***
— Сегодня у тебя начнутся первые уроки этикета, — заявил Сонхи, когда Бэкхён утром зашёл к нему, принеся завтрак в комнату. Мальчишка сначала несколько секунд неотрывно смотрел на старика, осмысливая его слова и вспоминая, что это за уроки и кто их должен проводить, а потом возмущённо поставил поднос на стол, да так сильно, что чашки и тарелки на нём звякнули. Он скрестил руки на груди и, притопывая ногой, насупился. — Не делай такого лица. Я уже позвал к себе Чанёля, и после завтрака мы начнём. — Но я не хочу! Не буду! — мальчишка притопнул ногой, хмуря лоб. Находиться в одной комнате с извращенцем-самцом Бэкхёну не очень-то хотелось, пусть даже ещё с ними будет Сонхи. — А у тебя нет выбора, — безапелляционно заявил дед и мило улыбнулся, показывая тем самым своё отношение к капризам омежки. Бэкхён это сразу заметил, потому что сам порой прибегал к таким хитрым методам в жизни, ставя человека в тупик. — Да вы хитрый лис! — возмущению Бэка не было предела. — И в чём будет состоять моё обучение? Какие уроки может преподать мне ваш внук? Неужели нельзя обойтись только вами и не звать Чанёля? — Ты прав, Бэкхён, — кивнул старик, и Бэкхён уже было обрадовался, как тот добавил, — первые несколько уроков я вполне могу провести сам, но для одного из них нужен напарник. И без Чанёля тут не обойтись. Бэкхён сдулся, как шарик, чувствуя досаду, что невозможно обойтись без участия Пака. Как и обещал Сонхи, после завтрака он стал мучать Бэкхёна, уча его светским манерам и разговорам, словам с вежливым обращением к возможному собеседнику. Но каждое замечание Бэкхён коверкал или же делал неправильно, поэтому Сонхи уже через час занятий с мальчишкой отчаялся и почти опустил руки. Пришлось звать на помощь Чанёля, который так же, как Бэкхён, не горел желанием заниматься перевоспитанием омежки. — Дедушка, а это обязательно? — спросил Пак, заходя в комнату и косясь на Бэкхёна. — Конечно, Чанёль, — улыбнулся дед и, привстав со своего любимого кресла, подошёл к внуку. — Перед тем как вы приступите, у меня будет просьба. Не мог бы ты на своем телефоне найти венский вальс? Знаю, сейчас, с вашими премудрыми устройствами это не проблема. Чанёль подозрительно уставился на деда, медленно достав из кармана свой телефон. — А зачем тебе это? — в голосе Пака сквозило напряжение. Альфа начал догадываться, но не мог знать наверняка, поэтому надеялся, что его обойдёт эта участь, но нет — дед заявил совершенно спокойно. — Как «зачем»? Будешь учить Бэкхёна танцевать. — Что? — одновременно задали вопрос Бэк и Чан. Лица у обоих были сейчас растерянные и немного смущенные. — Вальс — это неотъемлемая часть любого светского приёма. Каждый уважающий себя омежка из высшего общества умеет его танцевать. — Но я же не из высшего общества, — возразил Бэкхён, — я как раз-таки противоположность! — Это не имеет значения, — наступал дед, — я хочу научить тебя всему, что знаю сам. Поэтому, Чанёль, включай! — дед сел снова в кресло и скрестил руки на груди, как бы показывая своей позой, что дальнейшие пререкания бесполезны, и его решение неизменно. Недовольно вздохнув, Чанёль ещё раз посмотрел на Бэка, а через несколько десятков секунд всё же нашёл нужную песню. — Для начала — стал комментировать Сонхи, — партнёры встают друг к другу лицом. Альфа кланяется своему омеге, а омега делает реверанс. Чанёль уж давно понял, что спорить с дедом нет смысла, поэтому просто сделал, как он просил. К слову, Чанёль отлично знал и умел танцевать вальс, но сейчас не было особого желания это делать, тем более, на глазах у деда. Бэкхён вспомнил, что из себя представляет реверанс, и попытался его сделать, но получилось это весьма коряво. Сонхи закатил глаза, но не стал критиковать. — Теперь альфа должен приобнять одной рукой талию омеги и удерживать его от себя на некотором расстоянии, в то время как левые руки обоих партнёров вытягиваются горизонтально. В общем, Чанёль! Почему я должен всё проговаривать?! Ты и сам всё знаешь. Просто покажи Бэкхёну, что да как, основные движения и шаги. К своему удивлению, Чанёль закружил Бэка по комнате, а мальчишка лишь успевал переставлять ноги, сетуя на то, что к концу танца точно отдавит Паку его ласты. Но это нисколько его не расстраивало. Пока мелодия лилась из динамиков