***
— Ваш чай, господин, — Сухо поставил чайную чашку перед Сонхи, вежливо поклонился. — Какое у вас сегодня давление? — Как и всегда — высокое. Так что не переживай по этому поводу. Несмотря на то, что Ким Чунмён был всего лишь прислугой чуть выше рангом, чем Бэкхён, Кёнсу и Лэй, он пользовался большим уважением семьи за свою преданность и исполнительность. На этого человека можно было положиться в любой ситуации. Вот и сейчас с самым старшим омегой он разговаривал на равных, но при этом мужчина не забывал об уважении. Однако их начавшийся разговор был прерван. Беспардонно ворвавшись в комнату, Бэкхён возмущённо заявил: — Послушайте, Господин, я, конечно, всё понимаю… Сонхи властно поднялся с места и так же жёстко прервал мальчишку. — Минутку! — старик вытянул вперёд указательный палец. — В мою комнату не принято врываться без стука. Так что выйди и постучи. — Я всё понял. Но раз уж я тут… — Я сказал выйди и постучись! — напирал дед весьма грозно, нахмурив брови. Бэкхён устало вздохнул и всё-таки вышел за дверь, тут же постучав. Получив разрешение войти, он начал сразу с порога: — Довольны? Больше не обижаетесь? На эти вопросы Сонхи предпочёл не отвечать. — Я пришёл сказать, что этот приятель… — мальчишка ткнул пальцем на Сухо. — Я тебе не приятель. Будь добр обращаться ко мне уважительно по имени — Сухо. — Хорошо-хорошо. Скажите, чтобы вот этот Сухо откопался от меня! Я не грязный! Нечего меня обнюхивать и морщить нос. Я принимал ванну, как и прописано в правилах, со всеми средствами. И вообще, я не тряпка! Могу за себя постоять. Старик снисходительно глянул на этих двоих, после чего обратился к дворецкому: — Хорошо. Чунмён, ты можешь идти. Я поговорю с ним сам. Мужчина ещё раз уважительно поклонился и, выходя за дверь, послал Бэку такой хмурый взгляд, видимо, пытаясь произвести впечатление на мальчишку. Но получилось у него это весьма забавно, что не возымело тот эффект, на который он рассчитывал. — Позволь сказать, мальчик, что я запрещаю использовать тебе вульгарные словечки в моём присутствии. Если тебе не хватает словарного запаса, лучше тогда совсем молчи. Бэкхён потупил взгляд. Ему было неприятно, когда его отчитывали. Может, он и не умел выражаться по-светски, но отстаивать свои интересы ведь должен был. — В любом случае, тебе и сказать-то нечего, — мужчина сел снова за свой кофейный столик, беря в руки открытую книгу. — Так что держи рот на замке и делай своё дело. Старший омега отхлебнул чай из чашки. Вид у него был не раздражённый, а, скорее, скучающий, словно он не отчитывал Бэкхёна за плохое поведение, а всего лишь зачитывал ему сводку новостей из газеты. Мальчишка поджал губы, внутри перебарывая поднимающиеся злость и обиду. — А теперь иди. Я позову тебя, когда ты будешь мне нужен. И не смей дерзить нашему дворецкому. Он, как-никак, твой начальник. Если возникнут какие-то вопросы или недомолвки, то лучше обращайся ко мне. — Хорошо, господин, — Бэкхён поклонился и вышел за дверь. На душе скребли кошки.***
Хичоль сидел на своём привычном месте в кресле-каталке, когда к нему с завтраком пришёл Сухо. Расставив всё на маленький столик, дворецкий спросил: — Желаете что-нибудь ещё? Тут ваш привычный завтрак, но наш повар сегодня приготовил изумительные блинчики с джемом и фруктовый пудинг. — Спасибо за предложение, Чунмён, но, пожалуй, я откажусь. Ты же знаешь меня, я постоянен в своём выборе и вкусе, — устало ответил Хичоль, не заостряя внимания на еде. — Тогда, с вашего позволения, я пойду, а поднос заберу через полчаса, — мужчина поклонился и уже хотел было выйти, как молодой альфа его окликнул. — Чунмён? — Да, Господин? — Сухо обернулся, уже держась за дверную ручку. — Ключ от моей двери только у тебя? — Конечно. — Я прошу тебя, не давай его моему отцу. Ты знаешь, что я иногда выхожу на улицу, чтобы посетить могилы моего папы и жениха. Не хочу, чтобы кто-то узнал, что я уже могу ходить. — Хорошо, господин Хичоль. Это останется нашим с вами секретом до тех пор, пока вы сами не захотите рассказать обо всём, — пообещал Сухо, и Хичоль знал, что это не просто слова. — Отлично. Я знал, что на тебя можно рассчитывать, — улыбнулся альфа. — Несмотря на то, что я с юности служу при вашей семье, я