Into two parts

Гадколапая не могла пошевелиться. Он действительно назвал её красивой? Время будто остановилось, завораживая своим доныне быстрым течением всех соплеменников, и для чёрной кошки перестало существовать абсолютно всё, кроме Ледолапа, конечно. Эта ледяная цепь не отпускала из своих крепких пут ни её, ни его. — Так и от одного взгляда пасть недолго, — тихо проговорил белоснежный кот, немного смущённо улыбаясь и тем самым восстанавливая временной баланс. Гадколапая молчала — лишь внимательно разглядывала голубую, призрачно-нежную воду в его кристальных глазах. Она всегда читала так тщательно скрываемые эмоции во взглядах, словно кто-то бы сказал ей их на ухо, и даже сейчас была готова поклясться, что Ледолап чувствует себя не менее неловко, чем она сама, хоть и первым к ней подошёл. — Правда? — только и смогла выдавить из себя кошечка, не заметив, как выражение её морды сразу сменило как гром подступившее изумление. Боковым зрением Гадколапая заметила, как в лагере стало становиться ещё темнее, чем обычно, и это означало, что где-то далеко, на клочках открытой местности, лес накрыли серо-лиловые сумерки, заставляя тени холодеть, а деревья — угрожающе поскрипывать, навевая прохладу летней ночи. — Да, — уже более уверенно, но всё же с толикой приятно-покалывающей смуты, кивнул Ледолап. — Ты очень красивая, даже без улыбки! Сердце, так сладко замеревшее всего пару мгновений назад, вновь пустилось вскачь, и Гадколапая даже мысленно помолилась Звёздному племени, чтобы его оглушительного ритма не услышал оруженосец. — Эй, ты чего там застыла-то? — вернула её в реальность Тучелапка, всё это время с сомнением наблюдавшая за полунемой сценой. Она всегда умела подоспеть в самый «нужный» момент, как сделала это и сейчас. — Есть что ли расхотела? — А, да я иду! — встряхнула головой немного обозлённая на сестру чёрная ученица, поднимаясь на лапы. Конечно, она сочла нужным ответить Ледолапу хотя бы одним словом, и негромко, вежливо закончила их короткий разговор: — Спасибо тебе. — За правду не благодарят, — усмехнулся кот, окончательно раскрепостившийся после «освобождения». Гадколапая не могла больше сдерживать поток совершенно разных эмоций, роем круживших в её кипящей голове, и что было силы бросилась в противоположный конец лагеря, прячась в высокую молодую траву. Тучелапка тут же поспешила за ней, не забыв поднять с земли немного побитую форель, и насмешливо фыркнула, чтобы её услышал Ледолап: — Голубки! Обескураженный таким жестом длинношёрстный ученик хотел было что-то возразить, но от крупной серой кошки и следа не осталось. Гадколапая тяжело дышала, сидя в ароматных кустах, как после долгой пробежки, и множество раз прокручивала в голове только что произошедшие события. — Так ты даже красивее. — Правда? Нет, нет, нет! Она совершенно отказывалась в это верить. Такие комплименты только влюблённые парочки друг другу делают, но не Ледолап же! «Какая из меня красавица? — перепуганно спрашивала себя кошка. — Куда не посмотришь — везде чёрная! Хвост... нет, хвостище! — длиннющий, как ветка, только землю и подметает! А глаза? Взгляд колет, что сказать!» Из круговорота собственных невесёлых мыслей Гадколапую выудила сестра: — Это что такое? — Её голос был найсточив и хмур, и между строчками витало раздражение. Та не сразу пришла в себя: сначала затуманенно подняла голову, пошевелив чуткими ушами, долго принюхивалась, и, ничего не выведав, всё-таки додумалась посмотреть на Тучелапку. — А? — сонно переспросила Гадколапая. — Чего? — Я говорю, — серая кошка уже почти кричала, — это что такое было?! Ты перед этим Ледолапом стояла, как вкопанная! До средней дочери Хмуроцапки, словно после приклада о камень или дерево, плохо доходил смысл сказанных сестрой слов, да и, впрочем, довольно медленно. Пока она переварила полученную информацию, прошла, казалось, целая вечность, но всё-таки ученица смогла собраться с последними непонятно куда улетучевающимися силами и сбивчиво заговорила: — Я не понимаю... Он правда меня считает красивой? Этот вопрос добил Тучелапку, и она удивлённо округлила голубые глаза, прижав уши к затылку, отвесив той хорошую оплеуху по щеке. — Ты меня вообще слышишь? — взбесилась пушистая кошечка. Со дна её горла поднялся еле слышный рык: — Включи мозги, белкоголовая! Полукрик сестры будто вернул Гадколапую к жизни: чёрная ученица встрепенулась, мигом вспомнив все события прошедших минут. — Я не могу понять, что с тобой происходит? — неожиданно