телефона, Чанёль продолжал танцевать, замечая, что Бэк практически схватывает всё на лету и с каждой секундой становится гибким и податливым, точно в такт и ритм переставляет ноги. — Бэкхён, во время танца стоит смотреть партнёру в лицо или же чуть в сторону, но никак не на его грудь. Подними взгляд. Бэкхён поднял голову и уставился в красивые, чуть раскосые глаза альфы, которые он уже знал до миллиметра и любил. А этот самый взгляд смотрел прямо, практически не мигая, и когда Пак переместил его на губы Бэкхёна, он рефлекторно сглотнул. Чан и Бэк даже не заметили, как к концу мелодии между их телами почти не осталось того нужного расстояния, а запах Чана усилился. — Наверно, на сегодня хватит, — сказал серьёзно дед, и для Бэка это стало сигналом, что можно ретироваться. — Уроки на сегодня закончены? — хрипло спросил омежка, на что дед кивнул головой, и, не задерживаясь ни на секунду, Бэк вылетел из комнаты, оставляя Сонхи и Чанёля. Чанёль же, несмотря на то, что танец его (и он был уверен, что Бэкхёна тоже) взволновал, быстро взял себя в руки, стал обсуждать со своим дедушкой их совместный бизнес.***
— Я уложил наши вещи в сумку. Всё приготовлено, — сказал Сехун громко, чтобы его было слышно из гостиной в спальне. — Нужно поторапливаться. Но ответа не последовало, и тогда Се прошёл в спальню, замечая, как Лухан, всё ещё не одетый, сидит на кровати и смотрит в пол. — Мы можем опоздать, — уже тише сказал Се и присел на корточки перед Луханом, чтобы заглянуть ему в лицо. — Я не хочу, — тихо проговорил омега, а на глазах блеснули слёзы. — Но мы не можем вечно оставаться тут. Вам нужно вернуться домой, господин Лухан. — Вот! Ты уже начинаешь официально ко мне обращаться, а стоит нам переступить порог дома, как все наши отношения сойдут на нет, и эта неделя покажется мне лишь сном. Сехун огорчённо хмыкнул и посмотрел в сторону. Лу ждал его реакции, ответа, а альфа медлил со словами. Сехун до сих пор был для Лухана одной сплошной загадкой. Он мало говорил и ничего не рассказывал о своих чувствах или переживаниях. Он был альфой, невероятным властным любовником, который мог довести Лухана до полуобморочного состояния. Но всё, что касалось внутреннего мира Се, оставалось за глухой стеной. — А что Вы от меня хотите? — вдруг спросил Сехун. — Хотите, чтобы я заявил о наших отношениях вашим родителям? Чтобы мы начали встречаться официально? На лбу омеги пролегла складка. Он хмурился, вдруг осознав, что это невозможно, неприемлемо. — Как минимум я потеряю работу, и у меня не будет средств к существованию. Вы сами-то готовы раскрыться перед своими родителями и друзьями? Лухан молчал. Ему нечего было ответить. Сехун был прав во всём. Омежка мог бы наплевать на всё и просто наслаждаться новыми отношениями. Но он не мог. Лухан вдруг ясно осознал, что трусит, и не осмелится на такой шаг. Сехун, что наблюдал за Лу всё это время, понял, к какому выводу пришёл омега, и, встав с корточек, уже более холодным и властным тоном сказал: — Господин Лухан, через пятнадцать минут мы должны съехать отсюда. Я буду ждать вас в гостиной. И альфа вышел, не обернувшись. Лухан нехотя поднялся с кровати, поплёлся в ванную. Наводить марафет не было никакого желания, поэтому омега просто умылся, почистил зубы и надел последний комплект одежды, что не был убран в сумку.***
Ближе к полудню на телефон Чанёля поступил звонок от Кая. — Привет, как ты? — начал Кай издалека, а в голове по-прежнему зрел план, как бы вытащить Пака в клуб. Он предполагал, что это будет не сложно. — Нормально, — ответил Чан в трубке, — а ты? — Да так же. — Какие новости? — Никаких особо новостей, всё по-старому… Хотя, на самом деле, новость есть, — заулыбался Кай, но Чанёль этого видеть не мог. — Но не думаю, что она тебя заинтересует. — О чём ты? Давай выкладывай, — в голосе Пака послышался интерес. — Я только что договорился о встрече с потрясающим омежкой. Великолепный, даже не представляешь, какой он. — О-о, — Чанёль явно был удивлён, но обрадован таким известием, — И насколько он хорош? — У него такое удивительно красивое тело. — А он красивый? — Да, как раз в моём вкусе. — Но как же так? — вдруг смутился Чанёль. — У тебя же отношения с Кёнсу?! Ты, что же, решил наставить ему рога? Кай мысленно чертыхнулся, совсем забыв