***
Ранее в клубе. Кёнсу пробирался сквозь танцующую толпу. Его теснили со всех сторон, но парню было сейчас не до размышлений об удобстве. Если сынок их босса, Чанёль, узнает его в одежде Лухана, беды не миновать. Его то и дело окликали альфы, кидали в его сторону сальные шуточки, и когда в очередной раз кто-то схватил за руку, Кёнсу готов был наорать, кто бы то ни был. Но злые слова застряли в горле, когда он развернулся и столкнулся с горящим взглядом карих, почти чёрных глаз. — Ты торопишься? — спросил неизвестный альфа. Кёнсу буквально окутал сильный запах шоколада: тёмного, тягучего, сладкого. Такого, какой он любит пить в ближайшей кофейне перед актёрскими курсами. Но этот намного отличался. Он был таким сильным, что непроизвольно заставил сердце омежки биться с удвоенной силой, а ещё к этому невероятному аромату примешивались тонкие нотки чего-то такого, что вмиг возбудило. Что-то, что на уровне гормонов и химии вызывало отклик в Кёнсу. — Да… — нерешительно ответил омега, замешкав, добавил: — Не знаю. Кёнсу и правда уже не знал, торопится он или нет. Важно ли ему сейчас побыстрее убраться из клуба и не оказаться замеченным Чанёлем или уже всё равно? Альфа перед ним, казалось, тоже был немного растерян. — Может быть, познакомимся поближе? — предложил тот. — Хорошо, — ответил Кёнсу и пошёл следом за альфой к выходу, где на стоянке, в череде множества машин, альфа открыл дверцу чёрного Range Rover'а. — Как тебя зовут? — поинтересовался альфа, усаживаясь на водительском сидении. — Дио, — выпалил омега, отчего-то боясь говорить ему своё настоящее имя, поэтому сказал первое, что пришло в голову — свой сценический псевдоним, что взял себе Су на курсах актерского мастерства. — А меня зовут Ким Чонин, — продолжил парень. — Но ты можешь называть меня Кай. Ты чем-то пользуешься, да? Я имею в виду средство, подавляющее запахи. Кёнсу перевёл взгляд с передней панели автомобиля на альфу. Его жутко смущало, что у него в штанах сейчас жёсткий стояк на запах альфы, что практически вызывает болезненные ощущения. — Откуда ты узнал? — Ну, я еле почувствовал твой запах. Хотя тот факт, что я учуял его среди такой толпы говорит об одном, Дио. Омега смотрел в глаза Кая, слушал его слова, а в голове уже были образы совокупления с ним. Даже до омеги дошло, что такая реакция может быть лишь на истинного, когда кроме инстинктов и твоей сущности не остается ничего. Когда та самая сущность и тело управляют тобой, а не ты им. — Мы истинные. — Мы истинные, — одновременно произнесли Кай и Кёнсу, и это так поразило обоих, что они удивлённо смотрели в глаза друг другу, не в силах оторваться. У Су до этого никогда не было альфы. Он мучился, потому что половое созревание и течка у него пришли раньше времени, но не поддавался искушению. И такая редкость: встретить своего истинного так скоро и сохранить свою девственность. Кёнсу первым наклонился к Чонину. Первый порыв и первый шаг принадлежал именно ему. А Кай, последовав его примеру, притянул Су ближе к себе, хватаясь за его поясницу, жёстко впился поцелуем в губы Су. У обоих снесло крышу. Не переставая целовать омегу, Кай нажал кнопку на рычажке, сидение пришло в движение, отъезжая назад, тем самым образуя больше места между креслом и рулём. Потянув на себя омежку, Кай как бы намекнул, что не прочь, если тот сядет на него сверху. Кёнсу сразу же понял этот весьма интимный намёк, перекинув ногу, оседлал альфу. Поцелуи с каждой минутой становились всё несдержаннее и пыльче. В салоне уже вовсю раздавались пошлые стоны и причмокивания. Разум обоих парней застилали похоть и вырвавшиеся наружу инстинкты. Кай двинулся дальше. Он не стал ограничиваться