***
Всё семейство Пак, за исключением Пальёна, прибыло в храм вовремя. Месса была скучной, заунывной, со множеством монотонных молитв и песен. Но так уж всё происходило в храмах. Для развлечений это место не подходило. Лухан сидел на деревянной лавочке, прикрывая зевоту ладошкой. А вот Чанёлю всё больше нравилось это место, и всё потому, что в хоре в первом ряду стоял тот самый Бэкки. Чанёль не просто наблюдал со стороны за мальчишкой, который даже не догадывался, по-видимому, о присутствии Пака. Чан также наслаждался пением этого омеги, голос которого, к слову сказать, оказался весьма красивым и мелодичным. У парня в этом был явный талант, не то, что в футболе. Чанёль решил во что бы то ни стало после мессы как-нибудь перехватить мальчишку и извиниться. Но тот наверняка снова взбрыкнёт и выкинет какую-нибудь глупость, не успев даже выслушать Чана. Поэтому альфа решил действовать немного по-другому. Как только закончилась месса, и люди стали расходиться, Чанёль глазами нашёл первую попавшуюся клумбу с цветами, втихоря, пока никто не видел, сорвал одну красную розу. — Что ты делаешь? — спросил Лу, всё же заметив брата. — Ничего особенного. Мне нужно пару минут, хорошо? А после все вместе поедем домой. — Ладно, — удивился Лухан, смотря в спину удаляющемуся в сторону здания приюта брату. Чанёлю несказанно повезло. По уединённой тропинке в небольшом парке с деревьями, что окружал монастырь, неспешно шёл Бэкки. Стараясь особо не шуметь, Чанёль прибавил шагу и, почти поравнявшись с омегой, окликнул его. — Эй, Бэкки, — Пак спрятал розу за спиной. Мальчишка развернулся, открыл рот от удивления. Он совсем не был готов встретиться лицом к лицу с Чанёлем. Бэк не признавался себе, но он волновался в присутствии этого альфы и даже слегка трусил. А это было не в правилах омеги. Бэк всегда знал, как за себя постоять и надрать зад в случае чего, ну, или, на крайний случай, расцарапать лицо. Поэтому первым импульсом, что возник у омеги, было «бежать». Мальчишка перепрыгнул невысокие кусты, что росли вдоль пешеходной дорожки, и по газону, лавируя между деревьев, побежал вглубь парка. — Ну что за сорванец, — улыбнулся Пак и побежал следом за Бэкхёном. С его ростом и длинными ногами не составило труда вмиг догнать Бэкхёна. Может быть, это со стороны показалось бы немного грубым, но Чанёль ухватился за руку Бэка и рванул его на себя, почти припечатывая того спиной к дереву, что росло поблизости. — Что тебе от меня надо?! — зашипел омега, пытаясь вырваться из крепкого захвата. Для полной уверенности Пак слегка навалился на него, зажимая между своих ног худые ноги Бэкхёна. — Да перестань ты брыкаться. Знаешь ведь, что я сильнее тебя! — А то! Как мне не знать! Ты это прекрасно продемонстрировал в прошлый раз. Доволен?! — мальчишка был рассержен, но и испуган такой близостью альфы. До этого момента так по-интимному близко к Бэку не притрагивался ни один альфа. Конечно, были стычки во время игры в футбол с другими альфами их приюта. Но ведь это совсем другое. — Я за этим и пришёл, чтобы попросить у тебя прощение за прошлый поступок. Мальчишка удивлённо захлопал глазами, не ожидая такого поворота в их разговоре. Он даже не знал, что ответить Чанёлю. — Бэкки, ты прости меня, что накричал на тебя. Мне не стоило так поступать, сейчас я это понимаю. Но и ты должен попытаться посмотреть на ситуацию с моей стороны: оказаться в полиции не так уж и приятно. — Я понимаю, — пробурчал Бэк, уставившись взглядом в район груди Пака. Смотреть в глаза альфе он не осмеливался. — Я принимаю твои извинения. Давай будем считать, что конфликт исчерпан. — Ладно, — улыбнулся Чанёль, замечая смущение мальчишки. Ему даже показалось, что проступил румянец, и, ей-Богу, несмотря