о том, что Чанёль может не клюнуть на приманку, если почует неладное, поэтому Чонин прибег к вранью. — Отношёния с Кёнсу разладились, и мы решили взять тайм-аут на некоторое время. И к тому же, это просто встреча. Проблема заключается в том, что у этого омежки есть друг, по словам, ещё красивее, но он хочет пойти с нами. И я не знаю, кого позвать с собой, чтобы он составил пару его другу. Может, Криса или Минхо… Кай специально задумчиво растягивал слова, чтобы создалось впечатление, что он всерьёз обдумывает вариант с другими альфами-друзьями, кроме Пака. — Зачем тебе звать кого-то, если у тебя есть я? — спросил Чанёль. — Зачем звать Криса? В чём проблема-то? Почему сразу не предложил мне? — голос на том конце провода был немного огорчённый. — Ну, ты серьёзный парень, и ты официально обручён… — Слушай, но я же пока что не замужем. — Отлично, — усмехнулся Кай, рассчитывая именно на эту реакцию, — значит, пойдём на свидание вместе? — Конечно, — уже более весело ответил Чанёль. — Хорошо, но как же Тао? — Давай не будем о нём, ладно? Так где встречаемся? — В La Tugas, как обычно? — Да. Положив трубку, Кай снова усмехнулся. И почему судьба одарила его таким другом, который не может удержать свой член в штанах, когда рядом начинает пахнуть случайным возможным сексом?***
Во время законного перерыва Бэкхёна и Кёнсу. — Нет, я так больше не могу, — захныкал Бэк, утыкаясь лбом в сложенные на столе руки. — Я понимаю, что завтра прилетает господин Лухан, но зачем взваливать на нас столько работы? Из-за дурацких уроков этикета, что устроил мне дед, я теперь должен в два раза быстрее делать уборку. Ему ведь даже невдомёк, что меня никто не освобождал от ежедневных обязанностей. Кёнсу, который присел рядом, был немного раздосадован. Если Бэкхён сейчас откажется от похода в клуб, то старания Кая пойдут насмарку, и придётся снова искать повод свести этих двоих вместе. — Ты действительно сильно устал? — осторожно спросил Су. — Ага, — жалобно пробурчал Бэк, поднимая голову. — Как жаль, а я хотел пригласить тебя в клуб. Мой старый друг позвонил мне и предложил встретиться. Мы давно не виделись, но я не могу пойти один, понимаешь? — Нет, не понимаю, — Бэкхён уставился на Кёнсу, а тот начал нервничать, потому что омеге казалось, что его ложь сейчас написана у него на лбу, и Бэкхён тут же её заметит. — Ну, он альфа. А так как я встречаюсь с Каем, то будет не совсем правильно встречаться наедине с другим альфой, пусть даже он всего лишь друг. Он предложил мне взять кого-то с собой, а он бы, в свою очередь, взял своего друга-альфу. И тогда мы бы все не чувствовали неловкость, а я не испытывал угрызения совести перед Каем. — И? — Бэкхён смотрел испытующе, ожидая дальнейших разъяснений. — Ты пойдёшь со мной! — выпалил Кёнсу, улыбаясь во весь свой рот. — Я? Нет-нет, — отрицательно замахал головой Бэк, откидываясь на спинку стула, на котором сидел, и вытягивая свои стройные ноги вперёд, — у меня нет никакого настроения и желания. Я устал. — Ну пожалуйста… — жалобно пробурчал Дио. — Нет-нет. Их небольшой спор заметил повар и, развернувшись к омежкам, спросил: — Вы что ссоритесь? — Бэк не хочет идти со мной в клуб, — Кёнсу надул свои и без того пухлые губы. — Я слышал, наш молодой господин тоже собирается сегодня в какой-то клуб. Вроде La Tugas называется. Он обсуждал это по телефону с кем-то, спустившись на кухню, чтобы попить. В глазах Бэка блеснули озорство и решимость. — Значит, Чанёль пойдёт на танцы… — проговорил скорее сам себе Бэкхён и задумался, но уже через несколько секунд с решимостью в голосе ответил: — Знаешь, а я, пожалуй, тоже пойду. Надеюсь, этот парень стоящий, и я смогу показать его этому кретину. Ну, если, конечно, мы с Чаном столкнёмся там. — Думаю, столкнётесь, — сказал Кёнсу, улыбаясь и радуясь тому, что их план с Каём прошёл на «ура». Теперь стоило лишь доделать работу, и они с чистой совестью поедут в клуб.***
