Стрелы и судьбы

      Дверь распахнулась, впуская в просторную кухню прохладу осеннего воздуха. Келгар тщательно протёр сапоги о разложенную у порога тряпку и прошагал к поленнице.       - Видела, какие желтые листья у березы на той стороне реки? Я ошалел! - добродушно бросил он Нишке, сидевшей на лавке у окна.       - У меня ноги отекли, чтобы ходить к реке и смотреть на березы, - она оторвалась от нарезки тыквы, нервно повела плечами, - В гробу видала.       Келгар сбросил груду аккуратных поленьев и ополоснул руки в большой кадке в углу. Когда он благополучно приземлился рядом с ней, и она овила его шею своими длинными руками, и прижала горячий лоб к прохладной щеке, утреннее солнце заливало комнату золотым сиянием. Её выпирающий живот невозможно было скрыть даже самой просторной одеждой: сейчас она была одета в его рубаху и длинную юбку из грубой бурой ткани. Ярко красные волосы были аккуратно заплетены в косу.       - Пытаюсь себе представить, как балдею с долбанных листьев березы, и прямо поражаюсь тому, какой ты простачок, - улыбнулась она по-детски шаловливо.       - Эх, упускаешь ты такие жизненные наслаждения из-за своей упёртости, – Келгар погладил её предплечье, - А ведь с них можно знатно прибалдеть.       Они замерли, не желая портить момент счастья лишним шумом. Все эти разговоры велись уже тысячу раз, поэтому заканчивать долгоиграющий спор было далеко не обязательно. Некоторое время в воздухе застыла благодатная тишина и неподвижность, словно и Келгар, и Нишка оказались в пространстве лишенном времени.       - Всё время хочу ссать, - громко прошептала она, ему в плечо.       - То есть ничего не изменилось со вчерашнего дня? – хохотнул Келгар, чуть развернувшись на скамье к ней лицом. Он ощущал исходящий от неё жар, который ласково овевал кожу и проникал в ноздри.       - Нет, вчера я всё время хотела жрать, - в её голосе послышались лёгкие нотки шуточной обиды, - ты мог бы быть внимательнее к моим основным процессам жизнедеятельности.       - Простите местного просточка, прекрасная миледи! Каюсь, каюсь. Пойду запишу в журнал учёта!       Они рассмеялись, но тут же прекратили, как услышали шаги.       - А ты видела листья у березы? – Келгар обернулся к проходу, в котором стояла Брай.       - А?       Она стояла перед маленькой уютной кухней с продолговатым столом, покрытым льняной белой скатертью, с длинными рядами полок, заставленных соленьями и компотами, с разложенной на деревянной доске тыквой, кабачком, и большим кувшином воды на подоконнике полукруглого окна.       - На той стороне реки рядом с мостом, - Келгар чуть откинулся назад, опершись спиной о край стола, - точно снова оказался в хранилищах золота Айронфистов…       - Как я… - Брай рассеянно огляделась. Голова болела; неприятное липкое чувство тошноты гнездилось где-то в грудной клетке. Она совершенно не помнила, как оказалась здесь. Точно пробилась в эту комнату сквозь туннель непроницаемой черноты, где не было ни стен, ни потолка, ни чего-либо осязаемого в принципе – этакие тёмные и вязкие пучины болот, водоворотом сходящиеся к единой точке. А потом нежданно-негаданно вспыхнул свет – вокруг, как по воле некоего могущественного волшебника, появилась сцена, актёры расселись на лавке в объятиях друг друга. Внезапно, они начали озвучивать свои роли с полуслова, чрезмерно громко, безбожно переигрывая.       - Келгар, она же… - Нишка сжала тонкие пальцы на его плече, и что-то зашептала в его ухо, затем, обращаясь к Брай, громко сказала, - нам нужно с тобой поговорить!       - А? – снова непонимающе выдавила из себя Брай, понимая, что её сейчас вырвет. Ей показалось, что эта комната, где разворачивались непонятные ей события, была подвешена в странной молочно белой пустоте. Чтобы проверить это, нужно было подойти к окну, или выглянуть за дверь. В эту же секунду горло сдавило болезненным спазмом.       - Прекрати бухать! – грозно велел Келгар, - Уже достала – сил нет!       Она метнулась к кадке с водой, тяжело дыша, нависла над ней, зажмурившись.       - Она сейчас снова в кадку наблюёт, а я только сегодня набрал чистой воды.       Брай сползла вниз, чувствуя, что их слова клубятся, как кольца дыма, вьются спиралью куда-то к потолку. Она была уверенна, что её вырвет, но желудок был совершенно пуст. Между рёбрами словно торчал тонкий острый шип.       - Ну, ладно тебе. Сегодня Кормик приедет, надеюсь, вправит ей мозги. Что вообще было такое вчера?       - И позавчера? И три дня назад?       - Как т-так? – прохрипела Брай, - Как Кормик приедет?       - Почему бы ему не приехать в собственный дом? – устало ответила Нишка вопросом на вопрос, - Брай, послушай…       Она медленно встала с лавки, положив одну руку на поясницу, другой обхватив раздутый живот, и встала в центре комнаты.       - Мы волнуемся за тебя, хорошо?       - А ещё кадка эта, пиздец, тяжелая, - Келгар скрестил руки на груди.       - А… - Брай хотела спросить, как она профукала столько месяцев беременности близкой соратницы, и как они оказались у Кормика дома, и где этот самый дом, но вопрос будто сформировался сам собой, - от-тец?       - Спит, - холодно отрезала Нишка, и повернулась к проходу, отводя глаза от унылого зрелища распластанной на полу опухшей растрёпанной подруги, - Элани сейчас спустится. Скорее всего, он ещё слаб.       С места, где полулежала Брай, сквозь окно были видны ветви тополя, мерно раскачивающиеся на ветру, белые занавески и отцветающие георгины. Когда она посмотрела на Келгара и Нишку, то с ужасом на пару мгновений увидела в их глазах смех. И хотя их лица моментально приняли привычный, уставший и настороженный вид, у неё точно оборвалось что-то внутри: она сошла с ума? Как они оказались тут? Что вообще происходит? Повисла недолгая гнетущая тишина, в которой Нишка и Келгар начали усиленно переглядываться между собой, словно ведя немые разборки.       Кто-то тихо произнёс фразу: «мне нужно увидеть его». Никто не отреагировал на голос, хоть он и был странным, - очень тихим, свистящим, будто процеженным между зубов. Брай не смогла определить источник звука, находился ли он сзади неё, наверху или под половицами. Какое-то время она вертела головой то в одну сторону, то в другую, стараясь понять, где прозвучали слова, как вдруг снова услышала почти у самого уха: «мне нужно увидеть его». От неожиданности она вскрикнула и шарахнулась в бок под пристальными удивлёнными взглядами друзей.       - Мне нужно увидеть его…?! – её интонация сама собой соскользнула в вопрос, когда после нескольких долгих секунд молчания и пристального к ней настороженного внимания присутствующих, ничего не произошло.       - Ох, опять двадцать пять, - Келгар провёл ладонью по задней стороне шеи, затем упёр руки в колени и встал, - Элани! Эй, Элани!       Брай зажмурилась, схватилась за голову: ей словно два раза ударили по черепу увесистым молотком. Она зашипела от боли, и повалилась на бок. Смятение и тревога, острая тоска, непонимание, проклятая тошнота.       - Черт возьми, - произнесла Нишка на выдохе, - Эл, спускайся скорее! Брай стошнило вязким и горячим – точно кровь на вкус – желудочным соком. Перед глазами всё потемнело. Чьи-то руки потянули её наверх, потащили по коридору, усадили в кресло. Как парализованный инвалид, она развалилась в нём старой, изломанной куклой со стекающей с подбородка дорожками рвоты и слюны. Она вдруг вспомнила, что все эти дни, недели и месяцы, даже годы, действительно были. Они были! Вспомнить, однако, удалось лишь факт самого наличия загадочного прошлого.       - Т-точно, - сказала она вслух невнятно, подтверждая неожиданное открытие, - мне нужно увидеть его…       - Стыдно перед её мужиком, - гневно гудел тем временем Келгар в сторону кухни, где Нишка наливала для Брай воду, - вроде как мы ему обещали, что присмотрим за девкой, а она только и знай…       - Это не она, это Епископ! – парировала его Нишка, вернувшись, а затем прошипела в его сторону, - Мы же хотели прикончить гада…       Брай нервно подняла голову и приняла стакан. Боль странным образом притупилась, точно имя жуткого контрабандиста было каким волшебным словом. Тут же почувствовалось дуновение холодного воздуха, послышался слабый скрип.       - Ну, и кто загасился-то?       - Легче сказать, чем сделать. Я беременна, а эту скотину хрен прижмёшь. Да он бы нас во сне как щенят прире…       Брай уже не слышала, о чём толкуют эти двое. Кто-то – невидимый обычному глазу, вероятно владелец цедящего голоса – притаился под её креслом. Медленно, словно боясь спровоцировать дикого медведя, она поджала под себя сначала одну, потом другую ногу.       - Ну, сапоги же грязные! – окончательно рассвирепел Келгар, - Чё ты творишь, зараза!?       Брай уставилась на них с таким идиотским выражением лица, что обоих передёрнуло от брезгливости.       - Хватит тут орать! И вообще, не оскорбляй её! – выдавила Нишка, и тут же поморщилась от боли, чуть наклонилась вперёд, широко расставив ноги, зажмурилась – ох, ё…       Келгар, забыв обо всём, тут же ринулся к ней. Тонкая кожа её век в подробностях выдавала каждое движение глаз под ними, точно Нишка развернула их внутрь себя и теперь отчаянно пытается увидеть источник проблемы.       В этот миг Брай почувствовала, что ей открылось нечто, с самого начала этого странного приключения сокрытое в тенях. Новый голос, - очень суровый и в то же время отстранённый, монотонный, будто лязг лезвия о точильный камень, зашептал ей на ухо:       - Посмотри, перед тобой явилось чудо: воин – мужчина, ищущий свой путь, смелый в океане жизни – и воровка – женщина, оставленная всем миром, но нашедшая радость и счастье, даже когда всё ополчилось против неё. И неважно, что ты допускала промахи, - главное, нынешний мир вокруг тебя безупречен. Они безупречны. Ты тоже совершенство. Они тебя любят, у тебя есть они, а значит, есть всё, о чём ты мечтала. Но тебе нужно будет заплатить за это, и заплатить дорого. Что ты о себе возомнила? Почему причиняешь им столько хлопот? Посмотри на себя, животное… посмотри же…       Брай опустила голову на стакан воды и только сейчас заметила свою руку – здоровая неповреждённая молнией кожа.       - Посмотри… Посмотри…       Она быстро дотронулась пальцами до щеки – гладкая поверхность от скулы до челюсти. Её пугало бесконечное, снова и снова, повторение одного и того же слова.       - Посмотри… Посмотри… Посмотри…       Но что она должна была увидеть? Перед ней возлюбленные трепетно замерли друг напротив друга: его руки на её плечах, её встревоженные глаза, его вкрадчивый успокаивающий шепот, её растопыренные пальцы, утопающие в белоснежных складках рубахи.       Голос отдалялся, просачиваясь сквозь стену за спиной, словно втыкая каждым новым «посмотри» Брай в затылок ледяные иглы. В конце концов, из невозможной дали громко донеслись несколько слов – обрывок фразы жесткой словно приказ: «Свинье место в котле».       Нишка и Келгар синхронно повернулись в сторону звука. Их беспристрастные лица не выражали ровным счетом ничего. В следующую же секунду они снова стали собой, но не успел никто сказать и слова, как Брай, отбросив стакан, вскочила на ноги и, ничего не объяснив, грузно побежала к выходу на задний двор.       - Вот же бля-я-я… - донеслось до неё сзади.       Она оказалась в шелестящих дебрях напрочь заросшего сорняками сада, и остановилась отдышаться. Яркое сияние полуденного солнца слепило глаза. Влажный осенний ветер пробивался сквозь высокие кусты малины, доносил свежий смешанный запах влажной земли, сосны, пресной воды и сухого сена. Точно также в это время года пахло в Западной Гавани.       