Стрелы и судьбы

      Таверна, к которой Брай медленно подошла, была хуже «Утонувшей фляги». Хотя расположение и не уступало детищу Дункана, а сравнительная дешевизна выпивки и комнат привлекала какую-то часть посетителей, пугающая атмосфера небезопасности и сомнительный контингент закрепили за местом дурную репутацию. По своей сути, «Силуэт чайки» был проходным двором, где не задерживались дольше, чем на две ночи, и обиталищем разного рода сброда.       Брай нервно сглотнула.       Здание нависло над ней склепом. Переулок производил такое же неприятное впечатление: маленькие чахлые деревца торчали, как попало, покосившейся фонарь и выцветшая вывеска гармонично дополняли убожество друг друга. Второй этаж чуть выступал вперёд. Перегнувшись через перила, там курили три женщины. В неразберихе их негромких сиплых голосов, вырисовывались слова «грязный член», а ещё чуть погодя «задушен нахрен».       Был бы тут Келгар, было бы спокойнее. Своим безразличным отношением к комфорту, он легко отбивал желание брезгливо жаловаться на что-либо подобное. Его природная способность создавать вокруг себя ореол довольства, преобразовывать и улучшать условия проживания, поддерживали попутчиков открытой добротой. Брай вспомнила их первую ночевку вместе: пока она валялась в беспамятстве, он соорудил небольшую скамейку. А в «Утонувшей фляге» вычистил их с Нишкой номер так, что другие посетители начали вопрошать: почему им приходится спать в помойке, когда рядом такие хоромы?! И это ведь всё в голове, в воспитании! А ещё он был крепким и сильным воином с огромной секирой. В данных обстоятельствах, это лучше всех отвечало за «было бы спокойнее».       Мимо прошли несколько моряков. Сделав вид, что с интересом изучает вывеску, она невольно услышала обрывок разговора:       -… и тогда я ей наподдал так, что мало не покажется. Сучка пищала, будто…       За ними захлопнулась тяжелая дверь.       - Черт, - пробормотала Брай и достала из кармана портсигар. «Сучка пищала, будто в неё ударила молния», «сучка пищала, будто её растоптал медведь», «сучка пищала, будто её чуть не убило взрывом»… А может и того хуже. С чего она вдруг решила, что на её долю выпали суровые испытания? Вдруг неизвестная из рассказа горько рассмеялась бы в ответ на вышеперечисленные "невыносимые страдания"? Посмотрела бы на Брай печальными глазами и спросила, что та вообще знает о боли.       Да, Келгара тут не было. Нишки тоже. И Элани. Спутники покинули её быстро, только бросив напоследок тяжелые взгляды. Она еле уловила это событие, замкнувшись в мыслях о Кормике. Увидела только, как их тени скрылись за большим кустом, колыхнулись и пропали. И сразу же словно громыхнул набатный колокол, и сгустился вокруг бесплотный белёсый туман одиночества.       Брай закинула голову, как если бы смотрела на улетающих птиц: тяжелые густые облака и несколько просветов, - когда солнце выглянет в один из них, ей почудилось, случится чудо. Окажется вдруг, что в Страже ни одного предателя, ни одного мошенника или плута, - ведь гипотетически такое возможно! Или её озарит светом, окутает им, как золотым покрывалом, и сделает вдруг неуязвимой. Или она растерянно заморгает, ослепленная, а когда опустит глаза, окажется в Западной Гавани. Рядом пройдет отец, лениво выглядывая куропаток в высокой траве.       Солнце выглянуло. Она стояла, оцепенев от предчувствия. Что-то вот-вот должно было произойти. Внутренний голос в голове начал обратный отсчет. Сейчас она дойдет до нужного числа, и… Чуда не свершилось. Интуиция и разум пристыжено замолчали. Мимо пробежала облезлая кошка. Вдалеке кто-то смачно выругался. Только сейчас она действительно вгляделась в вывеску. Солнце и время смыли часть букв – С, Т и Д – оставив на суд зрителей лишь ПО__ЯЛЫЙ _ВОР. Описание характеризует заведение как нельзя лучше.       