ещё, как-никак, твой друг, Хичоль. Мы вместе шкодничали и играли в детстве. Этого ничто не изменит, — дворецкий так же тепло улыбнулся и, прикрыв за собой дверь, запер её на ключ. Хичоль встал с кресла-каталки, прошёлся по комнате, раздумывая, а потом вытащил из коробки, что была спрятана под кроватью, жалкие лохмотья: грязный пиджак и штаны, а так же накладную бороду и шляпу. Примерив на себя всё это, он словно перевоплотился в совершенно другого человека. В зеркале отображался бездомный, коих было много в определённом квартале их города. И затесавшегося среди них Хичоля точно не отличили бы от общей массы бомжей. Но это было молодому альфе только на руку. Он не хотел привлекать к себе внимание и желал спокойно передвигаться по городу, не боясь, что его опознают бывшие знакомые или родственники.***
Бэкхён как раз спускался вниз по лестнице с поручением деда, когда наткнулся на Пальёна и Лухана, что сидели в гостиной. Мужчина нежно обнимал сына. — Конечно, Лу. Всё, что ты захочешь. Ты же знаешь, я не могу отказать ни в чём своему любимому сыну. Если хочешь на Карибы, то в следующем месяце я забронирую тебе билеты. — Но почему в следующем месяце, отец? — парень капризно нахмурился. — Я сдал все экзамены на отлично в университете, могу хоть завтра! — Я понимаю тебя, Лу-Лу. Но я буду свободен лишь в следующем месяце. На этот у нас в компании запланировано много проектов. — Отец, но я хочу поехать один. Мы каждый год ездим всей семьёй. А мне хочется в этот раз побыть одному. — Это неприемлемо, Лу-Лу. — Отец, — воскликнул Хань, — не называй меня так. Ты же знаешь, что я ненавижу это уменьшительное имя. — Хорошо. Я постараюсь не называть тебя так. Но вернёмся к обсуждению поездки. Омеге из состоятельной семьи неприлично уезжать одному на отдых. Знаешь, сколько альф будут добиваться твоего расположения? Я не могу подвергнуть тебя такому риску. Лухану вдруг в голову пришла мысль, которая сначала звучала дико, но, поразмыслив, омега понял, что она вызывает в нём небывалый отклик и трепет. — А что, если со мной поедет Сехун? Он мой водитель, наш служащий, и всегда сможет присмотреть за мной, отбить слишком навязчивого альфу. Он не очень разговорчив, так что мешать мне не будет. Пальён призадумался, взвешивая все «за» и «против». — Хорошо, обещаю, что подумаю над твоей просьбой. Лухан тут же просиял от радости, уже предвкушая свой относительно уединённый отдых, в очередной раз обнял отца и чмокнул его в щеку. Бэкхён, который стоял в конце гостиной, неловко мялся на месте, не желая выдать своё присутствие и тем самым потревожить такую семейную идиллию. Он смущался, но ведь у него было задание от Сонхи, которое следовало сделать, поэтому маленькими шажочками омежка тихо двинулся вперёд. Его всё же заметили. Пальён и Лухан обернулись на звук шагов. — Ты кто? — удивлённо спросил мужчина. — Простите, если помешал, — мальчишка поклонился, не зная, стоит ли удалиться или же ждать дальнейшего разговора с хозяевами особняка. — Постой-ка, — Пальён окинул Бэкхёна взглядом. — Кажется, я тебя знаю. Не ты ли был у нас в офисе, когда я наткнулся на тебя? Зачем ты тут? Тебе нужны деньги? — Что? — удивился Бэкхён, не зная, как расценивать этот вопрос. — Ну, судя по твоей одежде, — мужчина подбирал слова, чтобы охарактеризовать внешний вид мальчишка, но не быть при этом грубым, — ты, скорее всего, бездомный или же очень нуждаешься в деньгах. Бэкхён смутился, сжал в ладошках свою толстовку, оттягивая её вниз. Ему сейчас больше всего хотелось провалиться сквозь землю. Какого чёрта им всем не нравилось, как он одет? — Он — новая прислуга твоего папы, Пальён, — ответил Джунки, спускаясь по лестнице в гостиную. Старший альфа ещё раз внимательно посмотрел на Бэкхёна. — Боже мой, почему ты до сих пор так одет? — на лице Джунки появилась явная брезгливость. — Сухо, — уже громче закричал старший омега. Уже через минуту в гостиную вошёл дворецкий. — Почему этот мальчишка так одет? — раздражённо спросил Джунки. — Без понятия, Господин, — с внутренним достоинством произнёс Сухо, — я выдал ему утром новую форму. — Так почему он всё ещё не в ней? — снова поинтересовался Джунки, переводя взгляд с дворецкого на Бэкхёна. — Но Господин, — подал голос Бэк, — я