Стрелы и судьбы

В квартире, куда Брай привели поздно ночью, было тесно, но уютно. На небольшом низком столике стояла синяя ваза с увядшими цветами. Занавески и простыни были выстираны, но уже успели покрыться тонким слоем пыли. За окном тёмные силуэты листьев высокой липы, льнувшие к стёклам, слились в сплошную дрожащую массу. Пятна лунного света на полу раздвигались и тускнели. - А тут ничего, - Нишка прошла в центр и профессионально осмотрелась по сторонам, - жить можно! Она несколько раз моргнула, пытаясь стряхнуть сонливость, затем смачно зевнула. Налох быстро юркнул в угол и свернулся калачиком на полу, вызвав к себе приступ лютой зависти. Брай могла только мечтать сделать также, потому что следующим перешагнувшим порог являлся неутомимый инспектор. Вид у него был такой бодрый, а походка настолько не утеряла в пружинистости, что всем в комнате казалось: с ними что-то не так и жизнь не стоит того, чтобы быть прожитой. - Что, ещё раз, вы будете мутить с документами? – Келгару план разонравился примерно на середине пути. Обозвав его «громоздким» и «хитровыебанным», что, по мнению любого представителя дварфийского народа, считалось признаком неминуемого провала, он только и продолжал бурчать. Даже Нишка не смогла остановить его недовольства, хотя, к удовольствию Брай, не прекращала попытки. - Когда план состоит из двух слов, - отвечал он на её колкие заявления, - то, даю голову на отсечение, всё сработает! А когда нужно использовать схемы и всякие там шифры, вот, увидите, всё пойдёт прахом! Брай предусмотрительно молчала, ибо сказать ей было особо нечего. Она не могла отказаться от предложения, которое не было сделано, вот, и критиковать план предприятия не считала нужным. Пускай ответственность будет на Кормике, равно как и на Дейгуне с его проклятыми осколками. Ей просто говорили, что делать, и она делала. Так, в общем, происходило с детства. Отец приходил в их маленькую кухню и сообщал: «сегодня пойдём на кроликов», «нужно заглянуть в центр и купить ткань», «пора сделать новые стрелы». И у всех жизнь точно такая же. Если тебе не указывают, ты указываешь себе сам. Разве нет? Перед глазами почему-то всплыло широкое скуластое лицо Шандры – фермерши из Хайклиффа. Сейчас она, наверное, готовится к зиме: собирает урожай, маринует овощи, засушивает фрукты. А Брай идёт за Кормиком, как шла когда-то до развилки из форта Локе. На секунду лишь она устыдилась, взглянув в лицо Нишки, широко улыбающейся при виде Келгара, но тут же успокоилась: она довольна, она доверяет ему. Тем более, это уже был другой Кормик. Он полностью на её стороне. Ощущение совсем другое, приятное и тёплое, точно рассеялись тучи, и солнце преобразило пространство вокруг золотым сиянием. Он активно утверждался в новом статусе, демонстрировал новые грани своей личности – уверенную обольстительность заговорщического взгляда, флер мужского товарищества. Он легко переходил на дружеский тон с подчинёнными и несколько раз даже рассмешил Нишку и Келгара чуть не до слёз. Брай нравилась его манера общения, энергичность, живой резвый ум. Только его собственный заразительный смех был невеселым и никогда не достигал неласковых глаз. И каждая его фраза, каждый дружелюбный комментарий словно скрывали собой ледяную опустошенность, отсутствие живого чувства. Тут же вспоминались вспышки ярости, неконтролируемая агрессия, пламенный гнев. Это пугало, как пугает и привлекает с берега бушующий океан. Конечно, Брай льстило, что она одна во всем огромном городе, знает правду – его лицо похожее на маску скомороха, когда Дейгун сломал его дяде руки. Ни Ро, ни кто другой не в курсе, а она знает: возможно, эта маска так и не сошла с его души. Ничего утверждать не приходилось, потому что, как ни крути, он всё равно оставался фигурой мистической, необъятной: Кормик овиняющий, Кормик обнимающий, Кормик гневливый, Кормик смешащий. И Брай сопоставила эту полноту души с собственной нищетою духа и предположила: дело в независимости. - Просто выкинем разные, противоречащие