На пороге послышались тяжелые шаги Келгара и легкие шаги Элани, и Брай побежала дальше по узкой тропинке в высокой траве, которая оканчивалась на границе густого леса. Всё вокруг неё плыло и подрагивало, вторя непонятным вибрациям в теле, которое покрылось скользким потом, словно окунулось и сразу выскочило из бочки с маслом. Шип между ребёр никуда не делся. Прижимая руку к боку, Брай заметно хромала.       «Направо, направо, налево, направо», - навязчиво вертелось в голове, и на развилке, не задумываясь, она повернула направо. Когда тропинка кончилась, плавно сойдя на нет у большого камня, ей пришлось остановиться. Уверенность в том, что таинственные указания в голове приведут её к ответам на все вопросы, медленно перетекла в горькое разочарование.       - Свинка, свинка, хрю-хрю, - послышался позади знакомый голос.       В следующий же момент, Брай буквально влетела в валун перед собой, даже не успев выставить вперёд руки. В голове взорвался один из огненных шаров Кары, выжигая на своём месте все мысли. Тут же её потянуло за воротник назад, удушая, развернуло на сто восемьдесят градусов и опять прижало к камню.       - Как дела? – Епископ наваливался на неё точно так, как тогда в коридоре «Полёта чайки», только на этот раз вертикально.       Перед глазами Брай всё потемнело, но физическая боль не давала ей ускользнуть в благодатный обморок. Епископ был удивительно твёрдым и тяжелым. Как труп орка, подумала она, и внутри всё сжалось от горького и липкого отчаяния. Стало очень тихо; тени листьев затрепетали на их одежде, будто танцуя безумный танец. От близости с сильным и опасным мужчиной, страха перед ним и тем, что про него рассказывали шепотом у барной стойки, Брай сделалось трудно дышать.       - Чт-то за т-тема, - выдавила она, борясь с едкой тошнотой, - со свиньей?       - М-м, - невнятно выдавил Епископ, словно готовясь отведать вкусный обед, и она почувствовала, как его рука скользит по её бедру снизу вверх, - какая смелая-присмелая свинка…       - Да чт-то за хрень, - в отчаянии выдавила Брай, чувствуя чужие пальцы на своей ягодице, - от-твали от меня!       - Вкуснятина, - Епископ коротко засмеялся, затем схватил её за волосы, потянув в сторону вместе с головой, медленно провёл языком по открытому участку шеи.       От бессилия и усталости Брай вдруг обмякла - марионетка выброшенная кукловодом. По венам разлился жидкий огонь, голова закружилась, как при сильном алкогольном опьянении. Она подумала, что описается прямо тут, на месте, и хотела уже со смехом сообщить об этом Епископу, но тот, быстро почуяв перемену настроения своей жертвы, резко отступил назад. Брай упала на землю и захрипела, прижимая руки к боку с глупой улыбкой на лице.       Епископ лёг рядом с ней на спину, затем перекатился на бок чуть ближе. Он тоже был пьяным, хотя привычная предельная внимательность и серьезная сосредоточенность, казалось, не покинули бы его и под тяжелыми наркотическими травами. Он хищно расхохотался, и притянул Брай к себе за талию; его золотистые широкие глаза смотрели на неё жадно и нетерпеливо.       Маленькая опушка, на которой они устроились, по размерам напоминала номер «Утонувшей фляги». Она, если не сосредоточиться как следует, качалась и кренилась, словно палуба корабля во время шторма.       - Я расстроился, когда женатик тебя не вскрыл, рожа, - он затащил её на себя и их ноги переплелись между собой.       - Т-тебе-то что печалится? – ухмыльнулась Брай, прогнувшись в пояснице. Его рука тут же оказалась на её груди, другая обхватила ногу: пальцы впились во внутреннюю сторону бедра.       - С целкой возиться – хлопот не оберешься, - в ямке под его шеей билась голубая жила, в растрепанных волосах тут и там можно было заметить еловые иголки. Но Брай никак не могла сфокусировать глаза, чтобы увидеть это: она тонула и вязла в его объятиях.       - Ну, так пост-тарайся, - она полностью легла на него, прижавшись щекой к его уху, - ты же т-тут лучший в Доках…       Она потеряла логическую нить и вспомнила Кормика. Ей захотелось уйти, вырваться из незнакомых цепких пальцев, не сказав ни слова, и просто уйти, но у Епископа были другие планы. Он чуть приподнялся, напрягая пресс, перекатился на живот, подминая её под себя. Крепко пахло дешевым табаком, несвежим бельём и перегаром.       - Тем более, я – лейт-тенант! – Брай икнула и взяла его лицо в свои ладони, - почувст-твуй гордость лорда Н-н…       - Вот же трепло, - с каким-то злобным нетерпением огрызнулся Епископ, заставив Брай рассмеяться.       Его голова чёрным силуэтом вырисовывалось на фоне ясного неба; он развязал тесёмки на её жилете, упираясь свободной рукой о землю рядом с уродливой корягой, задрал рубашку и стянул её через верх.       - Неплохо, - кивнул он серьезно, будто выбирал на рынке рыбу посвежее, затем посмотрел ей прямо в глаза, - аппетитная свинка.       - А ты тогда кт-то? – она расплылась в улыбке, откровенно наслаждаясь каждым его прикосновением.       - А я серый волк, - ответил он и, схватившись за её штаны, стащил их до самых икр. Брай как-то лениво и неохотно потянулась к его кофте, как делала резво и смело когда-то с другим мужчиной, но он перехватил её руку и сильно сжал в воздухе.       - Не надо этого, - с какой-то первобытной злобой процедил он сквозь зубы, - просто будь милой. Будь. Милой.       - А если не буду? – гнусно улыбнулась она, хватаясь свободной рукой за его пах. Под толстой тканью ощущалась напряженная мышца.       - Тогда милым перестану быть я, - хмыкнул он и впился губами в её левую грудь. Его язык несколько раз прокрутился вокруг соска. Брай запустила пальцы в его волосы и вдруг, сама того не ожидая, сжала кулаки.       - Ха! – Епископу явно это понравилась, - Какая!       Боль в боку усилилась, когда он дёрнул её за бёдра, усаживая на свои колени, как на коня. В лобок больно врезалась пряжка его ремня. Брай расхохоталась нелепой фантазии, что её тошнит прямо в пространство между ними, но её прервали грубым, агрессивным поцелуем. Выдохнув через рот горячий воздух, чуть ли не обжигая своим дыханием её ротовую полость, он с первобытной жестокостью укусил её в место, где шея переходит в плечо. Брай заорала от резкой боли, но тут же довольно хмыкнула. А чего она, собственно, ожидала от этого типа?       - Вкусная свинка, - прорычал он и, слизав капельки крови, выступавшей на месте его клыков, быстро расстегнул свой ремень.       - Ты меня всю обслюнявил, - пьяный язык невыносимо заплетался. Верхушки деревьев кружились и вертелись перед глазами. Брай почувствовала себя совершенно беспомощной и безликой, одной из легиона глупых девиц, которых раздели и съели такие вот портовые волки. С ней обращались грубо и неучтиво, как с куском мяса, и никто не собирался целовать её в шрам, которого теперь почему-то не было.       Всё опьянение моментально слетело, когда она почувствовала внутри себя что-то инородное.       - Вот же блять! - зашипела она и резко отшатнулась назад. Епископ остался сидеть на коленях, чуть разведя руки, точно сдаваясь в плен. Пряжка его ремня лежала на круглом возвышении под ширинкой.       - Что-то ты не очень милая, - хмуро сказал он и облизал палец. Брай хотела было встать, но, запутавшись в спущенных штанах, нелепо повалилась на бок.       - Брай! – закричала Элани в отдалении.       - Брай! – вторил ей голос Келгара чуть ближе, - А-а-ау-у!       - А вот и свинопасы, - Епископ встал на ноги и отряхнул штаны от листьев и сухой травы, застегнул ремень, - жаль, что не подоспели раньше. Люблю публику.       Какое-то время он ещё глядел на неё полуголую, спешно натягивающую штаны на законное место.       - Чтоб ты знала, в прошлый раз всё было гораздо интереснее.       - От-тъебись, урод! - с ненавистью огрызнулась Брай. Ей с трудом удалось встать на ноги. Рвотный позыв сжал желудок. Её снова вырвало чём-то блёклым и вязким с привкусом железа.       - Ну, точно место в котле, - хмыкнул Епископ, - а я уж хотел помочь…       - В гробу тебя видала! – прохрипела она с натугой любимое выражение Нишки, и подняла с земли скомканную рубаху. Ей отчаянно не хватало дыхания, словно на её груди что-то лежит тяжелое.       - А я-то что сделал не так? – как ангел улыбнулся он и сделал шаг навстречу.       Брай почувствовала во рту вкус самогона. Жидкость будто сама соскользнула в глотку.       - Что за хрень? – прижала она пальцы к губам.       - Ты о чём? – он сделал ещё один шаг, и Брай снова сглотнула крепкий алкоголь. Голова тут же закружилась, а ноги стали ватными.       - Прекрати, - она отшатнулась и подавилась его третьим шагом.       Неожиданно из куста вылетел арбалетный болт. Он врезался в могучий дуб сантиметрах в десяти от носа Епископа.       - Уходи, - хозяином арбалета оказался Гробнар, - сейчас же.       - Что за фокусы? - Епископ выглядел уязвленным и озлобленным, словно его действительно оторвали от обеда, который был оплачен сполна.       - Если бы я хотел показать фокус, то заставил бы твои мозги пропасть из черепной коробки, - Гробнар был на удивление серьезным. На этот раз он целился контрабандисту точно в голову.       Брай метнулась в его сторону, прижимая рубашку к груди, и встала за спину:       - Прост-то давай сами уйдём, - прошептала она со страхом, спешно натягивая на себя одежду.       - Брай! – голос Нишки раздался совсем близко, - Брай, где ты?       - Я – единственный, кто может вывести тебя из этого леса! – взорвался Епископ, и потом, чуть тише, добавил: - Это всё – большая игра! Нам нужно бежать из дерев…       Арбалетный болт пробил ему грудину, не дав договорить. Гробнар подошел к нему своим легким шагом и, не обращая внимания на сдавленное мычание Брай – она зажала себе рот ладонями, чтобы подавить крик – вонзил Епископу в лоб короткий орочий нож. Он повернулся к ней с отстранённым, слегка растерянным видом, развёл руками, словно говоря: «Вот, как-то так».       Ей стало так плохо, что Епископ тут же забылся, вытесненный неимоверной болью в боку. Изо рта, уже не прекращая, бежала жидкость вкуса крови. В отдалении показалась приземленная фигура Келгара, и Гробнар спешно, схватив её за талию, потянул за собой, перекинув одну руку через своё плечо, и, буквально, тащил до тех пор, пока они не вернулись назад к дому, к его укрытой деревьями изгороди. Когда, задыхаясь, они остановились, он мягко прислонил Брай к забору, сунул ей в руку свой нож:       - Соберись, - он встряхнул её за плечи, - мне нужно, чтобы ты собралась!       - Т-ты так просто говоришь… – она задохнулась последним словом. В голове у неё всё путалось; картинка перед глазами двоилась.       - Моя теория заключается в том, что твой мозг попросту не может воспроизвести мою речь, - он резко обернулся, и Брай увидела сразу два его профиля, - поэтому я говорю так – всё просто.       Земля содрогнулась от неимоверного грохота.       - Это Кормик возвращается домой, - Гробнар снова встряхнул её, - Брай, что тебе сказал голос?!       - Какой голос?       - Голос должен был сказать тебе что-то. Вспомни, что тебе нужно сделать!       - Я не знаю, - ответила она, хотя вдруг поняла, что это не совсем так, - и понимание этого и раздражало и воодушевляло, - погоди…       Пробирающая до костей радость стала естественным откликом в её душе, когда она вдруг поняла:       - От-тец… мне нужно увидеть его!       Из-за стволов деревьев уже виднелись фигуры её друзей: неожиданно грязные, в длинных чёрных мясницких фартуках. Они двигались неуклюже, но резво.       - Брай! – первой её увидела Нишка, чей раздутый живот волочился по земле между ног, - А мы тебя ищем. Почему ты нас так пугаешь?       Её рога стали длинными и ветвистыми, напоминая собой чёрные детские ручки с длинными, как паучьи ножки, пальцами.       - Беги! – закричал Гробнар ей в лицо с такой силой, что у Брай лопнула одна из перепонок.       