***
— Восемнадцать лет сидеть в заперти в этой комнате! Я сделал всё, чтобы ты изменил свою жизнь. Всё! А ты что сделал? — Пальён неистовал, размахивая руками, наворачивая в раздражении круги по комнате своего папы. — Выехал один раз, чтобы привести сюда этого вульгарного пацана? Сонхи, который до этого безмятежно пил свой чай, со звоном отставил чашку и повысил голос на своего сына: — Смени тон, мой дорогой, и позволь напомнить, что я всё ещё твой папа! Бэкхён вовсе не вульгарный, и я имею право приводить сюда любого! Ты был бы счастлив, если бы я выходил на улицу? Но для чего? — Выйди поужинать со своим сыном, и я хотя бы не забуду, что у меня есть папа! — аргументировал Пальён, облокачиваясь руками о спинку стула, сжимая её ладонями, чтобы унять злость. — Да какая разница, буду я сидеть тут или выйду. Ты же всё равно всё забыл! — пренибрежительно фыркнул старик и с таким же холодным взглядом смотрел на сына. — О чём ты? Что я, по-твоему, забыл? — возмутился Пальён. — Ты забыл о сыне! О своей любви! Сейчас очень легко развестись, но нельзя забывать о ребёнке. Даже животные не бросают своих детей! — Ты сравниваешь меня с животным? На этой фразе в комнату вошёл Бэкхён и мысленно пожурил себя за то, что снова ввалился без стука и застал неприглядную ссору двух глав семейства. — Наоборот! Я говорю, что животные не бросают своих детей! — Оставь меня в покое! — злобно прошипел Пальён, нависая над Сонхи. — Он ушёл! С тех пор прошло восемнадцать лет, а ты до сих пор меня упрекаешь!.. ушёл! Его нет! — Ты виноват в этом! — повысил голос Сонхи, сжимая кулаки. — Господин, — громко сказал Бэкхён так, чтобы его отчётливо слышали обе враждующие стороны, — Вам пора принимать лекарства! Пальён оглянулся на мальчишку, раздражённо шикнул и вышел за дверь, не упустив шанса хлопнуть ей посильнее. Сонхи выдохнул и значительно расслабился, немного осел на своём кресле. Мальчишка присел на соседнее кресло, выжидая дальнейших приказаний от деда. Старик посмотрел на Бэка и спросил: — О каком лекарстве ты говоришь? — Ни о каком, — честно признался Бэк, пожимая полчами, — но я же спас Вас. Уж больно ваш сын наседал на вас. — Это точно, — старик рассеянно осмотрел комнату, словно обдумывая свои дальнейшие слова. — Он мне надоел. Пришёл и стал настаивать, чтобы я спустился вниз к ужину. — Ну, если Вы это сделаете, то Вам придётся выходить постоянно, — сделал свой вывод омежка, — за этой дверью столько всего интересного. — Дорогой мой мальчик, — безразлично пожал плечами старик, — меня в этом мире уже ничего не интересует. — Но Вас интересую я, — улыбнулся Бэкхён, подсаживаясь к старику поближе, — иначе Вы бы за мной не приехали, да? Сонхи посмотрел на мальчишку тёплым взглядом и так же улыбнулся в ответ, потрепал его по волосам. — Ты прав, Бэкки, а теперь возьми вон ту книгу с комода и почитай мне. Помнишь, где мы остановились? — Ага, — омега вскочил на ноги, взял томик любимых стихов деда и с воодушивлением стал читать, стараясь чтобы его голос звучал более выразительно.***
Джунки и Пальён сидели в гостиной. Никто из них не хотел заводить разговор. Оба знали, что ничем хорошим это не закончится. Отношения супругов всегда были напряжёнными, но в последний год положение усугубилось вконец. Каждый сохранял свой брак лишь из соображения своей выгоды. — Сухо! Сухо! — громко выкрикнул альфа и позвонил в маленький колокольчик, призывая дворецкого. Чунмён появился в гостиной уже через минуту, даже не запыхавшись, словно только и ждал приказаний своих господ. С невозмутимым видом дворецкий спросил: — Какие будут распоряжения, господин Пак? — Принеси мне кофе в кабинет, — попросил Пальён, вставая с дивана и направляясь в «своё убежище». — А мне сюда, — повторил просьбу Джунки, — только добавь, пожалуйста, сливок. — Хорошо, — дворецкий поклонился и пошёл давать определённые распоряжения на кухню, за ним последовал Пальён, сворачивая в нужном направлении. Бэкхён как раз вышел из-за угла, чтобы