***
Насколько больно может ранить правда? Нежеланная, отвратительная, но правда. Теперь Катя знала ответ на этот вопрос. Знала, сколько истины прозвучало в словах Димы. А ведь он верно сказал: в любой опасной ситуации она бежит за помощью к нему. Всегда. А это его признание… Оно окончательно выбило почву из-под ног девушки. Катя так сильно увлеклась своими проблемами, что не заметила тот переломный момент, когда потеряла Диму. Он прав: она сама построила воздушный иллюзорный замок и заперлась в нём в попытках доказать самой себе, что может быть не той, кем предначертано. Отреклась от своего настоящего имени, от прежних целей. Она просто хотела счастья. Любить и быть любимой. Разве можно за это винить? Небеса словно разверзлись над девушкой, то и дело взрываясь раскатами грома с перерывами на яркие желтоватые вспышки. Ледяной дождь сливал как из ведра, но вовсе не смывал слезы, напротив, оставлял их льдинками на щеках, не унимая душевную боль, а разжигая ещё сильнее. Уродливые шрамы вновь стали одной сплошной кровоточащей раной. Катя бежала все дальше вглубь леса. Запутавшись в собственных мыслях, она напрочь растеряла все навыки ориентирования на местности, и сейчас только ноги по памяти несли её к реке. Только оказавшись на середине замёрзшего водоёма, Катя очнулась. Бескрайнее белесое «поле», едва виднеющееся в непроглядной тьме, оказалось толстой коркой льда. Девушке хотелось разбить холодную глыбу и уйти под воду. Лишь бы избавиться от тяжелого «креста», который невыносимо давил на грудь. Катя без сомнения нырнула, если бы не сын и дочь, которым сейчас как никогда нужна защита. Эмоции захлестывали девушку. Ей нужно было срочно выплеснуть всю накопившуюся ярость. Ей нужна была жертва. Неподалёку послышалось протяжное завывание голодного волка. Отключившись от внешнего мира, Катя следовала лишь инстинктам. В такие моменты она становилась опаснее любого хищника. Кровожаднее, изощреннее. Ни дождь, ни адский холод не могли остановить её. Дикая жажда крови захватила разум и тело. Катя оставалась Катей исключительно внешне, в то время как чёрные пылающие глазницы и безумный оскал принадлежали Арине, как и тёмная сторона её сознания, помутившая рассудок и затмившая здравый смысл. Девушка подбиралась все ближе к несчастному волку, который и не подозревал о своей участи. Прыжок… И жалобный предсмертный визг бедного животного. Голыми руками, не обращая никакого внимания на боль от укусов и царапин, Арина разрывала животное на части, представляя на его месте Волкова. Если бы не он, ничего бы этого не было. Но подсознание шептало, что она лишь утешает себя, а проблема намного глубже. И эта проблема в ней самой.***
— Катя… — Артём открыл дверь и с ужасом округлил глаза. Вид шатающейся, перепачканной с ног до головы сестры, истерзанная в хлам одежда, зияющие, но поджившие раны наводили на жуткие мысли. — Что… Что произошло? Катя исподлобья посмотрела на брата. Мутные покрасневшие от лопнувших капилляров глаза не давали ответ ни на один из вопросов, что роились в ту секунду в голове Артёма. — Волк оказался не в то время и не в том месте, — отрешенно ответила она и, пройдя в прихожую, опустилась на стул, прикрыв глаза. — Рустам не звонил? — Нет… Артём потерянно наблюдал за сестрой, не зная, чем ей помочь. Да и что он мог сделать? Он лишь охотник, и даже не избранный. — Хорошо, — Катя с трудом встала и побрела в ванную, но слова Артёма остановили её. — Так не может больше продолжаться, Катенок. Не могу смотреть, как ты мучаешься, — тихо, но твёрдо произнёс брат. Девушка, не шевелясь, стояла к нему спиной. — Расскажи уже все Рустаму. Или это сделаю я. Катя медленно повернулась к Артему. Невозмутимо спокойная, равнодушная. Казалось, ей все равно, если бы не неожиданно замигавшая люстра, готовая от перебоев перегореть в любую секунду. Артём