— Исин, ты убрался в комнате господина Лухана? — спросил Сухо, остановившись в дверях гостиной, смотря, как тот поправляет подушки на диване. Лэй поднял взгляд на дворецкого и спокойно ответил: — Да. — А пыль? Ты её вытер? — Дважды. — Ты уверен? — Я прислуга, и неужели ты думаешь, что я не знаю, как нужно убираться? Чунмён помялся в проёме, не зная, что ещё спросить. Он коротко кивнул и вышел из комнаты. Но на этом дворецкий не закончил. Он спрашивал, комментировал и критиковал уборку Лэя и дальше, преследуя парня почти по пятам. Под конец дня омегу такое поведение вывело из себя, и он, не удержавшись, повысил голос на дворецкого, чего впредь до этого дня никогда не делал. — Чунмён! — с их ссоры это был первый раз, когда Лэй назвал бету по его настоящему имени. — Да что ты прикопался ко мне?! Всё идеально чисто! Если у тебя есть что спросить или сказать личное, то говори! Чунмён немного растерялся, а потом всё же спросил: — Почему ты не пришёл в тот вечер, когда обещал? У Лэя пропал дар речи. Он взирал на бету почти с открытым ртом, но потом, взяв себя в руки, выпалил: — А я должен был, да? Ты не сомневался в том, что Лэй придёт? Думаешь, мне надо от тебя только секс, и я пойду на всё, даже переступлю свою гордость? Хватит с меня таких отношений. Односторонних, по сути. Признаюсь, что раньше вёл себя неправильно и часто встречался с эгоистичными придурками, которых не заботило моё мнение или желания. Я больше так не хочу. Хочу нормальных отношений. С реальными чувствами преданности, заботы, симпатии. Я не претендую на любовь до гроба, но элементарное уважение к партнёру быть должно. Мне жаль, что у нас всё так закончилось. Ты действительно мне нравился, Чунмён… сильно нравился. Но так продолжаться больше не может. Должно что-то поменяться. И я решил начать с себя. А теперь, — Исин обошёл бету, направляясь к двери, — если у тебя больше не осталось претензий по поводу выполненной мной работы, я удалюсь к себе. И омега вышел, оставляя Чунмёна одного в идеально чистой комнате Лухана. Дворецкий не сразу вышел оттуда. Он обдумывал слова, сказанные в порыве гнева и возмущения Исином, и приходил к выводу, что действительно несправедливо и неподобающе относился к омеге. Он всегда гордился своей выдержкой и рациональным подходом ко всему. Что отличался от обычных альф, которые относились к омегам лишь как к средству удовлетворить свою похоть. А сейчас вёл себя подобным образом. Тогда дворецкий подошёл к стационарному телефону, что был в каждой комнате этого дома, и набрал по памяти нужный номер. — Здравствуйте, — вежливо поприветствовал Сухо, — я бы хотел заказать большую корзину цветов с определённой надписью. Это возможно? — после небольшой паузы, которая длилась, пока Сухо выслушивал голос в трубке телефона, он продолжил, — конечно, букет должны доставить именно сегодня вечером, не позднее девяти часов. Я диктую адрес, записывайте…***
Клуб La Tugas встретил Бэкхёна и Кёнсу своим обычным запахом сигарет и разгорячённых тел. Веселье шло вовсю, и в главный зал набилось столько народу, что нельзя было протолкнуться на танцполе. Но Бэк не был бы собой, если бы не растолкал всех и не протиснулся в самый центр. — Ну и где этот твой друг? — почти выкрикнул Бэк, чтобы его услышал Су. Тот поискал глазами вокруг, замечая в отдалении своего альфу, и, улыбнувшись, подал знак. Тогда Кай, взял за локоть Чанёля и, сказав ему что-то на ухо, потащил в центр, туда, где их ждал Кёнсу и ничего не подозревающий Бэкхён. Когда они присоединились к омежкам, Су с невозмутимым видом заявил: — А вот и мой друг! Бэкхён оглянулся. Сзади него стоял улыбающийся Кай и такой же растерянный, как Бэк, Чанёль. — Но это же Кай! — растерянно сказал мальчишка и снова посмотрел на Су. — А это мой друг, — заявил Чонин и вытолкнул Чанёля вперёд так, что он почти столкнулся с Бэкхёном. Чанёль непроизвольно заметил, какой же Бэкхён всё-таки красивый и соблазнительный в такой откровенной одежде, с макияжем на лице, уложенными волосами. Кай и Кенсу отступили вглубь, смешиваясь с толпой, но краем глаза наблюдали за вечно ссорящейся парочкой. Бэкхён отвернулся от Пака и упёр руки в бока. Такой подставы от своего друга он никак не ожидал. Чанёль усмехнулся и, наклонившись прямо к уху Бэка, выпалил: — Думаешь я не понимаю, что ты всё это подстроил, чтобы увидеть меня?! Бэкхён был так сильно возмущён, что, казалось, повалит дым из ушей. Он резко развернулся и со злостью выкрикнул: — Прости, подстроил что? — Эту ловушку. — Я? Подстроил? Чанёлю вдруг стало весело, и он рассмеялся, на что Бэкхён стукнул его по плечу и почти взвизгнул от злости. — Придурок! Какого