на лохмотья не первой свежести, что были надеты на него, проступил такой приятный аромат омеги. — Только вот не пойму, зачем нужно было меня бить? Тем более в самое чувствительное место? — А ты сам подумай, — воскликнул омега и всё же поднял взгляд на Чанёля и сразу же об этом пожалел. Их лица были совсем близко друг к другу. — Зачем ты поцеловал меня, даже не спросив разрешения?! — продолжил возмущаться Бэк, стараясь унять учащающийся пульс. Эта близость с альфой его волновала, как никогда. У Бэка вдруг промелькнула мысль, что они, наверное, смешно смотрятся сейчас со стороны. Чанёль, с идеально уложенными волосами, в дорогом классическом костюме и до блеска начищенных туфлях, возвышался над ним, таким мелким мальчишкой, одетым лишь в старые джинсы, драную толстовку на два размера больше положенного. А уж о хорошей обуви и речи не шло. Замызганные кеды — его вечные спутники, куда бы ни пошёл Бэк. — Я никому не позволял себя целовать, хотя такие были! — То есть, — довольно улыбнулся Чанёль и рефлекторно облизал свою нижнюю губу, — тот наш поцелуй был у тебя первым? — Да, — выпалил мальчишка и осёкся, — Ой… это не важно! Просто так делать не нужно было. — А что, если мне захотелось? Знаешь, потянуло к тебе с непреодолимой силой, — Пак заговорил более спокойно, опуская свой голос почти до шёпота, отчего Бэкхён не мог ничего поделать со своим организмом. Тело будто отреагировало на этот бархатный низкий голос, и, наверно, впервые в жизни он почувствовал, как у него встаёт. Конечно, у Бэка была эрекция и раньше, но исключительно по ночам во время сна, и мальчишка к ней относился вполне нормально, зная, что это всё часть взросления. Но вот так на близость альфы и его голос тело отреагировало впервые. — Если я сейчас попрошу разрешения, ты позволишь мне поцеловать себя? Омега замотал головой, отрицая это. Бэк и так готов был рухнуть на землю от таких сильных эмоций, а с поцелуем его состояние усугубится в несколько раз. Тогда Чанёль вытащил розу, что всё это время держал в руке, протянул её Бэку, так что она оказалась на высоте его глаз. — Это тебе в знак нашего примирения, — сказал Чанёль, мысленно улыбаясь, замечая, что это впечатлило мальчишку. Каким бы ни был диким этот Бэкки, а всё же реагировал, как истинный омега. Он взял тонкий стебель пальцами, поднёс его ближе к лицу, вдохнул аромат цветка. — Нравится? — спросил Чан, на что Бэк тут же положительно кивнул. Конечно, Бэкхён не дал разрешения на поцелуй, но Пак не смог устоять. Ему вновь захотелось почувствовать этот аромат и вкус на губах. Парень поднял подбородок омеги и, пока тот не понял в чём дело, впился ему в губы. По мозгам ударило у обоих. Словно в кровь попало спиртное. В ушах зашумело, закружилась голова. Чанёль нежно смял губы Бэкхёна, слегка засасывая их в свой рот, а потом поочерёдно начал облизывать верхнюю, а затем нижнюю губу. Это продолжалось до тех пор, пока мальчишка не приоткрыл рот. Пак тут же воспользовался возможностью и не смог сдержать тихого стона. Вкус был восхитительный, каким он его и запомнил. Такого наслаждения только от одного поцелуя, альфа не испытывал ни с одним омегой до этого. Ни с кем не было таких вкусных поцелуев. Бэкхён уже не помнил себя, не ощущал мир вокруг. Казалось, его мир сжался до одной точки, сосредоточился только на этом альфе и поцелуе. Их прервал лишь голос Лухана, что зазвучал вдалеке. — Чанёль, ты где? Нам пора уезжать, — прокричал брат, не замечая в тени деревьев эту парочку. Пак неохотно отпустил губы Бэка из своего плена, мутным взглядом посмотрел на омегу, что по-прежнему стоял с закрытыми глазами и глубоко дышал, словно всё это время ему не хватало воздуха, а вот сейчас ему предоставился шанс надышаться вдоволь. Открыв такие же мутные от возбуждения глаза, Бэкхён несколько секунд смотрел на Чанёля, а потом, будто поняв, что натворил что-то ужасно постыдное, рванул с места, убегая обратно в здание приюта, но при этом крепко держа в руках стебель подаренного ему цветка.***