лишь губами Кёнсу. Расстегнув рубашку, он впился в тонкую шею губами, облизывая невероятно пахнущую для него кожу. Эту сладкую прелюдию прервал настойчивый звук входящего сообщения. Кёнсу нехотя нащупал свой телефон в кармане джинс. Видя, что смс-ка от друга, и тот волнуется, омежка решил перезвонить и предупредить, ведь уже понимал, что не вернётся домой рано. Он и не хотел уходить от Чонина. — Бэк, ты сможешь добраться один? — Кай как раз прихватил зубами выпирающие ключицы омеги, и Су еле сдержал стон наслаждения. Заверив друга, что с ним всё будет в порядке, Су отключился. — Только не говори, что тебе нужно уходить, — прошептал Чонин, утыкаясь своим лбом в плечо омеги, поглубже вдыхая его аромат, который стал ещё сильнее из-за возбуждения. — Я не уйду, — так же хрипло прошептал Су и прильнул к губам Чонина, который, воодушевлённый продолжением, принялся расстёгивать пуговицу на джинсах Су, прихватывая губами сосок омеги и слыша отклик от него в виде протяжного стона наслаждения.***
— Ты точно уверен, что он твой истинный? — в который раз спросил Бэк своего друга, сидя на кухне ночью, в то время, пока весь особняк спал. — Точно. Меня как будто пробрало. Я не могу описать, но в моей голове и во всём теле был отклик, и не только на физическом уровне, но и на душевном, — мечтательно рассказывал Су. Бэк в это время, подперев рукой подбородок, радостно смотрел на друга. — Я так за тебя рад, Су. Ты нашёл своего альфу, своего истинного. Мне о таком мечтать и мечтать. — Ты просто подожди, Бэкки. Вот когда у тебя произойдёт первая течка, ты станешь более чувствительный к запахам, и, возможно, пройдёт не так много времени, обязательно почувствуешь его даже среди толпы. — Может быть, — улыбнулся Бэкхён, — Так вы теперь встречаетесь или что? — продолжил выпытывать детали у друга Бэк. Парень смутился, прикусывая губу. — Я не знаю, Бэкки. Дело в том, что я не сказал ему своего имени. Точнее, я назвался псевдонимом, что взял в театре. После того, как всё произошло, он стал меня расспрашивать. Я лишь сказал ему что являюсь начинающим актёром. — Но почему ты не сказал, Су? Он явно тобой серьёзно заинтересовался. Мало того, вы оказались истинными! У вас был секс. — Ты не понимаешь, Бэкки, — друг отворачивал взгляд, и было видно, что он чем-то расстроен. — Ты бы видел, какой у него авто! Он точно не из бедных. А кто я? Всего лишь прислуга, что убирает да подносит еду к хозяйскому столу. Я… я просто постеснялся сказать ему правду. Вдруг, если он узнает, то не захочет больше иметь со мной дело? А так будет хоть какой-то шанс увидеться с ним снова. — Но как? — возмутился Бэкхён, — Он ведь не знает, кто ты и где живёшь. Скорее всего, ты и номер свой ему не дал! — Отчего же? Номер дал. Созваниваться ведь никто не запрещал. К тому же, я сказал, что частенько бываю в клубе, и он сказал, что так же любит там тусоваться. — И всё равно, я считаю что ты должен был ему всё рассказать! Хотя это твоё дело и не мне тебя учить, ведь я такой же, — а потом, вспомнив их танец с Чанёлем, воскликнул: — Представляешь, Кёнсу, этот кретин не узнал меня! — Какой кретин? — Ну, Чанёль! Он снова подбивал ко мне клинья, но даже не догадался, что я и парень из клуба один и тот же человек! — Да ладно? — удивился друг. — И что ты будешь делать? Расскажешь ему? — Да нифига! Повожу его за нос, а потом… — Что потом? — уставился на него омега, ожидая очередной план от друга. — Не знаю, — стушевался Бэк, — но обязательно его проучу!***
