Стрелы и судьбы

      Отодвинув полу самодельного тента, Брай поняла, что находится в походном лагере, совсем недалеко от того места, где они вышли на узкую тропу к ущелью. В редеющих верхушках тополей виднелись тусклые звезды,словно просыпанный дикий рис. Небо вокруг их стоянки рассекала рваная линия гор, чёрных и неотличимых друг от друга, похожих на неровные зубья старой пилы. Она давно ничего не ела, хотела пить, у неё сильно болело место раны. Ей не терпелось выяснить, что произошло и кто тот прекрасный человек, что иногда просвечивал сквозь непроглядную тьму, в какую её тащили когтистые лапы и клыки боли? Вдали виднелся полыхающий костёр, и, кажется, намного миль вокруг можно было расслышать оголтелые и радостные крики Келгара - самый любимый шум Брай на Земле. Хотя сейчас все приутихли: состязание по армреслингу требовало от участников и зрителей предельной сосредоточенности.       То, что где-то невдалеке от палатки все это время звучал голос Гробнара, она осознала лишь тогда, когда тот смок; во внезапно наступившей тишине на Брай снизошёл покой, и она решила сначала найти друга. Гомонящая толпа впереди вызывала в ней странное чувство. Находится на поверхности, а не в тёмных катакомбах орков, казалось чудовищно нереальным. Даже самые обычные возгласы Келгара были какими-то бутафорскими... А что уж говорить о Кормике, об Эми, об отце? Может и тот прекрасный человек ей только привиделся?       - С пробуждением, - знакомый голос раздался где-то слева.       Мгновение Брай боролась с собой, преодолевая неловкость, и наконец улыбнулась:       - П-привет.       Вот он, прекрасный человек стоит, опираясь спиной о тополь. Намного старше, чем ей казалось в бреду, намного... грустнее.. Глаза в темноте казались почти чёрными и трудно было определить, где начинается радужка и заканчивается белок. На мгновение Брай испугалась, что её подводит зрение, но когда он окончательно поднял лицо и взглянул на неё в упор, всё встало на свои места: да, он существует, он существует этот прекрасный-прекрасный человек.       - Вам надо поесть, лейтенант, - он повернул голову в сторону костра. Окружавшие огонь люди бросали вокруг себя длинные тени.       Брай кивнула, но не решалась двинуться с места. Касавир снова ощутил первое впечатление: искалеченный ребёнок с искалеченной судьбой это, а не лейтенант. Или это всё обман? Шрам горел на её лице как странный восклицательный знак. Под маской смущения и бессилия она несёт караул, зорко манипулируя им, расставляет хитроумные сети... Он поднёс руки к лицу и несколько раз резко провёл ими вверх вниз. Рассказ барда окончательно лишил его сил.       Болезненное замешательство теперь добавилось к волнению и неловкости, уже бушующими в Брай. Она сделала что-то не так? Надо было сразу пойти есть, не дожидаясь их?       - Пойдёмте, - даже переутомленный Касавир прекрасно справлялся со своей ролью местного управителя, - Я бы тоже не отказался от ужина.       Ему и самому было неприятно, насколько он отяжелел от усталости, насколько медленно и лениво ползает его мысль, насколько разыгралась привычная для паладина паранойя.       Все утихли, когда заметили приближающихся героев.       Катриона невольно глянула на таинственную героиню и покраснела. У Брай, напротив, кровь отлила от волнения, лицо побелело, как будто она стоит рядом с Лордом Нашером в толпе аристократов. Напряжённость наступившей тишины разряжал лишь вой ветра, колышущего ветви. Брай ничего не могла поделать со всеми устремлёнными на неё взглядами. Ей вдруг показалось, что всё это уже было, происходило давным-давно, и все последствия этого - от малых до великих - предопределены. Ещё секунду она пыталась раскрутить это переживание, как вдруг вздрогнула: также толпа смотрела на Эми на шоу талантов Ярмарки жатвы... Это что же значит... скоро... конец?       - Лейтенант городской стражи Брай Фарлонг! - заорала какая-то загоревшая до черноты девица, загоняя Касавиру в мозг сразу несколько увесистых гвоздей будущей мигрени.       Все ринулись к ним, как свора оголтелых собак, заставив Брай скрючится от боли в ране. Лица, носы, зубы, кафтаны, сапоги, волосы, запах алкоголя, рассеянные взгляды, широкие улыбки - всё смешалось в одну большую кучу. То ли они хотели обнять её всей толпой, то ли взять на руки и подбрасывать в воздух. Сейчас это больше напоминало деревенскую игру в царя горы.       - Лей-те-нант! Лей-те-нант! - начали скандировать некоторые, хлопая в ладоши.       - Эй, разойдись! - Келгар оттягивал кого-то за воротник, перекрыв подход к ней своей могучей рукой.       - Отставить! - гаркнул Касавир хрипло, сам не ожидая от себя подобной военщины. Все встали на месте, чувствуя иерархический страх перед вожаком. Усталость наложила на лицо Капитана отпечаток злобы - с этим делом лучше не шутить. Когда он, пробив им обоим путь через людскую массу, сел на импровизированную скамейку - явная работа Келгара - Брай, тонко чувствующая момент, уселась рядом, производя впечатление всклокоченного воробушка рядом с большой и важной цаплей.       Келгар внимательно оглядел её с радостью и тревогой. Осунувшееся лицо ещё выглядело болезненным, но разительно отличалось от той жуткой маски смертельной раны, что неотрывно приклеилась к ней после заварушки с Яйсогом. Яркий свет костра приятно освещал профили этих двоих - оба капитаны своих людей, оба люди выдающейся судьбы. Он тоже с ними в одной лодке, подумал Келгар с гордостью.       - Ну как ты? - громко спросил он у Брай.       Она повернула к нему испуганное лицо, и он увидел, как она нахмурилась. Ответ на этот вопрос для неё, несомненно, и самой был неочевиден.       - Хорошо, - выдавила она, - в-вроде бы...       Она огляделась по сторонам в поисках Гробнара, но тот куда-то пропал. На глаза попалась молодая рыжая девушка, не сводившая с неё глаз. На ней был тёмный кафтан с двумя вырезами по бокам. Такой носят все местные женщины. Она быстро скрылась за спинами других ополченцев.       Катриона испытывала странную злость и растерянность при мысли о том, что женщина, выбранная Капитаном для немедленного раскрытия своего имени, похожа на подростка. Между тем она и впрямь была хорошенькой, если не считать увечий, но представить её беременной здоровой двойней было невозможно. Сейчас она сидела безмолвно, выслушивая рассказ разудалого дварфа. Им с Капитаном вручили по тарелке похлёбки и флягу с разбавленным водой козьим молоком. Отпив пару глотков, он спокойным жестом передал напиток этой Брай. Та взяла её, не сводя глаз с Келгара, словно каждый день принимала из рук Касавира - Катриона скривилась от одной только мысли об этом имени - всё подряд.       - Келгар сказал, что она может попасть белке в глаз с сотни метров, - шумно радовался Лоран. Он залпом вывалил свои познания о новоприбывших искателях приключений: где, как и когда Брай познакомилась с членами своей команды, кто во что был одет, кто как сражался у крепости Хайклифф, как отбивался от блейдлингов в трактире «Плакучая Ива». Везде Брай представала чуть не Кэтти-мать-её-Бри.       Катриона снова взглянула на неё и их глаза встретились. Внимательный взгляд на бледном обветренном лице пронзил её насквозь. Взгляд строгий, встревоженный, как на заросли в ожидании движения дичи на охоте. Катриона быстро отвернулась. Уворачиваясь от пьяных широких жестов и стараясь не споткнуться о валяющиеся вокруг вещи, она прошла сквозь толпу и забралась в уголок между несколькими шатрами. Именно там её и поразила страшная сцена, как целая тысяча кинжалов ревности: Касавир медленно, как во сне, взял искалеченную руку лейтенанта и молча переплёл с ней свои пальцы, затем склонил голову и закрыл глаза.       - Дорогой Отец Всемогущий, я благодарю Тебя за все то благо, которое Ты даруешь нам. Благослови, Искалеченный Тир, пищу, которую Ты дал нам, и дай силы служить тебе на благо Твоего царства. Подари нам радость видеть плоды наших трудов и пожертвований. Исполни на нас Свои слова: «Блаженные давать, нежели принимать», - чтобы мы могли жить в Законе и не испытывать мук. Но если и следует нам испытать муки, то даруй, Господи, мудрости и терпения перенести их достойно, без ропота. Молим Тебя, пусть мы услышим однажды: Придите, благословенные Беспристрастного, наследуйте Царство, уготованное вам от создания Порядка. Аминь.       