подняться по лестнице на второй этаж, и немного помедлил, когда увидел Джунки перед собой. Опустив голову и взгляд себе под ноги, мальчишка мелкими шажками, стараясь не шуметь, направился по своим делам. Но Джунки всё равно его заметил, жёстко и громко сказал: — Посмотрите, кто тут. Кающийся вор. А ну-ка иди сюда, — мужчина ткнул пальцем рядом с собой, указывая, где именно стоять Бэкхёну. Мальчишка решил не лезть на рожон и молча встал, где ему приказали. — Позволь напомнить, что твоё присутствие тут нежелательно. Может быть, мой свёкр тебя и простил, но не я. Бэкхёна душила обида. Все, кроме Сонхи, относились к нему в этом доме, как к мусору, и приходилось мириться. Но Бэк решил высказаться. Пусть в очень скромной манере, но держать в себе больше не мог. — Тогда позвольте мне тоже сказать. — И что ты хочешь мне поведать? — О том, что Вашему свёкру не за что было меня прощать. Напротив, он даже извинился, потому что я ничего не воровал. Кроме того, у нас с Вами есть общий интерес. — И какой же? — хмыкнул Джунки, скрещивая руки, вставая в позу. — И Вы, и я хотим узнать, кто же на самом деле вор. Если Вы его найдёте, сообщите мне, пожалуйста, — мальчишка уважительно поклонился и таким же быстрым шагом удалился из комнаты, поднимаясь наверх, оставляя Джунки в недоумении.***
Лухан и Сехун прибывали на Карибах уже сутки. Когда альфа понял, что ему не светит отдельный номер и жить он будет вместе с Луханом, очень удивился, но снова не подал виду, наслаждаясь тем, как омега недовольно поджимает губы, раздасадованный, что не увидел реакции у Се. Распоковав свои вещи, Лухан решил переодеться перед прогулкой и, когда снимал с себя одежду, специально не стал закрывать дверь. Старался стягивать с себя рубашку как можно соблазнительнее и развернулся спиной, когда снимал джинсы. Но когда он краем глаза заметил, что Сехун прошёл мимо и даже не взглянул в его комнату, Лухан распсиховался, отшвырнул свои вещи в глубь комнаты. — Да что со мной не так? — пробубнил парень и повалился на кровать, разглядывая потолок. За окном светило яркое солнце, море и белоснежный пляж так и манили к отдыху, но Лухана это не радовало. Немного поразмыслив, парень решил не киснуть раньше времени, ведь у них с Сехуном ещё целых десять дней, а значит, не всё ещё потеряно. Парень вскочил с кровати и принялся рыться в своих вещах. Так как на улице было невозможно жарко, Лу надел лёгкую рубашку из тонкой материи, которая так выгодно подчёркивала бледность его кожи, и короткие хлопковые шорты. Они слонялись по улочкам и местным забегаловкам, ели мороженое на улице. Благо, гид, которого нанял предусмотрительно Сехун, не дал парням заблудиться и показал местную флору и фауну. Лухан заметно расслабился. Сейчас он чувствовал себя как обычный парень, у которого проходит что-то на подобии свидания, и старался наслаждаться каждой минутой. Ему бы хотелось этого самого свидания с продолжением, но о такой привелегии парень пока что только мечтал, надеясь, что всё же ему удастся соблазнить Сехуна. Парни попали на местный рынок, и гид, невысокий коренастый паренёк, посоветовал им посмотреть местное представление, которое проходило в отдаленном поселении. Согласившись, Сехун и Лухан двинулись за своим проводником. Неожиданно с боку от омеги кто-то громко выкрикнул на незнакомом языке, пытаясь всучить ему местную реликвию, которая таковой на самом деле не являлась. Сехун отреагировал молниеносно, мягко, но властно оттолкнув навязчивого продавца от Лухана, притянул того ближе к себе, взял за руку. Омега немного испугался и уже шёл, почти не отлепляясь от альфы, в тайне наслаждаясь его запахом, который явно усилился, но омега не мог знать наверняка от чего именно: от близости Лухана, или же альфе просто стало жарко на таком пекле. В любом случае, Лу это нравилось. Представление прошло без происшествий. Лухан и Сехун сидели под открытым небом, а на самодельной сцене разворачивалась драма двух влюбленных. Ромео