В то время, как Чанёль и Бэкхён были поглощены друг другом, его папа после мессы наведался в кабинет отца-настоятеля. — Надеюсь, вы успокоили свою душу? Месса, конечно, в память вашего родителя, но все мы знаем, сколько бы времени ни прошло, а боль от потери близкого всегда живёт с нами, лишь немного утихая с годами. — Я очень доволен тем, как прошло это утро, а в частности мессой по моему папе. Но, по правде говоря, я пришёл к вам поговорить о своём свекре, — начал Джунки со всей серьёзность. — Больше я с ним не могу сладить. Он всё время сидит взаперти и ни с кем не разговаривает. Священник внимательно слушал, пытаясь вникнуть в суть проблемы, о которой он, конечно, знал, но поверхностно. — Вот я и подумал: не могли бы вы порекомендовать мне какую-нибудь омегу-компаньона, что смог бы ухаживать за ним? — Хм… — священник задумался, но всего на секунду. В голове мужчины всплыл образ Бэкхёна, которому срочно нужно было найти работу в ближайшее время. — Есть у меня один омега, что мог бы ухаживать за вашим свёкром, — утвердительно кивнул священник. Джунки воодушевился. — Он ведь будет жить в вашем доме? — уточнил мужчина. — Да, — закивал омега. — Он терпелив? — задал встречный вопрос Джунки. — У моего свёкра такой скверный характер. Отец-настоятель снисходительно улыбнулся, пытаясь скрыть своё замешательство. — Да, этот омега так терпелив. Он… — священник пытался подобрать слова, — ну, как… э-э… как… — Он должен быть ангелом во плоти, — чётко произнес Джунки. — С моим свёкром нужно иметь терпение. — Он ангел, это точно, — улыбнулся про себя священник, понимая, что Бэк больше походит на маленького дикого чертёнка, нежели на ангела. И пусть простит Всевышний его маленькую ложь, но Бэку очень требовалась эта работа. — Тогда я доволен, — ответил мужчина, видимо, немного успокоившись, что нашёл того, на чьи плечи можно переложить бремя ухода за стариком. — Мы ждём этого омегу у себя в особняке. Остальные правила и обязанности ему расскажет наш управляющий Сухо. Джунки поклонился священнику и вышел из его кабинета. После того, как за омегой закрылась дверь, мужчина перекрестился со словами: — Боже, убереги там всех от дикого характера Бэка и дай ему продержаться в этом доме хотя бы неделю.***
— Что значит Вы «нашли мне дом»? — растерянно переспросил Бэкхён отца-настоятеля, сидя у него в кабинете часом позже, после того, как семейство Пак покинуло монастырь. — Ты правильно всё понял, Бэкхён. Я нашёл для тебя домашнюю работу и очень рад, потому что служить ты будешь приличной богатой семье. Бэкхён по-прежнему смотрел на священника, слушал его, а принять этот факт не мог. Не мог осознать, что это, возможно, его последние часы в приюте, где он вырос и где останутся его друзья и близкие. — Это дом господина Пак Джунки. У тебя будет и еда, и крыша над головой, — священник взял за руку омежку, как бы подбадривая того, видя, как Бэк растерян и готов расплакаться. — К тому же, ты будешь получать заработную плату, ведь это твоя работа. Тебе также будут положены выходные, и ты сможешь приходить в церковь навещать всех нас. Разве ты не рад, Бэкки? Мальчишка, хлюпая носом, уткнулся взглядом вниз, всё же не смог сдержать слёз. — Рад ли я? Мне придётся уйти отсюда, из моего дома. Изменить всю жизнь. Не хочу я никуда ходить, — упрямо пробурчал Бэк, пытаясь смахнуть рукавом толстовки свои слёзы. — Пожалуйста, не надо. Не надо меня выгонять, отец-настоятель. Сердце священника