Утром, с ужасным недосыпом, Кёнсу и Бэкхён приступили к своим прямым обязанностям. — Ну-ка подойди ко мне, — приказал Сонхи Бэкхёну, который был в комнате деда и вытирал пыль с полочек. — Зачем? — мальчишка повернулся к старику. Рука с тряпкой замерла на месте над полкой. Сонхи, который ещё был в постели и завтракал, отложив поднос на тумбочку, стоящую рядом с кроватью, ждал Бэка. Мальчишка нехотя отложил тряпку и присел рядом с дедом. — Покажи мне своё лицо, — попросил дед, видя, как Бэкхён отворачивается от того в сторону. Тогда Сонхи за подбородок развернул Бэка к себе. — И что это? — старик нахмурился. — Ты накрасился, — это был не вопрос, а утверждение. Бэкхён так же нахмурился в ответ. — Я не хочу видеть тебя накрашенным. Пока ты со мной, у тебя должно быть чистое лицо, — не терпя возражений, строго сказал старик. — Какая вам разница, если я даже накрасился? — мальчишка взбунтовался. — Мне это не нравится! — воскликнул Сонхи. — Я накрасился не для вас! — так же упрямо воскликнул Бэк. — Что-о? — старик возмутился. — Ты, что же, сделал это для того, чтобы лечь спать? — Более или менее, — насупился Бэк, снова отворачиваясь от деда. — А ну-ка, подай мне вон тот крем, — старик подтянулся выше, чтобы удобнее усесться на кровати, облокачиваясь на подушки. — Какой крем? — Бэк по-прежнему упрямничал и не смотрел на деда. — Тот, что стоит у меня на косметическом столике. Мальчишка встал с колен с опущенными плечами, что явно говорило об упавшем настроении, взял крем со стола. Сонхи собственноручно стёр с Бэкхёна всю косметику, что он утром наложил на лицо. Макияж не был броским: всего лишь немного тонального крема и подводки для глаз. — Я больше не хочу тебя видеть таким, — приговаривал Сонхи, стирая последние остатки косметики. — Ты ещё совсем мальчик, и краситься тебе пока рановато. Бэкхён вдруг подумал, что дед наверняка упал бы в обморок, увидя его в боевом раскрасе, отплясывающим на танцполе рядом с Чанёлем. И словно почуяв, что о нём думают, Пак объявился на пороге комнаты своего деда. — Я хочу с тобой поговорить, — выпалил Чанёль. — Со мной? — удивился старик. — Нет. С Бэкки. Мальчишка встрепенулся, в смятении посмотрел на Чанёля, который стоял в проёме двери при всём параде: в белоснежной рубашке, дорогом костюме, который, скорее всего, был сшит именно по его фигуре. — О чём? — непроизвольно спросил омежка. — О том, что произошло вчера, — жёстко сказал Чан, и Бэк в страхе поднял глаза на альфу. — Выйди, — добавил тот. Бэкхён, пока шёл до двери, передумал все варианты, как бы отмазаться от Чанёля или соврать, если понадобится. Неужели он был так поглощён своими похотливыми мыслями и не заметил, что Чан его узнал? — Я не могу поверить! — Чанёль подпёр бока руками, вставая в позу. — Ты о чём? — Бэкхён смотрел куда угодно, но только не на альфу. И ждал, что вот сейчас он его раскроет. — Ты ведь врёшь мне. Бедное сердце Бэкхёна. Оно готово было проломить грудную клетку. — Когда я тебя целую, тебе это нравится. И пусть ты отрицаешь и несёшь всякую чушь по поводу стоматолога, но я в силе отличить, когда омеге нравятся мои поцелуи, а когда нет. Бэкхён чуть не возликовал, понимая, что разговор вовсе не о танцполе и клубе и о его превращении в развязного сексуального парня, а всего лишь о том поцелуе, произошедшем в коридоре. — Ах, ты об этом! — мальчишка улыбнулся, не в силах сдержать радости от того, что его маленький секрет не раскрыли. — Подумаешь, поцелуй. У меня таких тысяча было! Теперь настала очередь Чанёля улыбаться от такого вранья. — Ну ты и лжец, Бэкки. Я знаю, первый поцелуй с твоих губ сорвал именно я. И с тех пор прошло не так много времени. Вряд ли бы ты сумел найти тысячу альф, которые захотели бы тебя поцеловать. Рефлекторно Бэкхён замахнулся на Чанёля, чтобы ударить того за такой намёк на оскорбление, но Пак быстро перехватил его запястье и, потянув за него, крепко прижал мальчишку к своему натренированному телу. Бэк даже не успел пикнуть, когда губы Чана впились в его рот. На этот раз поцелуй не был мягким и нежным. Он был грубым, страстным, и без разрешения язык ворвался внутрь, хозяйничая там. Так же резко, как начался, так и прервался поцелуй. Чанёль отпустил Бэкхёна и, не медля, направился на выход, при этом не забыв обернуться и усмехнуться, видя, какой эффект произвёл на омежку. Эго альфы было восстановлено, самолюбие — залечено.***