Массивные фигуры забойщиков надвигались со всех сторон, вооруженные тяжелыми молотками на длинных ручках.       - Мы с тобой, Брай, - сказала Элани спокойно. Вместо рук у неё были кривые коряги, а на плечах, как плащ висел полутрансформированный медведь. Гробнар выстрелил в неё из арбалета, и обернувшись, снова закричал Брай:       - Живее!       Она кое-как встала и побежала к входу. За спиной послышался ещё один выстрел и пронзительный боевой рёв Келгара. Судя по звуку, который Брай могла услышать теперь только одним ухом (в другом что-то негромко пищало), несколько пар ног молотило по чьему-то телу.       - Ох, Гробнар, прости, - выдавила она сдавленно, не в состоянии удержать слёзы. Она уже была внутри дома, когда проход ей перегородила Кара.       - Ты мне нравишься, - она тоже была в мясницком фартуке, однако без молотка.       - Мне нужно пройт-ти, - еле выдавила Брай. Ей пришлось опереться плечом о стену, чтобы не рухнуть на колени. Впереди в конце сквозного коридора, ведущего прямо в цветущий сад, можно было увидеть фрагменты нелепой конструкции: большой котёл на прочной палке в окружении массивных брёвен-перекладин. Из него навстречу безоблачному голубому небу столпом валил пар. Огня в аккуратно обложенном камнями пространстве под ним не было, только лежали дымящиеся обугленные останки. Брай сразу поняла чьи они и нервно сглотнула.       Земля под ними снова содрогнулась уже с такой силой, что с потолка и стен посыпалась белая пыль.       - А, - Кара оглянулась, проследив за направлением взгляда, пожала плечами и отошла в сторону, - это специально для тебя.       Она нарочито медленным театральным жестом пригласила Брай идти дальше: не понятно было только одно - на второй этаж или к котлу.       С лёгким недоверием Брай протащилась мимо, оставляя за собой на молочно-белой штукатурке бурый землистый след.       - Хочешь, я сожгу этих уродов? – бросила ей в след Кара. Хотя на её лице сияла улыбка, было ясно, что это вовсе не шутка.       Брай притормозила на лестнице, задумавшись. На пороге уже шаркал окровавленными сапогами Келгар:       - Брай, зараза ты, вот, я не могу – поражаюсь тебе! – молодецки хохотал он.       Ей предстал троллеподобный чрезмерно волосатый гигант с лицом, напоминающим гравюры обезьян из библиотеки Тармаса. Кара смотрела на него с монашеским спокойствием, ожидая её ответа.       - Да, - кивнула Брай, и тут же пожалела. Колдунья, безумно хохоча, сама обратившись в пламя, взорвалась прямо под её ногами, отбросив к другой стороне лестницы.       Вокруг начал разгораться и бушевать огонь. Проковыляв быстро, как могла, на второй этаж, Брай побежала к дальней комнате. И, несмотря на то, что она передвигала ногами – каждый шаг отдавался толчком боли в боку – и задыхалась от натуги, она будто бы не двигалась с места: аккуратная кадка с фикусом и не думала приближаться, а бушующее пламя за спиной всё никак не отступало. В конце концов, всё пришло в движение, и Брай как камень влетела в стену. Паника охватила её, и без оглядки вцепившись в ручку, она с трудом распахнула дверь. На пороге стоял Дейгун. Ничуть не изменившись, он загораживал собой свою старую комнату в Западной Гавани, сплошь забитую пауками всех цветов и размеров.       - Что это у тебя? – спросил он, указывая на её бок. На его плече сидел большой самец скорпиона с детёнышем на спине.       Опустив голову, она увидела в боку орочий кинжал, подаренный Гробнаром. От ужаса и непереносимой боли она повалилась на спину. Отец присел рядом с ней на одно колено.       - Ты готова? – сурово спросил он.       - Чт-т…       Не дав ей договорить, Дейгун точным аккуратным движением выдернул кинжал.       Всё тут же пропало и, резко втянув влажный холодный воздух подземелий через рот, Брай с хрипом села на месте.       - Добро пожаловать в мир живых, - слова избитого Гробнара, сидящего рядом с ней, были первым, что она услышала.