Стрелы и судьбы

      Брай проснулась раньше всех и осторожно расцепила руки, овитые вокруг Нишкиного корпуса. Похоже, одной силы воли не достаточно, чтобы контролировать своё бессознательное. Это удручало. Перед сном, совершенно лишённая энергии, она пыталась настроиться на нужный лад, но не вышло. С другой стороны, вчерашний день выходил за рамки обыденности, так что эксперимент нельзя считать честным, а его результаты окончательным приговором.       Вспомнив все прошедшие события, она нахмурилась. Нужно было умыться и подумать над тем, что твориться в её жизни. Происшествий становилось уже слишком много. Неконтролируемо они бушевали вокруг, как ураганный ветер. В знак верности её намерений послышался четверной удар по жестяной дощечке. У неё есть, минимум, полчаса, прежде чем нужно будить попутчиков.       - Уже вставать? – сонно промямлила Нишка сквозь сон, - ещё пять минут…       - Ещё полчаса, - прошептала Брай и, резким движением одёрнув ткань, выскользнула наружу.       Форт Локе ещё спал, окутанный туманом, как пуховым одеялом. Его извечно светло-серый цвет камня сейчас был синевато-черным. Тут и там виднелись силуэты стражников, бредущих мимо повозок и столов, словно призраки среди склепов и могильных камней. Факелы, освещающие северный вход, выхватывали из предрассветной дымки неспешно собирающийся караван. До выхода ещё час, а работа уже идёт. «Кормик из своих людей веревки вьет», - подумала Брай и мысль эта ей очень понравилась. Ей доставляло удовольствие, что кто-то контролирует ситуацию, приводит в порядок хаос, разумно, бескомпромиссно идёт вперёд. С другой стороны, без навыка в хитростях, недомолвках и интригах эти кто-то могут сойти с ума. Вот и Кормик вчера был явно не в лучшей форме.       Пока лучница шла умываться, она попыталась вспомнить его из времен Западной Гавани. Будущий инспектор городской стражи покинул родные края в юношестве, когда ей не было и шести лет. Легенда при жизни – не было вечера, когда не вспоминали бы волчонка Кохнура. Его дядя – мерзкий тип, алкоголик и дебошир, но при звуке имени своего родственника, обрюзгшее лицо фермера неизменно светлело. Все любили Кормика. Любил ли он всех – это другой вопрос.       Он ведь иногда приходил к ним домой. Молча, не объясняя причин, как другие, открывал незапертую дверь, проходил в гостиную, где Брай неумело перебирала зёрна, садился в кресло и сидел, смотря в камин. Дейгун даже головы на это не поворачивал. Что за секреты связывали их – не ясно. Хотя Брай никогда и не интересовалась, даже не пыталась найти ответ.       Она умылась, и остатки сонливости рассеялись без следа. Хоть пребывание в форте и доставило проблем, но короткая передышка, несомненно, пошла на пользу. Ей было лучше. Физическая боль почти утихла, а душевных страданий стало заметно меньше. Вчера Брай хотелось застрелить Гиллу, выпытывавшую из неё информацию о нападении капля за каплей, но только сейчас поняла важную мудрость. Проговорив большую часть ужасов, ей будто сняли крышку с кипящей кастрюли разума. Напряжение спало, часть тревоги улетучилась, как пар в холодном воздухе. Конечно, огонь всё ещё полыхал, нагревая воду, но без крышки неизмеримо легче – это факт. Для неё это было настоящее открытие, ещё неосмысленная, но важная ступень развития. Умение консервировать свои эмоции и переживания – семейная черта Фарлонгов чуть не сгубила Брай. Она даже улыбнулась, отметив, как повезло, оказалось, встретить настырную повариху.       