сжалось от сочувствия к Бэкхёну. Они все так привыкли к нему, словно были одной семьей на самом деле, и, конечно же, мальчишке сложно было представить жизнь где-то вдали от приюта. Но это было для его же блага, ведь мальчик уже почти вырос и должен был пойти своей дорогой, научиться строить свою жизнь самостоятельно. — Я всё понимаю, Бэкхён. Но ты знаешь правила. Тебе следует покинуть приют. Это не означает, что тебя все забудут. Отнюдь! Все будут скучать по тебе. Оттого встречи с друзьями будут ещё более желанными и душевными. Но ты сможешь заработать себе на жизнь, сможешь приобрести профессию. А для меня и тебя это очень важно. Но мальчишка продолжал плакать, поэтому священнику пришлось позвать Чондэ. Только он смог успокоить друга.***
Мальчишки сидели в парке на скамье. Чондэ тихонечко гладил Бэкхёна по спине, несмотря на то, что тот уже перестал всхлипывать и утирать свои щёки. — Больше нельзя отказываться, понимаешь, Чен-Чен. Я уже от десяти мест отказался. — Ну, может, тогда тебе разрешат остаться до дня твоего рождения? — предположил Чондэ. — Нет, Чен-Чен, не получится. Прислуга нужна уже завтра, поэтому мне придётся приступить к работе до своего дня рождения. Всё уже решено. — Как мне будет грустно без тебя, Бэкки, — друг обнял мальчишку, успокаивая уже не только его, но и себя. — Я буду по тебе скучать, — всхлипнул Чондэ. — Чен-Чен, вот только ты не начинай, а то мы так с тобой проревём до самой ночи, успокаивая друг друга. — Не буду, — ответил Чондэ, отстранился и попытался искренне улыбнуться. — Тогда давай соберём твои вещи. Я помогу. — Хорошо, — улыбнулся в ответ Бэкхён. Вещи были собраны быстро. Собирать-то в принципе было совсем немного. Все пожитки Бэка поместились в одну спортивную сумку. Мальчишки ещё долго разговаривали, прежде чем уснуть. В эту ночь они убрали тумбочку, что разделяла узенькие кровати, сдвинули их. Кто из них последний говорил, даже не вспомнили. Уснули, как сурки, утыкаясь макушками друг в друга.***
На следующее утро Чанёль первым делом заглянул на кухню, в которой вовсю шло приготовление завтрака, что вот-вот должны были подать в общую столовую. — Говорят, мой папа нанял новенькую прислугу в наш дом? — спросил Чан, зная, что если хочешь узнать последние сплетни, то нужно обязательно наведаться в святое святых особняка, а именно — на кухню. — Я тоже слышал это, — ответил Тэхван, что служил в их доме поваром уже много лет. Чанёль открыл холодильник, вытащил оттуда бутылку с соком, отхлебнул из неё приличный глоток. — Чанёль, — строго воскликнул Тэхван, — знаешь ведь, что я не люблю, когда так делают. Если хочешь пить, налей сок в стакан. — Знаю-знаю, — улыбнулся Чан. Только ему, Тэхвану, и Сухо разрешено было высказывать своё мнение и давать советы, потому что эти двое уже стали для семейства Пак членами семьи. — Оставляю тебя одного в твоём королевстве, — хмыкнул Ёль и вышел из кухни под хмурый взгляд повара. Следующим пунктом для Чанёля было навестить своего деда. Он делал это чаще, чем остальные члены семьи, поэтому и отношения у него с дедом были самые тёплые. — Как поживает самый лучший дедушка на свете? — спросил Чанёль, войдя в комнату, предварительно постучав и получив разрешение войти. — Твой дед жив-здоров, готов покорять вершины, — улыбнулся Сонхи своему внуку. — А я и не сомневался, — Чанёль чмокнул деда в щёку, присел на стул за чайный столик. — Ты сердишься на меня за то, что я не посоветовался с тобой? — По какому поводу? — старик присел на соседний стул. — Я проголосовал против своего отца на собрании акционеров. Теперь все решения принимает не он один, а все мы, сообща. — Конечно я не сержусь на тебя. Я бы и сам проголосовал против моего сына. Не терплю все