уже и сам был не рад за опрометчиво выпаленные слова. — Расскажешь? — недобро усмехнулась девушка, склонив голову на бок, и сделала шаг вперёд. — И о чем же? Что его жена монстр и детишки будут такими же? Или нет. Лучше расскажи о том, что твой папаша — ублюдок, создающий модифицированную армию убийц, а в свободное от «работы» время — гибридов, — Катя нервно рассмеялась, глядя на перепуганное лицо Артёма. — Как тебе? Хороша правда? — Я не узнаю тебя, Катя, — с болью в голосе выдавил парень. Сестра била по слабым местам, жёстко и без какого-либо чувства такта, чего не позволяла себе раньше. — Зачем ты пытаешься казаться той, кем не являешься? Я жил с тобой под одной крышей столько лет и знаю, как облупленную. Но ты усердно стремишься доказать всем, какое ты чудовище. Почему? — Потому что я и есть чудовище! — взвилась Катя, всплеснув руками. — И я всегда такой была, есть и буду. Всегда, — она чувствовала как слезы в очередной раз за этот кошмарный вечер готовы хлынуть из глаз. Ей было намного проще чувствовать себя беспощадной тварью, чем снова маленькой сломленной девочкой. — Если я расскажу все Рустаму, он никогда меня не простит. Понимаешь? — Но он все равно все узнает, Катя, рано или поздно, — с горечью пытался достучаться Артём. Ему было невыносимо смотреть на страдания родного человека. Он видел её насквозь, видел каждую её маску, за которой она пыталась скрыть истинное «я». — Неужели ты думаешь, что Рустам способен причинить вред тебе или собственным детям? Да он же любит вас больше жизни! — И я его люблю, Тëм, — болезненно улыбнулась Катя. Она подошла ещё ближе. — Я редко о том говорю даже ему, ведь для меня это не просто слова. Таким не разбрасываются, — каждая произнесённая фраза будто душила девушку, вынуждая голос прерываться. — Правда сломает его. О каком доверии может идти речь, если я всю нашу совместную жизнь лгу? Мне нет дела до себя. Я лишь хочу защитить детей и Рустама. — Скрывая от него правду? — покачал головой Артём. — Это не выход. — Другого у меня уже нет, — и это была не ложь. Катя давно все решила: она будет молчать максимально столько, сколько сможет. — За каждой победой стоят жертвы и потери. И если мне понадобиться положить на алтарь свою жизнь — я это сделаю.***
Начало марта. — Что ты сделала?! — разъяренная Катя нависла над Алисой. — Ты в своём уме?! — Он не оставил мне выбора, — шептала девушка, опустив голову, лишь бы не встречаться с испепеляющим взглядом лидера. — Ты хоть представляешь, что будет, если он обо всем узнает?! — Катя перешла на открытый крик и ударила по столу, чьи ножки еле выдержали мощный удар. — Сначала нужно было посоветоваться со мной! Алиса вскочила и подошла вплотную к подруге. Взгляд её горел яростью. Ей казалось, что на неё кричат несправедливо. Они смотрели друг другу в глаза, между ними шла настоящая дуэль. — Никита — отец моих детей. Мой самый близкий и родной человек, — шипела Алиса, трясясь как в лихорадке от ярости. — Не сделай этого я, он нашёл бы других убийц. Катя задрала подбородок, не отводя взгляда, и с тихой угрозой заговорила: — Знаешь, почему среди убийц так мало мужчин? — в лице Алисы ничего не поменялось, но тело напряглось и будто окостенело. — Избранные считают себя чуть ли не пупом земли, всячески подчёркивают свою значимость и никого не слушают, кроме своего внутреннего «я». А обращённые резко начинают чувствовать себя могущественными и всесильными. Они даже собственный голос из глубин подсознания не слышат и тем более не поддаются контролю, особенно, если глава женщина. Как итог: ни те, ни другие долго не живут, — повисла пауза. Катя сделала шаг вперёд, заставляя Алису попятиться назад. Ещё шаг. И ещё. Пока Алиса не упёрлась в кухонный гарнитур спиной. — Конечно, из любого правила бывают исключения. Но какова вероятность, что Никита будет именно таким исключением? — Он справится, — прошептала Алиса, но внутри поднялась волна паники. Девушка была уже не так уверена в своей правоте. — Вот и посмотрим, — Катя вновь была невозмутима. — Как раз на днях намечается вылазка на бунтующих охотников. И если Никита докажет, что я была не права на его счёт — хорошо. Но если он хотя бы раз облажается, то полетят две головы: его и твоя. Раз ты его обратила, значит, несёшь ответственность за все его действия.***
