***
Чанёль зашёл в офис их компании, чтобы оставить заявление об увольнении и окончательно разорвать нити, что скрепляли его с этим бизнесом. Ему было довольно неприятно, ведь парень вложил много сил, терпения и знаний в некоторые проекты и хотел бы довести их до конца. Но унижаться не хотел. Не столкнуться с Тао, который сидел в приёмной на месте секретаря, было просто невозможно. Чанёль сделал вид, что не замечает его, но омега тут же вскочил со своего места и, обогнув стол, приблизился к Паку. — Чанёль, подожди, — он схватил своего любовника за рукав рубашки, но Пак, и глазом не моргнув, выдернул руку из захвата. — Мне нужно поговорить с отцом, — жёстко ответил Чан, по-прежнему не смотря на Тао. — Он ещё не приехал. — Тогда зайду позже, — Чанёль сделал решительный шаг на выход, но омега преградил ему путь и уже двумя руками схватил Чана. Эти самые руки переместились на шею, желая обратить внимание альфы на себя и припомнить о всех минутах, что они провели вместе, наслаждаясь близостью, но Чанёль словно проснулся из своего холодного оцепенения и резко сбросил ладони Тао. — Нам нужно поговорить! — настойчиво попросил Хуан. — Нет, — ярость Пака хлынула наружу и он наконец посмотрел на своего любовника. — Нам не очем говорить. Ты отличный секретарь, — Чанёль похлопал руками перед лицом парня, говоря с явной издёвкой, намекая на распространённую теорию, что все секретари становятся любовниками своих боссов. — Не говори так. Потом ты будешь жалеть об этом, — Тао обиженно поджал губы. — Я рад, что так вышло. И жалеть ни о чём я не буду, запомни! — Это неправда, — омега отрицательно покачал головой, не веря, что его жених говорит всерьёз. — Не веди себя, как ребёнок, — воскликнул омега, чем ещё больше выбесил Пака из себя. — Это намёк на то, что я на несколько лет младше тебя? Я не ребёнок, — альфа скептически усмехнулся. — Трахаясь со мной ты явно не думал о том, что я ребёнок. И я не слепец. Видел всё своими глазами. — Дай же мне всё объяснить! — Мой отец у тебя не ночевал? Ты это мне хочешь сказать? — Нет. Просто ты не понимаешь… — А не нужно ничего понимать! Хватит делать из меня дурака, Тао. Понимая, что дальнейший разговор бесполезен, Чанёль сунул конверт в руки Тао. — Просто передай это моему отцу, — и Пак вышел из кабинета, оставляя растерянного Хуана одного в приёмной. Омега был в панике. Нужно было что-то срочно предпринимать. Он не мог по такой глупости потерять жениха. Одно дело, если бы он и правда имел связь с Пальёном в то время, когда был с Паком. Но он в этом плане был чист. По вспыльчивому характеру Чанёля он понял, что альфа так просто не поверит ему. Тао собрался с мыслями и стал обдумывать свои дальнейшие шаги.***
— И чем только Чанёль занимался на этой кровати? Вся постель кувырком! — возмутился Кёнсу, встряхивая простынь. — Дрался с подушкой? Бэкхён, что был в комнате вместе со своим другом, взял подушку в руки и, уткнувшись в неё носом, вдохнул поглубже терпкий запах альфы, что так любил. — Тогда я на стороне подушки, — грустно комментировал мальчишка. — Давай тогда ты заправишь её, а я вытру пыль? — Лучше я сам тут всё уберу, а ты иди в другую комнату. Так быстрее получится, — Бэкхён старался говорить спокойным ровным голосом, но Кёнсу хитро улыбнулся, покосившись на друга, понимая, что Бэк просто хочет остаться наедине в «святая святых» альфы, который ему нравился. — Ну, как знаешь, — Су пожал плечами и вышел в открытую дверь. Оставшись один, омежка подошёл к той злополучной полке, на которой стояло