эти интриги, что он ведёт в компании. — Да уж, — хмыкнул Чан, — он без этого не может. — Пальён пошёл весь в своего отца. Думает, что всё можно купить, даже собственного супруга… Чанёль искренне удивился словам деда, будучи не в силах сдержать улыбки. — Я что-то не понимаю. Хочешь сказать, что дедушка тебя купил в своё время? — Нет, не купил. Я сам себя ему подарил, — засмеялся в ответ Сонхи. — Я имел в виду другую омегу, но тебе это знать не обязательно. В дверь снова постучали. — Войдите, — громко сказал Сонхи. Дверь отворилась, и в её проёме показался Джунки, за его спиной кто-то маячил, но Чанёль не смог рассмотреть. — Простите, Сонхи, — улыбнулся Джунки, — я нанял для вас человека, который будет о вас заботиться, — мужчина отошёл в сторону. Бэкхён как раз вытирал свой нос платком, когда на него уставились две пары глаз. Поспешно убрав платок в карман, Бэкхён громко поприветствовал тех, кто был в комнате поклонами в девяносто градусов. — Здравствуйте, — и тут же осёкся. Рядом со старым омегой сидел Чанёль. Оба тут же, словно по команде, встали со своих стульев. Чанёль даже не заметил, как открыл рот от удивления, а Сонхи пытался понять, кто перед ним стоит. — Что это такое? — произнёс старик, осматривая Бэкхёна с головы до ног, примечая неопрятный вид мальчишки. — Я не что! А кто! Выбирайте выражения, когда приветствуете человека. Старик буквально опешил от наглости омеги, что стоял перед ним. — Да кто это вообще и зачем он прибыл в мою комнату? — возмутился Сонхи. — Дедушка, — стал успокаивать Чанёль своего родственника, — не волнуйся. Тебе это вредно для здоровья. Видя, что Бэкхён совсем не по нраву свёкру, Джунки принялся извиняться. — Простите, Сонхи. Это моя оплошность. Не нужно мне было приводить кого-то вроде этого… — мужчина не успел договорить: вмешался Чан. — Не переживайте вы так. Ступай к себе, папа, а мы тут уж разберёмся, что к чему. Всё уладим. Джунки нерешительно помялся возле двери, после чего всё же оставил Бэкхёна в комнате со свёкром и Чанёлем. — Подойди-ка сюда, — Чанёль поманил пальцем омежку. — Не трогай меня, — шикнул на него Бэк, зная, какие последствия могут быть от близости с этим альфой. — И не собирался, — Пак развернулся к старику. — Дедушка, позволь мне всё объяснить. — Не стоит пытаться. Я и так всё вижу сам своими глазами. Хоть и стар, но пока что ещё не ослеп. Тут даже непонятно, кто это: омега, бета или альфа? — Началось, — устало вздохнул Бэк, закатывая глаза к потолку. — Какой-то вульгарный оборванец… Такого по отношению к себе Бэк стерпеть никогда не мог. Он смело шагнул вперед к старику, выставив вперед указательный палец. — Ну уж нет! Только без обид, господин, а то я могу сказать чего и покрепче! Тогда посмотрим, кто из нас первым покраснеет. — Без каких обид? — нахмурился Сонхи, пытаясь понять, что имел в виду мальчишка. — Ты перепутал слова: не «обид», а «оскорблений». — поправил того старый омега. — Да какая разница? — возмутился Бэкхён. — Вы же всё равно меня поняли. И не надо меня учить. Я, между прочим, закончил старшую школу. — Чанёль, — старик обратился уже к своему внуку, — если твой папа считает, что я это так оставлю, то он глубоко заблуждается. — А что такого? — в Бэкхёне кипела обида за несправедливость, с которой к нему обращались окружающие. — Я ведь тоже живой человек. И мне так же бывает больно и неприятно. Вот, — Бэк протянул свою руку к лицу старика, — укусите и увидите, что у меня так же течёт кровь, как и у вас. Старик опешил от такого действия Бэка, перебегая взглядом с лица мальчишки на его руку, а Чанёль не удержался, прыснул от смеха, но вовремя себя остановил. — Стоп-стоп, Бэкки, — обратился Пак уже к мальчишке, — дедушка не хотел тебя обидеть. Он