Стрелы и судьбы

      Она слишком устала, чтоб чувствовать стыд за свой внешний вид. Болело всё, что могло болеть, начиная с гудящих ног, заканчивая головой. На лице красовались многочисленные царапины и синяки. Её порванная и грязная одежда, спутанные волосы, скособоченная походка не особо отличались от других раненых, но различия были. Она тяжело дышала, хмурилась и скорее злилась, чем скорбела. Осколок Брай несла, зажимая его большим и указательным пальцем повреждённой руки, ладонь которой была глубоко рассечена. Сухожилие не задело, функциональность была сохранена, но кровотечение не останавливалось до сих пор. Здоровую руку она прижимала к рёбрам, которые опять разболелись. Ей хотелось отдать осколок отцу и заползти в какую-нибудь яму, забыться в ней сном на несколько лет, а проснувшись, начать жить новую жизнь, стать другой. Конечно, она не осмысливала это расплывчатое желание осознанно, а лишь глубоко в своей душе. Если бы конец всех приключений, что свалились на голову в последние несколько часов, закончились именно так – перерождением или забвением, она была бы счастлива.       Её сознание сейчас напоминало старый манускрипт, потёртый от времени. На нём был записан текст о ней, кто она, какая у неё судьба, но из-за повреждений, нанесённых ранним и сумбурным подъёмом, потерей близкого человека, битвой, поиском и побегом, буквы были почти невидны, расплывчаты и затёрты. Они были, но никто не смог бы прочитать даже одного слова.       - О, Брай, - голос Георга доносился, но будто из-под воды, - Что произошло?       Эта фраза послужила для неё неким сигналом. Брай бухнулась на колени, не контролируя своё тело и волю, потеряла сознание.       Она очнулась от резкого запаха смеси трав и первое, что увидела, красивое лицо брата Меринга. Его глаза отражали в себе первые лучи восходящего солнца. От этого глубокий синий цвет, будто таял и преображался под воздействием нового дня, становясь теплым нежно-голубым. Длинные светлые ресницы его взволнованно порхали, как крылья встревоженного мотылька. Он облегчённо улыбнулся, увидев, что Брай пришла в себя.       - Ты очнулась, - Дейгун стоял рядом и был очень бледен. В отличие от брата Меринга, который, казалось, испускал солнечный свет, эльф словно впитывал его и прятал под толщей своего мрачного образа. Он стоял спиной к рассвету, бросая тень на лицо дочери. Она лежала на соломе подле большого сарая в центре деревни. Вокруг стонали и кряхтели другие раненные.       - Я… - звук собственного голоса удивил Брай. Он был слишком обычным. Ей на самом деле казалось, что после глубокого сна всё должно было измениться, как в этой её бессознательной мечте. Она замолчала, потому что не знала, как продолжить предложение. Ей было нечего сказать.       Мужчины, склонившиеся над ней, какое-то время напряженно всматривались, ожидая продолжения.       - Я вылечил некоторые раны, но не все. Тебе понадобится время, чтоб восстановится полностью, - голос священника был мягким и ласкающим. Уверенность в своих целебных силах, дарованных Латандером, чьё незримое присутствие было особенно явственно на безоблачном горизонте, помогала ему быть позитивнее других. Эта живость и активность на фоне еле передвигающихся воинов и крестьян была воистину сверхъестественной, но Брату Мерингу было чем гордиться. Брай чувствовала себя намного лучше. Её голова была свежа, в теле чувствовалась бодрость.       - Ты можешь встать? – холодно поинтересовался Дейгун.       - Брай! - голос Бивила всегда был громче необходимого. Брай, общаясь с ним, часто задумывалась, что у некоторых людей просто нет понимания важности модуляции тона голоса. В данный момент, когда она лежала перебинтованная, растрёпанная и ошарашенная, его крик с уверенностью можно было назвать изощренной формой психологической пытки.       - Бивил, - Дейгун остановил его одним лишь взглядом, - Иди, помоги другим!       - Но… - Бивил не знал, имеет ли он моральное право оставаться сейчас поблизости подруги, ведь если бы он пошёл с ней, может быть, всего того, что привело к такому роду последствиям, можно было бы избежать.       - Всё хорошо, - Брай отчеканила фразу, как голем, но очень тихо. Она привстала на локтях и, несмотря на тупую боль в корпусе, медленно села.       Она старалась не смотреть ни на кого вокруг и поэтому смотрела на босые ноги какого-то мертвеца, торчащие из-под грубой мешковины. Они были бескровны и от этого имели неприятный светло-лиловый оттенок.       