Чанёль изнывал от возбуждения. Он не насильник, но безумно хотел нагнуть Бэкки и вбиваться в его миниатюрное хрупкое тело, пока тот не попросит пощады. Обычно Чанёль был немного другим в постели с омегами. Он вальяжно принимал ласки. Любил, когда омеги проявляют большую инициативу в постели. Он словно дарил им себя и, конечно же, понимал, что такое поведение говорит об эгоизме и испорченности в характере. Но Пака такой расклад устраивал, и он не хотел ничего менять. В случае с Бэкхёном было по-другому. Чанёль осознавал, что омега девственен и не сможет вести себя развязно в постели, и когда Пак добьётся секса с ним (это он знал наверняка), то ему придётся самому главенствовать, лидировать, активничать. Но только от одной этой мысли Чан не на шутку возбуждался. Да что в этом мелком омежке такого, что он изменяет своим правилам? Но отрицать того, что Пака к Бэкхёну влечёт, и при том очень сильно, он не мог. «Наверняка это потому, что он для меня недоступен» — думал про себя Чан. — «Как известно, запретный плод сладок. Вот поимею и забуду» Он постучал в дверь перед собой, пребывая в своих раздумьях, и через несколько минут ему открыли. — Чанёль, что ты тут делаешь? — спросил Тао, отступая на шаг назад, освобождая проход, тем самым как бы приглашая к себе альфу. — Да вот, решил навестить, — ответил Чан первое, что пришло в голову. Тао жил в небольшой квартирке, что снимал сам омега в хорошем районе Сеула, недалеко от офиса, где работал. Омега понял, что Чанёль не просто так к нему зашёл. Заметно было напряжение, а запах, исходивший от альфы, был сильнее, чем обычно, а это говорило о том, что он возбуждён. Омеге польстило то, что в таком состоянии Чанёль пришёл именно к нему. Видимо, альфа думал о нём, и ноги принесли его к дому Хуана. Ему, конечно, было невдомёк, что это самое состояние крайнего возбуждения было у Чанёля отнюдь не от мыслей о Хуане, а от мыслей о Бэкхёне, мальчишке, у которого за душой ни гроша, который только недавно покинул приют. Тао закрыл за собой дверь. Замок щёлкнул. Парень неспешно подошёл к альфе, при этом специально покачивая бёдрами, стянул с плеч Чанёля пиджак. — Я вижу, ты напряжён. Видимо, работа в компании очень тебя выматывает? Позволь, я сделаю тебе массаж? — Хуан говорил томно, с придыханием, намекая на то, что он не против того, чтобы не ограничиваться только массажем. — Массаж? — Пак приподнял одну бровь, подыгрывая омеге. — Он мне сейчас будет очень кстати. Хуан решил сразу приступить к основному, ведь оба понимали, что «массаж» — это всего лишь предлог. Он расстегнул брюки Чанёля и, присев на колени перед ним, приспустил их вниз по ногам, оголяя мускулистые бёдра. Чанёль переступил через сброшенную с него вещь, оставаясь в одних боксерах, не сводя взгляда с омеги, который восхищённо поглаживал восставшую плоть альфы через ткань трусов. — Какой красивый, и размер мне нравится. Люблю, когда альфе есть чем гордиться. Таким размером немногие могут похвастаться. — Ну, если так, — томно выдохнул альфа, запуская руки в волосы Тао, — чего ты ждёшь? — И правда, — соблазнительно улыбнулся омега, прикусив зубами нижнюю губу, решительно спустил боксеры альфы вниз.***