очень добрый, поверь мне, — начал свои попытки примирения между двумя омегами Чанёль. Бэкхён недоверчиво глянул на альфу, боясь смотреть долго в его глаза, угрюмо подпёр руками свои бока. — Дедушка, — Пак повернулся уже к своему родственнику, — Этот омежка тут, потому что ему нужна работа. Он из приюта и, конечно же, там не учат особым манерам, но дай ему шанс! — стал настаивать Чанёль. Он и сам не знал, зачем это делает, но альфе очень хотелось, чтобы этот несносный мальчишка был рядом. Тогда бы всё стало проще: Бэкхён был бы при работе, а Чанёль смог бы утолить свой сексуальный голод с ним, когда захочет, это ведь всего лишь вопрос времени. Старик хмурился и сомневался в принятии решения. — Дедушка, Бэкки не так уж плох. Мы его отмоем, приоденем, а ты дашь ему пару советов, как стоит себя вести приличным омегам, и, глядишь, наша гусеничка превратится в бабочку. — Хорошо, — наконец согласился старик, — беру тебя на испытательный срок. — Хм, это кто ещё кого берет на испытательный срок, — пробурчал мальчика так тихо, что это услышал только Чанёль, который снова не смог сдержать улыбки.***
— Вот твоя комната, — Сухо отворил дверь, что находилась на первом этаже в отдалённом крыле дома. Бэкхён даже присвистнул от удивления и восхищения. — Послушай, приятель, а ты уверен, что это точно моя комната? Смахивает на номер в гостинице, что показывают по телевизору. Бэкхён и правда был очень удивлён. Комната оказалась большой, светлой, с красивой мебелью. Она была рассчитана на троих, потому как именно три кровати стояли по разным углам, застелённые белоснежными покрывалом. — Ты не должен меня так называть, — строго поправил Бэкхёна управляющий. — Меня зовут Ким Чунмён, но все зовут меня Сухо. — Замётано, — ответил Бэк и запрыгнул на одну из кроватей, что стояла возле стены. — Прежде чем ты приступишь к своим обязанностям, я должен рассказать тебе о правилах этого дома для прислуги. — Боже мой, — застонал Бэк, прикрывая лицо ладошками, — И тут сплошные правила. — Ты заступаешь на работу к уважаемой семье, так что обязан им следовать, — всё так же строго излагал Чунмён. — Во-первых, утром все омеги-слуги должны принимать душ со специальным средством, блокирующим твой запах. Во-вторых, во время течки тебе запрещено выходить из этой комнаты и ты обязан пить подавляющие препараты. И в-третьих, никакого флирта с альфами этого дома и уж тем более никаких сексуальных связей с ними. — Ты это Лэю скажи, — прервал управляющего другой парнишка, что вошёл в комнату и услышал последнюю фразу Сухо. — Я только сегодня утром застукал его в нашей комнате с Инхо. Ей-Богу, если бы я их не прервал, они бы совокуплялись прямо тут, в этой комнате. Заметив Бэкхёна, мальчишка в форменной одежде повернулся к нему. — О-о, а тебя я не знаю, — прямо сказал Кёнсу, — ты кто? Бэк вскочил на ноги, поправляя на себе толстовку. — Я — Бэкхён, — представился омега и несмело улыбнулся новому человеку, как бы прощупывая почву: ответит ли он приветливостью к нему. Тот расплылся в ответной улыбке. — А моё имя До Кёнсу, но можешь звать меня Дио. — В общем, основные правила ты теперь знаешь, остальное тебе расскажет Кёнсу, — снова заговорил Сухо, перебивая разговор мальчишек, — ах да, и ещё! Ты должен выкинуть всю свою одежду. Работать должен будешь лишь в форме. Её тебе выдам чуть позже. И не забудь помыться сегодня же. Нужное средство всегда в запасе у вас в ванной комнате, — с этими словами Чунмён вышел, оставляя парней друг с другом. — Кстати, — начал снова Кёнсу, — у нас тут своя ванная. Парень открыл дверь сбоку, что была прямо в комнате прислуги. Бэк заглянул внутрь и снова присвистнул. Ванная комната была чуть меньше, чем их спальня, отделанная красивой керамической