Десерт

      Вечер давно окутал домик чародеев и весь близлежащий город. Маленькие дети уже дочищали свои зубки, готовясь ко сну. За дверью ванной комнаты послышался шум льющейся воды. Вполне естественный звук для ванны. Только Силки странно взглянула на неё и поспешила удалиться, утаскивая за собой недовольного Рута.

***

      Элиас привычным движением стянул перчатки со своих рук и положил их на тумбочку. Уже более медленно чародей дотронулся до пуговиц жилета, неторопливо, одна за другой, растянул и стянул его, положив рядом с перчатками. К амулету на шее он прикасался осторожно, на ощупь расстёгивая его и откладывая в сторону. За его спокойными движениями скрывалось напряжение и некоторое волнение перед чем-то новым для него. Ворот рубашки поддавался труднее, чем жилетка, из-за своих маленьких пуговиц. Белые паршивцы с трудом расстёгивались под неопытными руками чародея. Элиас всё больше удивлялся терпению людей, проделывавших это каждый день по нескольку раз. Но если он хочет лучше изучить людей, то должен пройти и эту немаловажную часть их жизни. Преодолев некоторое раздражение, мужчина относительно быстро справился с ещё одной. За первой – самой трудной, шли более простые. Остановившись на третьей, Элиас решил не продолжать. Единственное, что он ещё сделал, так это расстегнул запонки. Шип взял рубашку за нижние края и начал стягивать её через голову, стараясь не зацепиться за рога. И чем больше белая ткань соскальзывала с тела, тем сильнее было видно тёмную гладкую кожу живота, а, спустя мгновение, и грудь. Пока что ещё сухие нити золотой ткани блестели, лежа на проступающих из-под кожи ключицах и вздымающихся грудных мышц. Элиас сразу почувствовал себя крайне неуютно, но недостаточно, чтобы остановиться. Именно благодаря всему этому он всё больше и больше открывал в себе что-то человеческое, как, например, смущение. И это не может не радовать такого монстра, каким Шип был раньше. Отложив рубашку к остальной одежде, он почувствовал укол чего-то нового и задумался. Его взгляд остановился на окне, за которым уже кружили волшебные феечки. Подобные им волшебные создания сверкали где-то в глубинах леса разноцветными огоньками. Солнце постепенно клонилось в сторону ночи. Элиасу было приятно смотреть на это. Он не то чтобы был заворожен им, скорее чувствовал некоторое родство с этими созданиями. И это ощущение, появившееся после появления Тисэ, радовало и напрягало одновременно. Оторвавшись от него, глаза чародея задержались на одном из углов комнаты, после чего он поспешил продолжить. Наклонившись, чтобы снять ботинки, Шип и не представлял, как выигрышно смотрится сейчас. Крепкая шея наклонилась, скрывая ярко выраженный кадык. Мощная спина непроизвольно напряглась, приводя в движения мышцы. Их волнистые изгибы сочетались с тенями вечера, создавая некоторую жутковатую привлекательность. Похожее было и с выступающими мощными лопатками и хребтом чуть выдающихся позвонков, прячущихся только у самого таза. Широкий разворот плеч сейчас был не так заметен, как обычно, но вот рельефные руки открывались в полной своей красе. Спина сужалась в узкий пояс и скрывала своё продолжение в классических чёрных брюках, удивительно сейчас сочетающихся с его тёмной кожей. Элиасу шло быть полуголым. Вместе с самим чародеем, откинутая назад ткань наклонилась вниз, закрывая часть шеи. Сняв-таки обувь с носками, Элиас ступил голыми ступнями на холодный кафель. Ряд мурашек прошёлся по нему, что сейчас было особенно заметно. Они привлекательной россыпью прошлись по рукам и груди, частично скрываясь в тени. Большие руки коснулись ширинки. Взяв пальцами язычок и спустив его, чародей расстегнул пуговицу. Через просвет раскрывшейся ширинки виднелась плотная ткань, которая стала ещё более заметна, когда он начал стягивать штаны вниз. Она открывалась всё больше и больше, пока трусы не закончились тёплой кожей. Присев на край ванны, Шип снял спущенные до бёдер штаны окончательно, сразу убирая их в сторону. Подтянутое тело чародея частично скрывали трусы, к резинке которых он уже тянулся. Мимолётно проведя по их верхнему контуру, Элиас разделся окончательно, оставляя лишь свою шею прикрытой сзади красной тряпкой. Все вещи были отложены в сторону. Залезая в ванну и включая воду новоиспечённого душа, он непроизвольно вздрогнул от непрерывного водяного потока. Кипяток ошпарил кожу, придавая ей более тёмный оттенок фиолетового. С непривычки настроить температуры оказалось труднее, чем казалось. Мужчина просто стоял под потоками воды, смывая первые слои грязи. Тёплая вода стекала по рогам к черепу, намачивая ткань неравномерными пятнами. С них струйками они стекали по плечам и спине, быстро преодолевая путь до пояса, а там, по ямочкам над ягодицами и ещё ниже. Только привыкнув к новым ощущениям, он решил продолжить. Быстро намочив губку, чародей добавил на неё пару капель геля и вспенил их до белых пузырей. Они стекали по его пальцам, ладоням, кистям, падая вниз к размякшей коже ступней. Он начинал осторожно, непривычно часто дотрагиваясь до своего тела. Это, безусловно, был новый опыт для него. Элиас провёл губкой по шее со спины, рвано перескакивая на правое плечо. Намылив его как следует, он перешёл к левому и проделал то же, что и с другим. Оставленный губкой след из пены тут же смывался под сильным напором воды, смешиваясь и стекая с ней по спине и животу. Пузырьки уже переместились на груди чародея, скрывая за своей прозрачной белизной тёмные контуры сосков. Потоки гнали их дальше, по волнистым мышцам рёбер и пресса, затекая в пупок. Губка продолжала намыливать его тело переходя к груди, затем к животу и бёдрам. Это продолжалось недолго, прежде чем он смыл всю пену, даже немного сожалея, что уже закончил. Мыться оказалось довольно приятно. Дотянувшись до полотенца, он вытер себя, оставляя на ткани воду со своего тела. Спокойно взяв пижаму и положив мокрое полотенце в корзину, Элиас неторопливо переоделся и обернулся в сторону зеркала. — Тисэ, я всё правильно сделал? Элиас ожидал ответа от чародейки, но та была не в состоянии что-либо сказать. Уже минут десять, как её дух витал где-то высоко, а перегретое красное лицо больше было похоже на оттенок чародеевских волос, чем кожи. Похоже, просить её проследить за правильностью выполнения мытья было не лучшей идей.