Хичоль сидел у себя в комнате и размышлял о том, что он видел вчера. Слова брата не выходили у него из головы. Он утверждал, что видел омегу, похожего на его погибшего жениха Тэхёна. Сначала Хичоль не хотел подвергать себя бессмысленным мечтам, но потом решил всё увидеть своими глазами. На этот раз он не оделся в бродягу. Наоборот. Подслушав разговор Кая и Чанёля, что те собираются в очередной раз в клуб, он надел на себя красивые вещи. Бейсболка и тёмные очки закрывали лицо. Конечно, в клубе и без того было темно, и это могло показаться странным. Но кого это волновало? Все были слишком заняты друг другом, танцами, выпивкой, а не парнем, что сидел в углу барной стойки и пил тоник. Хичоль заметил Бэкхёна ещё до того, как к нему присоединился Чанёль. И был поражён, насколько, и в правду, тот был похож на погибшего Тэхёна. Он следил за мальчишкой всё время, пока тот был в клубе, а после проследил за ним и до особняка, взяв попутное такси, и был очень удивлён, когда понял, что омежка прибыл в его дом. На утро он поинтересовался у Сухо, не взяли ли они новую прислугу недавно, на что тот подтвердил его догадки. Наверно, это была судьба — решил для себя Хичоль. Он испытывал всё это время такую сильную душевную боль от потери любимого и, видимо, Небеса сжалились и послали ему утешение, которое буквально жило с ним в одном доме. Теперь стоит придумать план того, как завоевать его себе.***
Чанёль не появился дома в эту ночь. Он остался у Тао и предавался сексуальным утехам. Омега оказался ненасытным в плане секса, поэтому всё не ограничилось одним раундом. Это порядком истощило Чанёля, но он был этому даже рад, потому что не будет думать об этом чёртовом Бэкки постоянно. Он удовлетворён. Теперь Тао в его власти, и он может утолять свой голод, когда захочет. Разве всё не складывалось замечательно? Только вот всё равно его тянуло к оборванцу, что жил в его доме. Но ничего, он уложит Бэкки под себя, а потом полностью переключится на Тао, который очень подходил ему по статусу и темпераменту. — Ты сегодня не ночевал дома? — спросил Джунки у сына, отпивая из чашки свой утренний кофе. — Нет, — коротко ответил Чан, строча сообщение Тао на мобильном. — У тебя появился омега? — поступил ещё один вопрос от папы. — Да. — А можно поинтересоваться, кто он? — Я надеюсь, тебя это не расстроит, но это Хуан Цзытао, — Чанёль решил сказать всё как есть, не скрывая от папы ничего. — А что? Тебе это неприятно? — Отнюдь, — Джунки просиял, — Тао — замечательный молодой человек. С хорошим образованием, из приличной состоятельной семьи, а его стремление быть независимым только добавляет ему бонусов. И, плюс ко всему, он мой друг. Только будь с ним осторожен, Чанёль. Он не такой, как твои предыдущие пассии. Он серьёзный, и отношения должны быть такими же, — Джунки прочитал маленькую лекцию своему сыну в надежде, что сын прислушается к его словам и, наконец, остепенится. Чанёль обнял папу сзади за плечи. — Мой папочка советует быть мне осторожным. Но почему? Ты думаешь, я несерьёзный? — Чанёль, — Джунки развернулся к сыну лицом, — ты знаешь, я на твоей стороне. И чтобы с тобой не случилось, ты всегда можешь рассчитывать на меня. — Знаю, — ответил Чан и добавил: — Он меня не любит, да? — в голосе парня была грусть. — Кто? — Отец. Джунки растерялся и на секунду замешкался, не зная, что ответить сыну. — Просто у него скверный характер. Не бери в голову. — Хорошо, — согласился Пак, но добавил: — Но, думаю, тут дело вовсе не в его характере. Джунки не стал комментировать последнее высказывание сына, а лишь ещё раз нежно обнял Чанёля.***
