Дознаватель начала избивать его щупальцами, вкладывая все силы в удары, но вместо гримассы боли на его лице, увидела презрительную ухмылку. Она уже собиралась повторить процедуру, когда вошёл Владыка.       — Довольно, я сам с ним разберусь — сказал он.       — Как прикажете, Владыка Аинз — отозвалась Нюронист и выползла вон. Гатс уже успел узнать в нем того, с кем сражался.       — Значит, это ты тут заправляешь, тварь костлявая — язвительно произнес мечник.        «Что же он за идиот такой?» — подумал Аинз.       — Разве ты не понимаешь, что я могу нанести тебе такие тяжелые травмы, что ты захочешь, чтобы я позвал нашего дознавателя обратно? — поинтересовался он.       — А силёнок хватит, черепастый? — спросил Гатс и почувствовал, как метку обожгло огнём.       — Что такое, уже не тянет поболтать? — спросил Момонга после небольшой паузы. Он заметил перемену в мечнике и почему-то решил, что он ответит на его вопрос, но он ошибся.       — Наш разговор окончен, тебе сейчас, явно, будет не до меня — сказал Чёрный Мечник, оскалясь.        Аинз почувствовал приближение чего-то похожего на нежить. Он помнил ощущение от скелетов на кладбище и понял: та нежить, что пришла сейчас намного сильнее; значит, это не кто-то из некромантов этого мира.       — Что это такое? — спросил он, заметив на шее обильно кровоточащую метку. Он видил, что это мощное проклятие, которое, впрочем, он мог попробовать снять.        «Это может стать дополнительным рычагом, чтобы склонить его на нашу сторону» — подумал Владыка.       — Я уже сказал, тебе стоит беспокоится не о этом — та боль, что он чувствовал сейчас, была в десятки раз сильнее обычной, получалось он, либо на недавнем поле битвы, либо в склепе. Учитывая того, кто перед ним стоит, Гатс склонялся ко второму варианту.        «Тут должно быть столько трупов, что призраки обалдели от счастья. Они этот «милый домик» по кирпичам разберут, а этот даже не шевелится» — думал мечник.        — Мои стражи со всем справятся — заверил его Аинз и активировал заклинание, погружаясь в память его собеседника.        Раньше он верил, что жизнь — это белая полоса, изредка переходящая в чёрную, но для этого человека всё наоборот. Его жизнь — это чёрная сплошная с очень редкими светлыми пробелами. Он уже нашей то, что искал в его памяти. Это была длань, распрастёртая к небу с черным солнцем, Момонга видил всё его глазами, видил образ предателя, которого Чёрный Мечник должен убить.        «Это лучшая точка давления на него» — думал Аинз, пока из потока воспоминаний его не выхватило Нечто и утащило на самый край.        «Когда он примет меня, первое, что я сделаю — это вгрызусь в твои дряхлые кости так, что от тебя не останется ничего, кроме твоих жалких обносок» — перед ним был чёрный, как смоль, пёс, тот самый, которого он видел раньше, но сейчас оно его не пугало: оно было в цепях, на привязи из стальной воли. Ему ничего не осталось, кроме как уйти, стирая следы своего вмешательства.        В реальности прошло не больше мгновения, но для Аинза прошло не меньше двух десятков лет. То, что он увидил, не заставило смотреть на мечника по-иному, перед ним был всё тот же бесстрашный воин, с необузданной тягой к битвам, но теперь Аинз знал, что ему было нужно, ради чего он сражался.       — Если выберешься отсюда, можешь и дальше бродить по миру, гоняясь за тенью, изнемогать и сражаться на грани жизни и смерти, но так ты никогда не доберешься до НЕГО — мечник посмотрел на него, источая, ужасную жажду крови, она была осязаема и, казалось, оседала на костях, заставляя их вибрировать от тяжести.       — Или ты можешь присоединиться к нашей гильдии, и мы поможем тебе отомстить, с нашей помощью ты добьёшься большего и, возможно, сможешь найти своё место здесь — продолжил Момонга.       — Не строй из себя хрен пойми кого, чертова тварь. Вы, ублюдки, пачками убиваете людей, для вас человеческая жизнь - ничто, игрушка, я лучше сдохну, чем стану сношаться с такими, как вы - сказал мечник, одарив Аинза порцией презрения.       - Ты забываешь: ты такое же чудовище, как мы, ничуть не лучше, если только не хуже - заявил Момонга.       - Не сравнивай меня с вами, грёбаными монстрами - зло сказал Гатс.       - Тогда, ты останешься здесь, пока не решишься - произнес Аинз, уходя. Как только он скрылся за дверью, мечник напряг мощные руки и освободился, разрывая цепи.        "Сомневаюсь, что эта тварь не продумала такую вещь, как мой побег" - думал Гатс, выглядывая из своей камеры.