грустно вздохнула Тучелапка, отстраняясь. — Ты стала от нас отдаляться. Ты стала такой... Странной. Серая кошечка тщательно подбирала каждое слово, с осторожностью изрекая их по очереди — так, чтобы собеседница не обиделась и поняла всё правильно, и было видно, что каждый звук даётся ей с большим моральным трудом, ибо раньше она никогда не произносила красочных речей. Гадколапая, в свою очередь, с мнимым интересом разглядывала свои длинные чёрные лапки, ещё раз мысленно подметив, что они очень длинные даже по сравнению с более крупной, коренастой сестрой. «Странной? — саркастически подумала кошка. — Я, вообще-то, никогда и не была нормальной!» — В каком смысле? — немного успокоившись, задала вопрос она. — Ты действительно ничего не поняла? — А что я должна была понять? — Глупые придирки Гадколапой порядком надоели и ей самой, но ответить было нечего. — Знаешь что? — Тучелапка неожиданно продвинулась к сестре, обнимая пушистым серым хвостом; от такой поддержки чёрной кошечке стало непривычно тепло и приятно, и она сразу расслабилась, чувствуя, как устала за день и как ей хочется поскорее оказаться в своём моховом гнёздышке на дереве оруженосцев... — Нам всем пора спать. Завтра подумай над всем хорошенько ещё раз — тебе нужно что-то менять в жизни. — Ага... — зевнула Гадколапая, снова мало понимая слова. Она плохо помнила, как забралась на высокую вместительную вишню, как, сморённая неожиданным сном, плюхнулась на подстилку, и как уснула тоже плохо поняла. Поняла только то, что сон этой ночи обещает быть долгим и чёрным. *** Гадколапая спала очень тревожно. Ей снилась всякая ужасающая чертовщина наподобие убийственных зверей или Сумрачного Леса, но потом она всё же провалилась в долгожданную тихую тьму. К сожалению, её спокойствие продлилось недолго: через несколько мгновений кошка стала слышать какой-то странный, до боли знакомый голос, вот только понять, кому он принадлежит, было выше её сил. — Одри... Гадколапая немного испугалась; это непонятное, далёкое от неё имя казалось ей своим собственным, и она хотела было что-то ответить, но словно онемела, продолжая дальше вслушиваться в короткую тишь. — Зачем ты так со мной? — вновь прозвучал болезненно-слабый голос, и он был явно не кошачьим. Слегка грубый, но мягкий, похожий на... Ледолапа? Острая, как коготь, догадка пронзила её и без того уставшее сознание, хоть кошка и понимала, что не слышала в жизни подобной речи. Тогда откуда же она могла её знать и, тем более, понять? — Ты принесла мне очень много боли, Одри, — продолжалось в голове, — но, прошу тебя, очнись... Больше Гадколапая не могла этого терпеть. Она мучительно желала вернуться в реальность, сходить на охоту, тренировку, в патруль, в конце концов... ...и проснулась. — Ты чего? — От неожиданности ученица чуть ли не заверещала. Рядом с ней, в развилке, прижавшись боком к стволу, лежал Ледолап. — А что такое? — попыталась она сделать наигранный вид, будто ничего не произошло. Но по одному лишь серьёзному взгляду кота она поняла, что тот ни грамма ей не поверил. — Ворочаешься, как ужаленная, да и бормочешь что-то во сне, — хмуро объяснил он, заканчивая речь широким зевком. — Да так, кошмар приснился... — уклончиво ответила Гадколапая. — Всё нормально, думаю, это больше не повторится. Чёрная кошечка пыталась нормально построить спросонка речь, но выходило плоховато, да и перед соседом по «палатке» лапы тряслись, как над пропастью. Она лишь взмахнула длинным хвостом, отворачиваясь, и таким образом дала понять, что продолжать бессмысленный для неё разговор не собирается. Спиной Гадколапая чувствовала настороженно-жалостный взгляд белоснежного кота, но постаралась поскорее сосредоточиться на сне, раскачиваясь на ветке в такт тёплому ветру. Пелена туманных объятий заволокла её взор довольно быстро, и, к счастью, спала она всю ночь без происшествий. *** Солнце начинало медленно, но верно клониться к закату, обагряя до этого золотистые пятна света на поляне рябиново-красным, но в лагере кипела жизнь, ни на секунду не прекращая своего быстрого течения. Сегодня в жизни трёх сестёр состоится важнейшее событие — их первый Совет, и кошечки вовсю готовились к собранию великих племён. Тучелапка, сидя перед кустами, вылизывала свою длинную серую шерсть, мерно проводя по бокам шершавым язычком, и всё время проверяла, не запуталась ли где-нибудь ивовая серёжка или вишнёвый черешок, но всё было тщетно, потому что кошка довела свой внешний вид