Брай хмыкнула, отбросила окурок и толкнула дверь свободной рукой.       Просторная, скупо обставленная зала, с широкой, неказистой барной стойкой встретила её безразличием. Когда дверь закрылась, мир за порогом словно перестал существовать. Приобретенное за месяц заточения в маленькой квартире новое свойство восприятия совсем не прибавляло Брай уверенности. Хотя пройдясь по улице, у неё появились непривычные чувства насчёт существования всей это огромной толпы внутри некого неограниченного пространства, и насчет богатства всего этого действа - жизни, как только появилась возможность спрятаться в свои мысли – размером еле покрывающие десять квадратных метров - всё откатило назад, подобно океанской волне.       Огонь камина полировал бурую мебель, золотил тусклые канделябры, мягко высвечивал морщинистые лица клиентов, добавляя очевидной бедности обстановки лоска.       - Только приехала в город? Не видел тебя раньше. – из-за стойки выглянул низкорослый женственный мужчина. Губа у него была разбита, волосы взъерошены. Он выглядел утомлённым и странно безмятежным.       - Здравствуйте, - Брай сделала несколько неуверенных шагов в направлении собеседника, - мне бы комнату и…       - Работу? Могу организовать и работу, - с хмельным хохотком ответил он.       - Нет, работу, - Брай примерно представляла себе, что это за работа, - пока не нужно. Только комнату и ужин.       - Иди сюда, - мужчина поманил её рукой, - так, слушай, тебя как звать?       - Хрона Дэрин.       - Хрона – ну и имя... Ты откуда?       - А вас как звать? – немного обижено спросила Брай. Кормик советовал с такими типами не церемониться. «Главное, не тушуйся», - произнося эти слова, он дотронулся до её плеча своим.       Теперь вымышленное имя и ей казалось странным. Зачем она только послушала щитового дварфа? В любом случае, это не её вина, а куратора.       - Меня? – он точно удивился, что кого-то это интересует, - Зови меня Навей, - он улыбнулся и подмигнул, - но все зовут меня тут Налей. «Эй, Налей!».       Он поднял вверх полупустой стакан и замер, вскинул бровь. Пауза начала затягиваться.       - Я из деревни Черт-знает-где рядом с границей.       - Ой, я тоже оттуда, - Навей будто проснулся от короткого, но глубокого сна, улыбнулся и допил содержимое стакана двумя жадными глотками, - там ужасно, скажи.       - А тут лучше?       - Не-а. Везде ужасно.       Он повернулся и окинул небольшую доску с ключами на гвоздиках рассеянным взглядом.       - Есть два варианта: общая или отдельная комната. Общая комната, если у тебя всё ценное может уместиться в заднице. Если не знаешь её размер, могу проверить и сказать точно, - он повернулся и лучезарно улыбнулся, словно ждал живого отклика на предложение, - Получаешь койку и спишь с одним открытым глазом. Своя комната не сильно отличается. Второй глаз должен быть закрыт на три четверти, - он неожиданно посерьезнел, - но хотя бы никто не будет трахаться на твоей голове.       Брай поёжилась. Тип производил сумбурное впечатление. Такого ядреного коктейля похотливости и безучастности она ещё не встречала. Хоть ожидание и реальность не сильно расходились, было некомфортно осознавать, что для кого-то это и есть жизнь. Кто-то не сможет снять маску и снова переехать в уютную «Утонувшую флягу». Кто-то проклят спать с одним открытым глазом с детства. Перед глазами всплыло лицо Нишки.       - И сколько?       - Койка-то?       - Комната, - перспектива замечания про голову не сильно вдохновляла.       - Ну, койка – два золотых за неделю, комната – пять золотых, - он чуть перегнулся через стойку, опершись на неё локтями. От него пахло чем-то кислым и пряным.       