Опершись о кадку, она снова сосредоточилась на прошлом, на юноше, сидящем в кресле. Вопрос, ответ на который может приоткрыть завесу тайны, был: «Почему образ Дейгуна в эти зимние вечера такой чёткий, а его размытый и бесцветный?». Будто бы кто-то вылил стакан воды на пергамент, и чернильные буквы расплылись до неузнаваемости. Брай вздрогнула, как от страха. Именно это чувство окутывало Кормика из детского воспоминания. Чем дольше она думала, тем больше тревога утверждала свои права. Настойчиво и упрямо продвигаясь вперёд, Брай выхватывала кусочки мозаики, маленькие бесцветные картинки: разбитые костяшки пальцев, хмурый взгляд отца, причудливая игра светотеней на потолке, лицо Кормика – настоящее месиво. Брай, неестественным для неё движением, резко приложила ладонь к губам. Она знала, что на неё никто не смотрит, но всё равно инстинктивно желала замаскировать шок, скрыть его выражение. Видимо похожее чувство она испытывала и тогда, боясь смотреть на избитого паренька. Психика будто сошла с ума в желании защитить свою носительницу, но было поздно: дамба прорвалась. Фарлонг затопило подавленными чувствами и воспоминаниями.       Кормик у них дома, в поле, в лесу. Всегда будто прячется, бродит хмурый, побитый. Дейгун оставляет на подоконнике склянки с мутными зельями, они быстро исчезают. Его дядя пьяный приходит к ним, стучит. Брай видит в окно, как Дейгун ломает ему обе руки. Кормик тоже видит это и его кулаки сжимаются так, что слышен хруст. Его лицо похоже на уродливую маску скомороха. Белые зубы блестят в свете луны, как клыки. Брай в страхе убегает в свою комнату, а он продолжает смотреть, не мигая, улыбаясь. Через несколько лет он приходит прощаться и уже такой высокий, такой сильный, что глаз не оторвать. Брай любуется им, как картинками рыцарей из учебников Тармаса. «Если бы не Вы, я бы не выжил», а отец отвечает, в свойственной ему манере: «Ты ничего не можешь знать и утверждать наверняка».       Брай грустно вздохнула. Его образ до этого был составлен другими: вечно разбитной, могучий, ловкий. Он никогда не грустил, всегда помогал. Селяне любили его оптимизм. Когда он выиграл все состязания на Ярмарке Жатвы, деревня праздновала три дня. А потом он ушел и больше не вернулся, оставив своим землякам лишь воспоминание, залитое солнечным светом. Возможно, только её отец и она теперь знали правду, видели кусочек ада, в котором он вырос.       - Он ушёл, - его голос раздался не в воображении, а в реальности, - Берт ушёл в полночь на юг.       Брай убрала ладонь от лица. На нём виднелась пара дорожек слёз.       Кормик подошёл ближе и рассеянно остановился. Перед сном он успел наслушаться пересказов её истории, поэтому сейчас испытывал вину за то, что вчера, может, слишком жёстко обошелся с раненной девушкой. Ему не было дела до бывших земляков. Слишком тусклой казалась прожитая с ними жизнь, слишком болезненными были воспоминания. Но нападение и бойня это слишком даже по его довольно равнодушным меркам. Его с Брай сейчас роднил не только хмурый следопыт. Они оба пережили трагедию, и неважно, что его растянулась на шестнадцать лет, а её на час.       - Мне просто жаль Галлена, - примирительно ответил Кормик, - Он был, конечно, тот ещё мудень, но мы были друзьями.       Брай хмыкнула и быстрым движением смахнула влагу с лица. Сейчас в предрассветном тумане она, как никогда ранее, напоминала себя из прошлого – маленькую тихую девочку, хмуро глядящую из-за угла.       - Наверное. Я ещё не разобралась.       В воздухе повисло неловкое молчание. Кормик уже не настраивал себя против неё. С уходом из форта одного из убийц, ушло и его желание принудить её выдать правду. Но кое-что в душе осталось – чувство преданности.       - Не важно, - отмахнулся он от навязчивого желания снова нападать, мстить за её неуступчивость, - просто я думал мы на одной стороне.       - Ты ничего не можешь знать и утверждать наверняка, - машинально выдала Брай и Кормик печально улыбнулся.       - Да, точно, - кивнул он, - Ты на него похожа. Мы, правда, были не на одной стороне. Я был против тебя, ты была за него…. Наверное, это моя вина.       - Нет, - Брай начала злиться, - почему? Это жизнь…       - …в которой мы делаем выбор, - продолжил фразу Дейгуна Кормик.       - …в которой мы выживаем, - нахмурилась девушка.       - А-а-а, - инспектор рассмеялся по-доброму, - у него было так много фирменных фраз.       