Брай слушала его, не дыша, явственно ощущая вплетённые в её ладонь тёплые мужские пальцы. Она слышала подобные молитвы от отца Латандера, но никогда не вдумывалась в их смысл. И он прикоснулся к ней так легко, как будто это не обхоженная, а самая обычная рука. Это чем-то напоминало поцелуй Кормика в её шрам. К глазам неожиданно подступили слёзы и Брай пришлось вспомнить суровое лицо отца, чтобы вернуть себе хладнокровие.       Касавир посмотрел на неё, небрежно убрав руку, и коротко отчеканил:       - Теперь можем есть.       Он подумал, что мало ли, вдруг этого ребёнка всё же получится спасти? Он ведь должен исправлять неправильное и всегда быть в своих действиях истинным и справедливым. Образ запытанного орка снова встал перед глазами. Они сидели совсем близко друг от друга и ему было трудно представить, что эти худые девичьи пальцы, такие тёплые, такие настоящие, могли сдирать с кого-то кожу живьём.       - Эт ты про Тира сказал там, да? - дварф уселся на пенёк рядом с ними, положив отрубленную голову себе на колено. Гнилостный запах разложения ударил Касавиру в нос, напрочь отбивая аппетит.       - Да, - его тон был сдержанным и холодным, однако Брай наверняка расслышала в нём подавленный гнев.       - Келгар, убери эт-ту шт-туку, - она пожалела, что сказала это слишком громко, пытаясь перекричать гомон вокруг. Фраза получилось капризной, почти высокомерной.       - А! - Келгар дружелюбно хохотнул, - Она уж к руке будто приросла! Но, да... завонял уже наш Яйсог! Пускай проветрится!       Он залихватски перекинул её через плечо куда-то далеко в кусты, вызвав вокруг одобрительный смех толпы.       - Так вот! - Келгар кивнул и, уперев руки в колени, наклонился вперёд, - Мне значит надо с тобой поговорить очень сильно... я же, эт самое, хочу стать монахом Тира!       Отблески костра танцевали на рыжей бороде и Касавиру пришлось сощурится, чтобы разглядеть его лицо, совсем не напоминающее Марселона и других монахов, с которыми он был знаком.       - Ну, так что ты скажешь? Поможешь мне?!       - Посмотрим, - глядя на пьяного разудалого дварфа, он испытал неприятное чувство зависти. Конечно, это всё глупо, что он затеял, по-детски безрассудно и наивно, но зато будто так и должна ощущаться настоящая жизнь.       - Я уже разговаривал с монахами этого самого Тира в Невервинтере, - Келгар без смущения открыто глядел Касавиру в глаза, - они говорили про какие-то... испытания... как их там...       - Покалеченных, беспристрастных и праведных, - Касавир не стал дожидаться окончания их разговора и приступил к еде.       - Да! Но вообще... я не особо понял, чё там надо.       Касавир вспомнил как проходил эти испытания отроком: написал родителям письмо с требованием подтвердить прощение, прошёл экзамен с задачами по этике и поклялся, что будет вечно служить Тиру.       - Будет трудно, - покачал он головой, - в любом случае, отложим этот разговор. Сейчас нужно разобраться с другим делом.       - А что за дело? - Келгар улыбнулся своей грубоватой улыбкой и тут же отвернулся, реагируя на зов.       - Значит, надо сходить к Серым Плащам? - Алистер и ещё несколько разведчиков стояли, готовые к походу.       - Да! - Келгар тут же потерял интерес к Касавиру и вскочил на ноги, - В общем, там эльфийка Элани с ошалелыми глазами и Нишка, - он замялся на мгновение, - такая с рогами и хвостом, но вы не пугайтесь - она баба, шо надо!       - Э-э-э... хорошо, - разведчики замялись, уж не тиффлинга ли они предлагают притащить в их лагерь?       - Могу пойти с вами, если хотите, - Келгар уже выдёргивал из поваленного ствола дерева свою секиру, - эт я запросто!       - Э-э, нет-нет-нет... мы ж это... пойдём своими тропами, там надо знать, куда ступать, где держаться... К завтрашнему утру уже... того самого... вернёмся.       - Кап-капитан, - еле стоящий на ногах детина, бухнулся на одно колено рядом с Касавиром, - не хотите ли... не соизволите ли... самогон на ел-еловых иголках... сэ-э-эр?       -...a я ему и говорю: да пошёл ты нахуй, искуситель хуев!       -…у неё ещё будет огромный такой... как бишь его там? Ну типа бурундука что ли?! Я вообще не секу в этих ваших наземных животинах...       -...Ясогу н-н-а между глаз стрелой, бля, как засадила! Бля, ну, баба - огонь!       -...