и Джульетта в исполнении местного населения получились весьма колоритными и забавными. Хан искренне смеялся, а на некоторых местах утирал слёзы, смущаясь, что Сехун их заметил. Вернулись парни в свой номер ближе к полуночи. Лухан был жутко уставшим и не смог дойти даже до ванной, упал плашмя на свою кровать, так и вырубился. Сехун улыбнулся этой картине, подошёл к омеге, стащил с него уличную одежду, оставляя только в нижнем белье, укрыл простынёй. В номере было жарко. Конечно, был предоставлен весь спектр услуг, но кондиционер альфа не включил сегодня сознательно. Он лишь пошире открыл окна, что были от пола до потолка, и прилёг рядом с Луханом, утыкаясь в его затылок носом. Альфа полежал так минут десять, наслаждаясь тишиной, запахом и его размеренным дыханием. Осторожно погладил кожу на руке, опускаясь на бедро, и, отдёрнув сам себя, встал с кровати, направился в ванную. В отличие от Лухана, Сехуна терзали бессонница и дикая неудовлетворённость. Ему пришлось помогать себе в ванной рукой, а когда альфа вышел, немного освежив свою голову и чресла, улёгся на диван, предварительно постелив на него дополнительный комплект постельного белья.***
Утром следующего для Лухан проснулся первым, осмотрел себя и понял, что он раздет. Разве он успел снять с себя одежду, прежде чем погрузиться в сон? Последнее, что помнил Лу — то, как он повалился на кровать, чувствуя усталость ног и, отдыхая, прокручивал в голове события минувшего дня. А после — темнота. Видимо, он так и уснул. Но сейчас на омеге было лишь нижнее бельё. В голове блестнула мысль, и Лухан, воодушевлённый, вскочил с кровати, выбегая в гостиную, надеясь увидеть бодрствующего Сехуна и поблагодарить за помощь. Парень буквально наткнулся на спящего Се, вальяжно развалившегося на диване, кончики ног не помещались, и поэтому свисали с подлокотника. Простыня, которой был укрыт альфа, совсем сбилась и сползла вниз, оголяя обнажённый торс. Лухан прикусил губу, бесстыдно пялясь на крепкий рельефный живот, равномерно вздымающуюся от дыхания грудную клетку. А потом Лухана осенило. Сехун спит отдельно! Омега по наивности подумал, что одна кровать вынудит альфу улечься рядом, а он просто лёг в гостиной, несмотря на неудобство, не захотел разделить с Луханом ложе. И всё же, он раздел его, а значит, волновался, и это по-прежнему вселяло надежду в омегу. Решив задобрить альфу завтраком в постель, Лу сделал дозвон на ресепшен и отменил завтрак от шеф-повара, решил приготовить всё сам и впечатлить тем самым альфу. Сехун проснулся от жуткого запаха гари и звона посуды. Парень потёр в недоумении глаза, вспоминая, что он в номере отеля и заснул только под утро. — Ай, — послышалось из кухни, и снова звякнуло что-то. Сехун окончательно проснулся, разлепил глаза и направился в сторону шума. Альфе предстала необыкновенно смешная и трогательная одновременно картина. Лухан, одетый лишь в шорты и майку, с взлохмаченными волосами и слегка припухшими глазами колдовал над плитой, но выходило это не слишком удачно, судя по тому, какой бардак стоял на столешнице, а на кухне повисла дымка подгоревшей пищи. — Что ты делаешь? — поинтересовался Сехун, подходя к Лухану, обозревая всё это безобразие на столе. — Я хотел приготовить завтрак для нас двоих, но пока ничего не выходит, — грустно ответил Лу, вышкабливая силиконовой лопаткой подгоревшие яйца со сковороды. — Может быть, я тебе помогу? — спросил альфа и, получив скромный кивок, начал сгребать со стола испорченые вхлам продукты в подставленное мусорное ведро. После этого Сехун обтёр столешницы влажной тряпкой и сполоснул сковороду. Альфа подошёл к холодильнику. — Так, что тут у нас есть? — он открыл дверцу и опешил. — Лухан, я только вчера попросил, чтобы холодильник забили едой, но тут как минимум половины уже нет! — Сначала я хотел приготовить что-то более сложное, даже нашёл подходящий рецепт в интернете, но когда у меня ничего не вышло, решил сготовить самое простое: яичницу, тосты, кофе. Но, как видишь, с яйцами я не дружу. Сехун усмехнулся своим пошлым мыслям и поинтересовался снова: — А ты раньше когда-нибудь готовил, Лухан? Парень отрицательно покачал головой, отвёл расстроеный взгляд. Сехун не стал распекать парня. К тому же, он всё-таки его начальник, а Се — подчинённый. Пускай тут, на отдыхе, они словно негласно поменялись местами, и выглядело это вполне гармонично и как-то даже правильно. — Давай я тебе покажу, как правильно, — улыбнулся Сехун, достав из холодильника последний десяток яиц. Покопавшись ещё немного, альфа выудил оттуда помидоры и сыр. Сехун ловко нарезал помидоры колечками и положил их в сковороду, предваритеьно смазанную маслом. Лухан, как заворожённый, следил за действиями альфы, удивляясь, как в этом человеке могло соединиться столько умений и качеств. Се ловко натёр сыр и разбил яйца, поместив их содержимое в чашу. Когда кружочки помидора зашкворчали на плите, Сехун подозвал к себе Лухана, вручил ему чашу с яйцами и подвёл к сковороде. Встал сзади омеги и стал помогать ему, обхватывая своими руками держащие миску руки Лу, помог вылить сырые яйца в сковороду. — Вот видишь, как всё просто, — улыбнулся Сехун, все ещё стоя позади омеги. Лухан развернул лицо, оглядываясь на альфу. Его лицо было так близко, совсем в каких-то сантиметрах от лица парня. — А теперь всё это хозяйство можно посыпать тёртым сыром, — указал Сехун, кивая на тарелку. Лухан взял самостоятельно её и равномерно посыпал на жарившуюся в сковороде яичницу. — А теперь прикрой крышкой и отставь в сторону. Лухан снова подчинился и понял, как ему приятно именно подчиняться указаниям этого альфы. Он развернулся, облокачиваясь о столешницу. Сехун по-прежнему был на своём месте неприлично близко, но омеге только этого и нужно было. Он понял: либо сейчас, либо он упустит такой прекрасный шанс. — Поцелуй меня, Сехун, — попросил Лу, не сводя взгляда с альфы. Се удивлённо приподнял брови и уже через мгновение опустил взгляд на губы Лу. — Ты действительно этого хочешь? — спросил альфа. — Да, — выдохнул парень, боясь шелохнуться. Сердце в груди выбивало странный ритм. — И тебя не смущает, что я обычный водитель? Альфа без вона за душой, который имеет только заработную плату, которую платит мне твой отец? — Мне всё равно, — тихо, но упрямо ответил Лухан и сам приблизился к губам альфы, аккуратно поцеловал его. Альфа не ответил, а лишь взирал на Лу, пытаясь понять, не шутит ли тот. Но похоже, что нет, и Лухан снова потянулся за поцелуем. Омегу на полпути прервал указательный палец, который Сехун выставил вперёд, прислоняя к губам Лухана. — Думаю, это всего лишь романтический порыв, навеянный тебе этим местом. Ты далеко от дома, совершенно один, с доступным альфой под боком. Красота этого места принуждает к романтике. Завтра ты проснёшься и поймёшь, что совершил ошибку, переспав со своим подчинённым, обычным водителем. Просто проветри голову, Лу, и всё пройдёт. Альфа снисходительно улыбнулся и направился в ванную, на ходу кинув фразу: — Можешь начинать есть без меня. Я позавтракаю позже, — и Сехун скрылся за дверью ванной. Лухан так и стоял какое-то время, смотря в пустоту, понимая, что его только что отшили. Его не хотят. Не желают как омегу. Стало так обидно, что проступили слёзы. Омега пытался взять себя в руки, соскрести последние остатки самолюбия и уважения к себе, но почему-то не выходило. Он сжал до боли кулаки и решительно двинулся к ванной, настежь открыл дверь. Сехун стоял возле зеркала, чистя зубы, и попутно пытался привести мысли в порядок. Он прополоскал рот, наклоняясь над раковиной, зачерпывая рукой поток льющейся тёплой воды, а когда разогнулся, в зеркале за его спиной стоял Лухан. Парень явно был расстроен, это было видно невооружённым взглядом. — Что со мной не так? Я некрасивый? Тебе не нравится мой запах? Не привлекаю, как омега? — упрямо спросил Лу, продолжая сжимать кулаки, что не ускользнуло от внимания Се. — С тобой всё в