Брай тоже улыбнулась. После своих открытий, ей уже не так тяжело было говорить с бывшим земляком. Какое-то время они стояли рядом, не двигаясь. В этом молчании уже не было неловкости. Наоборот, они будто снова погрузились в безопасность гостиной, в которой горел камин, а за окном бушевала вьюга.       - Общий сбор через сорок минут, - задумчиво произнёс Кормик, - Не опаздывай.       - Хорошо, - машинально ответила лучница и их взгляды на мгновенье встретились. Он ушёл в сторону северных ворот, но Брай всё ещё стояла перед его глазами. Конечно, логически он понимал, что девочка когда-нибудь должна была вырасти во взрослую девушку, но всё ещё с трудом верил. Сутулая, статная, длинноволосая. Её можно было бы назвать красивой, если бы не угрюмое выражение лица и нелюдимость в общении. Их почти ничего не связывало, но одно воспоминание он хранил в своём сердце с нежностью: четырёхлетняя Брай несёт ему большую кружку чая, еле обхватывая ёмкость маленькими пальчиками. Он протягивает к ней руку, и капля крови срывается из огромной царапины на пол. Эту царапину оставил торчащий в полу гвоздь, на который Кормик грохнулся, после очередного удара дяди. Он замирает в нелепой позе, огорчённый тем, что может, напугал и без того тихую дочь следопыта. Девочка видит кровь, вздрагивает, чуть не разливает чай, но уверенно продолжает идти, пока не отдаёт свою ношу. Затем убегает, оставляя его одного, растерянного и угнетённого, но быстро возвращается, держа над головой огромную тряпку. Эта тряпка была такой большой, что один её конец доставал до деревянного пола, а другой колыхался с другой стороны. Протерев этим, можно сказать, одеялом пятно на полу, Брай встала, смело посмотрела в его заплывшие от синяков глаза и протянула небольшой чистый платок. Серьезно тоном Дейгуна приказала: «Перевяжи ранку» и вернулась на кухню.       - Перевяжи ранку, - задумчиво повторил он, и неприятное чувство расплавленным свинцом разлилось в его груди. Он тоже должен был дать ей платок, помочь перевязать ранку, но был так сконцентрирован на долге, так сосредоточен, так упрям, что только наделал новых травм. Рука непроизвольно сжалась, вспоминая, как не сдерживалась прошлым вечером, а даже больше – хотела причинить боль, сломать кость упрямой девице. Он неоднократно ловил себя на мысли, что перегибает палку, избивает на допросах подозреваемых слишком сильно, закрывает глаза на жестокость своих подчинённых. Но то ведь были обычные преступники, глупые свидетели, неразумные твари, но Брай – не они. Прошлое не отпускало его разум ни на шаг, а лечебные воспоминания, хранящиеся в ментальной маленькой хижине на краю деревни, давно не посещали его угрюмый мир. Но ведь Брай была их живой частью.       - Чего расселись? – грубо одёрнул он пару своих людей – молодых парней-рекрутов, - доделайте дело, а потом сидите.       Те послушно встали и продолжили сборы.       Брай тем временем вернулась в палатку и разбудила Келгара с Нишкой. Дварф вскочил со своего места, будто и не спал вовсе:       - Наконец-то утро! Идём в Невервинтер! Сделаем меня монахом, - последнюю фразу он сказал уж слишком громко. В их адрес послышалось несколько недовольных замечаний.       - Как можно радоваться утру? – пробурчала Нишка.       - Общий сбор уже через двадцать минут, - сообщила им Брай, - думаю, нужно поторопиться.       Она подхватила свою сумку и с удивлением обнаружила, что Нишка обзавелась примерно такой же, но поменьше. Решив, что задаёт слишком много ненужных вопросов, Брай быстро вышла наружу.       - Ох, вон, смотри, стоит, глазами сверкает, - хмуро указала на Кормика Нишка, - нахал мерзкий.       - У него было тяжелое детство, - после недавнего разговора Брай хотелось оправдать инспектора.       - Как у всех нас, - печально ответила Нишка.       Они подошли к небольшому сборищу хорошо экипированных солдат. Преступник, которого они конвоировали, выглядел понурым и осунувшимся. Быстро, как-то нервно бросив взгляд на Брай, он отвернулся и далее всё время смотрел лишь под ноги. Впалые щёки его заливала краска. Его охранники - сплошь молодые юноши и мужчины смотрели на Флора с отвращением. Среди них лучница, дварф-воин и тифлинг были как удивительные вкрапления жемчуга в каменной стене. Брай не знала, как себя вести, поэтому отошла от бывшего охранника подальше.       - Выходим, - скомандовал Кормик и патруль медленно двинулся. В общей сложности, их было одиннадцать человек, не считая Брай и компании.       - Даже поесть не успели, - пробасил Келгар, вытаскивая наливное яблоко из кармана. Подумав немного, он достал ещё одно и протянул Брай, а та, ловко разделив его ножом надвое, поделилась с Нишкой. Келгару это не понравилось, но не так сильно, как при первом знакомстве. Он уже почти смирился с тем, что её придётся терпеть долго.       - А долго идти до развилки? – Нишка удивилась, почему не интересовалась этим вопросом ранее.       - Ну, часов семь, - прикинула Брай в уме скорость и расстояние, - может меньше, а может больше.       - А до Невервинтера по этой дороге?       - Дня четыре.       - То есть реально удобнее плыть морем?       - Нет, - Брай покачала головой, - удобнее так, но тут дело не в удобстве, а в безопасности. Дуэгары и блейдлинги хотят меня убить.       - Это мы ещё посмотрим, - Келгар отбросил от себя яблочный хвостик.       - Но почему?       - Потом расскажу, - отрезала Брай, не желая делиться секретами с окружающими её солдатами.       Кормик, что шел во главе патруля, стал постепенно отставать, пока не поравнялся ними.       - Ещё раз напомни, зачем тебе в Хайтхлифф?       Брай уныло вздохнула. Она уже устала противостоять нападкам на адекватность её плана:       - Потому что отец велел сделать так.       - Но ведь удобнее…       - Да, я знаю! Но не могу ничего поделать. Сказали сделать так, ну, вот, я и делаю.       - Знаешь, у нас в страже такие люди всегда нужны.       Нишка фыркнула, но встретившись с холодным взглядом Кормика, быстро отвернулась и что-то нервно засвистела.       - В смысле, устроиться к вам на работу, когда приду в город? – улыбнулась Брай. Фраза инспектора показалась ей шуткой.       - Я серьезно, - пожал плечами мужчина, - как будешь в доках, загляни к нам. Заодно получишь инструкции про слушание.       - Хорошо, если выживу.       - В каком смысле? – в голосе инспектора читалась явная тревога.       - Шучу, - Брай почувствовала себя неловко.       - Не смешно, - Кормик быстро ускорился.       Что-то тлело в его душе. Что-то невыраженное, смутное, тайное. Он и сам не понимал, что происходит, почему он постоянно навязчиво возвращается мыслями во вчерашний день и на четырнадцать лет назад. Брай не помогала делу. Каждый новый разговор с ней делал только хуже.       Далее все просто шли вперёд, перебрасываясь редкими комментариями. Солнце взошло над головами во всём своём великолепии. Вокруг летали паутинки, кое-где уже начала желтеть листва. Пару раз Брай замечала движение в чаще, но спокойная размеренность солдат, их уверенный вид и острые мечи, кажется, отлично уберегали патруль от излишнего внимания. Птицы пели свои загадочные песни. Нишка тоже что-то присвистывала, отгоняя рукой назойливых комаров.       - А ты ведь так и не рассказала, чем занимаешься по жизни, - задумчиво произнесла Брай, уже привыкшая к компании и охотно вступавшая в беседы.       - Но и ты тоже, – парировала Нишка.       - Она просто черт, - бросил через плечо Келгар, но безобидно, без вызова.       - Да, да, у нас будто больше никакой деятельности нет, только быть чертями, - закатила глаза Нишка, но тоже без особого энтузиазма. Препирательства между ними, видимо, не закончатся никогда, так что вкладывать много усилий в это не стоит.       - А если серьезно? – настаивала Брай, - что ты делала, например, пока мы не познакомились? Ты же из Невервинтера?       - Да, оттуда, - Нишке не терпелось перевести тему, - Я потом расскажу, после того, как ты объяснишь про дуэгаров.       - Смотрите-ка, она тут ещё и условия ставит, - Келгара это почему-то насмешило, - если бы не эта девочка, ты бы уже украшала своей головой новое укрепление Валисса.       