выжили, но

Телефон звонит как по расписанию, от чего Сэм все еще бросает в дрожь; первый раз он зазвонил в ночь похорон — она ответила, все еще сломленная, ошеломленная — дрожащими пальцами сжимала трубку из последних сил, но на другом конце молчали; Сэм слышала одно лишь дыхание — глубокое, тяжелое, мертвое. Ей бы понять, что произошло что-то странное, ненормальное, неправильное; и Сэм поняла — конечно, поняла, кому как не ей понять — но виду не подала, спрятала этот секрет в самые потаенные уголки души, повесила сверху замок и даже на секунду не усомнилась в том, что звонит не Джош. Второй раз телефон зазвонил через неделю, когда Сэм не могла уже плакать в подушку в пустом доме, окутанная лишь в объятия ночи; Сэм не могла признаться никому, что когда закрывает глаза — видит кровь, стекающую с его клыков; видит острые когти, что полощут по горлу; видит язык, что облизывает все, до чего способен дотянуться. Сэм по ночам видит вендиго с лицом Джоша и тянет к нему руки, утыкается носом куда-то под шею и жалостливо просит: ‘останься со мной.’ Крис по утрам приносит макаруны, кофе и самого себя с такими синяками под глазами, что Сэм жалость к себе заталкивает куда поглубже, садится рядом и обнимает; они говорят о чем угодно, только не о Джоше, что умер один (за них или из-за?), умер, не оставив им шанса на обычную жизнь. Сэм красит губы алой помадой, подсаживается за столик к Джесс и целует ее в щеку, перечеркивая все школьные регалии; ой, мы смерть пережили, а теперь будем волноваться из-за наглых взглядов и переговоров в столовой? Джесс сжимает ей руку изо все сих; как ты держишься, Сэм? А Сэм молчит, лишь загадочно улыбается, отводя в сторону взгляд — Джош каждую ночь влезает в ее окно, обнимает так, что ее сердце стучит в его груди, и просит ни с кем не делиться их маленьким секретом; Сэм так хорошо в его объятиях, уютно и тепло, что спорить не хочется — она ведь страдает сильнее всех, верно? На первую месячную годовщину Майкл дарит букет полевых — Сэм с усмешкой вспоминает, как Джош завалил ее розами; Эмили зовет на совместную ночевку, и она соглашается, сама себе удивляясь — нет, конечно, Джош сможет позвонить ей, да и телефонные звонки, если честно, ей нравятся гораздо больше: есть в них что-то интимное, когда он дышит ей в ухо, а вокруг темнота, наброшенное на плечи старенькое одеяло, а в воздухе его одеколон (Сэм так и не смогла перейти на что-то иное). Эшли протягивает ей кастрюлю, в которых лежат телефоны остальных, и Сэм бросает свой, не раздумывая: они же переживут один день в разлуке, да? Оказывается, нет; Сэм бьет дрожь, когда она вытаскивает свой, запирается в туалете и ждет звонка — телефон не звенит, и через двадцать минут к ней врывается Крис, падает на колени и просит с ним п-о-г-о-в-о-р-и-т-ь; Сэм тянется к нему — нет, правда, тянется, они с Джошем были лучшими друзьями, он сможет понять, правда? Крис смотрит с таким затаенным страхом, что Сэм не может; просто не может признаться в том, что она — слабее их всех, что она рыдала часами, лежала в прострации и почти даже вскрыла себе вены; показывать слабость для нее — самое сложное, что можно вообразить, и лишь Джош понимает ее, лишь он принимает ее абсолютно любой. Телефон звенит, и Сэм прижимает трубку к уху, не в силах выгнать Криса прочь; тишина оглушает — до выступающих слез, Сэм так долго была сильной (казалась сильной), что сдаваться на глазах у Криса ей даже приятно; трубка молчит, лишь чье-то дыхание щекочет ушную раковину, и Сэм смеется от глупости ситуации: — Джош? Если это ты, то прекращай мне сниться; я устала, ладно? просто дай мне о-т-д-о-х-н-у-т-ь; я хочу спать, не видя крови на твоих клыках, не чувствуя твоего дыхания за своей спиной; мне так страшно, Джош; просто будь живым, просто вернись ко мне. Трубка падает из ослабевшей руки, пока Сэм, в дешевом ужастике, наблюдает смену гамм на лице Криса; ему страшно, он готов закричать, и она закрывает его рот ладонью, обнимает горячими руками и шепчет куда-то в затылок, что Джош приходит к ней по ночам, что он не умирал, всего-то стал вендиго, но ведь идеальных не существует априори. Крис кивает, а затем вылетает из ванной; Сэм слышит, как он бормочет о сдвиге по фазе, о навалившейся усталости и контрольном помешательстве на м-е-р-т-в-о-м Джоше — Сэм фыркает и выходит через заднюю дверь; если не попадаться на глаза никому, идти окольными путями и вдоль трассы, то до дома не больше двадцати минут, а там — Джош.Джош.Джош. Только вот дома Сэм встречает не Джош с окровавленными клыками и мертвыми глазами; ее встречает машина скорой помощи, и у Сэм больше нет сил сопротивляться.