да что ты такое говоришь, нахуй? Ты что разве не слышал, что наш Капитан говорил-то? Под Твою защиту прибегаем, Искалеченный Владыка. Не презри молений наших в скорбях наших, но от... но от... ну, тебя! Всё из головы вылетело от одного взгляда на твою рожу тупую! Лыбиться он! От опасностей избави... и примири, и к порядку приведи! От!       -...и орёте: кто тут пойдёт к Брай? Кто тут пойдёт к Келгару? Они сами на вам напрыгнут!       -...за волосы Рыжую оттаскал. Ой, блять, ребятушки. Ну чё, блять! С кем я дрался-то, блять!?       -...а Дарс такой пьяный идёт, за руку тащит, всё за жопу хватает...       Касавир впился глазами в игру пламени и теней на одежде и телах «его людей». Ему казалось, что он опьянел: хаотичный грохот неприятных голосов и шум ветра смешались с его чувствами в единый клубок. Его переполняло отвращение.       Он медленно отставил в сторону свою тарелку и только тогда заметил, что Брай Фарлонг уже всё доела и сидит, поджав колени, похожая на ребёнка, что выглядывает кузнечиков в высокой траве.       - Тебе п-плохо, - это не был вопрос. В её взгляде было что-то холодное и опасное.       - Я устал, - он произнёс это так словно аккуратно ставил хрупкий фарфор на полку.       Его веки дрогнули и чуть опустились. Брай всю сотрясло: прекрасный-прекрасный человек страдает, а она ничего не может сделать, даже имени его не помнит. Она резко поднялась и все, как будто только и ждали этого, снова вперились в неё свои колючие пьяные взгляды. Перешагнув лавку, она двинулась в сторону шатра, не оборачиваясь. Может он поймёт её дейгуновский сигнал, что надо уходить отсюда?       Касавира привело в замешательство то, как она легко поднялась и ушла. Повернувшись к костру он застыл в раздумьях. Сосредоточиться не получалось, мысль плавала. Мешал, в первую очередь, взгляд Катрионы: её большие влажные глаза казалось сейчас выпадут из глазниц. Что за спектакль разворачивается с ним в главной роли: поминальная служба в честь её, по-видимому, последней любви уходящей юности, любви, которая подвигла её отправиться вглубь орочьих земель на чужую миссию, которая из-за жестокости судьбы закончилась жалким разочарованием, горсткой глупых сентиментальных мечтаний об обычном женском счастье. Ему было искренне жаль несчастную девушку, которая никогда не найдёт в себе силы стоять на страже собственных желаний.       Почему сейчас он вообще думает об этом? Он медленно встал, тщательно маскируя плавностью движений душившее его раздражение.       Брай уже подходила к шатру, когда услышала за спиной тяжёлые шаги. Он понял! Он всё понял! Она обернулась и увидела Кару. Та схватила её за руку и увела дальше в кусты:       - Слушай внимательно, я тут побазарила с бардом и хочу тебя предупредить: паладин этот по твою душу идёт, копает, - её тонкие белые пальцы впилась в старое дерево по правую и левую сторону от шеи Брай; моментально запахло палёным, - Орка под дубом помнишь? У них на этом деле пунктик: обеспечьте месть виновным за тех, кто не может это сделать сам. Благо существа паладины простые, можно сказать примитивные. Сейчас он тебя прижмёт к стенке, а ты выкручивайся, вали вину. Расскажи до того, как он спросит, про этого Кормика, про его бабу, что они тебя заставили, что нас послали на смерть. Это ведь даже не далеко от правды, да? Того орка, конечно, можно было бы и не калечить до смерти, но какая, блять, разница сейчас, после того как мы прошли через ад? Заставь его сменить цель! Не дай себя прищучить. Ты же хороша, действительно хороша. А сейчас цель - ты, - она с силой ткнула пальцем Брай в грудь, - Не потому что с тобой что-то не так. Просто он - голем, тупой урод, марионетка на ниточках своей догмы. Выживай! Чёрта с два я буду сама переть в Невервинтер с заумным дурачком и пьяницей. Ты меня поняла? Поняла?       Её голос звучал с отвратительной липкой секретностью и интимностью. Брай уже знала накал мучительной, поистине ядовитой сущности Кары. Стремительные неприятные вопросы требовали ответа.       - Сп-пасибо за помощь, - она взглянула Каре в глаза и та чуть отодвинулась назад, словно только заметила как близко подобралась к ней змея или паук.       - Того и гляди он с нами попрётся, чтобы восстанавливать порядок, а нам это только на руку. Они сильные ублюдки... - Кара ухмыльнулась, - Я... рада... Не за что.       