до идеала. Ивнянка же нервно мерила широкими шагами расстояние между ручьём и деревом оруженосцев, и это лишь сильнее раздражало сидящую неподалёку Гадколапую, которая уже давно пригладила чёрную шёрстку средней длины и лишь в ожидании наблюдала за смертельным танцем алых теней. — Хватит перед глазами мельтешить! — не выдержала кошка, громко рявкнув в голос. — Лучше бы поела или вылизалась, как Тучелапка! Ивнянка остановилась, в смятении глядя на Гадколапую, и послушно села, но теперь её занятием стало постукивание хвостом по земле, что так же не менее отвлекало сестру от размышлений. — Я сказала: довольно! — немного настойчивее повторила кошка. — Да не могу я успокоиться! — крикнула пятнистая, тряхнув головой, и заметила, как на неё обернулся Вышехват, во взгляде которого светились понимание и гордость за ученицу, но на морде читалось неодобрение. Тогда Ивнянка уже тише стала говорить: — Я жуть как нервничаю! А вдруг им не понравится, как я себя веду? Или, того хуже, подумают, что я рыбоголовая и не станут со мной общаться? — Всё будет нормально, — махнула хвостом Гадколапая, — не накручивай себя. Это мне бы следовало переживать из-за моего имени, а с тобой пока всё в порядке. Похоже, что слова сестры её не сильно-то и успокоили, и всё же кошечка постаралась взять себя в лапы. — Наверное, ты права, — с неохотой признала Ивнянка, шумно выдохнув. — Просто мне не по себе немного перед Советом. Слушай, — в голубых глазах ученицы мелькнул голодный азарт, — а может поедим? — Только за! — усменулась чёрная кошка, дружески шлёпнув ту хвостом. У кучи с добычей уже собралась приличная толпа котов, ожидающих своей порции, а в самом конце «очереди» нетерпеливо размахивала хвостом вылизанная до блеска Тучелапка. — Ой, как есть-то хочется! — причитала кошка, периодически жмурясь. Гадколапая подмигнула повеселевшей Ивнянке, и та сразу же кивнула, поняв, в чём дело. Сёстры одновременно припали к земле, словно выслеживая какую-нибудь мышь, и бесшумно, точно змеи, поползли к старшей. Та, похоже, ничего не замечала, раздосадованная тем, что в куче осталось совсем немного еды. Задумавшись, Тучелапка всё же выбрала небольшую белку и хотела уже отойти трапезничать в кусты высокой молодой травы, но не тут-то было. Из тени на бедную кошку смотрели две пары пугающих глаз, сверкающих безумством и в то же время онемевшие — ярко-голубые, точно такие же, как и у неё самой, и пронзительные зелёные, как весенняя свежесть цветущих папоротников. Тучелапка мгновенно вскричала, как ужаленная, в который раз за последнее время роняя добычу, и озлобленно зашипела. — Вы чего творите? — раздражённо рычала сестра. — Так и помереть недолго! Между тем обе кошки покатились со смеху, разрезая шум на поляне звонким, заливистым криком. — Не обижайся, — смеялась Гадколапая, — мы только веселились! — Рыбоголовые, — злобно пробормотала Тучелапка, подбирая с земли белку. — Давай лучше вместе поедим, — успокоившись, предложила Ивнянка. — Хватит дуться! А то и впрямь на тучу похожа! Кошечка не сдержала мягкой улыбки, и её обида будто растаяла в вечернем воздухе. — Идём, — сквозь сжатые зубы проговорила она. *** — Совет объявляется открытым! С посеребрённого светлой ночной луной камня донёсся прозрачный, словно звон чистого ручья, голос предводительницы Горного племени. Это была роскошная кошка: длинная белая шерсть с серыми и чёрными пятнами на спине, лапах и мордочке, небольшие размеры и небесно-серые ледянистые глаза придавали ей небывалый молодой шарм. По сравнению с Дряблой Звездой она выглядела слишком красивой, но была слишком доброжелательна. На поляне собралось целое море разноцветно-пёстрых шкур, и каждая группа окрасов старалась держаться рядом, но не без исключений, конечно. Гадколапая с удивлением приметила, что все племена до рези в глазах разные, как и рассказывала Хмуроцапка. Песчаные воители все до единого были палевыми, рыжими и золотистыми, небольшими и с длинными телами; передвигались они донельзя странно, крадучись, ощупывая лапой каждый участок земли и пригнувшись к самой траве так, что почти касались её животом. Гадколапой даже почудилось, что их Львица похожа на воительницу Песка, но сразу же выбросила из головы эту мысль, потому что выдавал глашатаю только немного другой окрас. Воители, сидевшие в другой части поляны, как поняла чёрная кошечка, были Горными. Коренастые, с большими головами и широкими плечами, они больше походили на огромные снежные шары, чем на зверей. «И