Отсутствие у Брай знания расценок Дункана сыграло на руку. Она, словно настоящая крестьянка из Черт-знает-где, рассеянно уставилась на мужчину.       - Это дешево, - буркнул он, - а возьмешь работу, комнату выделю бесплатно. Деньги делим семьдесят на тридцать. Ну, ты понимаешь, да? Еда, проживание, обучение. Контракт тебе состряпаю, красавица, хоть с «Золотой маской»…       - Я пока возьму комнату, - перебила его Брай.       Навей хмыкнул:       - Держи.       В руках оказался маленький старый ключ с выцарапанным на головке номером 7.       - И чем ты собираешься жить? – безразлично спросил он.       - Посмотрим, - тема уже начала утомлять, - а в стоимость комнаты входят ужины?       - Не-а.       - Сейчас оплачивать?       - Сейчас половину, - после упрямого отказа от предложения о работе, Навей потерял к Брай всяческий интерес, - в конце ещё половину.       Он небрежно принял деньги, словно они ничего не стоили, рассеянно огляделся, зевнул.       - Ну, давай, топай. Как деньги кончатся, скажи: устрою как нельзя лучше.       Брай сдержанно кивнула, поджав губы. И всё же было невыразимо приятно, что это её реальность лишь на ближайшие несколько недель. Её новый мир без страшных осколков и верных друзей. Это даже интересно! И, если к миру без Западной Гавани и Эми она уже привыкла, то к этому ещё предстоит. И, да, это правда, что везде ужасно. Розовые воспоминания о мирном времени дома начали потихоньку уступать место горькой реальности. Травмированное давней войной общество - маленькое, неприглядное пространство, заполненное страданием. Там Бивил задыхался под тяжестью Реты, Эми сгорала изнутри от яда Тармаса, на Кормике никогда не было живого места от побоев дяди, а Брай одной зимой забыла своё имя, так мало общалась с угрюмым отцом. Все эти неприятности по сравнению с нападением дуэгаров казались шквалами, предшествующими урагану. Но это был знакомый ветер, ясный и понятный. Эта атмосфера, прибивающая к земле маленьких людей тяжелыми ударами сапог, словно нарыв, зрела и зрела. Бойня казалась теперь таким же логическим исходом, как отставленный в лесу непотушенный костёр, приведший к масштабному пожару. Конечно, нельзя было сказать, что ужасы маленькой глухой деревни стали причиной резни, но… почему бы и нет? Почему бы не сказать: «так вам и надо!»?       Похоже, настроения Кормика передались ей через табачный дым. Его портсигар в кармане, словно пульсировал, распространяя виляние и мнения. Стоит ли Западная Гавань любви и преданности? Ах, если бы только Эми выжила тогда, и ушла вместе с ней сюда. Кого бы они тогда оплакивали? Уилла Мосфилда? Лазло Бакмана?       Брай поморщилась, заставила себя соскочить с любимого конька. Жизненно важно было сосредоточиться на чем-то более конструктивном. Впереди работа. Метания по закоулкам прошлого, бесплодный анализ жизненных решений своих и отца, панические мысли о блейдлингах: всё это должно на время быть отброшено в сторону! Она не Брай Фарлонг, чтобы страдать по судьбе Брай Фарлонг.       Но так просто уйти было невозможно. Всё казалось гигантским, как описанные Эми горы, и необъятным, как океан с палубы Флинна. Постоянная непрекращающаяся тревога уже начала утомлять. Только «Утонувшая фляга», словно свет берегового костра, ещё внушала оптимизм. Там спряталась частичка её, которую Кормик, как бы ни старался, срезать не мог: за любимым боковым столиком сидят её друзья, тревожно вслушиваясь и вглядываясь, будто могут увидеть и услышать грозящую ей опасность. Они тихо перешептываются, чуть наклонившись друг к другу. Нишка и Келгар многозначительно переглядываются. Элани спокойно жуёт какую-нибудь сушку, поглаживая свободной рукой голову Налоха.       