не могу носить такую одежду. — Это почему же? — Она слишком открытая, — ответил омежка, жутко краснея под пристальным взглядом всех присутствующих. Конечно, он надевал в клуб одежду более откровенную, но там почти все так одевались, и он не выделялся из толпы. А расхаживать в будни по дому в коротких шортиках было для мальчишки жутко неудобно. — В смысле? — Сухо удивлённо поднял одну бровь, — Это стандартная форма всей прислуги, что работает в доме. Шорты и рубашка. — Да, — снова неловко пробормотал Бэк. — Шорты уж слишком короткие и узкие. — Не выдумывай, Бэкхён, — Сухо явно пребывал в раздражении. — Ты сейчас же переоденешься, и впредь не смей показываться в рабочее время в другой одежде. Тебе ясно? Мальчишка лишь кивнул и с поникшей головой поплёлся следом за Чунмёном. Всё остальные были довольны тем, как Сухо умело справлялся со своими обязанностями, избавляя их от надобности вмешиваться во внутренние дела прислуги. Впрочем, они за это платили приличные деньги, но тут была ещё заинтересованность самого Чунмёна. Он слишком прикипел сердцем к этой семье.***
— Ты что, не выйдешь? — Бэк выпучил глаза на Сухо, который вслед за ним зашел в личную комнату слуг, где проживали Кёнсу, Лэй и Бэкхён. — Нет, — без эмоционально ответил дворецкий. — Пока ты не переоденешься, я не выйду. А после ты отдашь мне свою оставшуюся никчёмную одежду, которую я тут же выкину, чтобы у тебя не было соблазна снова её напялить. Всем известно: свинья снова ищет грязь. — Эй, — возмутился Бэкхён, готовый налететь с кулаками на Чунмёна. — Я понимаю, что ты мой начальник, но никто не давал тебе права меня оскорблять. — Это не оскорбление, а всего лишь аллегория. — Аллего-… чего? — Не важно. Я жду! Живо переодевайся. Мальчишка, насупившись, взял форму в руки, шаркая ногами, зашёл в ванную. Минут через десять в проёме двери показалось смущенное лицо Бэка, но сам он не вышел. — Сухо, я не могу расхаживать по дому в этой одежде. — Что на этот раз не так? — дворецкий скрестил руки на груди. — Выходи, Бэкхён, я сам должен посмотреть. Омега неуверенно открыл дверь и вышел из ванной, тут же зардевшись под пристальным взглядом своего начальника. Сухо отметил, что у Бэка красивые стройные ноги, а бёдра, обтянутые шортами, выглядят весьма соблазнительно. Но всё было в пределах эстетической нормы, и в общем образ не был вульгарным. Конечно, он бета и не может так же оценить омегу, как альфа, но ничего преступно сексуального не увидел. — Ну и что ты так переживаешь и смущаешься? — снисходительно начал Чунмён. — Я… я не привык к таким открытым вещам. — Но шорты ведь чуть выше колен. Я ещё понял бы, если бы тебе было предложено разгуливать по дому в трусах. Тут уж был бы перебор. Но это вполне стандартная форма прислуги, так что просто привыкни. — Знаешь, — упрямо поднял голову Бэк, — я намерен обсудить эту форму с моим прямым работодателем! — С господином Сонхи? Зачем же его беспокоить по таким пустякам? — А для меня это вовсе не пустяки, — Бэкхён целенаправленно двинулся вперёд, обогнув Сухо, чтобы высказать свои претензии старику. — Оу-у, — послышался у него за спиной голос дворецкого. Мальчишка обернулся и заметил, как тот пялится именно на его задницу. — Что «оу-у»? И нечего глазеть! — возмутился Бэкхён. — Теперь я понимаю, почему ты смущаешься. У тебя очень соблазнительная походка, а вкупе с идеальными бёдрами на такую задницу хочется любоваться. Бэк опешил от этих откровений Чунмёна, ведь он никогда не разговаривал с омегой так. Только сухой деловой тон. А тут он прямо-таки разоткровенничался. — Тебе нравится мой зад? — Бэк до сих пор не мог поверить в услышанное. — Нет. Есть зад, который мне нравится больше, чем твой, но сейчас не об этом. Я просто констатирую факт, и всего. Убедившись ещё больше в своём намерении поговорить с Сонхи, Бэк двинулся на второй этаж. Вспомнив, как его отчитали за то, что вломился без стука, омега тихонечко постучал и, получив разрешение войти, открыл дверь. — Послушайте, господин Сонхи, ладно уж я на вас работаю, но почему должен носить ещё и это?! — мальчишка указал на свои шорты пальцем. — Зачем? Объясните! — Что за нахальный малец! — возмутился Сонхи, всем своим видом показывая, в каком он недоумении от этой