как они вообще охотятся-то?» — в недоумении размышляла Гадколапая. Чуть поодаль, слева от родной территории, расположились пёстрые-препёстрые воины Света. Они были какими-то чересчур добрыми, лучезарными, и от этой милости кошку чуть ли не тошнило. Одни лишь тёмно-серые Ядовитые коты, словно тени, держались гордо и независимо от остальных, но старались не переборщить и отвечали взаимностью на все одобрительные приветствия соседних племён. — Пусть этот Совет начнёт Сухозвёзд, — вежливо кивнула пятнистая предводительница снежных котов. — Благодарю, — ответил ей светло-песочный желтоглазый кот, сидящий посередине валуна. — С разрешения всех предводителей буду первым. В Песчаном племени всё хорошо, засуха пока не грозит, и вся дичь с приходом лета вернулась в норы, так что наши воители сильны как никогда. Все коты молча устремили полные любопытства взоры на толкающего речь Сухозвёзда, который, в свою очередь, уступил место черепаховому коту. — Наши воины всегда рады своей жизни. — Голос этого статного, самодостаточного на вид предводителя оказался очень мягким, нежным и непонятно-молодым, и сёстры дружно тихо ахнули, но, слава Звёздному племени, этого никто не заметил. — Дичи у нас много, и недавно окотились две наши королевы — Рыжеушка и Лучистая. Теперь в племени Света на пять котят больше! Я надеюсь, что Пятнышко, Лужинка, Моховичок, Заряночка и Василёк станут отличными воителями! Гадколапая вновь почувствовала прилив отвращения к этой милости, почему-то показавшейся ей фальшивой, но постаралась скрыть эмоции и лишь нервно сглотнула, разглядывая лапки. — Я продолжу. — С недалёкой вершины вновь послышался красивый, приятный, но не такой приторно-сладкий тембр, и вперёд важно выступила небольшая, уже знакомая серо-белая кошка с чёрными пятнами. Она понравилась ученице ещё с самого начала: один лишь умиротворённый вид этой прекрасной молодой кошки навевал теплоту и спокойствие. — Мы скорбим о потере славного глашатая Крепкозуба, не так давно покинувшего нас. По толпе прокатился печальный вздох, и некоторые воины соседних племён стали сочувственно кивать, пряча взгляд. — Он оступился на краю Невесомой Пропасти, что граничит с Ядовитым племенем, и сорвался вниз. Мы нашли его тело уже внизу — течение вынесло Крепкозуба ближе к берегу. — Предводительница немного сгорбилась, видно, вспоминая недавние события, а затем быстро пришла в себя. — Но все мы когда-то отправимся в мир иной, и это не повод огорчаться. Нашим новым глашатаем стала Пуховница, все вы знаете её моральные принципы и преданность Горным котам, так что в будущем она сможет отлично править племенем. Поляна моментально загудела, превращаясь в пчелиный рой, и Гадколапая тоже решила поддержать старшую воительницу. Внезапно кто-то сзади приблизился к ней, срывая поздравление на корне, и кошка обернулась. Перед ней снова стоял Ледолап, да так близко, что у кошки спёрло дыхание. — Скоро тебя поздравлять будут, — шёпотом напомнил он, располагаясь рядом с чёрной соседкой по дереву. — Сделай, как ты умеешь! Давай, помнишь, как Дряблая Звезда, только не скалься. Просто высокомерно улыбнись, и всё, поняла? Гадколапая второпях кивнула и последовала совету белоснежного Ледолапа, и старалась с гордостью смотреть на всех окружающих её воителей. Наконец, слово взяла Дряблая Звезда, свысока глядя на остальных, и в её ярких рыжих глазах кошка видела отражение собственного волнения. — Ядовитое племя в этот сезон Зелёных Листьев сыто и сильно, — надменно начала покрытая шрамами предводительница, — тем более, ряды наших оруженосцев пополнили три замечательных сестры — Ивнянка, Тучелапка и... Договорить кошке не дали радостные крики со всех сторон, твердившие только два имени, и лишь когда воители четырёх племён успокоились, затихая, Дряблая Звезда смогла закончить: — ...и Гадколапая. Странно, но что-то будто перерезало радость соседей, и по толпе пробежал удивлённый шёпот: — Смотри, она так высокомерно улыбается! — Странная какая-то... — Чёрная, точно ночь! Я её даже не приметила сначала. — А хвост! Змеиный, не иначе! Ученица продолжала упрямо строить гордую морду, и у неё это отлично выходило, пока с вершины не донеслось первое радостное: — Гадколапая! То была та самая притягательная Горная кошка, решившая, видимо, разрядить обстановку на поляне. — Смотри-ка, Неповторимой Звезде ты понравилась! — тихо ликовал Ледолап, параллельно выкрикивая не самое лучшее имя. «Почему я не такая... Как все остальные?»