друг другу документы в архивы. Разобраться в датах станет невозможно, а Ро своевременно включит дурачка, - инспектор городской стражи не обязан был возиться с дружинниками при его офицерах, но слишком хорошо понимал их неоценимую помощь, поэтому старался, - В конечном итоге, через пару недель, все забудут про эту историю. Сложные планы тоже хороши, потому что никто не привык думать сложно. - Сложные планы путают и смущают, - дварф снова вскочил на любимого конька, - вот, план: дойти до Невервинтера. Он был прост как две монеты и сработал! Жизнь – простая штука, зачем усложнять? - Ну, только вот план моего отца был сложен, - Брай почему-то нестерпимо захотелось выступить на стороне земляка, хотя ей было плевать на суть спора, - слух о том, что я пойду по большому тракту, но на самом деле нужно было взять корабль в Хайклиффе… - Только нас на пути в Хайклифф всё равно ждало две засады дуэгаров! – Келгар чуть не озверел. Попутчики уже привыкли, как он доказывает свою точку зрения, но Ро знатно напрягся: ещё только не хватало обезумевшего дварфа в столь тесном помещении. - А нас на пути ждало три засады, - хмыкнул Кормик, и Брай в ужасе подняла на него глаза. Не в силах проигнорировать столь выразительный взгляд, ему пришлось спешно добавить, - практически без потерь обошлось, но они явно ждали «Калак-чу». Он сел на стул рядом с Брай. От него пахло табаком – оказывается, он любил крепкие папиросы – потом и чем-то хвойным. Ей нестерпимо захотелось положить голову ему на плечо. Удержала мысль, что, как ни крути, рядом с ней сидит скорее начальник, чем друг детства. Точно так же, как Дейгун – её наставник, а уже потом отец. - Мне очень жаль, - Элани села по другую сторону от Брай. Она всегда находила нужные слова, чем восхищала всю компанию. - Да, это отстой, - кивнула Нишка, - мне тоже. Какое-то время все сидели в молчании, переваривая полученную информацию. - И, тем не менее, план Дейгуна сработал! – Кормик смело посмотрел на Келгара, - хоть досталось и моим людям, Брай осталась цела. - Если бы не Элани, - Брай нахмурилась, - мы бы не прошли те две засады. - А что произошло? – Кормик до сих пор не сложил в голове всю картинку её путешествия от развилки до столицы. Не успела Брай раскрыть рот, чтобы пуститься в объяснения, как в дверь коротко постучали. - Пароль, - Ро приглушил голос настолько, чтобы его было лишь едва слышно. - Слабый гром голубиный гремел, - прогудел кто-то незнакомый. - Страже принадлежит всё здание, - Кормик наклонился в сторону Брай, буквально навалился своим плечом, - так что можно было бы так не конспирироваться. Его плечо показалось ей каменным и тяжелым. Захотелось согнуться, выскользнуть, встать и отойти. Она стиснула зубы, приказала себе замереть, пусть даже Кормик ляжет на неё сверху – нельзя демонстрировать слабость. - Это Маркус. - продолжал он тихо, указывая на невысокого человека в черном плаще, - Я лично отбирал людей в свою команду. Его сестра работала барменом в одной маленькой таверне, когда туда завалились люди Муар. Правосудия не последовало, дело попало в руки не тех следователей. С тех пор, Маркус – мой агент в делах отлова коррумпированных стражников. - А Ро? – Брай склонила голову вперед и повернула её, - ему можно доверять? - Ро, - Кормик на секунду перевел взгляд на своего лейтенанта, затем наклонился ещё ближе, переходя на шепот, - потерял в войне банд всю семью. Брай вздрогнула, но это естественное движение словно всосало в каменную руку, заглушило в зародыше. Она перевела взгляд на Ро: грубый профиль, соломенные волосы, мясистые губы. Она словно впервые увидела и признала в них человеческие черты. И устыдилась. Без этого знания, он был неприятным мужчиной, подделывающим отчёты, и вдруг в одночасье стал бравым борцом с тяжелым прошлым. - А капитан Брелейна? – она снова повернулась к нему и тут же пожалела. Нишка зажгла на столе свечи, и их свет трепетал в его глазах, как блуждающие огоньки на болотах или кладбище. Какое-то время он глядел на неё