претензии. — Неужели я должен перед тобой отчитываться?! Таковы правила этого дома! Убирайся из моей комнаты! — Но… — Бэкхён даже не успел привести свои доводы, как его снова грубо оборвали на полуслове. — Вон! Быстро! — не предполагая дальнейших препирательств с собой, Сонхи повысил голос. Бэкхён с силой закусил губу, чтобы не расплакаться, и пулей вылетел из комнаты деда. Когда он оказался за дверью, эмоции взяли верх. Ненавистные слёзы поползли по щекам, капая с подбородка на идеально отглаженную тёмно-синюю рубашку. Бэкхён искренне не понимал, почему в последнее время он такой размазня и плачет по любому поводу. Ну подумаешь, отругали, что в этом такого! Его столько раз отчитывали в приюте за шалости, и всё с него как с гуся вода. А вот, появившись в этом доме, он ведёт себя так жалко и вечно пускает слёзы. Раздражённо смахнув влагу с щеки, Бэк даже не заметил, как пролетел мимо Чанёля. От альфы не ускользнуло состояние Бэка, и он, поспешно догнав омегу, схватил того за локоть. — Подожди, — Пак попытался развернуть мальчишку лицом к себе, но тот стал брыкаться и вырываться из захвата. — Отпусти! Отпусти меня! — зашипел омега и позорно для себя всхлипнул. Тогда Чанёль решил применить незначительную силу. Ему удалось развернуть Бэкхёна и руками прислонить того за плечи к стене. Слегка прижавшись к нему, он переместил ладони омеге на щёки, подушечками больших пальцев стирая слёзы. — Что случилось? Почему ты плачешь, Бэкки? — И вовсе я не плачу! — упрямо пробурчал омега, закусывая дрожащую губу. — Я же вижу. Скажи мне, — настаивал Чанёль, по-прежнему удерживая омегу возле себя. — Почему вы все меня так ненавидите? — снова всхлипнул Бэкхён, уставившись на подбородок Пака. Взглянуть ему в глаза мальчишка не решался. — Это же не так, — начал успокаивать Чан, поглаживая пальцами щёки Бэкхёна. — Что ты себе там надумал? Если дед на тебя бурчит, то не воспринимай это так серьёзно. Он всегда немного занудлив, но на самом деле вы должны подружиться, только присмотритесь друг к другу, и всё. Кто-то ещё тобой недоволен? — Да все! — Бэкхён всё же поднял глаза и снова понял, что пропал. Ему так безумно нравились эти тёмные глаза и тёплые руки. А ещё запах альфы кружил голову. — Я тебя успокою, Бэкки, — прошептал Чанёль возле самого уха и медленно приблизился к губам омеги, опаляя его своим горячим дыханием. Поцелуй был таким нежным, аккуратным, без проникновения языка. Чанёль лишь сминал податливые мягкие губы Бэкхёна своими, изредка облизывая. Но даже этого хватило, чтобы омега растаял и потерялся в ощущениях. Собственно, такая же участь настигла и альфу. Странное дело, но когда он целовал Бэкхёна, забывал обо всём на свете. Нехотя разорвав поцелуй, Чанёль мутным взглядом посмотрел на Бэкхёна, который по-прежнему стоял с закрытыми глазами и учащённо дышал. Так уж пошло у них: Чанёль не мог совладать с возбуждением, а Бэкхёну трудно было отойти от пьянящих поцелуев альфы. — Ну как? — хриплым голосом спросил Чанёль, облизывая губы, словно хотел ещё раз почувствовать вкус омеги, что, возможно, остался на нём. Щёки Бэкхёна слегка покраснели. Ему было стыдно признаваться в том, что поцелуи Чанеля для него стали чем-то невероятным, чего Бэк не испытывал никогда. Но упрямый нрав снова взял своё. — Как? — повторил вопрос Чан. — Что «как»? — невинно переспросил Бэк, хлопая глазами. — Приятно со мной целоваться? — Что? — мальчишка нахмурил лоб, будто задумавшись, а потом выпалил: — А это был поцелуй, да? Что-то не заметил… Он равнодушно пожал плечами и отвернулся. Пока Чанёль не видел его лица, можно было не притворяться. Мальчишка нервно выдохнул, стараясь привести себя в чувство и согнать возбуждённое наваждение. Но было трудно. Альфа по-прежнему стоял рядом, и его запах словно окутывал разум Бэкхёна. Чанёль вытер влагу с губ и растерянно проговорил: — Как это ты не заметил? Это был поцелуй: нежный, мягкий, такой нравится омегам. — Ах омегам? — Бэк развернулся и упрямо посмотрел на альфу. — Может быть, твоим омегам это и нравится, а я вот что-то даже не понял. Будто побывал у дантиста, не более. В груди Пака всё взбунтовалось от обиды, хотя для него это было весьма глупо — вот так реагировать. Подумаешь, какой-то мелкий