— Не-е-ет, Чунмён, я ведь знаю, что он жив. Чувствую это. Бэкхён как раз заносил поднос с утренним чаем для Сонхи, когда услышал разговор старика и дворецкого. — И я это чувствую, но прошу вас смириться, — комметировал Сухо. — Ты, может быть, и смирился, а во мне до сих пор живёт надежда. Надежда на то, что я увижу Донгона и своего внука до того, как отдам душу Богу. — Чай готов, господин, — прервал разговор Бэк, ставя поднос на кофейный столик. — Бэкхён, ну почему ты такой? — усмехнулся старик. — Какой «такой»? — парень переминался с ноги на ногу, ожидая очередного выговора от своего прямого начальника. — Беспардонный. Прерываешь разговор, даже не задумавшись на минуту, что он может быть очень важным. — Простите, — пробормотал омежка, кланяясь в знак уважения. — Если я вам больше не нужен, тогда я пойду, — Сухо так же поклонился и вышел за дверь. Сонхи любил утренние часы и с наслаждением отпил горячий напиток из чашки. Как только дверь за Сухо закрылась, Бэк тут же присел на соседний стул рядом с дедом и заговорил: — Господин, а можно у вас кое-что спросить? Сонхи отставил от себя чайную чашу, поднял взгляд на омегу. — Можно. — А кто такой Донгон? Старик отвёл глаза, а на лице сквозь морщины проступила тёплая улыбка. — Донгон — это папа моего внука. — Да? — удивился Бэкхён, стащив из тарелки старика одну печенюшку, тут же принялся её жевать. — Я не знал, что у вас есть ещё сын-омега. Сонхи отрицательно покачал головой. — У меня нет сына-омеги. Пальён — единственный мой сын. Бэкхён потёр лоб и слегка нахмурился. — Что-то я не понимаю… а-а-а… наверно, Донгон — это первый супруг вашего сына, да? Словно разгадав сложную шараду, Бэк кивнул сам себе и принялся доедать ту самую печенюху. — Нет, — теперь на лице старика была грусть. — Он не взял замуж Донгона и оставил его. Он… он… — на глазах деда проступили слезы. Бэкхён всполошился. — Ой, только не надо плакать. Давайте поговорим тогда о чём-нибудь другом, — Бэкхен начал энергично размахивать руками, привлекая внимание старика на себя, чтобы тот отвлёкся от своих грустных мыслей. — Знаете, сегодня так жарко! Даже одежда прилипает к телу. Сухо приказал нам даже в обед принять дополнительно душ. Старик весело усмехнулся, видя, как мальчика старался его развеселить. Он потрепал Бэкхёна по волосам, тем самым очень удивив. Ведь это было первое проявление хоть каких-то положительных и тёплых эмоций в его сторону. — Мой внук примерно твоего возраста. Сколько тебе? — Шестого мая исполнится восемнадцать лет, — с гордостью, немного смущаясь, ответил Бэкхён. — Правда? А сегодня какое число? — старик по-прежнему тепло улыбался мальчишке в ответ. — Сегодня пятое мая. — Так значит, завтра твой день рождения? — Да, — кивнул Бэк, ещё больше смущаясь. — Мой внук примерно на два месяца младше тебя. — Ваш сын не признал ребёнка? — решил спросить Бэкхён, зная, что за это может и получить выговор, ведь лезет, по сути, не в своё дело. — Дело не в этом, Бэкки. Мой муж, отец Пальёна, был деспотом. Он заставил сына жениться, чтобы спасти компанию, над которой работал так кропотливо всё это время. Хотя Пальён был сильно влюблён в Донгона. Донгон был добрейшим мальчиком. Ещё совсем молодым и так же искренне влюблённым в моего сына. Надеюсь… я когда-нибудь найду его, — старик снова загрустил, в глазах поблёскивала солёная влага. — Бедняга, — задумчиво пробормотал Бэкхён. — Я имею в виду Пальёна, вашего сына, — решил уточнить Бэк, видя удивление на лице старика. — Наверно, Донгон был очень счастлив иметь от него ребёнка. Когда я впервые увидел вашего сына, подумал, что этот мужчина несчастлив. Это написано на его лице. Старик снова улыбнулся. Омежка