пристально, затем отстранился и скрестил руки на груди. Лицо открытое и нежное минуту назад сковало привычной маской профессионального безразличия. - Ей-то какое дело до грязных подонков? Ро кивнул новоприбывшему и повернулся к присутствующим: - Маркус выяснил, кто мог видеть, пусть даже гипотетически Брай, на пути к нам. На углу стоял офицер Гевел и два кадета: Джером и Аранка. На пересечении третьей улицы и проспекта Борбала, возможно, была команда Вилмы, но это точно неизвестно. Ну, и два сопровождающих вас кадета в «Утонувшей фляге», и Кили – она регистрировала дружинников. И Рафал – с ним могут быть проблемы. От упоминания Кили Нишка нервно дёрнула хостом, заставив Келгара ухмыльнуться. Ему было невыразимо приятно от её ревности. - Хорошо, - Кормик хлопнул себя по бёдрам и встал, - значит, я возвращаюсь в управление и подписываю распоряжения о переводах. Съездят в командировки в соседние деревни, посидят в архивах. Замаскируем их в толпе других «счастливчиков». Капитан дала добро на массовую миграцию кадров. Во всей суматохе, документы о потере новичка затеряются. А мы тут пока займемся подготовкой. Кто-нибудь проверял Рафала вообще? - Проверяли, но если они все куплены Муар, то это и не проверка вовсе, - ответил Ро. - Завтра пусть на стойке побудет Аниела. И займись проверкой Рафала. На время следствия, пусть посидит на другой квартире, которая ещё над тем притоном… - Я понял. - Хорошо. И проинструктируй их по поводу паролей, а завтра введем систему смен для дружинников. Маркус, займи позицию на нашей точке на углу улицы, следи за периметром. Офицер Фарлонг, - он обернулся и оглядел всех в комнате, - не выходите из дома до моего появления или приезда лейтенанта. Даже если мы придем поздно вечером, ждите. Еда в шкафу, дополнительные матрасы под кроватью. На первом этаже выход во внутренний двор, там туалет и несколько бочек с водой. Спокойной ночи. - Пока! – Нишка вскочила на ноги и по-детски помахала рукой. Кормик уже не был ей противен, как когда-то в форте Локе. Её даже забавляла самоотверженность стражника, его лояльность идее отчистки своих рядов. Труд абсурдный и бессмысленный, но сам порыв, само светлое и чистое намерение вызывало восхищение и интерес. Она любила мужчин и женщин, готовых ринуться вперед к мечтам пусть утопичным и наивным, но захватывающим и – даже если так считают лишь эти глупцы – важным. Тем более, он помогал Брай, а смена личности – отличная идея, когда за тобой охотится средних размеров вооруженная до зубов армия. - До свидания, - попрощалась Брай. Свечи с трудом вырывали её лицо из полумрака, делая шрам черной дырой. Кормик захотел провалиться сквозь землю: опять не сдержался, рыкнул, отстранился. Она хотела развеять свои опасения. Она знать и не знает, кто такая Бреа, так с чего должна ей верить? «Ей-то какое дело до грязных подонков?», - словно ей плевать на положение дел в доках! Он было открыл рот, чтобы пуститься в объяснения, но задумавшись, а стоит ли оно того, быстро вышел из квартиры. - Прощайте, - ответил Маркус. Голос его был невыразительным и сиплым, глаза маленькими, близко посажеными. Легкий как перышко и хрупкий, как горсть ракушек, он выглядел болезненно. Однако, что-то в его манере держаться или выражении лица говорило: мне можно доверять и я не подведу. Если бы Брай не сказали, что он – агент, она бы и не подумала. Настолько обычным, непримечательным и серым казался он со стороны. Когда за Маркусом и помрачневшим, чуть не кубарем летящим с лестницы, инспектором закрылась дверь, и Ро начал спешно, но чётко объяснять сколько раз прозвучит стук, в какой именно точке, если понадобится, будет оставлено письмо, и прочие нюансы жизни под прикрытием, у Брай от усталости начала кружиться голова. Волнительность и необычность происходящего не давали упустить ни единой секунды, но мир словно размылся. Она боялась, что завтра попросту ничего не вспомнит. Новость о том, что скоро к ней явится парикмахер, произвела фурор. - О Боги! – вскинула к небу руки