оборванец не оценил его поцелуя. Да у него сто таких омег было и будет. — Ну, раз так, то я тоже не понял. Говорю же, словно поцеловал бету: ни отклика, ни запаха, ни вкуса. Мы в расчёте. Только сейчас Чанёль заметил, что Бэкхён был одет в форму, и он заинтересованно осмотрел ноги мальчишки, поднимаясь выше, к бёдрам. «Идеально» — промелькнуло в голове у Пака. Чресла напряглись, член ожил от вновь нахлынувшего возбуждения. — Знаешь, а эта форма тебе очень даже к лицу, — ухмыльнулся Чан, мысленно добавляя, что привлекло сейчас внимание вовсе не лицо Бэкки, а его аппетитные бёдра и задница, обтянутая тканью шорт. — Такая одежда не для меня, — грустно пробормотал Бэкхён, уставившись в пол. — Если хочешь, могу с тебя её снять, — выпалил Пак первое, что пришло в голову. Видимо, возбуждение влияло на него гораздо больше, чем он себе представлял. — Что? — глаза поползли на лоб, и Бэк невольно открыл рот. — А что? — парировал Чанёль и сделал два шага вперёд, приближаясь снова к Бэкхёну вплотную. — Идём в мою комнату, и я прямо сейчас её с тебя сниму. Мы приятно проведём время. — Ты за кого меня принимаешь? — воскликнул Бэкхён, сжимая кулаки в гневе. Такого нахального поступка он никак не ожидал от Пака. Вот так запросто предлагать ему секс? — За простую прислугу, — упрямо продолжил Пак, пытаясь насолить этому мальчишке, который ни во что не ставил ухаживания такого альфы, как он. Другие бы уже визжали от радости покувыркаться с ним в кровати. — Вот именно! А прислуга не ходит по комнатам хозяев, — мальчишка упрямо выпятил подбородок. — Ага, — решил поддеть ещё больше Пак, — и не любезничает с ними, в отличие от тебя! — сарказм так и сквозил в словах альфы. — Ах так, — Бэкхён напустил на себя безразличный вид, — хорошо, господин. Простите, если я вам больше не нужен, то я пойду. Бэк сделал пару шагов и почему-то затормозил. На душе было скверно, а ещё больно от слов альфы и, наверно, где-то в подсознании мальчишка надеялся, что вот сейчас Чанёль остановит его и извинится, скажет, что всё было глупостью. Пак действительно развернулся, подошёл: — Ну, что остановился? Иди, ПРИ-СЛУ-ГА, занимайся своими прямыми обязанностями. Бэкхён постарался не выказать того, что слова Пака снова больно кольнули в сердце, и не спеша направился вниз.***
Оказавшись у себя в комнате, мальчишка снова разрыдался, лёжа на кровати. Конечно, плакал он тихонечко, но душа болела, как никогда прежде. Из ванной вышел Кёнсу и сразу же бросился к Бэкхёну. — Бэкки, что такое? — Ничего, — всё так же упрямничал мальчишка, отворачиваясь в другую сторону. — Но я же вижу, ты плачешь, — Кёнсу решил просто поддержать друга и стал его успокаивать, нежно гладя по руке. Через минуту Бэк сам заговорил. — Этот идиот, ненавижу его! — обиженно прошипел мальчишка. — Какой идиот? — Да не важно, Су. Он всё равно у меня ещё получит! Знаешь, это всё моя дурацкая судьба: завела меня сюда, заставила уйти из приюта, где меня все любили и где я чувствовал себя, как дома. По сути, он и был моим домом, ведь другого я не знал. А сейчас я чувствую себя таким потерянным. И скучаю жутко: по Чондэ, по брату-толстячку, по отцу-настоятелю даже. Но бесит то, что я стал каким-то нытиком, понимаешь? По любому поводу наворачиваются слёзы, и я ничего с этим не могу поделать. — Бэкки, — Кёнсу обдумывал свои следующие слова, — а у тебя уже была течка? Мальчишка сразу испуганно посмотрел на Кёнсу. — Нет. У меня ещё никогда не было течки. — Тогда, скорее всего, она скоро наступит. Тебе же почти восемнадцать, как раз самое половое созревание. В тебе вовсю бурлят гормоны, вот ты и стал таким чувствительным. — Ты думаешь? — Бэкхён привстал в кровати. — А когда эта самая течка у меня наступит и пройдёт, я стану собой прежним? — с надеждой поинтересовался Бэк. — Я не знаю, — Кёнсу пожал плечами. — Время покажет. Ну, а теперь умойся и иди к старику, он тебя звал. Бэкхён нехотя поднялся с кровати, поплёлся в ванную.***