чёрта ты смеёшься! — Это же твоих рук дело. Ты вечно подстраиваешь мне что-нибудь. Нечего отпираться на этот раз. — Я ничего не подстраивал! Больно надо находиться рядом с извращенцем. — Хочешь скандала? — по прежнему улыбаясь, спросил Пак. Толпа вокруг них сместилась, невольно заставив Чана и Бэк прижаться друг к другу. — Я разобью тебе лицо, кретин, — прошипел мальчишка и, несмотря на шум, знал, что Чан его услышал. — Не верю. — А я тебе его расцарапаю! — и Бэк начал размахивать руками в надежде достичь той цели, которой пугал альфу. Чанёль перехватил руки Бэка, сжимая, не давай достать до лица. — И что теперь? — Бэкхён гордо приподнял подбородок, выдавая свой независимый характер. — Ну что? Ударишь меня? Ну давай! Ты же настоящий альфа! — Ударю, — заявил Чан, — по самому больному месту. Чанёль впился в губы омежки, зажимая руки Бэкхёна выше локтей. Бэкхён среагировал не сразу, но уже через секунду замахал кистями, ударяя Пака в живот, по груди и вообще везде, где получалось достать. Но натиск альфы был таким сильным, а поцелуй с запахом миндаля таким соблазнительным, что сопротивление Бэка стало ослабевать. Омежья сущность начала властвовать, и он стал непроизвольно отвечать на поцелуй. Только тогда Пак отпустил руки Бэка, и мальчишка, обвив шею Чанёля руками, отдался чувствам, отвечая на поцелуй с такой же страстью. Как раз в этот момент быстрая песня сменилась на медленную, и они в кругу танцующих людей бесстыдно целовались, не замечая никого вокруг. Когда дыхания стало нехватать у обоих из-за участившегося сердцебиения и возбуждения, Пак отпустил Бэкхёна, сквозь пелену заметил, как тот с закрытыми глазами несколько раз глубоко вздохнул, а потом, отвернувшись, вытер губы тыльной стороной ладошки, снова повернулся к Паку. — Ты меня поцеловал! — возмутился Бэк. — Ты же этого добивался, чтобы меня подцепить. — Да пошёл ты в задницу, Пак Чанёль! — Как это вульгарно. Чему тебя учил мой дед? Разве таким фразам? Бэкхён не выдержал и снова ударил Пака в грудь, вложив в этот удар всю свою силу, но кажется, она была настолько ничтожно мала, что Чанёль на это даже не отреагировал. — Нет, это ты всё подстроил, чтобы меня соблазнить, вместе со своим другом. Ничего у тебя не выйдет! — Чего ты тут ломаешь драму?! — Придурок! Бэкхён начал расталкивать толпу, продвигаясь к выходу. Он нашёл Кёнсу, который танцевал с Каем весьма вольно, прижимаясь к альфе своим телом. Но даже это не смутило Бэкхёна. Он схватил друга за руку и раздражённо спросил: — Ты едешь домой или как? — Но ведь ещё рано. Мы только пришли. — Как знаешь, — обиженно пробурчал Бэк и двинулся на выход. Кёнсу посмотрел на Кая и с явным сожалением на лице сказал: — Извини, но кажется, я должен пойти с Бэкхёном. Нужно удостовериться, что он в полной безопасности доберётся до дома. — Конечно, — кивнул Кай и, быстро чмокнув омежку в губы, отпустил Кёнсу. Возле клуба всегда стояло много такси и не составило труда двум омегам быстро добраться до дома. Они ехали в полном молчании, и только оказавшись на кухне Бэкхён обиженно посмотрел на Су. — Как ты мог, Кёнсу?! Ты обманул меня! — Прости, Бэкки, — виновато потупил взгляд парень, — мы с Каем подумали, что вам с Чанёлем это пойдёт на пользу, и вы сможете разобраться в своих чувствах и отношениях. Не обижайся, пожалуйста. И признайся, он же тебе нравится. — Ничего он мне не нравится. Не хочу его знать! Этого мудака-извращенца. Не хочу его видеть! Кёнсу улыбнулся. — Ты бы себя только послушал. Ведь нравится же. Бэкхён ещё долго препирался со своим другом, когда приехавший в особняк Чанёль зашёл на кухню, где сидели омежки. Бэкхён встал со стула, заговорил с Паком. — Не беспокойтесь, господин. Завтра я поговорю с вашим дедом. Не очень-то приятно жить в одном доме с маньяком-извращенцем. — Я не маньяк, — грубо ответил альфа. — Да? А как назвать того, кто всё подстроил, а потом сделал вид, что он здесь не причём? — Ничего я не подстроил. Это всё Кай. — Но разве Кай — мой друг? Нет. Он твой. Твой сообщник. — А Кёнсу — твой друг, — Чанёль покосился на Дио, который тихонько сидел на стуле и пытался быть невидимым. — Это я завтра поговорю с дедушкой! Ты невыносим, Бэк, — Чанёль открыл холодильник, вытащил оттуда бутылку воды и вышел из кухни.***