Нишка, - это будет так здорово! - Обкорнают тебя под горшок, - смеялся Келгар, - надо же чтобы было неузнаваемо! Волосы у Брай были тусклыми, но здоровыми и крепкими. Ей нравились длинные косы и мысль, что ради выполнения задания нужно отказаться от них, угнетала. Дейгун никогда не настаивал на стрижке дочери: хотела бы, ходила лысая. Это был её выбор, часть личного пути. Имя же, в отличие от этого, не принадлежит никому в полной мере. «Эсмэрель как-то мне сама говорила, что если будет у неё девка, назовет Брай, а будет пацан, то Браном», - прозвучали в голове слова капитана Флинна. Но она не говорила ему, что её дочь будет носить причёску под горшок или кудри! Мысли Брай путались, взгляд беспорядочно блуждал по комнате. Она начала перебирать в голове имена новых знакомых: Шандра, Гришанк, Марик, Епископ… Епископ… А этого, интересно, тоже мать назвала? - На этом всё, - улыбка Ро вышла искусственной и вымученной. Только под самый конец, он дал себе немного расслабиться и сразу же словно постарел лет на двадцать. - Останетесь здесь? – то ли с надеждой, то ли с сочувствием спросила Элани. - Я живу недалеко! Пойду домой, - безжизненный спокойный тон. Интересно, что он вкладывает теперь в понятие «дом»? Брай вспомнила, как горела родная ферма. А что если бы внутри был Дейгун? Ей захотелось, чтобы Ро остался. Самой ей предложить было нечего, но он, вроде как, поладил с Келгаром, Элани всегда находит нужные слова, а Нишка – красавица. Прежде, чем она успела сказать что-то, он встал и ушел. - И всё же, не верю я, что никто ничего не заподозрит! Если эта Кили заодно с бандой, то… - Келгар стянул сапоги. - То я ей сиськи отрежу, - сурово пригрозила Нишка. - Нет, ну, шаг, конечно, великолепный, но Брай-то всё равно в опасности, - ему стало смешно. - Слушайте, я вас что-то типа люблю, - Нишка покраснела, - но я улизну из засады, найду её и отрежу сиськи. Если вы будете уже мертвы, когда я закончу, то, знайте, я буду помнить вас всегда… и сделаю себе новую шапочку. - Тебе не хватит материала! Хотя… сиськи у неё что надо… Для шапочки-то! Даже усталость не смогла удержать Брай от приступа хохота при виде Нишкиного лица. Когда они вместе оказались в постели – Келгар расстелил матрас в общей комнате, ибо был официально наказан – Брай спросила тихо про пароль, использованный сегодня. - Ты не слышала эту балладу? – голос подруги доносился точно из-под пухового одеяла, - Она красивая! Брай промычала в ответ, что понятия не имеет о чем речь. Сон уже всасывал её в черную бездну. - Слабый гром голубиный гремел мне в Семи Лесах, - нараспев начала Нишка мягким приглушенным голосом, - мне гудели пчёлы в ветках цветущих лип: я забыл свою горечь, забыл свой бесплодный крик, выжигающий сердце… И Брай уснула так крепко, как не спала давно. В этой тайной квартире на отшибе чужого города, под присмотром таинственного Маркуса, она чувствовала себя в безопасности. Окнами дом выходил на море, и на востоке горизонт водной глади озарился светом восходящего солнца. Элани редко удавалось наблюдать столь эпичный и завораживающий вид. Тишина укутала квартал, лишь подрагивая от тихих хлопков старых полуистлевших флагов. Мир словно отчистился и упростился до чистой архитектуры и предметов. Город - такой страшный монстр, сейчас казался маленьким медвежонком, уткнувшим мокрый нос в уютный бок рассвета. Вдруг – окно; белые крылья занавесок, а потом старое лицо мужчины. Элани отшатнулась назад, словно её ударило в солнечное сплетение. Незнакомец показался ответом на умиротворение, чистым выражением бушующей несоизмеримо большей силы, побеждающей чахнущую природу: сам жуткий город высунул ей навстречу своё морщинистое и испитое лицо. И она испугалась. - Всё в порядке? – Келгар привстал на локте. Борода торчала во все стороны как листва можжевелового куста. - Мне не нравится… - Элани замялась, не зная, как выразить всю свою душевную мешанину. «Мне не нравится, что Круг Топей распался, мой Калейл умер, деревья сжирают друг друга заживо». Её сердце