— Я смог! Я справился! — ликовал Никита, стоя под душем. — И мне даже понравилось… Горячей струёй вода смывала с тела парня кровь первой его жертвы. Какой же все-таки может быть коварной судьба! Ещё несколько недель назад Никита стоял у гроба отца и в слезах клялся, что не предаст его дело и отомстит за смерть. Вот только месть завела парня совсем не туда. Он стал тем, с чем боролся его отец — убийцей, и теперь по его венам текли чёрная кровь и необузданное желание убивать: много и постоянно. А ведь когда-то Никита был обычным школьником, даже не подозревающим, что помимо людей в мире существуют две крупные касты: убийцы и охотники. Их представители ведут двойную жизнь и прячутся среди простых смертных. С виду ни тех, ни других отличить от обычного человека невозможно. Убийцы легко меняют свой облик, скрывая истинную сущность, и лишь вышедшие из-под контроля эмоции способны сорвать эту маску и явить свету кровожадного монстра. Но эти, по крайней мере, особо и не скрывают своих намерений. Охотники со своей способностью обращать кожу в сталь более безобидны, обычно они преследуют первых, но всегда бывают исключения. Разве может быть кто-то опаснее, чем охотник, перешедший на тёмную сторону? Никита знал, что один из таких и убил отца. Но за что и почему, он даже помыслить не мог. Отец уважал охотников и учил тому сына, а теперь Никита смотрел в их сторону с нескрываемой ненавистью. Он хотел мести. На эмоциях, попросил Алису обратить его. Та, разумеется, была категорически против и отказала. И тогда он поставил ее перед выбором: либо его обратит она, либо он найдёт другую убийцу. И это сработало. Алиса, испугавшись, что может потерять Никиту, обратила его. Сначала парень сильно сожалел о сделанном выборе. Особенно, когда заживо горел целые сутки, обращаясь. Ни с чем несравнимые ощущения, запомнившиеся на всю жизнь. Но вскоре не осталось ничего кроме сухой жажды крови и лютой ярости. Угрызения совести все же покалывали в подсознании Никиты после сегодняшней вылазки, но быстро уносились в канализацию с потоком воды. Парень обернулся к зеркалу внутри душевой и с усмешкой оскалился собственному отражению. На левой щеке еще алело не смытое полностью пятно крови, принадлежащее жертве. Парень безумно расхохотался, вспомнив перекошенное от боли лицо бедняги. Он представлял, как в муках будет корчится убийца отца. Сегодня Никита стал на шаг ближе к достижению своей цели. Удовлетворенный этим осознанием он запрокинул голову и с наслаждением продолжил принимать душ.***
Несколько дней спустя. Рустам сидел в гостинной, опершись на руку, и читал какие-то документы. И чем больше углублялся, тем мрачнее становилось его лицо. Он потер лоб и шумно выдохнул. Катя плюхнулась рядом и обняла парня. Он, отложив бумаги, крепко обхватил её за плечи и нежно чмокнул в лоб. — Что читаешь? — поинтересовалась она, хотя и так догадывалась. — Результаты вскрытия, — отозвался Рустам и откинулся на спинку дивана, прикрыв глаза. — Есть какие-то зацепки? — буднично спросила Катя, но внутренне напряглась. Нужно было самой избавиться от тела, чтобы точно не нашли. Но она так была занята своими переживаниями, что доверилась Диме. Нет, она не считала его безответственным или уличала когда-либо в халатности, напротив, он всегда безукоризненно подчищал следы. Но сейчас на кону стояло слишком много. А если хочешь сделать что-то