плиткой. В ней отдельно стояла сама ванна, а в углу красовалась душевая кабина. — Нравится? — спросил Су. — А то! — кивнул Бэк — у нас в приюте такой роскоши и в помине не было, не говоря уже об отдельной ванной. — Ты привыкнешь. Семейство Пак очень богато. Они не поскупились даже на обустройство комнаты прислуги. А вот увидишь остальные комнаты — обомлеешь. Хотя, — Кёнсу призадумался, — наверно, ты не будешь убираться в доме. Тебя же наняли прислуживать старику, верно? — Ага, — кивнул Бэкхён и принялся распаковывать свою сумку, сразу же откладывая свои вещи в сторону. — А их и правда нужно будет выкинуть? — с тоской в голосе спросил Бэк. — С Сухо лучше не шутить. Он хоть с виду и добряк, но своё дело знает. Не послушаешься — он собственноручно сожжёт их у тебя на глазах. Бэкхёну ничего не оставалось, как собрать всё в кучу и свалить в мусорный контейнер. На нём осталась лишь та одежда, в которой он прибыл. Кёнсу сразу понравился Бэкхёну. Они долго разговаривали о том, откуда прибыли и какие планы на будущее. — А я не вечно буду прислугой, — уверенно заявил парень. — Да? И кем же ты хочешь стать? — заинтересованно спросил Бэк. — Актёром, — так же прямо и открыто поведал новый друг. — Я уже хожу на курсы в театр и не собираюсь отступать. Знаю, у меня талант, хотя многие из моих родных в это не верят. — А у меня нет родных. Я сирота. Но друзья из приюта говорят, что я хорошо пою, хотя мне больше нравится играть в футбол. — Футбол? Как наш молодой господин Лухан? — Лухан? А это кто? — Это второй сын господина Пака. Он омега, как и мы. Знаю, в детстве и юношестве он очень любил играть в футбол. Мало того, тренера говорили, что у Лухана великое будущее, но родители были против. Видите ли, по их мнению, омегам зазорно играть в игру, созданную исключительно для альф. — Что за бред! — возмутился Бэкхён. — Я тоже омега и обожаю играть в футбол. Бедный Лухан. Жаль его, — вздохнул мальчишка, но Кёнсу недовольно шикнул. — Не стоит его жалеть. Лухан ещё та заноза в заднице, сам потом поймёшь. — Видимо, тут все такие, — заключил Бэкхён. — А у меня завтра день рождения, — вдруг выпалил Кёнсу. — Правда? — глаза мальчишки загорелись в предвкушении. — Тогда это нужно отпраздновать! Пойдёшь со мной на танцы? — Танцы? — задумался Дио, — я не знаю… — Не мешкай! — Бэкхён хлопнул нового друга по плечу. — Там очень весело. — Дело не в этом, — мешкал Су, — мне нечего надеть. — Да? — стушевался Бэкхён, лихорадочно начиная соображать, как бы помочь Кёнсу в этой ситуации. — у меня самого всего один комплект для танцев, и его я не выкинул, — он подмигнул Су. — А у этого Лухана много одежды? Дио призадумался. — Вообще-то, много. Он каждую неделю ездит по магазинам и каждый раз привозит себе кучи дорогой одежды. Сомневаюсь в том, что он носил хотя бы половину из своего гардероба. — Тогда решено! — Бэк хлопнул в ладоши, — мы позаимствуем у Лухана на один вечер что-нибудь из его вещей, а потом незаметно вернём обратно. — Ты что?! Меня уволят, если это обнаружится, — смутился Кёнсу. — А вот и не обнаружат! Я тебе обещаю. Парни ударили друг друга по рукам, на том и порешили.***
— Сехун, ну расскажи мне! — настаивал Лухан, плетясь за своим водителем к машине. Се нёс в руках несколько пакетов с очередной порцией брендовой одежды. — Это не столь важно, — безэмоционально ответил парень, смотря перед собой. Лухан не понимал, почему в присутствии своего водителя он всегда чувствует себя неуверенно и неловко. Он не мог на него накричать или приструнить, всегда оказывался в позиции просящего, а не приказывающего. — А для меня важно! — упрямо топнул ногой парень. Сехун развернулся лицом к Лу, и у омеги перехватило на миг дыхание. Его водитель в своей идеально