— А с какого места читать? — спросил Бэк, уставившись в книгу. — Вот отсюда, — Сонхи ткнул своими сложенными очками в нужное место. — Ну хорошо. Бэк прочистил горло и начал: — У себя на коленях я держал открытую книгу. Концы волос нежно касались щеки. Нежные локоны спускались на грудь, Но я не видел ни буквы… Пока мальчишка читал, старик прикрыл глаза и наслаждался стихотворением. — Мне казалось, ни один из нас… ни один из нас? — Бэк поднял глаза на старика. — Нет, ну так нельзя говорить. Сонхи тут же открыл глаза и посмотрел на Бэкхёна. — Почему это нельзя? — удивился старик. — Тут сказано «ни один из нас», а надо говорить «никто». — Ты, что же, решил учить писать Бэйкера? — усмехнулся Сонхи. — Не собираюсь я учить никого из Ваших друзей писать. — Бэйкер мне не друг. Он умер сто сорок лет назад. — Ого, — удивился Бэкхён, — и Вы читаете такую древность? — Бэйкер был поэтом. Великим поэтом, — с гордостью произнёс старик. Бэкхён покачал головой в знак того, что впечатлён, но на самом деле он не понимал ни черта. — Я восхищаюсь его стихами. Но ты глупый и необразованный мальчишка, куда уж тебе понять, — он всплеснул руками, а Бэкхён закатил глаза. — Опять вы за своё. Может, хватит? Я вполне образован. Школу при монастыре окончил с хорошими оценками. Только вот ваших Бэйкеров мы не читали. — Ладно уж, — улыбнулся старик, — тебе простительно. Читай дальше. Бэкхён продолжил, атмосфера между Сонхи и юным омежкой стала более лёгкой и непринуждённой.***
— Слушай, Хичоль, а когда ты дорисуешь эту картину? — спросил Чанёль, сидя в комнате двоюродного брата. Тот по-прежнему сидел в кресле-каталке, безразлично смотря в сторону. На холсте были чётко видны очертания утончённой мужской фигуры, нарисованной карандашом. — Никогда, — устало выдохнул Хичоль. Пак ещё раз присмотрелся к силуэту воскликнул. — Всё ясно! Теперь я понимаю, почему мне показалось, что я его где-то видел, — Чанёль в задумчивости снова уставился на незаконченный портрет. Эта фраза вывела Хичоля из угрюмого состояния, и парень посмотрел на брата. — Ты о чём? — Недавно, я был на одной вечеринке, точнее, на танцах. Кай взял меня с собой, — усмехнулся Пак. — Там я познакомился с хорошеньким омежкой, и он был похож на него, — Чанёль ткнул пальцем снова в портрет. — Я знаю, что он погиб. Но тот омега очень был похож на твоего жениха. Хичоль недоверчиво уставился на Пака, а потом всё же уточнил: — Похож на Тэхёна? — Да. Я всё думал, откуда я мог его знать, а теперь вижу, что они просто очень похожи внешне. Даже комплекция такая же. — Понятно, — Хичоль снова отвернулся, смотря в одну точку перед собой. — Так когда ты закончишь портрет? — не унимался Чанель. — Я же сказал: никогда. Я завязал с живописью. — Хичоль, — Чанёль присел на корточки, чтобы посмотреть брату в лицо, — у тебя же хорошо получается. Ты всегда хотел стать художником. — Нет, — жёстко прервал брата Хичоль. — Оставь меня, пожалуйста, в покое. Вот так заканчивался почти каждый разговор между братьями. Чанёль пытался вытащить брата из скорлупы, в которую тот спрятался, а Хичоль наотрез отказывался хоть как-то принимать социальную жизнь. Понимая, что дальнейшего разговора не получится, Чанёль встал. — Надеюсь, ты когда-нибудь поменяешь своё мнение, — и с этими словами Пак вышел за дверь.***
— Я так рад, что ты присоединился к нашему ужину, — воскликнул Джунки, обнимая Тао за плечи. — Мне немного неловко, — улыбнулся омега, — ведь это семейный ужин, а я в круг семьи не вхожу. — Ну что ты! Не бери в голову. Это всё глупости. Ты же знаешь, я рад тебе всегда. Мужчины ещё долго болтали, прежде чем пройти в столовую. Повар постарался на славу, все были довольны. Особенно Чанёль, который постоянно пялился на задницу Бэкхёна. Мальчишка в этот раз помогал Кёнсу прислуживать и подносить блюда и напитки к столу. После ужина все переместились в гостиную: обсуждать дела бизнеса и прочее, что волновало это семейство. В оживлённой беседе час пролетел незаметно, и так же незаметно Чанёль и Тао остались одни в гостиной. — Все ушли, — Чанёль встал с дивана, подошёл к стеклянному столу с горячительными напитками. — Тебе налить? — спросил Пак, оборачиваясь на Тао, что подошёл к Чанёлю вплотную. — Нет, — улыбнулся омега, забирая стакан с шампанским из рук Чана. — Только один глоток из твоего бокала сделаю. Парень пригубил спиртное с той стороны, где прикасался губами стекла альфа, при этом соблазнительно не отрывая взгляда от него. Это был вызов, Чанёль сразу понял. Он всегда мог различить флирт