Бивил меж тем ушёл, понурив голову, виновато оборачиваясь каждые два шага. Дейгун присел на корточки рядом с дочерью и вгляделся в неё внимательнее. Он подоспел к Брай, когда Георг уже принёс её на руках к Брату Мерингу. Он клал её на солому бережно и аккуратно, как будто боясь сломать, и следопыт был глубоко благодарен деревенскому старосте за это. Его ужаснуло, как плохо выглядит его дочь, но он был так рад факту, что она жива, что не заметил всей глубины своего чувства. Эта радость даровала ему внутренние силы бороться с тревогой, не отпускавшей до самого пробуждения Брай. Даже более, с того мгновения, как она скрылась в ветвях Болота Мертвецов, лишь надежда и уверенность в навыках дочери удерживали его изначальный курс, не давая сорваться с места и броситься вслед. «Нужно было пойти с ней», - навязчивая мысль периодически обездвиживала лучника и только колоссальные запасы силы воли заставляли его продолжать делать дела. А сделать ему нужно было многое. Страшные визуализации всех возможных вариаций смерти Брай это не останавливало.       - Тебе нужно уходить из деревни, - тихим голосом произнёс Дейгун, когда брат Меринг торопливо отошел к другим нуждающимся в помощи.       Брай с трудом оторвала взгляд от ног мёртвого и посмотрела отцу в глаза с такой растерянностью, что хладнокровный Дейгун внутренне содрогнулся от жалости. Это чувство ему было непривычно. Он отвык от него, поэтому сейчас ему утомлённому и нервному было сложно сопротивляться волне смешанных эмоций.       - Ч-что? – спросила Брай, пытаясь осмыслить сказанное.       - Осколок, что ты принесла, - он поднял серебряный предмет на уровень глаз дочери, - Есть ещё один. Оба достались мне после битвы, разрушившей Западную Гавань много лет назад. Тебе нужно отправиться в Невервинтер к моему брату Дункану.       - В Невервинтер? – слова отца туго доходили до Брай.       Дейгун глубоко вздохнул, что встревожило Брай так сильно, что она с неожиданной быстротой поднялась на ноги. Голова закружилась. Она даже пошатнулась, но удержала равновесие и теперь напряжённо ожидала продолжения беседы. Ей казалось, что с ней что-то не так, раз она не выдерживает этого испытания, заставляя отца вздыхать. На её памяти такие вздохи означали лишь разочарование, а закрытость Дейгуна не позволяла ему сейчас пуститься в объяснения своего душевного состояния, и донести до Брай, что вздох означал лишь печаль.       - Мой брат живёт там. Отнеси ему осколок и разберись в ситуации, - он тоже встал, - мы просили одного мага исследовать их, но он не нашёл ничего кроме небольшой магической ауры, что осталась после битвы. Так что я забрал один осколок себе, а другой оставил ему. Я даже уже и забыл об этом.       - Но зачем? – Брай понимала слова отца, до неё доходил и их смысл, но логика происходящего всё никак не увязывалась в нечто цельное и понятное. Вопрос «Зачем?» был настолько острым, что не задать его было бы глупо даже для неё.       - Зачем тебе идти в Невервинтер или зачем я забрал один осколок себе? – от шока и необычности произошедшего Брай и забыла любовь отца к невероятной дотошности в коммуникации.       Брай несколько секунд ошарашено смотрела на отца.       - Зачем идти в Невервинтер? – в её голосе были непривычно звонкие нотки.       - Выяснить что такого в этом… - Дейгун немного помедлил и с нажимом продолжил, - осколке. В Невервинтере тебе нужно будет найти мага, которому можно доверять. Пусть посмотрит на них ещё раз.       - Да, но зачем выяснять?       Всё ещё не причесанная, перебинтованная, хмурая Брай стояла перед отцом, раздосадованная. В ней боролись два противоположных начала, две стороны её самой. Одна сторона привычная, закрытая, консервативная, желающая остаться в Западной Гавани и чтоб непременно всё было, как раньше. Другая сторона новорождённая, жёсткая, появившаяся после нападения, руин, была ещё маленькой, но очень активной. Она стремилась вырваться, убежать, скрыться, забыться. Первая часть была сильна, ведь её питал Дейгун, который здесь и сейчас также хмуро смотрел на неё в ответ. Если представить себе, как могла бы выглядеть эта первая сторона, будь она живым существом, возможно, это и был бы он. А если представить себе новую часть, то это была бы орлица. Она хотела летать в небе, как свободная, как живая. Сейчас она подстрекала просто поддаться на приказ отца, расправить крылья и улететь, но шея орлицы была обмотана уздечкой, которую крепко держал в руках следопыт. И он задавал вопросы внутри головы Брай и он хотел знать «Зачем?».       - Затем, что на деревню напали и вырезали половину жителей, ища этот осколок, - тон голоса эльфа был холоден и жёсток.       - Но…       - Я собрал твои вещи, пока ты была в руинах, и пустил слух о твоём скором отбытии здесь и ещё кое-где. Многие знают, что ты уходишь из Западной Гавани и спешно направляешься в Невервитер. Будем надеяться, что это поможет избежать повторного нападения.       Теперь Брай хотя бы было ясно, чем он занимался, пока она удирала, что есть силы, от толп людей-ящеров. Она хотела бы снова сесть, но взгляд отца крепко держал её на ногах. Ей было трудно дышать, как будто её горло, правда, передавлено невидимой уздечкой.       - У меня, - Брай захотелось перевести русло разговора, будто если она отвлечет Дейгуна от темы ухода, он про неё забудет, - что есть дядя?       - Скорее у меня есть брат. Ты сама с ним познакомишься. Он держит таверну в доках Невервинтера. Называется «Затонувшая фляга». Звёзд с неба не хватает, но вполне безопасное место. Ты можешь ему доверять.       - А как вообще добраться до Невервинтера?       В голове Брай Невервинтер всегда был чем-то абстрактным и далёким. Он существовал, как и Уотердип, как и Лускан, но не в её мире. Сейчас же ей нужно было идти туда, но, казалось, что с тем же успехом ей сказали бы отнести осколок на Луну или на дно океана.       - Направляйся в маленький порт в Хайклиффе, когда выйдешь из болота. Оттуда отправляются корабли. Чудовища, которые атаковали Западную Гавань, небыстро поймут, что ты выбрала обходной путь, тем более, когда все думают, что ты пойдёшь по Большому Тракту.       - Погоди, - в сознании Брай вспыхнула невероятно занимательная мысль – а почему ты не отнесёшь осколок?       - Что? – Дейгун, конечно, сам был виновен в том, что предстал перед столь странным для него вопросом. Ему казалось, что ответ очевиден, - А что если на Западную Гавань будет совершенно ещё одно нападение?       Брай на секунду замешкалась, хмуро всматриваясь в непроницаемое выражение лица отца:       - Это их проблемы! – в другой ситуации она не позволила бы себе подобную колкость, ведь использовать его любимое выражение «Это твои проблемы», как аргумент, в споре с самим Дейгуном, было бы слишком, но в отчаянные времена необходимы отчаянные меры.       - Это мои проблемы, поэтому я и остаюсь! – у Брай получилось вывести отца из себя и это напугало её. Она не подозревала, как трепетно он относится к жителям этой дыры, - Это я оставил здесь осколок. Я! Понимаешь?       Брай смиренно кивнула. Она снова захотела сесть, но нужно было спешить – это она тоже понимала. Дейгун сделал несколько глубоких вдохов, и спокойствие снова вернулось к нему.       - Я собрал твои вещи в сумку. Положил деньги, еду, несколько целебных зелий. Я отдаю тебе свой лук и походный плащ. Ты хочешь с кем-нибудь попрощаться?       - Я не знаю, - рассеянно ответила Брай. Всё происходило слишком стремительно, чтоб она могла осмыслить то, чего хочет.       - Хорошо. Ты нескоро вернёшься сюда. Может быть, всё изменится кардинально. Может быть, это наш последний разговор, дочь, - он практически никогда не использовал слово «дочь», - пойдем, я провожу тебя до края деревни.       Брай взяла сумку, что лежала у ног Дейгуна. Она была довольно тяжелой. После всех трудностей, которые она преодолела на пшеничном поле и в болоте, вес был внушительным. Бодрость, дарованная братом Мерингом, была впитана в себя тяжелым разговором, как вода губкой. Лук девушка перекинула через плечо привычным жестом. Это был новый лук, что она купила у Галена меньше суток назад.       Они пошли к другому краю деревни. За спиной осталась центральная площадь, Бивил и его подавленная истеричная мать, серьезно раненный Тармас, брат Меринг и его чудесные синие глаза, останки Эми и пепелище родного дома. Когда они приблизились к табличке «Вы покидаете Западную Гавань» Дейгун похлопал Брай по плечу и остановился, а она пошла дальше. С каждым шагом всё ощутимее чувствовался небольшой металлический осколок, лежащий в кармане. Она крепко несколько раз сжала руку и вздрогнула от боли. Рана, которая успела чуть затянуться, снова начала кровоточить.