был таким искренним и откровенным. На его открытый добродушный характер, пусть и с недостатками в виде упрямости и взбалмошности, хотелось отвечать такой же добротой. Чаепитие прошло в мирной беседе, в которой старик всё больше улыбался и делился с Бэкхёном своими воспоминаниями. Сонхи вытащил из стола золотой медальон такой величины, что полностью умещался на его ладони. — Вау, а что это? — поинтересовался Бэк. — Это изображение святого Патрика, — сказал дед, поворачивая медальон, чтобы мальчишка увидел его полностью. — В честь него и дано было название нашему особняку. — Ой, а вы знаете, что я тоже почитаю этого святого?! — воскликнул Бэкхён. — Ты знаешь этого святого? — удивился Сонхи. — Как странно… — Ничего тут странного. Я же вырос в приюте, что построен при монастыре святого Патрика. Поэтому, если захотите вдруг сделать мне подарок ко Дню Рождения, то знаете, что подарить, — Бэк подмигнул, как бы намекая на тот самый медальон, и весело засмеялся. — У меня, кстати тоже есть такой медальон, только маленький, — мальчишка потянулся к своей шее, но стушевался. — Я его оставил, когда принимал душ. Но этот медальон я храню, потому что его мне подарил мой папа. Старик улыбнулся и погрозил пальцем. — Ты сказал это, чтобы сделать мне приятно, да? — Но это правда. Я принимал душ! Видите, от меня даже не пахнет, — мальчишка поднёс руку к лицу старика. — Понюхайте. — Ну что ты говоришь такое. Не стану я тебя нюхать, — он откинул руку Бэка и весело усмехнулся. — Тем более, что я омега, и всё равно не почувствую твоего запаха так же, как альфы. Ладно, иди на кухню. Тебе надо помочь там Кёнсу и прибрать в столовой перед обедом. Мальчишка кивнул и тут же направился вниз на помощь другу.***
Когда рабочий день прислуги закончился, и Бэк уже укладывался в постель, в их дверь постучали. — Я открою, — тут же отозвался Кёнсу и пошёл открывать дверь. На пороге стоял Чанёль. Су удивился, хотя виду не подал. Наверно, это был первый раз, когда молодой господин пришёл в это крыло, где обитали лишь слуги. Он поклонился и спросил: — Вам что-то нужно? — Да, — ответил Пак, пытаясь заглянуть через щель в проёме. — А другой омега тут? — Другой? Вы имеете в виду Лэя или Бэкхёна? — Бэкхёна? — переспросил Чан. — Ну да, Бэкки, — уточнил Кёнсу, прикрывая плотнее за собой дверь. — Точно, — кивнул альфа, наверно, впервые слыша имя мальчишки полностью. — Дело в том, что мне нужно с ним поговорить. — Но он уже в постели, — спокойно ответил Су. — Передай ему, пожалуйста, что я буду ждать его в гостиной. Мне срочно нужно с ним переговорить. — Ну ладно, — пожал плечами Кёнсу и буквально просочился обратно за дверь. — Ты слышал? — Су подошёл к Бэкхёну усаживаясь, к нему на кровать. — А то. Двери то у нас тонкие. — Ну и что ты будешь делать? Выйдешь к нему? Бэкхён задумался. Он одновременно боялся встречаться с альфой один на один и в то же время хотел. И не мог понять, какое из этих чувств преобладает больше. — Я не знаю, Кёнсу. Я ведь уже в пижаме, — парень приподнял одеяло, демонстрируя свою ночную одежду. — Ты меня, конечно, прости, друг, но пижама у тебя такая, что ни один альфа на неё не клюнет. Бэкхён вскочил с кровати, осматривая себя в зеркало. — А что не так? На Бэкхёне сейчас была футболка как минимум на два размера больше и вытянутые в коленях пижамные штаны. Он пожал плечами, нацепил на ноги тапки-зайцы и направился в гостиную.***