от обычной любезности. Альфу это завело с пол-оборота. Хватило малого: он в последнее время был весь как на иголках и постоянно испытывал сексуальное влечение. Довольно посмаковав колючий, слегка горьковатый напиток, а после соблазнительно облизав губы, Тао проговорил: — Теперь я знаю все твои тайны. В особенности одну! — И какую же? — поинтересовался Пак, неотрывно смотря на губы Хуана. — Я тебе нравлюсь, — вот так просто заявил парень. — Да, — не стал отрицать Чанёль. Тао всегда его привлекал, омега действительно был красив, утончён имел хороший вкус во всём. — Я угадал? Чанёль перевёл взгляд на бокал с шампанским, который Тао всё ещё держал в руках. — Похоже, бокал сработал. Дай-ка и я попробую, — он забрал его из рук Хуана, при этом не забыв прикоснуться к его пальцам своими. — Только ты пей вот отсюда, — Тао показал именно на тот край, к которому прикасались его губы. — Непременно, — Пак отпил глоток, так же смотря омеге в глаза. — Теперь я знаю две твои тайны, — поддержал задумку Хуана Чан. — Две? И какие? — парень протянул руки, поправляя воротничок рубашки Чанёля, как бы невзначай трогая кожу шеи. — Первая, — начал Пак, — я тебе тоже очень нравлюсь. А вторая: ты очень хочешь меня поцеловать. Ведь так? Чанёль решил испытать удачу и потянулся к парню за поцелуем. А тот потянулся навстречу. Тао отвечал со всем пылом и страстью, радуясь внутренне, что, возможно, подцепил для себя такого красивого и успешного альфу, как Чанёль, на которого он давно пускал слюни. Поцелуй, конечно, ничего ещё не значил, но Тао решил, что не отпустит Пака просто так, когда он уже так близко.***
— Ну что? — встревоженно спросил Кёнсу, заламывая руки. — У тебя получилось? — А то! — воскликнул Бэк, из-за спины вытаскивая свёрнутую одежду. — Вот! — Бэкки, с тобой не пропадёшь, — друг кинулся к нему обниматься и благодарить за то, что всё-таки ему удалось стащить из сушильной одежду Лухана, в которой они собирались идти на танцы. — Ты правда возьмёшь меня в клуб? — Я же обещал! — удивился Бэкхён. — А если что-то обещаю, то обязательно это выполняю. — Поможешь мне одеться? — попросил Кёнсу, осматривая свой наряд, который состоял из джинс, что сидели на парне, как влитые, и рубашки, что положено носить на выпуск. — Я помогу тебе не только одеться, Су, а ещё и накраситься! Бэкхён вытащил из своей тумбочки небольшую сумочку, где припас нехитрую косметику для омег. В клуб омеги прибыли как раз в самый разгар веселья. — Бэкки, Бэкки, я не верю, что ты привёл меня сюда, — парень разглядывал танцующую разношёрстную толпу вокруг восхищенным взглядом. По его лицу маячили разноцветные прожектора. Оба сейчас выглядели впечатляюще: в откровенной одежде, с сексуальным макияжем и укладкой. Кёнсу вначале запаниковал, когда увидел себя в зеркале после того, как Бэк над ним поколдовал. Но друг заверил, что в клуб не ходят серой мышью, и Су сразу же расслабился в надежде, что повеселится и, возможно, сможет кого-нибудь подцепить. Ему жутко надоело быть одному и беречь себя для «мифического» истинного альфы, который, возможно, и вовсе никогда не появится. — Ой, посмотри, какой красавчик, — Су проводил взглядом альфу, что был выше его как минимум на целую голову. — А вон там ещё один… — Так, Кёнсу. Мы пришли сюда не альф цеплять, а просто вдоволь натанцеваться и повеселиться. — А я бы не прочь кого-нибудь подцепить, всё равно истинного не дождёшься. — Хватит бурчать, — Бэкхён затолкал Кёнсу поглубже в толпу танцующих, — найдешь ты ещё своего истинного.***
— Не верю своим глазам, — воскликнул Кай, отвлекая Чана от своей выпивки. — Смотри, это же он, да? — Ты о чём? — Чанёль отставил свою кружку с пивом, посмотрел на друга. — Да вон там! — Кай указал на Бэкхёна, танцующего в толпе. Чанёль сразу же оживился и встал с барного стула, пытаясь не потерять знакомое лицо в мелькающей толпе. — Ты прав, Чонин. Это тот самый омега, что продинамил меня в этом же клубе. В голове Пака уже созревал план «захвата новой территории». Ему в последнее время жутко не везло в сексе. Бэкки оказался крепким орешком и пока не хотел поддаваться. Отношения с Тао только-только налаживались. А секса альфе хотелось до ужаса. Может, всё же с этим омежкой повезет? Размышляя над