На часах, что светили неоновым светом, было 2:30 ночи, когда Тао разбудил громкий звонок в дверь. Парень нехотя потянулся в кровати и ещё долго не мог понять, что от него хотят. Звонок в дверь повторился, и только тогда Тао встал с кровати, сонно поплёлся открывать дверь. Он, скорее, ожидал увидеть Чанёля, но на пороге стоял Пальён. Вид у мужчины был угрюмый и немного взволнованный. — Что случилось? — Тао и сам не на шутку заволновался. А вдруг что с Чанёлем? — Я поссорился с мужем, — выпалил мужчина, — думаю, это конец. Скорее всего, мы разведёмся. — Это, конечно, всё очень печально, — проговорил парень, который до сих пор был слегка с мутным разумом после сна, — но я-то тут причём? — Мне некуда было больше пойти. — А как же гостиница? — Ты смеёшься? Завтра же будут заголовки, что Пак Пальён ночевал не дома и разные предположения и варианты почему это произошло. — Ну ладно, — Тао пошире приоткрыл дверь, впуская мужчину внутрь и сразу же закрывая за ним. Пальён прошёл в знакомую квартиру омеги и довольно, немного хитро улыбнулся сам себе. — Сварить тебе кофе? — спросил омега. — Да. Чёрный, пожалуйста, и без сливок и сахара… — Я помню, — прервал реплику Пальёна Хуан. — Ну и что же у вас произошло? — спросил омега, усаживаясь на диван напротив альфы, ставя перед ним чашку ароматного напитка. — Джунки мне изменяет. Пальён уставился на Тао, ожидая его реакции, но тот, кажется, ждал продолжения рассказа. — Это немыслимо. Мой муж мне изменяет. Я отчётливо почувствовал запах другого альфы от него. Тао усмехнулся и, откинувшись на спинку мягкого кресла, скрестив руки на груди, посмотрел долгим пронзительным взглядом на мужчину. — Тебя послушать, так ты ангел во плоти. Ты же сам ему всю жизнь изменял! В частности, со мной. — Это совсем другое. Я альфа… — И что?! Альфам можно изменять?! Возмущения Тао не было предела. Он, конечно, сам не без греха, но, пока имел отношения с кем-то, не вёл двойную линию. Хотя с Пальёном всё было чуть-чуть по другому. К этому мужчине Хуана до сих пор тянуло. Он позволил ему себя поцеловать, будучи уже женихом Чанёля. Но на этом всё. — Просто мы другие, — стал объяснять альфа, — в нас бушуют инстинкты, и всерьёз относиться к похождениям налево омега не должен. Тао резко встал с дивана и нервно стал мерить шагами комнату. Он был вкорне несогласен со своим начальником. Рассуждать на эту тему было легко, видимо, когда обсуждался такой объект, как измена нелюбимому мужу, но Тао знал кое-что, что могло заставить альфу посмотреть на эту ситуацию с другой стороны. — А как же та прислуга? Пальён резко взметнул взгляд от чашки с кофе на Хуана. — Какая прислуга? — Прости, но я в курсе твоих юных воздыханий. Знаю, что ты в своё время был сильно влюблён в одного паренька. Вроде бы, он даже был твоим истинным, если не ошибаюсь. — Откуда ты узнал? — в голосе Пальёна звучали стальные нотки. — Не важно. Но вернёмся к обсуждениям: ты ему изменял, пока у вас были отношения? Ты допускал хотя бы мысль, что сможешь иметь секс на стороне в то время, когда он бы ждал тебя дома? Пальён не любил, когда затрагивали эту тему, бередили старые раны. Те времена ушли в небытие, остались лишь отголосками былой мечты. Пальён знал, что, сложись его судьба иначе и если бы он сейчас остался с Донгоном, то его семья была бы именно «семьёй», а не собранием людей, которые живут под одной крышей. Он также был уверен, что ему вряд ли бы захотелось искать приключения на стороне, когда рядом тот, кого он любит. Но альфа отрезвил себя тем, что его жизнь не такая и никогда не станет такой. Поезд уехал. На данный момент альфа имеет то, что имеет: богатую процветающую компанию, большой достаток и влияние в сфере бизнеса, семью и желание хоть как-то восполнить дыру в сердце. С Тао на короткое время у него это получалось. — Это было давно, и я не хочу вспоминать прошлое. Тема закрыта. Тао, в принципе, и ожидал чего-то подобного, ответа, который бы напрочь отрубил все поползновения омеги узнать что-то более конкретное о прошлой жизни Пальёна. Так и произошло. — Ладно. Допивай свой кофе и езжай домой, — коротко бросил Хуан, убирая свою чашку в раковину. — Я останусь у тебя до утра, — так же коротко и властно проговорил Пак. — Нет. Иди к себе. — Но я не могу, иначе мы снова поссоримся. Пожалуйста, позволь