Чужая душа

Дмитрий Валерьевич, 35 лет       Двумя часами ранее.       Я сидел в своём кабинете над бумагами всю ночь напролёт, полностью погрузившись в работу. Звонок телефона отвлёк меня от рутины. Я взял трубку: это был Артём.       — Слушаю.       — Дмитрий Валерьевич, беда! Катя пропала! Дом весь вверх дном перевернут… — сумбурно лепетал Артём.       Я сделал глубокий вдох, чтобы мыслить здраво.       — Что-то ещё пропало? — спокойно спросил я, пытаясь выудить из Артёма хоть какую-нибудь информацию, которая поможет в поисках.       — Нет… Хотя… — на том конце трубки повисло короткое молчание. — Катаны отца. Он их из Китая привёз. Антиквариат. Отец их даже маячками слежения снабдил…       — Продиктуй их номера, — резко сказала я. Послышался шелест страниц, а затем Артём назвал цифры, которые я вбил в свой планшет. Появился сигнал: он шёл из Старого леса. — Я перезвоню тебе, как только что-то узнаю, — бросил я Артёму и отключился.       Схватив ключи, планшет и оружие, я буквально вылетел из школы и, запрыгнув в машину, понесся по трассе так быстро, насколько позволял автомобиль. Сигнал всё ещё шёл из леса, двигаясь по нему довольно быстро, а потом замер в самой отдалённой его части.       В моей голове проносились мысли, как это могло произойти? Кто и зачем похитил Катю? Как они смогли обойти серьёзную систему охраны дома?       Хорошо, допустим, зачем кому-то потребовалось похищать Катю, я догадывался. Но кому? Охотникам? Нет, там теперь все уверены, что Катя человек. А может быть Филату? Но зачем было забирать катаны с собой и устраивать погром? Чтобы инсценировать ограбление? Слишком много вопросов. Пазл никак не складывался.       Это всё было не самым главным. Единственное, что сейчас холодной рукой сжимало моё сердце, — мысль, что я могу опоздать. Перед глазами начали мелькать жуткие картинки: на первой – Катя, лёжа на земле, истекает кровью, на второй — я нахожу уже лишь её холодное тело… С большим трудом я отогнал эти мысли от себя. В глазах резко потемнело, стало тяжело дышать, вынуждая меня открыть окно и расстегнуть ворот рубашки.       Наконец-то я доехал до места максимально близкого к тому, откуда передавался сигнал. Уже отсюда я слышал крики, выстрелы и скрежет металла, ударяющегося друг о друга. Я побежал на звуки. Впереди деревья становились всё реже: этакая роща посреди чащи. Только начало светать, но я отчётливо смог разглядеть несколько мелькающих фигур в 500 м от меня.       Вдруг всё стихло. Меня объял страх: неужели не успел, неужели конец? С такой паникой я добежал до места. Это была не просто резня или бойня, а настоящее кровопролитное сражение. Кругом валялись покалеченные и искорёженные человеческие тела. У кого-то были просто отсечены конечности, у кого-то вместе с этим было вырвано сердце, кто-то остался без головы. Ужас сковывал меня и парализовывал. Я пытался разглядеть Катю в этой горе трупов и молился, чтобы её не оказалось среди них.       Тут послышался шорох, я схватился за пистолет. Из-за дерева, пошатываясь, вышла Катя с катанами в каждой руке по одной, глаза её были черными. Я с облегчением выдохнул. Вид у девушки был жутковатый: вся перепачканная в крови (лицо, волосы, одежда, последняя превратилась в откровенные лохмотья), а с оружия на землю капала кровь.       Я хотел было подойти к ней, но её странный образ заставил меня остановиться. Глаза Кати так и не стали нормальными, а сама девушка была словно зомбированной. Приглядевшись, я не увидел на ней ни одной раны, несмотря на то что вокруг валялось огромное количество охотничьего оружия.       И тут в моей голове всплыло воспоминание 17-летней давности, когда ещё вместе с Волковым я работал в лаборатории. Тогда мы, будучи молодыми и наивными, увлеклись идеей создать нечто новое и могущественное, что сможет объединить две враждующие касты: охотников и убийц, — а именно создать ребёнка, в котором соединятся самые сильные стороны первых и вторых.       