чистой форме, которая плотно облегала фигуру, выглядел очень впечатляюще и прекрасно. Это подтверждали и взгляды со стороны проходящих мимо других омег. Они явно засматривались на этого альфу, а Лухана почему-то брала непонятная злость на них. Ведь это его водитель! Как эти бестолковые омеги могли на него пялиться?! — Мы уже почти дошли, господин, — всё так же спокойно сказал Сехун, нажимая на брелок ключей с сигнализацией. Их начищенный до блеска Вольво подмигнул хозяевам фарами, извещая, что замок открыт. Сехун поставил пакеты в багажник, открыл заднюю дверцу для Лухана. Парень остановился возле неё, но залезать в салон не торопился. — Теперь ты мне скажешь? — упрямо продолжил выспрашивать Лу. — Почему этот парень тебе поклонился? Ты его знаешь? Кланяются только людям более взрослого возраста или же тем, кто по социальному статусу их выше. — Кто ты? — А кем бы Вам хотелось, чтобы я был? — спросил Сехун, облокачиваясь локтями сверху на открытую дверь. Молодой мужчина был довольно высок и сейчас смотрел на Лухана сверху вниз. — Я… я не знаю, — стал заикаться парень. Стараясь взять себя в руки, он посмотрел с вызовом на своего водителя. — Не отвечай вопросом на вопрос. Это нечестно. Я собственными глазами видел, как этот парень тебе поклонился и с большим уважением смотрел на тебя, но ты быстро распрощался с ним. Кто ты? — А если я скажу, что являюсь сыном очень важного бизнесмена и скрываюсь от отца, не желая продолжать его бизнес и брать в мужья себе неизвестного человека лишь по его прихоти? Лухан открыл рот в изумлении. — Это правда? — недоверчиво спросил омега. — Конечно нет, — улыбнулся Сехун, обошёл дверцу и встал почти вплотную к Лухану. — Я обычный водитель, которому нужна работа. А Вы, господин, так усердно пытаетесь найти во мне что-то благородное? Но для чего? Стыдно признаться самому себе, что можете увлечься обычным водителем? С каждым произнесённым словом Сехун приближался к лицу Лухана, как бы дразня своим запахом омегу, но так и не притронулся к его губам. Оставил всего пару сантиметров между ними. Се проверял, сделает ли Лу последний шаг навстречу. Омега сглотнул, чувствуя, как все его рецепторы заработали с удвоенной силой. — От Вас вкусно пахнет, — прошептал Сехун, намекая на возбуждение Лу, которое мог почувствовать лишь альфа. Лухан почти шлёпнулся на сидение автомобиля, которое было позади него, быстро развернул ноги вперёд. Сехун усмехнулся. Конечно, Лухан мог строить из себя кого угодно, в том числе и избалованного капризного омежку, но когда он был рядом с Сехуном, весь его запал куда-то девался. Он становился тихим и покладистым. Правда, вот, на людях всё ещё позволял себе показывать свою власть. Тем же вечером Лухан долго ворочался у себя в постели и не мог уснуть. Он прокручивал в памяти то, как близко стоял к нему Сехун, как он почти его поцеловал, как невероятно приятно пахло от него, и не мог успокоиться. Молодой омега уткнулся лицом в подушку и закричал. — Придурок! Болван! Идиот! Похотливая сучка! Он твой водитель! ВОДИТЕЛЬ! Выкинь эти мысли из головы, — все эти слова омега кричал сам себе, пытаясь вразумиться, но всё было бестолку. Сексуальное напряжение оставалось сильным и не отпускало. — Видимо, Чанёль был прав, говоря, что у меня недотрах, — пришёл к выводу парень. Он встал с кровати, зашёл в свою ванную комнату наполнил её водой с душистой пеной, залез туда, погружаясь почти до подбородка. Рука сама потянулась к возбуждённому члену. Парень сначала несмело гладил себя, но с каждой минутой фантазии так накрывали Лухана, что он вовсю дрочил, лаская пальчиками свой тугой анус. А в фантазиях был Сехун, который имел его по полной во всех позах, что только и мог себе представить Лу.