порядке, — ответил Сехун. Наверное, именно сейчас чаща весов колебалась так сильно, что альфа не знал, что предпринять. С одной стороны, он хотел Лухана, как никого раньше, ещё в первый раз, как только увидел. Он был красивым, нежным, а запах дурманил разум. Нет, он не был истинным для Сехуна, но это нисколько не умаляло чувств Се и то, что он влюбился в этого омегу с первого взгляда. Конечно, характер был из ряда вон капризный и избалованный, но это не пугало альфу. Знал точно: это поправимо. С другой стороны, он боялся, хоть и не показывал виду, что омега воспользуется им и забудет. Выкинет из своей жизни, как ненужный хлам. Он видел, что омегу сжирает сексуальное влечение к нему, но не поддавался на провокацию, желая распалить его ещё сильнее. Надеясь, что это самое влечение перерастёт во что-то большее со стороны омеги. Но Лу никак не выказал влюблённости. Им двигала слепая похоть. Но если не перейти с Луханом на новый уровень отношений, то можно никогда не понять, что он на самом деле чувствует к Сехуну. А для альфы было очень важно понимать, что любят и хотят именно его: как личность, как человека, а не просто как объект с членом. Но если с этими проблемами Сехун мог разобраться, то перед близостью выступала ещё и другая, более значимая, которую следовало озвучить. Прощупать почву, так сказать. — Дело во мне, Лу. Понимаешь, ты очень красивый, утончённый, привыкший к нежности и заботе… — Не делай из меня ванильного мальчика, — обиженно прошипел омега. — Но ты такой и есть. А я… хм… мои пристрастия в сексе специфичны. Думаю, тебя это оттолкнёт. Лухан стал лихорадочно перебирать в голове все возможные варианты, что именно Сехун подразумевал под понятием «специфичный секс» и пришёл к выводу, что его прельщает абсолютно любой из этих вариантов. Сехун не успел произнести и звука, как Лу сократил расстояние и обвил его талию руками, краешком сознания примечая, насколько невероятный запах исходил от Сехуна сейчас. Лу знал его очень хорошо, но сейчас он стал концентрированным. Омега понял: теперь это точно не от жары. Сехун возбудился именно от Лухана. — Не оттолкнёт, — упрямо заговорил парень, — просто трахни меня, Сехун. Слова прозвучали грязно и пошло, а для альфы это был своеобразный зелёный свет для внутренних демонов. Сехун перехватил инициативу в свои руки. Он подтолкнул Лухана к кафельной стене и сжал его шею ладонью, слегка придушив. — Так значит, ты хочешь, чтобы я тебя трахнул? — ухмыльнулся Се, — хорошо. Только потом не говори, что я тебя не предупреждал. Тонкая майка на омеге была разодрана спереди, оголяя нежно-молочную кожу, а шорты приспущены до колен, при этом Сехун не убирал руку с шеи. У Лухана не было возможности возразить или одобрить действия альфы. Он покорно стоял и ждал дальнейших действий. Сехун переместил пальцы с шеи и надавил на челюсть, заставляя рот открыться. Сехун целовал Лухана, как сумасшедший, словно занимался сексом с его ртом, трахая языком, оттягивая и закусывая губы до покраснения. Лухан хотел было взять инициативу и с таким же пылом отвечать, но Се сразу же отстранился и, диким взглядом посмотрев на омегу, заявил: — Я не разрешал тебе действовать, Лу. Пока ты со мной, будешь делать только то, что я разрешу. От этого вкрадчивого сексуального голоса Лу пробрало до костей. Но не от страха, а от нахлынувшего с новой силой возбуждения. Сехун усмехнулся, почуяв сильный запах. — Значит, я не ошибся? Ты заводишься с пол-оборота, когда над тобой имеют власть? Когда тебя подчиняют и прогибают? Открою тебе маленький секрет, Лу. Я обожаю подчинять и проявлять силу и власть, когда дело касается секса. Я сейчас отпущу тебя, но ты должен будешь делать всё, что я тебе прикажу, иначе никакого секса не будет, понятно? Лухан покорно кивнул, закусывая губу, чтобы унять состояние внутреннего трепета. Он не мог поверить в происходящее: все его фантазии оживали? Он грезил о властном любовнике, о жёстком трахе, и уже предвкушал всё это. — Теперь