сегодня остаться у тебя. Я обещаю, что буду спать на диване и не применю никаких шагов для твоего соблазнения. Обещаю. Хуан недоверчиво посмотрел на Пальёна, осмысливая его просьбу и придя к выводу, что ничего страшного, если он просто переночует, не будет. — Ладно. Но учти, дверь в свою спальню я закрою. — Как знаешь, — ответил мужчина и лёг на диван, вытягивая свои длинные ноги вдоль. Спать, облокотившись головой на жёсткий подлокотник, было неудобно, и Пак попросил: — Подушку хотя бы дай, а то к утру я совсем не буду чувствовать шею. Тао прошёл в спальню, стянул с кровати одну из подушек и, не дойдя до альфы несколько шагов, кинул её Пальёну. Тот сразу подоткнул её себе под голову и сделал вид, что готовится заснуть. Только после этого Хуан прошёл к себе, закрыл плотно дверь и улёгся в кровать. На удивление, парень заснул быстро и крепко. А вот Пальён не спал. Ему нужно было провернуть один свой замысел. Вообще, мужчина не отличался особым коварством или хитростью, но это продумал чётко, собираясь воплотить замысел, и надеялся, что он сработает. Через полчаса после того, как Чанёль улёгся в кровать и уже уснул, на его стационарный телефон в комнате поступил звонок. Альфа приподнял голову над подушкой и уставился на трезвонящий аппарат в желании разбить его вдребезги. Но Чанёль сдержал свой гнев и поднял трубку. — Слушаю, — коротко сказал Пак. — Поезжай к своему жениху, — заговорил неизвестный голос, — и увидишь, что он проводит свою ночь с другим альфой, когда тебя нет. — Кто говорит? — Пак встрепенулся и привстал на локте, окончательно просыпаясь. Но ответа не последовало. в трубке прозвучали гудки. Чанёль посмотрел на часы, которые показывали 5:30 утра. Можно было бы наплевать на звонок, пропустить предупреждение мимо ушей, воспринять это как дурацкий розыгрыш, но Паку уже не спалось. Он встал с кровати, направился в душ, чтобы быстро смыть с себя сонливость, и, одевшись, поехал на квартиру своего жениха.***
Тао по своей привычке вставал рано и сейчас, приготовив завтрак на двоих, он аккуратно сервировал стол и крикнул из кухни погромче, чтобы его было слышно. — Пальён, я приготовил завтрак, иди поешь. Мужчина вышел из ванной, помывшись, надев свою вчерашнюю одежду, но специально не застегнул пуговицы на рубашке, демонстрируя оголёный торс. Тао быстро кинул взгляд на Пальёна, отмечая, что с годами он становится лишь красивее. На животе не было ни грамма жира, а рельефный пресс так и манил провести по нему пальцами. — Я приготовил нехитрый завтрак. Сядь поешь и нужно выдвигаться на работу. Раздался звонок в дверь, Тао обернулся, хмуро взирая на ту самую дверь, пошёл открывать. — Ты кого-то ждёшь? — вслед омеге спросил мужчина. Хуан отрицательно покачал головой. Открыв дверь, Тао увидел Чанёля собственной персоной, и вид у парня был не очень весёлым или же довольным. Альфа хмурился, и, не поприветствовав своего жениха, Чан прошёл в квартиру, не разуваясь. — Привет, дорогой, — немного растерянно сказал Тао, идя следом за Паком-младшим. — Кажется, ты не ожидал меня увидеть сегодня утром, да? — холодно спросил Чанёль, не поворачиваясь к Тао, а проходя по небольшому коридору, направился в ближайшую комнату: кухню. — Признаюсь честно, да. Не ожидал, — растерянно ответил Хуан и чуть не столкнулся со спиной альфы, который застыл в проёме двери, ведущей на кухню. Тао уже предполагал, что именно Чанёль там увидел. Он выглянул из-за плеча Чанёля и сам удостоверился в том, насколько картина перед глазами Чана подозрительная и двусмысленная. За столом сидел Пальён и мирно попивал кофе. Он вальяжно развалился на стуле, демонстрируя свой слегка неряшливый вид и незастёгнутую рубашку. — Сейчас я тебе всё объясню… — начал было Хуан, но его прервал сам Пальён, который улыбнулся сыну. — Привет, Чанёль, — слишком воодушевлённо поздоровался старший альфа с Чаном. Лицо младшего альфы вмиг побелело, а глаза излучали такую ненависть, что стало почти осязаемо холодно. Хуан понял, что ситуация очень неприглядная, и он норовит с минуты на минуту потерять своего жениха. — Отец… — проговорил Чанёль. — Хуан, ты знал, что Чанёль придёт? Почему мне ничего не сказал? — Но я не знал, — ответил Тао и понял, что своим ответом лишь подлил масла в огонь. Парень попятился