Она резко оглянулась через плечо, снова посмотрела на Брай и скрылась за деревьями позади. На месте её рук остались тёмные прожжённые вмятины. Запах чего-то обугленного давал Брай пугающее ощущение смерти. Но она не даст себя сварить или зажарить как Эми.       - Лейтенант, - Касавир позвал её по званию и зашёл в шатёр.       Невдалеке от входа, в районе её видимости, несколько мужчин, одетых в одно исподнее, то ли дрались, то ли состязались в чём-то, отпуская мимоходом неприличные реплики в адрес какой-то женщины в толпе других девиц. Та отвечала им сильным пронзительным голосом. Сосредоточившись на этом действе, Брай попыталась пропитаться былой неприязнью к контингенту, столь схожему с жителями Западной Гавани. Донести бы только это ощущение до прекрасного человека, перекинуть их на него, ощетинится, отрезветь. Или действовать иначе? Давить на жалость? Кормик бы одобрил. Брай подняла холодный взгляд, который стал её второй натурой скорпиона, на толпу. А что сделал бы отец?       Когда она зашла внутрь, Касавир сидел на лавке. Его правое колено слегка заныло от прохладного ночного воздуха. Боль от приступов невралгии давала ему единственное острое ощущение на протяжении многих месяцев и дней, до того как он встретил Брай Фарлонг. И вот она стоит напротив него, заставляя скучать по тем дням.       - Присядь, пожалуйста, - он кивнул головой в сторону перевёрнутой кадки с водой.       Какое-то время она не реагировала, разглядывая лицо прекрасного человека, руки прекрасного человека и сапоги прекрасного человека, потом заморгала, словно ослеплённая, и послушно села, перед этим достав из кармана что-то, что Касавир никак не мог разглядеть - настолько маленьким был предмет.       Она протянула руку тыльной стороной вверх, дожидаясь, пока он протянет навстречу свою ладонь. Как только его рука оказалась под её кулаком, из разжатых пальцев вывалились два осколка. Касавира словно ударило током: ощутимо, но не достаточно сильно, чтобы сработал рефлекс.       - Вот, д-держи, - сказала Брай, - из-за этого всё п-произошло. Всё из-за этих... оск-колков...       - Что это? - Касавир разглядывал их со странной тревогой. Волнение, вызванное сдавленным шёпотом Кары, придало Брай сил сообщить прекрасному человеку всё, что при обычных обстоятельствах она не смогла бы сказать так просто. Она рассказала ему о Западной Гавани, о взрыве, о Сэнде, о Чёрном Озере, о блейдлингах и дуэгарах, о Зеленокожем маге. Она упомянула и орка, как борьбу за информацию - вынужденный акт выживания в схватке с превосходящими силами противника - но упоминание это затонуло в лавине остальных фактов. О, да. Она не дала себя прищучить. Она была хороша. Что-то произошло с ней на грани жизни и смерти. Одно только было ясно: больше она не запуганная большим и страшным миром деревенщина. Кажется, свинку не так уж и просто сварить. И, кажется, прекрасному человеку не предстоит познакомится с той Брай, которую полюбили её друзья когда-то в предыдущей жизни, но всем им ещё только предстоит смириться с этим.       Над горами забрезжил свет. Чётко обозначился силуэт гор, под аккомпанемент пьяного храпа стыдливо заалели небеса. Окутанные туманом верхушки деревьев теперь напоминали призраков. Брай поёжилась от предрассветного мороза. К моменту, когда в небе заалело, она всё ещё продолжала рассказывать об Эми, о Ро, о Епископе, о Хроне, о том, как её послали на эту миссию, об отце, о капитане Флинне, и даже о том странном сновидении, навеянным смертельной раной. Она рассказала ему всё своим спокойным низким голосом, и пусть он судит её, если хочет. А если он попытается её убить, что же... тогда это будет совсем другой разговор...       С каждым её словом, Касавир бледнел всё сильнее, чувствуя, как трепыхается внутри него божественная струна. Казалось, что Тир дёргал её и накручивал на пальцы, визжа и пуская слюни, а жалкой марионетке только и оставалось, что чувствовать безошибочное волнующее желание своего повелителя и господина. Божественная сила хлынула в него, утоляя головную боль и придавая энергии. До этого присутствие в нём необъятной воли бога было невнятным: накатывало и отступало в тёмных уголках его натуры, словно волна, лижущая берег. Но кажется, Тиру понравилась болезненная откровенность этой девочки. Касавир посмотрел ей прямо в лицо. Оно