живо в комнату, — скомандовал альфа, и Лухан, спустив с себя до конца шорты и трусы, быстро вышел из ванной, направляясь к кровати, а Се наслаждался видом аккуратного зада парня. — Куда? — альфа скептично изогнул одну бровь, и Лу нерешительно покосился на парня. — Трахаться на удобной мягкой постели? Думаю, ты ещё не заслужил такой роскоши. Омега остановился посередине комнаты на деревянном паркете. Сехун уселся в кресло, расставляя свои длинные ноги, отдал новый приказ: — Ложись и ласкай себя так, чтобы я видел это. Лухан опустился на колени лицом к Сехуну, протянул руку вниз. Между ног уже стоял небольшой, но аккуратный член. Омега начал себя ласкать, проводя ладошкой по стволу, постепенно с каждой фрикцией оголяя головку, на которой блестела смазка. Дыхание Лу стало частым и шумным. Он боялся поднять взгляд на альфу, потому что его топил стыд. Но как бы ни было это вульгарно и непристойно, Лухан хотел продолжения. Когда парень стал стонать в голос, а движения рукой участились, Се понял, что тот близок к разрядке, и властно выкрикнул: — Стоп! Лухан вздрогнул и резко выпустил член из руки. — В коленно-локтевую, — приказал Се, вскакивая с кресла. Лухан выполнил приказ и решился известить своего любовника: — Смазка в тумбочке возле кровати. Сехун обогнул стоящего на коленях омегу, достал баночку лубриканта. Лу лишь услышал сзади себя возню, а потом холодный гель коснулся сжатых мышц ануса. Сехун приспустил свои спортивные штаны, оставаясь полностью одетым. Проникновение пальца в анус было неожиданным, но таким желанным, что омега застонал в голос. Сильное возбуждение разгоняло кровь, Лу боялся, что сердце может не выдержать. То, что началось после растяжки, омега не мог охарактеризовать спокойно и без мата. Его трахали. Не просто занимались сексом, а именно трахали, до боли сжимая упругий зад, оставляя отметины от пальцев, выбивая всё новые стоны растущего дикого удовольствия. Но каждый раз, когда казалось: вот оно, прямо сейчас рванёт, Сехун останавливался, лишь нежно потирая кожу на спине, успокаивая омежку. И последний заход происходил уже на спине. Сехун перевернул Лу, раскладывая его на полу, с силой сжимая запястья. Губы стали блуждать по шее, груди, животу. Они не просто целовали. Они оставляли красные отметины, создавая своеобразный собственный узор. Кожа болезненно горела, анус слегка саднило, а член стал таким твёрдым, что это приносило дискомфорт. Было одно дикое желание — кончить! Вдоволь наигравшись с кожей омеги, Сехун закинул его ноги себе на плечи и без предупреждения резко вошёл в покрасневший анус. Омежка заскулил и стал выгибаться под альфой. — Пожалуйста, — прошептал Лу, открывая затуманенные глаза. — Я хочу кончить. На этот раз Сехун сжалился над парнем. Он увеличил темп и, опустив одну руку, взял член Лухана в ладонь. Хватило нескольких фрикций и секунд, чтобы омега забился в экстазе под ним, хныча, постанывая, закусывая до боли губы, выгибаясь дугой навстречу продолжающимся толчкам. Лухан испачкал свой живот и грудь, и когда альфа понял, что кончит следом, вышел из омеги и излился ему на живот, пачкая уже своей спермой. Оба дышали так рвано и быстро, словно пробежали марафон. Сехун пришёл в себя быстрее, чем омега. Он поднялся на ноги, взял Лухана на руки и отнёс обратно в ванную, укладывая его под душ, смывая остатки их похоти и бурного секса. Лухан не проронил ни слова, пока его мыли. Лишь довольно постанывал. Чувствовал себя маленьким мальчиком, которого обтирают полотенцем и укладывают наконец-то на кровать. На кухне послышались шум и лязг посуды, гудение микроволновки, и уже через десять минут Сехун зашёл с подносом в руках, на котором стояла яичница, что они приготовили несколькими часами ранее. — Поешь, — мягко сказал Сехун, — тебе нужны силы. Не думай, что я остановлюсь на этом. Он нежно поцеловал Лухана в лоб, а омега, несмотря на жуткую усталость, ликовал внутри, предвкушая, что отдых пройдёт именно так, как он и планировал.