обратно, не отрывая злого взгляда с отца. Тао понял, что именно сейчас нужно что-то предпринять, и, схватив своего жениха за руку, попытался остановить. — Чанёль подожди. Разреши мне всё объяснить. — Ничего не хочу слышать! — Пак грубо выдернул свою руку из захвата омеги и быстрым шагом вышел из квартиры. Пальён и Хуан остались одни в квартире. Омега медленным шагом прошёл снова на кухню и грустно взглянул на альфу, мирно и безмятежно дожёвывающего свою яичницу. — И ты так спокойно ешь? — А что? Я должен впасть в истерику, когда мой сын по своей же глупости сделал неверные выводы? — Немедленно уходи из моей квартиры, — Тао ткнул пальцем во входную дверь. Мужчина отложил столовые приборы и, встав со стула, застегнул рубашку. Направившись к выходу и проходя мимо Тао, он наклонился, желая поцеловать омегу в щёку, но тот увернулся и посмотрел в сторону, не желая сталкиваться с альфой взглядом. — Спасибо за завтрак. Всё было великолепно. Хуан не ответил. Он молча ждал, когда Пальён выйдет за дверь, и после это запер дверь на ключ.***
Бэкхён в это утро пришёл к Сонхи с чётким желанием покинуть особняк. Он, конечно, будет жутко скучать по деду и своему другу Кёнсу, но жить рядом с Чанёлем становилось всё труднее. И не потому, что тот его постоянно обижал. А потому что сам не был уверен в себе. Даже сквозь обиду Бэкхёну трудно было устоять перед альфой, перед его напором, его волшебными поцелуями. Он так прямо и заявил старику, что собирается уйти, но тот категорично отверг его решение. — Никуда ты отсюда не уйдёшь. — Так будет лучше, господин. — Нет, Бэкки, ты останешься здесь! — старик снова упрямо заявил. Бэкхён грустно, как-то даже обречённо вздохнул. — Но все меня не любят и гонят отсюда. — Кто это «все»? — Да все! Муж Вашего сына, Ваш внук Чанёль, и господин Лухан тоже не особо рад, что я нахожусь тут. Я вроде тех политиков, которых никто не любит, а они всё равно у власти. — Имей в виду, что это мой дом. И с моим мнением им придётся считаться. — Но с Вашим внуком всё очень серьезно. — С Чанёлем? — старик присел в кресло и пригласил жестом Бэкхёна последовать его примеру. Мальчишка так и сделал, стащив последнюю оставшуюся после завтрака на блюдце печенюшку, и зажевал её. — Расскажи мне слово в слово, что у тебя произошло с моим внуком. — Нет, — упрямо заявил Бэк, смущаясь от этого, — лучше не надо. — Рассказывай! — старик повысил голос, вынуждая омежку сдаться. — Случилось так, что… ну… я туда пошёл… он там был… — Не мямли, Бэкки. Омежка поднял смущённый взгляд, а на щеках проступал румянец. — В общем, он меня поцеловал. Глаза старика стали в два раза больше, он приподнялся от спинки кресла, наклонился вперёд, ближе к Бэкхёну. — Поцеловал? — Ага, — кивнул мальчишка, — в губы. — А ты что? — Ну, двинул ему. — И правильно сделал, — кивнул старик, явно одобряя поступок омежки. — Правильно? — Конечно. — Правильно сделал, что ему двинул? -недоверчиво переспросил Бэк, ожидая, что старик сейчас переменит своё мнение и отчитает его за это. Но Сонхи отреагировал в точности противоположно. — Так и надо было! Скажи, что у тебя есть? — уже более спокойно спросил дед. Бэкхён недовольно шикнул. — Что Вы хотите сказать, что у меня есть? — Ну, каков твой капитал? — Да Вы что, — весело заулыбался мальчишка, — у меня одни дыры в карманах. — Ошибаешься, — решительно заявил старик. — Ты что, не понимаешь? — он всплеснул руками и продолжил: — Это для тебя ещё один урок. Омежка должен хранить свою честь. Вот его основной капитал. А что имеет мой внук? Лишь тех, кто уже может сравнивать его с другими альфами. Тех, кого не удивить страстью, любовью и прочим. А ты невинен, и это делает тебя очень привлекательным в глазах моего внука. Видимо, он и захотел тебя поцеловать. Но я немного ушёл от темы. Главное — знай, что твоя честь — это твоя драгоценность, которой ты сам можешь распоряжаться по своему усмотрению. Ты защищался, Бэкхён, когда ударил Пака. Защищал свою честь. Бэкхён даже выпрямил спину, выпятил грудь, чувствуя гордость за свой поступок. Выглядело это, конечно, по-ребячески, но омежка этого не видел. Он лишь был доволен, что его кто-то оценил и одобрил его действия. Если лупить Пака — это весьма хорошее занятие, то Бэк с превеликим удовольствием это будет делать.