находилось очень близко - беспристрастная холодная морда ядовитого насекомого, ритуальная маска гоблинов-каннибалов, лицо статуи древней богини, давно забытой даже эльфами. Он смотрел в это лицо и думал о том, что ему придётся вернуться в Невервинтер; о том, что она, как Офала, умело привязала его к себе; о том, как умело закрутила вокруг его шеи петлю; о том, что Гробнар говорил именно об этой её силе. Только вид этой девушки воодушевлял вовсе не самого Касавира, он воодушевлял Тира - этого вечно немигающего лупоглазого кретинического, имбецильного существа внутри него. Хотя если все её напасти правда, что подсказывал ему визжащий бог, то и шанс на его героическую смерть повышается в разы. Касавир снова склонился к раскрытой ладони с двумя вибрирующими осколками. Он так и продержал их весь остаток ночи.       - Теперь всё понятно...       Она увидела на его лице грустную улыбку. Никогда прежде никто, кого она видела, не излучал такой внутренней красоты, как в этот момент прекрасный человек.       - Это твоё, - он протянул ей осколки назад, - но разобраться с этим помогу тебе я.       Когда Брай протянула к нему свою руку, он мягко сжал вокруг неё свои пальцы. Осколки оказались зажаты между их ладонями.       - Во имя Закона, Порядка и Тирской церкви. Аминь. Благослови, Господи, начинаемое мною дело и помоги мне благополучно завершить его при содействии Твоей благодати. Тебе посвящаю все мои труды и старания, чтобы они послужили для блага и спасения моих ближних. Через Закон Господа нашего прими, Боже, всю свободу мою...       В палатку зашла рыжая девушка, держа в руках кувшин с чистой водой. Брай пожелала ей смерти, мучительной и долгой. Просто за то, что она существует, просто за то, что нарушает этот прекрасный момент своим убожеством, своими плохо расчёсанными патлами, своей сутулостью.       -...возьми память, разум и волю мою. Все, что имею или чем располагаю, все мне Тобою даровано, и потому предаю все в полное Твоё распоряжение. Единственно любовь Твою и благодать Твою мне даруй, и буду богатства преисполнен, и никогда не попрошу я ничего другого. Да помилует нас Всемогущий Бог и, простив нам наши грехи, приведёт нас к Порядку. Аминь.       Брай подумала, что сейчас она стоит там, где конец её предыдущей жизни сходится с началом новой. В ней вдруг всколыхнулось давно забытое трепетное предвкушение. Прекрасный человек, сильный ублюдок, Капитан, как его называют остальные, будет с ней, не даст её в обиду. Он убьёт Зеленокожего мага и Кормика тоже убьёт. Она подавила в себе желание агрессивно и громко рассмеяться, но сдержать улыбку было физически невозможно. У неё есть поддержка, настоящая лояльность. Она вдруг поняла: отец был неправ, когда ушёл от всех. Лучшее, что с ней случилось это новые связи с прекрасной Нишкой, прекрасным Келгаром, прекрасной Элани, прекрасным Гробнаром, прекрасной Карой, и вот теперь с прекрасным человеком с этим его огромным, серьёзным, абсолютно непонятным, прекрасным Тиром. И она сделает так, чтобы они не дали её сварить. Она сделает так, чтобы они готовы были убивать за неё. И никто никогда больше не оставит её одну, как тогда в Утонувшей Фляге наедине с Епископом. Никто никогда не оставит её одну.       Она хотела сжать руку Касавира, но пальцы лишь скользнули по гладкой ладони. Металл осколков больно врезался в кожу.       Касавир медленно встал. Он ничего не замечал. Его тошнило от переполняющей плоть энергии, как тошнит после чрезмерно сытного ужина. Выйдя наружу, он опёрся о дерево, подставив пылающее лицо хладному ветру. По его лицу неконтролируемо текли слёзы.       Катриона стояла как столп. Перед глазами горела картина двух склонившихся друг к другу, держащихся за руки людей, столь непохожих и далёких от неё, что она засомневалась, что они одного с ней вида. Ополченцы потихоньку просыпались и, неразумные, ещё не чувствовали предательства того, кто бодрствует, пока они спят. Катриона поняла: момент, как в руках у него оказалось то проклятое письмо, он был потерян для них навсегда. Но что она тогда могла сделать? И теперь эта девка ликует. Эту Брай Фарлонг распирает от счастья. Она тоже поняла всё и она обожает это. Вот она встала и вышла за ним, даже не посмотрев не Катриону. Она что пустое место?       - Доброе утро! - Келгар в свежевыстиранной рубахе лучился довольством, - Мне тут сказали, что разведчики уже на подходе! Их сигнал видели внизу в долине час назад.       Брай изучающе вглядывалась в фигуру паладина, вставшего на колени для новой молитвы. С такой же тревогой вглядывалась она когда-то в болотные дебри, когда добыча отдалялась достаточно, чтобы пропасть из зоны видимости и слышимости. Невыносимо захотелось курить.       - Не поняла, да? - Келгар ухмыльнулся, не замечая направление её взгляда, - Нишка и Элани с ними! Они сейчас будут!       - Нишка и Элани, - Брай развернулась к нему всем корпусом как во сне, - скоро б-будут... вот эт-то да... Я р-рада!, - сказала она решительным тоном, - Правда!       Келгар широко улыбнулся. Гордость переполняла его. Таких приключений, через которые они уже прошли вместе, не наберётся у пятнадцати Айронфистов за десять лет. А сколько ещё впереди?       - Вы что там проговорили всю ночь? - он мотнул головой в сторону шатра.       - Д-да. Он пойдёт с н-нами, - она торжествующе улыбнулась, - и расск-кажет тебе всё про Тира!       Келгар усмехнулся, подкручивая ус. Он вдруг посмотрел на Брай, словно совсем её не знал. Здесь, в этом обычном и понятном мире бывшей пьянки, она выглядела как трепещущая свеча на ветру - такая хрупкая и такая яркая.       - Пойдём, - он направился в сторону уже ушедших встречать разведчиков ополченцев, - Так и что там было за дело такое важное? Жаль, что ты вчера ушла так рано. Такое потом началось... Ну, эти мужики просто монстры какие-то. Я там так...        - Бра-а-а-ай! - голос Нишки разрезал воздух, как молния, - Келга-а-ар!       Брай содрогнулась от воспоминания о страшном сне, но практически сразу же увидела Нишку - прекрасную длинноногую Нишку с заправленными за уши прекрасными волосами, в этом её элегантном прекрасном кожаном костюме.       - Э-э-эй! - Келгар взмахнул рукой в приветствии и чуть не отлетел в сторону от того, как быстро Брай рванула вперёд.       Нишка уже тоже бежала. Увидев, как ускорятся Брай и как, с опозданием, но резво догоняет её Келгар, всё в её душе взорвалось от восторга. Она побежала быстрее. Скучали! Скучали также, как и она по ним. И это стоит всех косых взглядов этих ебучих, никчёмных разведчиков, так похожих на охранников Форта Локе.       Их тела врезались друг в друга с такой силой, что у Брай вышибло дух от боли в ране, но она не замечала этого. Она впилась в Нишку с такой силой, словно хотела её удушить.       - Келга-а-ар... Бра-а-ай... - Нишка рыдала громко и некрасиво, навзрыд, - я думала, вы умерли-и... Я так боялась! Я так боялась! Это был ужас...       Келгар остановился за пару шагов до них. Его глаза широко раскрылись от такой её откровенности. Тронутый почти до слёз, он попытался сосредоточиться на приближающейся Элани.       - Д-давай больше никогда не расст-таваться, - Брай уткнула своё лицо в плечо Нишки. Внутри неё всё похолодело от осознания, сколько боли она прошла без неё рядом. Как она только вынесла столько боли?       - Я больше никогда вас не оставлю! - Нишка очень много думала об этом последние дни, снова и снова наворачивая круги по просторному тенту, выделенному им Коллумом, - Я уже тысячу раз прокляла себя за то, что не пошла с вами! Даже если бы сдохла, это было бы на вашей совести, а моя была бы чиста!       Келгар обменялся с Элани молодецким рукопожатием. Ему натерпелось приблизиться к Нишке, снова почувствовать тепло её плоти, запах её тела, услышать её стоны, вкус языка, но вот стоит рядом с эльфийкой в окружении кучи мужиков с похмельем. Они даже не представляют, чего он натерпелся. Каждую ночь в этих хмурых опасных горах, он вспоминал их маленький рай в комнате Утонувшей Фляги. Томление его напоминало чувство голода и жажды заплутавшего в пустыне странника. Интерес его был на грани эгоизма: окажись они одни и без свидетелей, он бы даже разговаривать с ней не стал. Он завис в таких непонятных, таких неприятных джунглях чувственности и противоречивых эмоций, и ощутил, пока Нишка и Брай так крепко обнимались, нестерпимое одиночество. Келгар посмотрел на них с холодной оценивающей пристальностью и в тот момент, когда Нишка посмотрела на него, он моментально раздел её глазами до последней нитки и вдруг понял, как любит её! В этот же момент, Брай отстранилась, переключив своё внимание на Элани.       - Ну что ты тут сопли распустила? Иди уже сюда! - Келгар обнял Нишку так, словно та была его вчерашним собутыльником, несколько раз с силой хлопнув по её гибкой спине. Ему пришлось это сделать, чтобы не дать рукам соскользнуть ниже. Её хвост дёрнулся и устремился было к его ноге, чтобы обвить как в старые добрые времена, но вдруг остановился, безвольно повис.       Они тут же отстранились друг от друга, отчётливо чувствуя лучи взглядов облизывающих их тела со всех сторон. Их универсальная красота и красивая универсальность - вот, что притягивало их друг к другу, и внимание других к ним. Они стояли рядом так, словно они ученики сельской школы на общем собрании, ощущая тяжесть пристальных сосредоточенных глаз ополченцев. Это не понравилось ни Келгару, ни Нишке. Почему они ведут себя так странно? Словно их по рукам и ногам связали эти тревожные, тихие, зловещие шепотки.       Брай крепко обняла Элани.       - От тебя пахнет смертью, - сказала та таким тоном, словно гладила кошку. На её лице была написана непонятная грусть, сдерживаемый ужас. Особенно бросались в глаза тяжёлые красные и опухшие веки и неестественная худоба.       - А ты выглядишь, к-как смерть, - грустно улыбнулась Брай.       - В этих горах мало энергии, - Элани перевела глаза на Нишку, - Мы с Нишкой сильно волновались за вас.       - Волновались?! - Нишка нервно засмеялась, - Это почти был случай «убийства-самоубийства». Если бы Элани хоть ещё один раз сказала мне, что всё будет хорошо... как хорошо, что пришли эти разведчики!       Она вдруг прижалась к Келгару сбоку, обхватила его шею своими руками и положила на его макушку голову. Он почувствовал плечом её упругую грудь и осторожно сглотнул. Тут же совладав со своими чувствами, преодолевая тошнотворное ощущение неловкости, она, словно того требовал долг, снова бросилась обнимать Брай. Она подумала, что так будет всегда. На их мире лежит невидимая жёсткая тень. Она всю жизнь металась в ночных кошмарах, ощущая на себе её влияние, а теперь её ощущает и он.       - И мне столько всего есть рассказать, - нервно тараторила она, - такое произошло! Этот Коллум, конечно, интересный малый. О, Тимора, как он бушевал! Мы просто... это ещё что... погодите...       Она вся покраснела, потом резко обернулась и увидела мужчину. Его широкая грудь, меланхоличные глаза, тонкие и бледные губы отличались от рыхлых, неуклюжих, потных тел остальных, от их рябых, испитых, невыразительных лиц. Что с ним такое? Отчего у неё от него мороз по коже?       Не успела она сообразить, как Брай заговорщицки шепнула ей на ухо:       - Нишк-ка, узнай его имя. Эт-то важно.       - А я Нишка, - тут же лучезарно улыбнулась она, протянув незнакомцу руку, внутренне содрогаясь от холода его глаз.       - Касавир, - он пожал её руку вяло, как пожимают руку неприятному продавцу, с которым не удалось сторговаться, но товар необходим. Даже сквозь перчатку она почувствовала неприятно жжение, будто слишком близко поднесла ладонь к раскалённой сковородке. Все инстинкты орали ей, что надо сваливать: кишки скрутило, по рукам и ногами пошли мурашки, волосы на голове, казалось, встали дыбом. Нишка сжала зубы и выпучила глаза. Он даже не смотрел на неё. Он смотрел на Брай. На ватных ногах она сделала шаг назад, обернулась к подруге и еле выдавила:       - Паладин, мать его...       Брай слегка вздрогнула. Нишка уже скрылась за её спиной. К этому моменту, к ним подошли Гробнар и Кара.       Касавир не удержался от мысли, что в преувеличенной радости Брай, так нежно привечающей своих друзей, чувствуются следы театральности: как мошенник, скрывающий двойную жизнь от родителей за семейным обедом. В следующий миг, когда она открыто взглянула на него, сомнения эти развеялись. После длинной, изнурительной исповеди он, знавший её меньше суток, мог уверено отвечать хоть перед самим Тиром, кто такая Брай Фарлонг. И хотя всем своим видом она напоминала собаку с настороженными ушами, делающую стойку, он знал, Брай Фарлонг - искалеченный ребёнок, садистка, лейтенант городской стражи города Невервинтер - невинна.       Он знал, Брай Фарлонг - его судьба.