колотилось как бешенное. - Что? - Эта идея с Хроной Дэрин, - со странным ощущением, точно сзади кто-то навалился на неё, а нужно удерживаться на месте, ответила она. Получилось сдавлено. Перед глазами всё ещё маячило уродливое лицо. - Мне тоже, - на удивление спокойно ответил Келгар, - но выяснять, что это за осколки такие, всё равно ведь нужно. - Да, точно. А… - Что? - Ты сходил в храм? – необходимо было сменить тему, забыть о шоке. - Да, сходил, конечно, - Келгар откинулся на спину, заложив руки за голову, - только там всё сложнее, чем представлялось. Мой простой план не накладывается на ихний сложный. Давление ослабло. Ей стало лучше. - Что ты имеешь в виду? – Элани села на колени рядом с матрасом. Впервые за всё время у них появилась возможность поговорить, и ей нравилось то, как это происходило. - Ох, не знаю я, - на его лице отразилась печать страдания, хотя моментально пропала под гримасой праведного гнева, - говорят про какие-то испытания, а про драки и слушать не стали. Они, конечно, доходчиво всё объяснили, но было бы неплохо вернуться туда ещё раз. Правда, не знаю, как им, - он указал на дверь спальни большим пальцем, - сказать, что уже ходил туда. Это же, вроде как, за спиной произошло. Наплёл им, что тебе было плохо. На них ещё и напали, пока я в храме ошивался. До сих пор, себе простить не могу. Короче, как связался с любительницами сложных планов, так и сам запутался, весь сбился. Ужасно это. Элани улыбнулась и легла на пол. Ей захотелось обнять его, как обнимала когда-то Калейла, овивая своими ногами его ноги. В этом не было и доли похоти, только простое естественное желание прижаться к чему-то дышащему, теплому и красивому. - Всё будет хорошо. - Это именно то, что я всегда, - он задумался на мгновение, будто вспоминая всю свою жизнь, - всегда хотел услышать. Потому что самому себе я уже с трудом верю. - Но тебе же хорошо сейчас? - Да, - ему было хорошо. Даже вынужденное расставание с Нишкой не омрачало этого чувства. Ему нравилось, что она и Брай подружились и мирно спят в соседней комнате, нравилось, что он по-дружески беседует здесь с Элани. Выходило, что они неплохая команда, и любит он их не «вроде как», а по настоящему, - как странно. Мы познакомились дней двадцать назад, а ладим так славно! - Это правда. В дверь коротко постучали. Три коротких стука и два увесистых. - Какого дьявола так рано?! Через десять минут растрёпанную, заспанную Брай усадили в кресле. Ро вместе с полноватым отдышливым мужчиной, лет шестидесяти, смотрели на неё оценивающе пристально. - Ну, дорогуша, - голос у незнакомца был грубым и низким, удивительно неподходящим его лицу и телу, - тут… нужна вуаль. - Да, конечно, нужна, - слегка раздраженно ответил Ро, но затем смягчился и добавил, - я забыл упомянуть шрам. - А почему так рано? – Нишка, протирая глаза подобно маленькой девочке, медленно вышла из комнаты. В квартиру, воспользовавшись своим ключом, вошел Кормик. Щетина на лице и мешки под глазами подсказывали, что домой ночью он так и не попал. Элани вышла из кухни с двумя толстыми мертвыми лягушками в каждой руке. Налох, урча, засеменил по деревянному полу, цокая когтями. - Фу, где ты их взяла? – взвилась Нишка, - когда успела-то? - Так, дружинники, пройдёмте на инструктаж! – лейтенант увел всех в отдельную маленькую комнатку с двумя креслами и небольшим камином. - Ты уже решила? – мужчина взялся за волосы своей жертвы кончиками пальцев, - брюнетка или блондинка? Скажу сразу, блондинкой ты будешь неузнаваема. Налох с аппетитом уплетал завтрак, и Брай поняла насколько голодна. В этой залитой солнцем комнате она не могла думать ни о чем другом, кроме еды. - Блондинка, - Кормик уселся в кресло напротив, закинул голову назад, закрыл глаза. Его ноздри раздувались при каждом вздохе, а веки слегка подрагивали. - А длина? – мужчина перестал смотреть на Брай, что ей очень не понравилось. - Короткие, как у меня, только с челкой, - Кормик открыл глаза, оперся локтями в колени и схватился за голову. Было