Она скинула сумку в маленькой и грязной комнатёнке, вытащила оттуда три «вуали» - единственное ценное, что взяла с собой из конспиративной квартиры – вышла в коридор. Ей предстоит целый день наблюдать за постом в конце улицы. Хорошо было бы раздобыть какой-нибудь перекус и воду. Нужное место для слежки ранее приметил Маркус. Осталось только засесть там и запоминать детали.       Теперь, в пустом коридоре дешевой таверны, она окончательно поняла: всё не так страшно. Кормик был прав. Люди не привыкли думать сложно. Кому в голову придёт, что она не та, за кого себя выдает? Вот, кто-то на неё посмотрит и что? Подумает о вероятной подставе, агенте под прикрытием, слежке? Когда причастным к её делу сообщили о смерти офицера Фарлонг, кто-то подумал, что это ложь? Продолжал думать так месяц напролет? Не потерял бдительности, не ослабил хватку? Невозможно было представить себе человека достаточно хитрого и осторожного, чтобы заподозрить что-то неладное.       Умерла и умерла. Как показывают наблюдения за жителями столицы, столь незначительное событие, как быстрая и глупая смерть деревенщины – вовсе не повод отвлекаться от ужина. Точно так же, как и прибытие новой деревенщины – упала песчинка на песчаный пляж – подумаешь! Что на ужин?       А ещё вся работа Ро: опасность, откуда бы то ни было, была пресечена умелыми действиями лейтенанта. Беспокоиться не о чем. Она в безопасности.       Первое, что увидела Брай, завернув за угол, была широкая улыбка Епископа.       Время остановилось.       - Хрона Дэ… - произнёс он, громко и торжественно, но Брай уже рванула назад в коридор. Если бы ей задали вопрос, почему она отреагировала именно так, ответом послужило бы непонимающее молчание. Как тогда в лавке Хагена, она действовала бездумно, автоматически. Всё, что осмыслялось в критической обстановке, был лёгкий топот ног человека - достаточно хитрого и осторожного, чтобы заподозрить что-то неладное. Этот звук разливался по коридору, отражаясь от стен, и, казалось, весь мир замер, лишь бы только его создатель пронесся мимо, обратив своё безумие на кого-то другого.       Все двери были закрыты, кроме дальней, ведущей в общую комнату. Не успела Брай пробежать и половину расстояния до неё, как длинные пальцы схватили её за шиворот, и что-то навалилось сверху, повалило, обвило с собой. Она почувствовала боль в плече и виске. Казалось бы, секунду назад удирала от хищника, а сейчас лежит на полу. Неужели она настолько беспомощна перед этим жутким поялым вором?       - А-а! – закричала было она, но широкая ладонь зажала ей рот.       Брай дернулась, что есть силы, напрягая мышцы спины и пресса. Ей даже удалось чуть приподняться, но её снова припечатало к земле. В затылке словно разлилась кружка с кипятком.       - Да что ты извиваешься, овца?! – голос у Епископа был таким бодрым, словно они отрывались на ярмарочных танцах, - хватит уже!       Брай била ногами по полу, хрипела. Перед глазами всё плыло. Она учуяла давно забытый запах алкоголя и табака. Свободной рукой получилось вцепиться ему в горло, но он перехватил её запястье и прижал к полу.       - Успокойся, - в лице и голосе промелькнули нотки гнева, напугавшие Брай ещё сильнее, - как ты жить-то хочешь.       Его слова подействовали, как резкое погружение в ледяную воду. Мозг словно отключился. Сознание померкло. Никогда ранее она не реагировала так на опасность. За взрывом энергии наступило тотальное опустошение: всё тело застыло, охладело, как камень. Любая мотивация к действию вдруг испарилась. «Беги» провалилось, «атакуй» не сработало, оставалось только подчиниться, уступить грубой силе этого потока, притворившись, что эта история не про неё – «замереть». Какое-то время они не двигались вообще. Наконец, Епископ выпрямился, разжав ладони. Брай продолжала лежать неподвижно, молча взирая на мутного типа из дядиной таверны. Она понимала, что сейчас можно выхватить нож и попробовать атаковать снова, но тело отказывалось подчиняться. Она всё ещё была под водой.       - Ну, так… как дела? – хохотнул он, почесав затылок. Он сидел на Брай как на бревне, и, казалось, ничего не весил, - ээ… привет!       Из дверного проёма высунулась голова Навея. Он безучастно взглянул на происходящее – глаза девушки чуть не вываливались из глазниц - затем спешно развернулся и ушел.       Епископ осторожно встал и склонился над лежащим неподвижно телом:       - Я просто хотел поговорить, - словно извиняясь, проворковал он, - а ты… ну и реакция! Я даже сообразить ничего не успел, как уже бегу следом. Интересная история!       Брай медленно села, дотронулась до щеки. Вуаль съехала и скомкалась – конец операции. Трактирщик точно видел это. Что теперь делать?       - Какого черта? – произнесла она шепотом. Голос доносился словно из-за глухой стены.       - Что?       - Какого черта? – она подняла на него глаза и увидела искреннее удивление. В желудке ёкнуло.       - Хотел поговорить с тобой. Кто я, по-твоему, такой? Монстр? Это ты рванула прочь, как кобыла. Мы - вообще друзья или в воздух…       - Что за, блять? – Брай вскочила и для убедительности выхватила нож, - какие нахрен друзья?!       - Ха, - не удержался Епископ от смеха, - забавная у тебя рожа, рожа. Очень неплохая для той, кто пару секунд назад лежала, открыв рот.       От ужаса руки Брай безвольно опустились, в горле образовался тугой комок. Он был прав – у неё нет права махать кулаками после драки. Или есть? Его вид заставлял внутри всё скручиваться, а кулаки сжиматься. Это был не просто инцидент-недопонимание, а сознательная атака, унижение. Её подавили и, хоть она уже стояла на ногах, было ясно: она ещё долго не выпрямится. Заставив себя вынырнуть, она оказалась в беззвездной ночи.       - Ты меня напугал! – выпалила она первое, что пришло на ум. Из глаз полились горячие слезы. Казалось, что опасность миновала, но, нет, она в ещё большей опасности. Что теперь сказать Кормику?       - Слушай, - Епископ развел руки в примирительном жесте, - нацепляй свою хуйню на щёку и пойдем поговорим. Я… пришел... ну что ты ревёшь?!       Брай отшатнулась от него к стене, выставив руку с ножом вперед. Ноги подкашивались.       - Я… - Епископ тяжело вздохнул, - вот, овца!       - Что тебе надо?!       - Успокойся, ладно. Ещё тут сцены не хватало. Черт! – он отошел на несколько шагов назад, снова развел руки, - ничего не произошло, ясно? Пойдем, выпьем пива. Есть дело.       Брай сползла по стене на пол. Затем кое-как стёрла слёзы рукавом рубахи, спрятала нож, достала новую «вуаль». Она делала это как в тумане, не понимая, что происходит. Всё, может, и было не так уж страшно, но только в ретроспективе, чуть погодя, в момент переосмысления. Тогда, например, стоя перед зеленокожим магом, она побежала в сторону, чтобы атаковать с фланга, а вышло, что в следующую секунду произошла одна из самых страшных трагедий в её жизни. А нападение блейдлингов в переулке? Она шла рядом с подругой, беседовала о проблемах, как вдруг потеряла большую часть своей крови. И этот Епископ, даже напустив на себя невинного сожаления об инциденте, вовсе не внушал доверия. Как быстро он нагнал её, как ловко повалил на землю. И это его разочарование, что она не ведёт себя так, как он себе представлял. Она хотела бы сказать ему, что он – урод и скотина, но боялась. Без поддержки, без преимущества или дополнительной