Не судите книгу

1. Любит экспроприировать у других людей вещи и носить их. Считает, что так становится к ним ближе.       Инга смотрит на него, чуть вздернув бровь и скрестив руки на груди. Он неловко переминается с ноги на ногу. — Не, — книгочейка качает головой, — не идет тебе. Нужна зеленая. Он вздыхает и стягивает кепку с головы, возвращая ее Инге. В комнату осторожно заглядывает Зоя. Он машет ей рукой, а Инга на недоуменный взгляд только пожимает плечами: — Он пытался стащить у меня кепку, я поймала его на месте преступления и решила подарить одну. — А-а-а, — Зоя понятливо улыбается. — Его тут Ян ищет, бандану просит вернуть. А я все еще жду свой напульсник. Он только улыбается неловко и обещает обязательно все вернуть. К вечеру. 2. Соловей не видит абсолютно никакого смысла в делении вещей на женские и мужские, потому как не понимает в принципе концепции гендерного деления.       Шура сжимает переносицу пальцами. Шура раздражен. — Повторяю еще раз, — ровным голосом говорит Шура, — это женская одежда. — Но почему? — он недоуменно разводит руками, чтобы Шура видел: рубашка сидит на нем абсолютно нормально. — Она мне не мала, и она выглядит очень мило. — Потому что на мужских рубашках пуговицы с другой стороны, — Шура со вздохом садится на диван. — И на них нет принтов с котятами. Он все еще искренне не понимает, что не так с людьми, если они запрещают одним носить то, что им нравится, а других заставляют носить то, что им не нравится. А еще он не понимает, что плохого в котятах. 3. Его отношение к Ангелине довольно забавное: с одной стороны он все еще считает ее маленькой девочкой, с другой — понимает, что она уже давно взрослая, к тому же, его авторка, что фактически приравнивает ее к матери.       У Ангелины взгляд недовольный, исподлобья. Он сжимает пачку сигарет в руках и качает головой. — Неа, — говорит он, правильно расценив ангелинин взгляд. — Не отдам. — Артур, — ровно повторяет она, звучно щелкая красивой зажигалкой в крепко стиснувших корпус пальцах. — Сейчас же. — Ты обещала перестать, — чуть не хнычет он. — А вместо этого куришь только сильнее. Нет. Ангелина удрученно вздыхает. — Ты такой смелый, потому что знаешь, что у меня рука не поднимается тебя тростью отколошматить? Он улыбается, присаживаясь рядом, и бодает Ангелину в плечо. — Это потому, что я помню, как плел тебе косички. После такого сложно воспринимать тебя всерьез. Ангелина тихо смеется и качает головой. 4. Любая попытка объяснить Соловью, что такое личное пространство, заканчивается еще большим нарушением этого самого личного пространства. И ему никогда за это не стыдно.       С утра попадаются исключительно Твириновы — к тем он предпочитает не лезть, все еще бурля желанием жить, — а выловить Ингу не представляется возможным (уж она-то никогда не против его объятий), поэтому приходится искать Шуру да продолжать грустить из-за внезапно испортившейся погоды. Шура находится на крыльце в компании Лили — та, едва издалека завидев его, машет рукой радостно. Шура таковым не выглядит, но ему это и не надо, жертва на сегодня уже выбрана. Лиля только неловко ойкнуть успевает, а потом тихонько просит поставить ее на землю. Он фыркает и отвечает отрицательно — и смотрит на нахмурившегося Шуру поверх лилиного плеча. Погода будто становится мрачнее. 5. Любит спать у Шуры на коленях или как-то иначе прислоняться к нему головой.       — Как ты только умудрился. Он удрученно вздыхает, снова для верности дергая головой — нет, волосы все еще крепко держатся за собачку на куртке Шуры. — Я к тебе на колени лечь хотел. — Лечь хотел он, блин, — шипит Шура недовольно. — Ляг обратно, сейчас распутаю. Он вздыхает и устраивает голову обратно — тянет немного прядь у затылка, но в целом терпимо. Шура дергает волосы резко пару раз, но он делает вид, что не чувствует. Когда Шура распутывает его волосы, он уже хочет сесть нормально, как Шура придерживает его рукой за плечо. — Лежи уже, — фыркает Шура. — Но волосы ты в следующий раз заплетешь. Он удрученно вздыхает.