хорошо, то лучше сделай сам. — Есть, — голос Рустама звучал глухо, и нарастающий страх успел тысячу раз истерзать своими шипами девушку, прежде чем парень продолжил говорить. — Но они указывают лишь на то, что убийца — охотник, и он член братства. Катя замерла, обдумывая его слова. Ситуация складывалась так себе. Не ровен час и Диму раскроют. — Почему ты так в этом уверен? — и провела рукой по волосам парня. — Частицы пули, что остались в ране, совпадают с пулями клана. А доступ к ним имеют только члены братства, — монотонно объяснял Рустам очевидные для него истины. — Если бы это был кто-то из бунтующих охотников, то пули были бы самодельные, с нефиксированным количеством крови. Значит, среди нас есть предатель. Все знали, что Илья Барбашов поддерживал охотников. — Возможно, это случайность… — попыталась пустить его по ложному пути Катя. — Нет, это преднамеренное убийство, — оборвал любимую Рустам. — Кто в здравом уме станет извлекать из тела пулю? Разве что замести следы, чтобы нельзя было установить из чьего пистолета она была выпущена. Это во-первых. А во-вторых, под словом «случайность» ты намекаешь на охоту? — он пристально посмотрел на девушку и усмехнулся. — Во время охоты мы редко используем пистолеты, обычно лук и стрелы, или клинки. Нужно же ещё допросить преступника, а мёртвый вряд ли ответит на интересующие вопросы. Катя ничего не ответила и положила голову на плечо мужу. Она немного успокоилась, поняв, что Дима вне подозрения. Как жаль, что она не может прочесть мысли Рустама. Хотя с другой стороны, ей бы и не хотелось: если он думает так же, как и смотрит на неё с обожанием, то лучше этого не знать. Острые зубы совести сточили бы Катю намного раньше, вонзаясь и истязая сознание. Совесть. То, чего не должно быть у убийц, но оно есть и этого не отнять. Ее нельзя выключить по щелчку пальцев, нельзя закинуть на задворки разума и запереть на тысячу замков, выкинув ключи в глубокое озеро. Катя думала о том, почему это происходит именно с ней, почему раньше она никогда о подобном не задумывалась, когда успела стать такой… человечной что ли? А ответ был прост: Рустам. Охотник, изменивший её взгляд на многие вещи. Сам того не зная, он протянул девушке руку и вытащил из болота крови собственных жертв. Скольких она убила до встречи с ним, просто потому что хотела, и скольких убила после, чтобы защитить семью, а скольких пощадила? Разница разительная. Катя чувствовала, как с ним она становится мягче, чувствовала, каким светом наполняет её Рустам. И боялась этого. Слова матери, которые та частенько любила говорить, расчесывая волосы дочери перед зеркалом: любовь — это слабость, плотно засевшие на подкорках мозга, неустанно всплывали каждый раз, когда Катя чувствовала себя любимой и желанной. — Папа предложил нам переехать в школу, пока я не разберусь с бунтарями, — проговорил Рустам после продолжительного молчания, поглаживая девушку по спине. — Думаю, что это хорошая идея. Туда никто не сунется. Каждая клеточка тела Кати вытянулась как струна при упоминании Димы. Его ей хотелось видеть сейчас меньше всего. Она попросту не знала, как вести себя с ним, что говорить, как смотреть. Их отношения никогда не были лёгкими, а теперь и вовсе придавливали своей тяжестью к земле, не позволяя встать. Переборов себя, Катя с натянутой улыбкой промолвила: — Если ты считаешь, что так будет лучше, то давай переедем.***