Мы создали препарат на основе яйцеклетки, которая может оплодотворяться охотником, и вводили его убийцам, которые и без того были приговорены к смерти. У нас долгое время ничего не получалось, но потом всё же случилось чудо. Препарат сработал: одна из подопытных забеременела.       Вначале всё шло хорошо, но потом мы стали замечать у женщины признаки агрессии. В одну из ночей, во сне, подопытная заперла комнату и убила всех, кто там находился: оторванные конечности, головы, вырванные органы, — всё один-в-один, как сейчас. Когда мы наконец смогли вскрыть замок, то ужаснулись увиденному. Но лучше всего я запомнил глаза той женщины: они были не как у обычной убийцы, сквозь них ярко просвечивала радужка её человеческих глаз…       Через пару месяцев подопытная скончалась: охотничья кровь плода отравила её. После этого я ушёл из лаборатории — понял, что это не для меня.       И как бы в подтверждение моей мысли радужка Кати прорвалась сквозь черноту ярким голубым светом. Затем глаза девушки погасли, а после закрылись, и она упала на землю. Случилось то, чего я боялся. Поняв, что медлить нельзя, я подбежал к Кате и, осторожно откинув прядь волос с лица девушки, проверил, дышит ли она. Катя крепко спала, и, взяв её на руки, я понес девушку к машине.       … Я не знал, как сказать девушке о своих предположениях. Но Катя так напирала на меня взглядом, что я сдался.       — Полагаю, ты беременна, — я произнёс эти слова так, будто это обычное дело, но внутри меня всё паниковало.       Катя посмотрела на меня сначала с недоумением, а потом рассмеялась.       — Что? Что ты несёшь, Дима? — но поняв, что я не шучу, улыбка исчезла с лица девушки. Она категорично мотнула головой. — Нет, это невозможно.       — В теории — да, но по факту… — я оборвал фразу, чтобы не пугать Катю ещё больше. Но она и не подумала отступать, продолжая таранить меня взглядом.       — Может быть, уже нормально мне объяснишь, с чего ты это взял? — нервно сказала Катя, всё больше и больше раздражаясь.       — Волков всё тебе объяснит, — строго сказал я, ясно давая понять, что больше не стану отвечать на её вопросы.       … В клинике нас уже встречал Волков, я связался с ним ещё в пути. Катю тут же увели в палату на обследование, а мы с Романом остались за дверью, наблюдая через стеклянную стену за осмотром девушки. Сказать, что рад видеть Волкова снова, я не мог. Но сейчас он был единственным, кто мог спасти Катю.       Некоторое время мы молчали, но потом я не удержался, чтобы не задать гнетущий меня вопрос.       — Твоих рук дело? — хрипло спросил я у Романа, даже не глядя в его сторону.       — Разве не этого мы с тобой добивались столько лет? — вопросом на вопрос ответил Волков абсолютно равнодушным тоном.       Во мне всё закипело, ладони сжались в кулаки, но я сдержался. Сейчас не время и не место пороть горячку.       — Ты решил убить её таким способом? — спросил я, сохраняя самообладание всеми возможными способами.       — Ты забываешься, Дима. Наша Арина — не просто убийца, она мой генетический проект, — сказал Волков с гордостью. — Она не умрёт, не переживай.       — Как думаешь, — задумчиво сказал я, несколько расслабившись после слов Романа, — она сразу убьёт тебя или будет отрезать по кусочку, когда обо всём узнает?       Я повернулся к Волкову, наблюдая за его реакцией. Он был всё такой же неподвижный и абсолютно безэмоциональный, как статуя.       — Если она тебе действительно дорога, то ты ничего не скажешь ей, — всё так же спокойно сказал Роман, окинув меня холодным взглядом.       Из-за стекла люди Волкова махнули ему рукой, и он зашёл в палату, оставив меня наедине с моими мыслями.