неясно: страдает он от головной боли, отравился или подавляет вспышку ярости. Как сказать ему, такому непонятному, что она не хочет, чтобы решали за неё? - Я… - она вспомнила ноги мертвеца из Западной Гавани, на которые пялилась в исступлении, пока отец Меринг и Дейгун нависали над ней с трепетом, - я… не… А вдруг он скажет, что ему всё равно? Что ей тогда делать? Было ли Дейгуну не всё равно? Она сжала подлокотники до боли в пальцах. Он вскинул брови, в ожидании продолжения. Под глазами у него пролегали тени, делая взгляд тяжелым и оценивающим. Это был Кормик Переутомленный, и Брай он не нравился. - Я не хочу, - выпалила Брай с таким вызовом, что парикмахер вздрогнул. За дверью повисло напряженное молчание. Инспектор улыбнулся: - Я подумал, так ты будешь совершенно неузнаваема, - словно оправдываясь, он развел руки в примирительном жесте. Он выглядел несчастливым, как если бы его заставляли приглядывать за малознакомым ребенком после тяжелого дня. Ребенок этот упрям и туп, задает идиотские вопросы и не хочет кашу. - Я… - она не знала, как облечь свои страхи в слова, - моя подруга… в Западной Гавани… она погибла. Последовала невозможная пауза. Оба смотрели друг на друга, не мигая. - И она была блондинкой, - продолжила Брай с расстановкой, точно у неё только горстка слов и каждое на вес золота, - и… я не… Он вскинул брови снова, будто подталкивая её этим жестом к краю пропасти. Воздуха стало отчаянно не хватать. Брай показалось, что она сейчас расплачется. - Есть разные оттенки светлого, дорогая, - мягко пробасил незнакомец, - просто скажи, какой ты видеть в зеркале не хочешь, и про подругу ты и не вспомнишь. Мы будем добиваться нужного эффекта, пока не достигнем цели. - Я просто недавно увидела в толпе девушку, - Брай отчаянно захотелось оправдаться, доказать, что она имеет право на свои чувства, - и её волосы… - Покрасьте её в иссиня-черный, - отрезал Кормик, встал и отвернулся к окну, - с длинной проблем нет? Его тон казался язвительным. - Мне плевать, - Брай откинулась на спинку кресла и несколько раз моргнула, чтобы сбить вставшие в глазах слёзы. Что ей делать, если и ему всё равно? Очевидно, продолжать сидеть без движения, ожидая команды. Она - это голем; идёт в руины к толпе людей-ящеров; уходит из деревни по дороге с засадами из дуэгаров; лезет в древний замок к куче зомби; пробивается по карьерной лестнице запущенного убого места. Теперь, смотря на широкую спину своего нового хозяина и выбросив из головы все мысли, она вся подобралась и одеревенела. Пропал даже зверский голод – у големов его нет. - Воган, поднимите свои сумки с первого этажа. Брай услышала натужное кряхтение, пару шагов назад, ещё один короткий неуверенный шажок. Парикмахер засеменил прочь. Хлопнула дверь. За стеной Ро что-то мерно бубнил. Кормик продолжал слепо глядеть в окно. - Прости меня. Словно свеча зажглась в темноте. - Прости, - он повернулся, метнулся к ней, притянул наверх, больно стиснув запястья, - извини, прости, мне жаль. Прости меня. Они замерли в нелепой позе. Его зрачки метались, цепляясь то за один её глаз, то за другой, иногда сползая к шраму. Он громко дышал носом, растерянный, измученный мужчина в ярком сиянии солнца. - Ч-что? - Я ужасен, невыносим, - он тараторил это шепотом, предусмотрительно не повышая голос, настороженный и свирепый, - я не могу себя контролировать. Просто палю без разбора, как из арбалета, не знаю, как так выходит. Прости! Он прижал её к себе и сдавил так крепко, что было не вздохнуть. - Вот вчера тоже: мы так хорошо сидели и словно во мне зверь взвился. И сейчас. Всякий раз, как кто-то… Он замолк, подавляя острое желание исповедоваться, но её тело было таким настоящим, живым и упругим. Она с тихим стоном – медвежье объятие причиняло боль – обожгла его шею своим дыханием. Он резко отстранился, всё ещё держа её за плечи: - Я с ума схожу, - демонические красные глаза горели, - от страха и… Дверь открылась, показалась голова Нишки, и моментально захлопнулась. Кормик и Брай застыли в