Нишка покраснела, хотя на бронзовом лице это было едва заметно. Многие из сопровождающих оглянулись на слова дварфа.       - Хочешь новое расследование устроить? - прошептала она.       Айронфист, осознав, что сморозил глупость, слегка притормозил:       - Лично бы твою голову дотащил до форта от самой «Плакучей ивы»! – медленно, но громко произнёс он, хотя вышло немного наигранно, будто это реплика из плохого спектакля и зачитал её молодой, неопытный актер.       - Хватит, - холодно отрезала Брай.       Далее они шли молча.       К полудню патруль остановился на обед, выставили дежурных, развели костёр. Времени Кормик выделил немного, поэтому для эффективности в процессе готовки участвовали все. Пропитание и необходимые инструменты везла на себе старенькая кобылка. После своего освобождения от поклажи, она мерно поедала сухую траву. Упрекнуть людей Кормика и новых рекрутов, набранных из беженцев, в недисциплинированности было нельзя. Слаженная работа молодых мужчин и женщин поражала своей продуктивностью. Видимо, инспектор не терял возможности и беспрестанно инструктировал, обучал, наставлял своих людей, ожидая Галлена в форте. Нишке, Келгару и Брай оставалось только ждать, когда их позовут к импровизированному столу.       Закончив трапезу, затушив костёр и собрав все вещи, патруль с новыми силами двинулся в сторону столицы. Настроение у всех заметно прибавилось. Кто-то травил байки и смешные истории. Двое солдат затеяли спор о красоте столичных дамочек. Один высокий смуглый подросток, чья щетина только-только начала пробиваться на волю, напевал песню, которую позже подхватили все остальные:       - Бросить бы мне этот берег и уплыть далеко       В тот край, где любят беспечно и забывают легко…       Время незаметно летело, сопровождаемое всё новыми и новыми песнями.       - Луна в небесах ночных вращалась, словно волчок.       И поднял голову кот, сощурил желтый зрачок.       Глядит на луну в упор – о, как луна хороша!       В холодных ее лучах дрожит кошачья душа.       Ближе к вечеру, когда солнце уже поравнялось с верхушками многовековых деревьев, патруль подошёл к развилке и притормозил. Келгар тут же сбросил с плеч походную торбу, Нишка присела на корточки и достала флягу.       - Ты точно уверена, что не пойдёшь с нами? – спросил Кормик, чьи глаза, отражая в себе закатное солнце, расцветали, будто подсолнечник.       - Я не знаю, - Брай решила поделиться своей тревогой, - у меня такое чувство, что это лишний крюк, но это ведь план.       - Это просто жизнь, в которой мы делаем свой выбор.       - Да, но, ты думаешь, я часто делала свой выбор в жизни?       Кормик хотел было уже сказать, что она сделала свой выбор касательно Берта, но вовремя остановился. Брай доверилась ему, открыла свои тревоги и сейчас, если он хочет помочь перевязать ей ранку, то нужно действовать чётко.       - Чего бы ты ни опасалась, не думаю, что оно сможет одолеть моих ребят, - улыбнулся он, махнув головой в сторону солдат, играющих друг с другом. У одного из них в кармане завалялся маленький шерстяной мячик, которому знакомая студентка академии придала эффект супер-прыгучести. Суть игры была в том, чтоб не дать ему коснуться земли, пасуя друг другу с помощью ног и коленей.       - Да, - нахмурилась Брай, - Я знаю, но всё же пойду, как решила. Спасибо.       Она поняла, что не сможет простить себе, если хотя бы один из этих красивых подростков и молодых людей умрёт от рук её преследователей. Оставалось только надеяться, что теперь все отряды дуэгаров знают - охота идёт именно за ней, а не режут всех без разбору.       - Сразу же найди меня, как прибудешь в город, - Кормик уже отходил от них, - Удачного пути!       Он решил не настаивать на своём. То, что дочь Дейгуна доберётся до места назначения, не могло быть и капли сомнения. Кормик ни разу не оглянулся на оставшихся у развилки путников. Через полчаса их уже не было видно в сгущающихся сумерках.       - Наконец-то, - закатила глаза Нишка и открыла свою сумку, - Лови!       В сторону Брай быстро полетел небольшой предмет, похожий на плоский камень. Природная сноровка и хорошая выучка помогли ей ловко поймать загадочный подарок. В руках оказался гребень беженки Лизы.       - Что? – удивлению Брай не было предела.       - А это мне! – Нишка вся сияла, вешая на пояс аккуратные ножны с коротким мечем, - А это на голову!       Тут же из сумки показался медный женский шлем – более аксессуар, чем настоящая защита.       - Что это значит? – Брай подошла к ней с зажатым гребнем в руках.       - Маленькие подарочки!       - Тебе что Лиза подарила это?       - Ну-у-у, - Нишка растянула гласную, как только могла, - скажем, так, она будет против, но лишь спустя время. И вряд ли поймёт, что это мы.       - Ты украла!? – Брай чуть не поперхнулась слюной.       - Что?! Что она украла? – Келгар вскочил, как ужаленный, - Я говорил! Говорил, что она будет воровать у нас!       - Да не у вас, дурак, - Нишка съежилась от напора общего негодования, - У других. И не воровать, а… ну, да, воровать, по-другому и не скажешь.       - Она - воровка! – Келгар ликовал. Он был рад раскрыть Брай глаза на двуличность и подлость Нишки, хоть и с опозданием в несколько суток.       - Но это ведь полезно! – Нишка вывалила содержание сумки на твёрдую землю. Помимо пары-тройки кошельков, перед её друзьями показались штук шесть склянок с зельями, большой кусок сыра и шелковый платок, - А это тебе, хоть ты и просто дурак с прессом!       В Келгара полетел кожаный ремень с серебряной бляшкой. Бесполезная, но красивая вещица. Дварф впервые за очень долгое время совершенно не знал, что сказать.       - Да, полезно, - кивнула Брай, не в состоянии отрицать правдивость этих слов, - то есть ты, правда, воровка? Ну, в смысле, это твоя деятельность?       Нишка кивнула и как-то стыдливо опустила подбородок, но тут же без стеснения вскочила на ноги и, расправив грудь, гордо указала себе на лоб:       - Я самая лучшая воровка в Невервнитере. Была и буду. Так что гордитесь знакомством со мной.       Её голос был настолько серьезен, что ни Келгар, ни Брай не смогли подумать, что это шутка.       - Хорошо, - кивнула Фарлонг, - Я буду.       Она слегка улыбнулась, демонстрируя своё благожелательное отношение к ситуации, и только после этого Нишка расслабилась. Келгар тоже кивнул, но без улыбки.       - И что? И замки вскрывать умеешь? – наконец, с сомнением отозвался он.       - Ещё как! – вскинула голову тифлинг, - Мне нет равных.       Келгар поджал губы. Преимущества окладистой бороды и усов в том, что можно маскировать подобное выражение лица, но Нишка, видевшая всё, как днём, заметила эту гримасу. Это было лучшее доказательство её значимости, талантов и навыков. Большего комплимента, чем эти поджатые губы упрямого вояки, она не получала в своей жизни никогда, а ведь один особо сумасшедший поклонник пару раз пытался прыгнуть в реку в знак преданности и любви.       - Теперь ты рассказывай, что там тема с блейдлингами, - постаралась она перевести тему с себя.       Брай залезла в карман штанов и быстро вытащила оттуда небольшой серебряный осколок. Она держала его большим и указательным пальцами. Демонстрация не продлилась больше пяти секунд. Она спрятала таинственный предмет назад в карман и туда же отправила гребень.       - Вот за этим они охотятся, а не за мной.       - Это что ещё такое? – Келгар защёлкнул новый ремень вокруг доспеха. Получилось экстравагантно. Нишка, уже хотевшая прокомментировать его модный выбор, вовремя прикусила язык – шаткий мир, закончившейся на ноте её триумфа, нужно растянуть подольше.       - Я не знаю, - призналась Брай и перекинула сумку с одного плеча на другое, - Иду в Невервинтер выяснять.       - А на деревню напали…       - Тоже из-за этого, - грустно призналась Брай.       - Ясно, - Нишка быстро покидала свои новые вещи в сумку, - Что же? Пойдемте дальше?       Они зашагали в сторону Хайтклиффа.