защиты, им не сравниться в силе, как бы усилено она не тренировалась. Под этим кожаным доспехом перед ней были стальные мышцы, упругие и подвижные. Они перетекали и струились, как при первой встрече, и при второй, и всегда. Вступи они в рукопашную борьбу, он задушил бы её голыми руками. Брай похолодела. Дейгун назвал это фундаментальным неравенством – тренированный мужчина и тренированная женщина равны с сильной натяжкой. Он муштровал Брай с самого детства, чтобы в случае чего она смогла выстоять, смогла отстоять свою жизнь. Сейчас же его дочь сидела на полу и понимала, что случай наступил: у неё был шанс доказать свою силу. В итоге, осталась живой только потому, что противник был несерьезен, расслаблен, сконцентрирован на другой цели.       Чувство беспомощности накрыло её с головой. Как вышло так, что она не в состоянии эффективно действовать в опасной ситуации? Внутри гневно встрепенулся Дейгун.       Епископ ничего не сказал Навею, даже не посмотрел в его сторону, а только показал два пальца – указательный и средний. Не обернулся, когда проходил к дальнему столику, словно был уверен, что она идёт за ним. И Брай шла. И ненавидела, что идёт, но что делать? Опять бежать? Смысл? Она слаба, а он силён. И, видят боги, если она выберется из этой передряги, то фундаментальному неравенству в её жизни наступит прямой и жесткий конец.       Они уселись друг напротив друга в гробовом молчании.       Епископ достал грязный свёрток из плотной ткани, вытащил из него две папиросы.       - Короче, - прикурив от огарка свечи на столе, начал он, - тут такая тема: знаю я, что ты там делать будешь. Догадаться несложно было по, - он закатил глаза, - бесчисленным, непрекращающимся разговорам о тебе чертовки и дварфа.       Брай хотелось провалиться под землю. Казалось, что она сидит напротив Епископа совершенно голой. Она слаба, а он силен. Она слаба, а он силен.       - Но ты не бойся. Никому в «Утонувшей фляге», кроме меня, это не особо интересно. Точнее, никто и не узнал – уши коротки. Есть такое выражение – «короткие уши»?       - «Руки коротки» есть, - прохрипела она, и быстрым жадным движением схватила вторую папиросу. Епископ чуть улыбнулся.       - Ты изменилась, - он откинулся на кресле. Брай и забыла насколько он красив.       - А ты нет.       - Ну, вообще, - Епископ вальяжно наблюдал, как Навей выгружает на их столик две увесистых кружки мутного дешевого пива, - я не особо верю, что кто-то может измениться. Внутри ты всё такая же рожа. Просто теперь приличнее выглядишь.       - Не пытайся наебать систему, - сурово пригрозил Навей. Он держал поднос у живота, как щит, что придавала его субтильной фигуре увесистости.       - Да отъёбись, - лениво ответил Епископ, - не шлюха она. Мы типа старые знакомые…       - Епископ, у нас уговор.       - Чё ты, сука, смотришь так? Я же говорю, мы – друзья!       Брай поёжилась. Разговор приобретал опасные обороты. Все посетители замерли, словно после удара молнии ожидали оглушительного раската грома. Мужчины какое-то время смотрели друг другу в глаза.       - Говорю тебе, не шлюха она. Вообще, блять, иди отсюда. Пристал!       Навей попятился, замер, но, видимо приняв решение не перечить опасному человеку, вернулся за барную стойку. Взгляд у него стал тяжелый, как свинец, и мрачный, как грозовая туча. От легкомысленности не осталось и следа.       - Он тут крышует местных сутенеров, - безразлично отозвался Епископ в ответ на немой вопрос Брай, - думает, что я на тебе наварюсь, в обход него. В отчёте указывать это не нужно. Нет у местных борделей связей со стражей, потому что типа всё законно.       - А ты что – сутенер?       - Не, - Епископ затянулся и выдохнул дым через ноздри, - не важно, кто я. Ну, ты меня удивила. Я так давно не бегал.       - И что теперь?       - Я хотел, до, блять, ахутельной пробежки, затравить тебе тему про проигрыш… ну, помнишь, в той игре про вопросы? Типа ты проиграла и, давай, отдавай должок, бла бла. Короче, повеселиться хотел. Но ты такая унылая, вообще не весело!       Теперь Брай понимала, почему Дункан мог влюбиться, но вскоре быстро возненавидеть этого человека. За прекрасной внешностью скрывалось невыразимая неотесанность, страшный взгляд и неимоверная сила. Даже то, как он вальяжно сидел перед ней, вытянувшейся как палка, создавало впечатление расслабленной жесткости дикого зверя перед тревожной зажатостью телёнка.       - Так что скажу просто: не хочешь, чтобы твоя операция накрылась медным тазом, сделай мне одолжение.       Пальцы обожгло. Сама не заметив, Брай так и ни разу и не затянулась своей папиросой. Дешевый табак и бумага горели быстро. От неожиданности и боли, она поморщилась.       - И чтобы успокоить твою совесть – видишь, какой я хороший? – я даже так скажу: те стражники, которых не нужно упоминать в отчетах, мои люди, никак не связаны с делишками Муар и прочих. Они типа такой мини-клуб для независимых и прекрасных, - Епископ обворожительно улыбнулся, - контрабандистов Доков.       - Сколько их?       - Пятеро.       Брай схватила свою кружку пива и поднесла к губам. Ей нужно было выиграть немного времени, чтобы обдумать опасное предложение. Понадобилась изрядная сила воли, чтобы разомкнуть сцепленные зубы. В рот и глотку полилась прохладная горькая жидкость.       - Что скажешь?       - Ну, хорошо, - устало кивнула она, обтерев кончики губ тыльной стороной ладони в перчатке, - не буду упоминать твой клуб.       На секунду выражение лица Епископа изменилось. Брови взметнулись вверх, глаза чуть округлились. И хотя он практически сразу рассмеялся, Брай с удивлением обнаружила, что и его можно впечатлить.       - И что? Так просто?       - Да, - ей хотелось скорее закончить разговор.       - А ты не расскажешь ничего инспектору-мужу?       - А ты не расскажешь ничего своим людям?       - А ты не натравишь на меня своих дружков – дварфа и друидку?       Брай вздохнула и неожиданно для самой себя рассмеялась, предусмотрительно прикрыв щёку рукой. Она теперь делала так, когда не могла подавить широкую улыбку.       - Я… - она с трудом вернула самообладание, - ничего не понимаю, что со мной происходит. Не знаю, могу ли доверять кому-либо. Но у меня есть то, что нужно тебе. У тебя, что нужно мне. Я не сдаю тебя, а ты меня. Моя миссия в силе, твои дела в безопасности. Все счастливы.       - Как тебя прорвало!       - Мне нужны их имена. И больше мы не пересекаемся. Никогда.       - Да ладно, - Епископ опёрся локтями на стол, вытянулся в её направлении, - а это не будет подозрительно?       Брай откинулась на спинку стула, но его лицо всё равно было ближе желаемого. Идеальная симметрия и пропорции: лицевые кости словно вылепливал гениальный скульптор.       - Слушай, мне пора на точку. Сообщишь всю информацию позже. Мне надо, - она встала, - ид…       - Сядь на место, - рявкнул Епископ так яростно, что у Брай ноги подкосились. Сама не поняв как, она снова оказалась на своем стуле, - я пытаюсь сделать всё элегантно, а ты скачешь, как ёбанная белка.       Он закрыл глаза, вдохнул и выдохнул, затем продолжил:       - Мы ведь даже не дошли до самого интересного – части с угрозами.       - Не надо этого, - холод следопыта из Топей, точно отходил по делам, но, наконец, вернулся и явил себя, - я всё поняла.       - И что «Утонувшая фляга» сгорит со всеми твоими друзьями внутри?       - Да.       - Хорошо. Ну, что? Тогда выпьем, подруга!