оцепенении. - Лейтенант, погодите, я не поняла, - её громкий голос прорывался через щель в полу, - я про Дункана… он же пьяница! Давайте введем систему расписаний, чтобы кто-то из нас приглядывал и за ним… Он нам всю малину сорвет! Ответом послужил монотонный, едва слышный бубнеж Ро. - А она молодец, - улыбнулся инспектор и отпустил Брай. Он отвернулся, прошелся руками по волосам, взъерошивая их. Брай молчала, чуть втянув голову в плечи. Она перестала чувствовать себя големом, лошадью на продажу, инструментом. Живой и настоящий человек развернулся перед ней своими бескрайними просторами. И если то, что говорила Эми про горы – сплошные утёсы и всё впереди, справа и слева часть этого гиганта – правда, то сейчас Брай, маленькая песчинка, пытается обозреть вершину у подножия. - Мне не страшно, - повернулся он, уперев руки в бока, - но… я просто не хочу, чтобы ты думала, что я какой-то истукан паршивый. - Я так не думаю. - И не думала, что я тебя использую! - Не думаю. - И теперь я будто запрещаю тебе так думать. - Нет, - Брай не удержалась от лёгкой улыбки, - просто я выросла с Дейгуном. Не могу выразить свои мысли… - А Брелейна… она хорошая! Лучшее, что случалось, пусть не с этим уродливым городом, но со мной… понимаешь? - Да. - Ты можешь ей доверять. - Хорошо, - Брай села в своё кресло, - Я буду. Ей вдруг стало очень хорошо и спокойно. Ему было не плевать. - Я рада, что ты так помогаешь мне. Спасибо! - за сутки до, даже за десять минут до, она никогда бы не смогла выдать подобного. Ей не пришли бы эти слова на ум. Но теперь в уютном кресле напротив друга, которому искренне не всё равно, она словно впервые увидела свои руки и поняла, как ими пользоваться: жизнь стала удобнее, проще, ведь жить с руками намного легче, чем без них. - Не за что! В смысле, правда, это ты мне помогаешь… мы оба друг другу помогаем, так? - Так точно, - она кивнула, - сэр. - Ой, ну, хватит, - Кормик сел напротив, откинул голову на спинку, уставился в потолок, затем тоже улыбнулся, - офицер Фа-а-арлонг. Никогда бы не подумал, что когда-нибудь буду произносить подобное. - Инспектор городской стражи Кормик. Когда расскажу это в Западной Гавани, все умрут. - Да, как вспомню, сколько было радости от паршивой ярмарки Жатвы - мерзкого дня, залитого алкоголем и пошлой праздностью, - в его голосе начали звучать холодные металлические нотки, глаза остекленели, - и все эти лица... и запах... Повисла тишина. Новые руки Брай не были в состоянии поднять такую тяжесть. - Если бы не он, я бы не выжил там. - Я тоже. - Ты ничего не можешь знать и утверждать наверняка, - неожиданная довольно точная пародия на Дейгуна рассмешила обоих. Брай была счастлива. В это мгновение, когда солнечный свет так мягко обволакивал пространство вокруг, она практически полностью забыла, что Эми мертва, дом сгорел, лицо и рука необратимо искалечены. А Кормик всматривался в неё одурманенным взглядом и не мог осознать факта: она существует, думает и чувствует здесь и сейчас в той же комнате, что и он. И видит своими глазами его также, как он видит своими глазами её. «Перевяжи ранку», сказала она тогда. Иногда ему казалось, что то воспоминание из далёкого прошлого - отрывок из сказки, рассказ незнакомца из таверны, выдумка. Оно не принадлежало ему до конца. Это не он в той гостиной, избитый чуть не до смерти, замирает от страха, когда капля крови срывается на пол. И это не она протягивает ему платок. Но это она! Она! Восторг захлестнул его подобно океанской волне. - Брай... - он не мог вспомнить, чтобы хотя бы раз обращался к ней так просто по имени, без добавления фамилии. - Что? - она повернулась и шрам, как пощечина, вернул его на место в уставшее тело, в полумёртвый департамент, в гнусный город. - Ничего. Какое-то время они молчали, и Кормик хотел уже было попрощаться, пристыженный этим шрамом, когда Брай наклонилась вперёд: - Я хочу, чтобы ты отрезал мои волосы. Воган, нагруженный своими вещами, вернулся на второй этаж. Длинная тёмно-русая коса лежала на полу.