Чужая душа

Катя Калинина, 16 лет       Четверг.       День начался так себе. Мне прилетело сообщение от Таньки.       «ДАААА!!! Это случилось!!! Представляешь, Катька, я беременна!!!»       Ну не дура ли? Хотя меня радует, что она не держит на меня зла, извиняться не придётся.       … Перед уроками я зашла к Артёму. Он сидел на кровати в наушниках, смотрел очередной сериал. Я присела рядом. Брат посмотрел на меня и снял наушники.       — Тём, на днях я наговорила тебе много лишнего, — извинения давались мне с трудом. — Я не прошу меня понять и простить, но хочу, чтобы ты знал, что на самом деле я так не считаю.       Артём смотрел на меня внимательно и серьёзно.       — Я много думал об этом всём, — тихо сказал он. — Знаю, у тебя случилось что-то. Что-то, о чем ты сейчас рассказать не готова. И я не настаиваю. Когда захочешь — поговорим. И я давно тебя простил… Обнимашки?       Артём улыбнулся и раскрыл свои объятия, в которые я с облегчением нырнула.       Оставался ещё один человек, перед которым я сильно виновата.       … Я позвонила в дверь. Спустя полминуты Алиса открыла мне. Я зашла в квартиру.       — Не держи зла на Никитку, это только моя вина, — сказала я, глядя девушке прямо в глаза. — И тому, что я сделала после, тоже нет оправдания.       — Знаю. Всё дело в этом чертовом медальоне, — Алиса улыбнулась. — Почему бы тебе его просто не снять и не спрятать?       — Не могу. Если Волков доберётся до него, то плакала наша свобода, — я тяжело вздохнула.       — Ты же понимаешь, что до тех пор, пока твоё место не займёт другая, в тебе всё время будут бороться тьма и разум, — Алиса с сочувствием посмотрела на меня.       — Мне не привыкать. Что с медальоном, что без, внутри меня всегда есть и будут эти противоречия, — я посмотрела на её живот и перевела тему. — Двойня будет: мальчик и девочка.       Алиса улыбнулась и погладила свой растущий животик.       — Как ты это делаешь? — удивлённо спросила она.       — Магия, — многозначительно подмигнув, ответила я.       Алиса вдруг помрачнела.       — Надеюсь, для своих детей я стану лучшей матерью, чем… — голос её дрогнул, и фраза осталась не законченной.       — Поэтому ты носишь маску, как своё истинное лицо, а не как все остальные? — осторожно спросила я.       — Каждый раз, когда я вижу в зеркале эту рыжую девчонку, я вспоминаю о том, как мать оставила её на крыльце интерната и уехала, а девочка ещё долго плакала и звала «маму», — голос Алисы дрожал, а слезы непроизвольно катились по щекам. — Всех вас родители любили и желали, а для своей матери я всегда была обузой. И когда Волков предложил ей продать меня ему, она, не задумываясь, согласилась. Как только деньги поступили на счёт моей недоматери, она свалила из страны. А отец… Я даже не знаю, кто он, жив ли, и знает ли вообще о моём существовании. И да, в повседневной жизни я предпочитаю делать вид, что у меня всё хорошо. Но под покровом ночи я снова становлюсь рыженькой Лизой из «Чёрной лагуны». И боль, которую я испытываю до сих пор, даёт мне силу и защиту в бою. Но теперь мне страшно, что когда-нибудь и я стану для своих детей монстром.       Алиса опустилась на стул. Она была измучена собственными мыслями. Я присела на корточки рядом с ней и взяла за руки.       — Ты будешь прекрасной матерью, даже не сомневайся. И не волнуйся, в твоём положении это небезопасно, как и беготня по лесу за глупыми преступниками.       Мы рассмеялись и обняли друг друга.