Вот уже две недели прошло, как Рустам перевёз свою семью в школу. Все шло своим чередом: работа, новый временный дом, работа… И так по кругу. Приближался весенний бал, назначенный на 1 апреля. Парень старался успеть завершить все дела, чтобы в этот день побыть с семьёй. В касте на удивление все было тихо. Но это не успокаивало, а, наоборот, наводило на мысли, что то лишь затишье перед грозной бурей с возможными катастрофическими последствиями, и нужно быть наготове. Он спускался по лестнице в холл, когда увидел Таню, спорящую у входа с курьером. Девушка раздражённо жестикулировала и довольно громко кричала. — Сервис нулевой! Как вы предлагаете нести мне, хрупкой и миниатюрной женщине, такие огромные коробки?! — В мои обязанности это не входит, — разводил руками курьер. — И за что вам только платят! — не унималась Таня, а бедный юноша не знал, куда деться от истерящей девушки. — Я все донесу, — вмешался Рустам, подойдя ближе. — Привет, Таня, — обратился он к ней. — Ой, Рустам, я тебя и не заметила, — тут же заулыбалась она, забыв про юношу, привезшего злосчастные коробки и переминающегося с ноги на ногу, в раздумьях, как исчезнуть незаметно. — Но они тяжёлые… — Мне несложно, — пожал плечами Рустам и, легко подняв с пола одну из коробок, направился в главный зал. Помещение было украшено лишь частично: белые лампы заменены на розовые, две стены обвивали искусственные сетки какого-то вьющегося растения, часть стульев ещё оставалась посреди танцплощадки, по бокам установили софиты. Таня следовала за Рустамом и указывала, куда поставить груз. Через два захода все коробки гордо красовались у дальней стены. — Я твоя должница, — щебетала Таня, не сводя глаз с парня. — Так бы, наверно, до вечера с этим мальчишкой спорила! — Глупости, обращайся, — потер руки Рустам и отряхнул одежду. Он не чувствовал себя каким-то героем, просто помог от души. Тем более, зная историю Тани, отчасти он ощущал вину, что не смог уберечь Данила. Миссия любого охотника — защищать мирных жителей. И с ней он не справился. Таня отказалась жить в доме Барбашовых и сразу заселилась в школу, параллельно взяв на себя должность учителя по боевому искусству. Тихо и мирно воспитывала дочь, не была замечена в интригах и скандалах, как казалось тогда Рустаму. Со всеми приветлива и открыта. Как же бывает обманчива внешняя маска! И как легко на неё купиться. Но пока ни о чем не подозревающий Рустам мило улыбался своей самой обаятельной улыбкой Тане в ответ. — Может, тогда поможешь развесить эти… кусты? — спросила она, недоуменно поглядывая на спутанные стебли растений, лежащих на дне коробки. Рустам с радостью согласился. Время летело, а ребята его не замечали, весело переговариваясь. Одна из веток никак не хотела висеть на стене и в конце концов упала под ноги. Таня потянулась к ней, и в тот же момент наклонился Рустам. Их руки соприкоснулись: её, горячая и живая, ладонь и его, холодная, как первый снег. Таню будто прошибло током. Импульсы распространялись по всему телу, вызывая бабочки в животе, о существовании которых она уже и позабыла. Сердце забилось чаще, а на щеках появился лёгкий румянец. Если до той минуты, она хотела просто отнять у Кати все, то теперь… Теперь появилось что-то новое. А Рустам… Рустам даже не понял, что произошло, потому как Таня резко отдернула руку и поднялась, попутно поправляя волосы. В глазах её застыл испуг. И было от чего. В дверном проёме стояла Катя, прожигая «сладкую парочку» взглядом. То, что она успела увидеть, не понравилось ей вовсе. Если бы не присутствие Рустама, она порвала бы девушку на Британский флаг. — А я тебя по всей школе ищу, — недовольно проговорила она, нахмурившись. — Здравствуй, Таня. Рустам обернулся на голос любимой и, передав ветку Тане, направился к ней. — Что-то случилось, Катя? — Егор забыл дома вертолет, съезди, пожалуйста, — она говорила, но то и дело бросала взгляды неудовольствия на бывшую подругу. Мысленно заставляла держать себя в руках, дабы Таня не догадалась, что Катя давно обо всем знает. — Без проблем. И они удалились. Как только за ними захлопнулась дверь, Таня в ярости порвала стебель и отбросила прочь. «Нужно быстрее кончать с Ариной. Рустам будет моим, — проносилось в её мыслях бурным потоком. — Я заберу у неё все.»