Любой

Веки были настолько тяжелы, что казалось, будто на них положили камни, подобные тем, что кладут на глаза усопшим во вселенной «Game of Thrones». Я ощущала подобное единожды — наутро после празднования Дня Конституции несколько месяцев назад. Тогда я возложила вину на высокоградусных детищ ликёро-водочного производства, но этот утренний феномен был необъясним. Тяжесть ручищи Кагами, которую он вывалил мне на спину, отдавала тупой болью в диафрагме. Я предприняла попытку скинуть его с себя. — Эй, Кага... Подождите-ка. Стоит ли мне обращаться к нему по фамилии? Устойчивая японская система обращений включала в себя дюжину подводных камней, начиная от бесчисленных суффиксов и префиксов и заканчивая фразами с различной степенью вежливости. Разумеется, она давала погрешность на гайдзинах-обывателях, которые в неформальной обстановке обзывались по имени. Что с них взять, дикари-с. Произношение же моей фамилии, содержащей букву «л» в чистом виде заставило бы большинство японцев попасть впросак, поэтому вышеупомянутые суффиксы то и дело проскакивали в речи. — Эй, Кагами! — воззвала я, едва ли не брызжа слюной. — Вставай уже! — Чего? — недовольно пробурчал тот, сгребая меня в охапку и упираясь подбородком в мое плечо. — Угомонись. В попытке скрыть жгучее смущение, я откатилась подальше. Назревший со вчерашнего дня вопрос потрескивал на языке, словно шипучка. — Слушай, — я устремила безумный взгляд в потолок. — Что у тебя есть в противовес Поколению Чудес? Тайга резко приподнялся на локтях и недоуменно уставился на меня. — Тебя-то это как касается? — Просто объясни, ничего более! — Вот же пристала! Ну прыгаю я высоко, — он похрустел затёкшей от долгого бездействия спиной. — Почему спрашиваешь? — Никакого скрытого смысла, — мои губы разъехались в улыбке. — Может, я заинтересована в баскетболе. — С твоим телосложением может получиться, — протянул он, кидая беглый взгляд на мое распластавшееся туловище. Схватив подушку, я впечатала оную в лицо Кагами и свободной рукой натянула свою футболку до бёдер. — Не засматривайся на мое телосложение! — Да я не об этом! — Хочешь, чтобы меня депортировали из страны за совращение малолетних?

***

Город, в котором всегда бурлила жизнь, уже пришёл в движение и отображался в застеклённом квадратике окна. По улицам, зажав в пятерне портфели, сновали нарочито пунктуальные деловые японцы в лаковых туфлях. Нелепые округлые почки на деревьях давно полопались, облагородив тоскливый городской ландшафт видом сочной зеленой листвы — лето вскарабкалось в зенит. Хотелось протянуть руку, с хрустом оторвать любой, даже самый маленький ломоть от неба и вручить его тебе. Бьюсь об заклад, что и из семян моей души распустилась бы сакура. — Ты кого там высматриваешь? — Кагами недоверчиво прищурился. — Любуюсь здешними красотами, — буркнула я, имея в виду вовсе не погоду, а показательные утренние упражнения Тайги. Я закатала брюки практически до колен, принимая вид матёрого дачника, заправила в них же футболку и прыгнула к столешнице на кухне. Близился сурьёзный разговор. — Эй, значит теперь мы это?.. — Кагами с подозрением мониторил все мои телодвижения. Меня будто щёлкнули по носу. Водрузив электрочайник на подставку, я вытянулась в струнку, поражаясь своему легкомыслию и перекатывая во рту молчание. Хозяин квартиры отражался в металлическом ободке чайника. Лучше бы все было, как было. Сакура облетела в один миг, оставив мне голые корявые ветви, прятавшиеся за розовыми соцветиями. Я облажалась в очередной раз. Следовало забетонировать эту молодую привязанность на самом дне моего сознания. Через неопределенный промежуток времени Тайга выйдет из аэропорта Кеннеди с паспортом и баскетбольным мячом под мышкой, чтобы начать свою карьеру. На меня же будут давить титанические синие небеса моей Родины на другом материке. — Понятия не имею, — проговорила я грустно и двинулась в сторону Кагами, уперевшись лбом в его плечо. — Я в полной заднице. Почувствовав перемену в моем настроении, он окончательно растерялся и неловко похлопал меня по спине огромной ладонью. Господи, хоть бы чего не ляпнуть. — Ненавижу тех, кто пасует перед трудностями.

***

Лифт громыхнул на этаже и я ввалилась в квартиру, звякая ключами с персональным брелком, на котором внушительными буквами значилось «A.Y.». Необходимость подписывать всё в доме превратилась в тенденцию, закончившуюся для меня плачевно — в буфете мне, как самой высокой, выделили верхнюю полку. Я с неудовольствием оглядела стены, покрытые лишь толстым слоем побелки. Ею тут пахло круглогодично. С момента переезда и поныне никто не захотел тратиться на обои, однако проблеск радости случился — я уговорила хозяина выбросить чудовищные гардины, в которых цивилизация пылевых клещей и прочих тварей претерпевала свой расцвет. В моей комнате кто-то возился. Осторожно приоткрыв дверь, я заглянула в щелку. — Эй вы, Бонни и Клайд, — руки сами собой скрестились на груди . — Хотели обокрасть меня? Заговорщицкое выражение исчезло с лиц Марко и Лин. — Это говорит тот, кто не приходит домой спать. Что ты вообще так долго делала? — Касуми лениво прищурилась. — Шторы вешала, — выпалила я, все ещё думая о гардинах. — Так эффектно вешала, что на ночь осталась? — Марко покатился со смеху и сполз вниз по стене. Я зарделась. — Ничего подобного, — угрожающе выставив перед собой указательные пальцы, я принялась тыкать ими под рёбра парня, отбивавшегося от моих атак в позе эмбриона. — Блять! Хватит, пож... — проскулил он, извиваясь на полу. Я победно ухмыльнулась. Спустя минуту сосед перестал биться в конвульсиях и ретировался вместе с Лин. Я все ещё сидела на паркете, растопырив ноги — липкие тягостные мысли о Кагами хлынули мне в голову. — Ками-сама, — молитвенно сложив ладони, я с надеждой подняла глаза к потолку. Разумеется, никакой Бог не захотел утруждать себя, выслушивая мою эгоистичную бестолковую исповедь — в дрожащих лучах солнца бешено кружилась лишь мелкая пыль. Свирепо цыкнув, я с грохотом вскочила на ноги. — Если не хочешь помогать мне — просто отвали!