планом действия, Чанёль тронулся с места прямо в гущу толпы. Увлечённый созерцанием красивого омеги, Чанёль и не заметил с ним рядом танцующего парня, зато Кёнсу тут же приметил своего босса и испуганно запричитал: — Боже, Бэкки, к нам идет Чанёль. Думаю, он узнал нас и одежду, что на мне, ведь она принадлежит его брату Лухану, — Су перестал танцевать, а лишь нервно переминался с ноги на ногу, в любую секунду готовый дать дёру. — Бэкхён, ты как хочешь, а я пойду. Подожду тебя у выхода, ладно? — Да брось ты паниковать! Не думал я, что ты такой трусишка. Мы ведь так хорошо проводим время, — Бэкхён попытался вразумить своего друга, но тот был непреклонен. — Ты танцуй, Бэк, а мне и правда не хочется терять работу, — Кёнсу кинулся к выходу, оставляя Бэкхёна одного на танцполе. Так значит, Чанёль был тут? Интересно, если они столкнутся, он узнает Бэкхёна? Долго мальчишке размышлять не пришлось. Сзади к его спине прижались, и томный голос, принадлежащий точно Паку, проговорил в самое ухо: — Привет, красавчик. Мы с тобой так и не познакомились в прошлый раз. Может, продолжим общение в более уединённом месте? У Бэкхёна буквально чуть не отвалилась челюсть. Нет, он, конечно, понимал что Чанёль альфа, а все они падки на омег, но чтобы быть таким озабоченным в плане секса — это уже перебор! И к тому же, Бэкхёну снова стало неприятно от осознания того, что вот только утром он целовал его, а сейчас подбивает клинья к совершенно незнакомому омеге, и не важно, что это тоже был Бэк. Ведь сам Пак, похоже, так и не догадался, кто есть кто. Решив проучить как следует Чанёля и потешить своё эго, Бэкхён не ответил Паку и даже не развернулся в его сторону, а лишь энергичнее затанцевал, придвигаясь ближе к альфе спиной. Старался двигаться плавно, сексуально, соблазнительно. Пак судорожно выдохнул, ощущая, как тёплое худенькое тело омеги почти трётся об него. Поддавшись искушению, Чанёль рискнул. Он осторожно положил руки омеге на талию, а тот, словно ждал чего-то подобного, откинул голову назад, на плечо Чана, повернул её влево так, чтобы альфе было во всей красе видно его шею, а пальчики прошлись по ладоням Чанёля. Послышался сдавленный стон омеги, и Пак совсем потерял голову. Ему буквально снесло башню от этого томного тихого стона. В штанах уже давно было тесно. Член настойчиво требовал к себе внимания. У Пака появилось дикое желание завалить этого омежку прямо тут и поиметь податливое тело, впиться зубами в идеальный изгиб шеи, оставляя метку. «Стоп!» — Пак сам себя осадил. С какого это хрена ему лезут такие бредовые мысли в голову? Он чуть ли не клятвенно доказывал Каю, что никогда не поставит метку ни на одном омеге, будь он даже трижды его истинным. Видимо, недотрах стал диктовать ему свои условия. Но размышления прервал тихий голос омеги. — Я лишь отлучусь в уборную и сразу вернусь, — сказал тот и буквально испарился с танцпола. Бэкхён был не на шутку возбуждён. Его буквально трясло. Что он себе только что позволял? Почему так развязно танцевал и ластился к Чанёлю? Конечно, это было ради мести, чтобы проучить слишком похотливого альфу, но Бэк понимал, что делал это не только ради своего плана. Он хотел Чанёля. Хотел, как мужчину. Хотел, как альфу. — Тряпка! — обозвал сам себя Бэк, — соберись! Мальчишка подбежал к выходу, ища глазами Кёнсу, но тот словно канул в воду. Бэкхён не мог оставаться больше в клубе, так как боялся, что Чанёль точно зажмёт его в укромном уголочке и отымеет по полной, а он и не будет сопротивляться. Вытащив старенький мобильник из кармана, что Бэк приобрёл не так давно на подаренные деньги, он набрал сообщение Кёнсу, спрашивая, где он. Ответного сообщения не последовало, зато поступил входящий вызов. — Бэк, — послышался в трубке тихий хрипловатый голос Су, — ты сможешь добраться один? — Смогу, но где ты, Кёнсу? Я за тебя переживаю, — Бэкхён говорил, а сам озирался на выход, боясь, что вот-вот появится эта Эйфелева башня под именем Чанёль, и ему некуда будет спрятаться — Всё нормально, честно. Я немного занят… эм… потом расскажу. Ты возвращайся, а я приеду позже. — Ну ладно. Только не попади там в неприятности. Бэкхён прервал вызов и, не задерживаясь больше ни минуты, поехал на такси обратно в особняк.