Альфа уже был там и поджидал Бэкхёна. Кай также присутствовал, но сидел на верху лестницы, наблюдая за развернувшейся картиной. Сидел так тихо, что его не было видно. Взлохмаченный омежка прошаркал ногами, подходя ближе к Чанёлю. Пак осмотрел того с ног до головы и усмехнулся нелепому виду Бэка. Словно маленький щеночек выполз из своей конуры. — Как твои дела,БЭКХЁН? — Чанёль решил сделать акцент на имени мальчишки, но тому, кажется, было всё равно. Он невинно захлопал глазами, пытаясь понять, что на самом деле нужно альфе. — У меня всё отлично, господин. — А как дела у моего деда? Как его самочувствие? Я давно к нему не заходил, вот решил поинтересоваться у тебя. — Вам следует чаще его навещать, господин. Вы, как-никак, его внук. — Только вот не надо меня поучать, Бэкки. Чанёль заметил выпирающие ключицы, что виднелись в широком вороте футболки, и судорожно сглотнул. Этот мальчишка, даже будучи одет, словно маленький ребёнок, умудряется его возбуждать. Пак мысленно чертыхнулся. Ведь у него уже есть Тао, парень, который в сексе вытворяет немыслимые вещи, так чего же он, полноценный альфа, ведётся на этого сопляка?! — У вашего дедушки сегодня опять поднималось давление, но я помог ему принять лекарства, и всё нормализовалось. Ещё он делился своими воспоминаниями и показывал мне золотой медальон святого Патрика. Он очень красивый. Мы ещё шутили насчёт того, что мне подарить на день рождения, и он сказал, что если бы у него был второй такой же, то непременно сделал бы мне презент. — Так у тебя скоро день рождения? — удивился Пак. — Это не важно, — парировал Бэкхён. — Если это всё, что вы хотели узнать, то я пойду, ладно, господин? Спать жутко хочется, — и, словно в подтверждение своих слов, мальчишка громко зевнул, прикрывая рот ладошкой. — Хорошо, — кивнул альфа, отпуская прислугу от себя. Когда Бэкхён ушёл, Кай встал со своего места и по лестнице спустился к Чанёлю. — Мда, друг. Кажется, ты попал, — он искренне смеялся над Паком. — Этот омежка тебя не выносит. — А вот и неправда, — решил реабилитироваться в глазах друга Чанёль, — Он сохнет по мне. — Оо, да ты мечтатель, как я посмотрю, — Кай снова усмехнулся, скрещивая руки на груди. — Стоит мне поманить пальцем, и он будет в моей постели, — Чанёль уселся на подлокотник дивана, мысленно проклиная Бэкхёна за его жутко упрямый характер. — Ты никогда его не уложишь, Чанёль. Видно же, что этот парень не такой. — Ах так! — возмутился Чанёль, вскакивая со своего места, судорожно размышляя, как бы поменять мнение Кая относительно его и Бэкхёна. — Давай пари! — воскликнул Чанёль. — Пари? — удивился Чонин. — Да. Пари на то, что я завалю Бэкхёна. Пятьсот долларов. — Что-то ты не высоко его оцениваешь, Чан. И когда ты его подомнёшь под себя? Сегодня? — Нет, — стушевался Чанёль. — Он наивный и с ним придётся повозиться. Я сыграю роль его жениха, возлюбленного. И тогда он растает и точно отдастся мне. Пак в одну секунду обрисовал себе и Каю план действий, искренне надеясь на то, что это сработает. Раз Бэк другой, то и подход к нему Чанёль подберёт другой. — Ну, а сколько тебе на это нужно времени? — не унимался Кай, по-прежнему усмехаясь над Паком и его поведением. Он давно не видел своего друга таким заинтересованным кем-то, почти одержимым. — Десять, — ответил Пак. — Десять месяцев? — решил уточнить друг. — Сдурел? Чтобы я ухаживал за кем-то столько времени? Да ни за что! Десять дней! — Думаю, мне уже сейчас надо радоваться своей победе, — потёр руками Кай в предвкушении выигрыша. — Ну хорошо, а как я узнаю, что ты меня не обманываешь? Чанёль призадумался и, улыбнувшись, хитро проговорил: — Я всё запишу на телефон и покажу тебе. — Ну ладно, — согласился Кай. Парни ударили по рукам, скрепляя свой спор. Выходя из особняка, Кай вдруг повёл носом в ту сторону, где находилось крыло обитания прислуги, а потом, покачав головой, словно отрицая что-то, пробормотал: — Просто показалось…