фото Чанёля, и взял его в руки, уставился на улыбающееся лицо Пака. Прошлый раз ему такие вольности не сошли с рук, и Тао устроил ему выговор. Мальчишка не мог устоять. Его словно магнитом тянуло к этой фотографии, на которой Чанёль был младше, но уже возмужавшим альфой. А эти кудряшки на его голове сводили с ума. Зная, что поступает неправильно, Бэкхён вытащил из кармана свой старенький кнопочный телефон и на ужаснейшую камеру переснял это фото к себе на мобильник. Хоть так у него будет возможность любоваться Паком когда захочется. Он присел на краешек кровати, продолжая разглядывать фото, когда к нему снова заглянул Кёнсу, желая предупредить, что пошёл относить грязное бельё в прачечную. Он улыбнулся тому, что видит Бэкхёна пялящимся на фото, но уже не хитро, а по-доброму и с грустью. — Ты же любишь этого дурака, — утвердительно сказал Су. Бэкхён так испугался внезапного появления своего друга, что подпрыгнул на месте и живо встал на ноги, пряча фоторамку у себя за спиной. Но поняв, что это не кто иной, как Су, вытащил руку из-за спины. — А вот и нет, не люблю, — грустно пробурчал Бэкхён, тупя взгляд, а потом устало вздохнул и добавил: — Не знаю, Дио. А как проверить, что это любовь? — Ну… раз ты пялишься на его фото и уже не в первый раз, и если целуешься с ним в каждом углу этого дома, это что-то значит. — Я не целуюсь с ним. Это он меня целует. — Может быть, — Кёнсу не хотел давить на друга, но тонко намекнуть должен был, чтобы парень наконец определился в своих чувствах. Потому что даже Су и Каю уже было видно со стороны, что между Паком и Бэкхёном не просто симпатия. Этих двоих влечёт друг к другу с невероятной силой, а это уже побольше, чем просто влюблённость. — Но ты же позволяешь ему это делать, — видя, что Бэкхён готов оспорить высказывание омеги, Дио перебил. — Я имею в виду, что тебя ведь не воротит же от его поцелуев?! Может быть, Пак и нахрапом берёт своё, но неужели тебе это так неприятно? Бэкхён на миг задумался и понял, что ему нечего возразить Кёнсу. Конечно, ему нравились поцелуи Чанёля. Вопреки тому, каким альфа оказался говнюком, со всеми его недостатками и эгоистичным характером самовлюбленного самца Бэкхёна тянуло к нему. Нравился запах Чанёля, его манера говорить, одеваться, его объятия и поцелуи. Да абсолютно всё! Ну, может, кроме характера, на который омега всё равно забивает, когда тот его целует. — Всё равно он мне не пара, — грустно констатировал Бэк, — о таком альфе я не могу даже мечтать. — Почему бы и нет? Мечты ведь никто не запрещал. О них знаешь только ты, и это твоё сокровенное. — Ты что, ослеп, Кёнсу? Разве не видел, какой я? — Бэкхён подразумевал то, что он сирота, оборванец без светского образования, без связей и семьи, без копейки за душой. — Кажется, ты давно не смотрелся в зеркало. Ты же прекрасен, Бэкки. Ты добрый, веселый, отзывчивый. Даже без макияжа и дорогих шмоток выглядишь очень мило. Словно щеночек, которого хочется оберегать и любить. А когда уж в полном боевом раскрасе, да двигаешься под музыку, половина альф на танцполе глотают слюни, смотря на тебя. У Пака губа не дура, раз он запал на тебя и не хочет отпускать. Его жених, конечно, весь такой лощёный, но он и в подмётки тебе не годится. Ведь ты настоящий, без лести и фальши, привлекаешь к себе не только красотой, но и широтой души. От таких комплиментов своего друга у Бэкхёна стало так тепло на душе, что проступили слёзы. Мало людей, кто говорил ему подобные ободряющие слова. Но мальчишка был рад, что такие люди хотя бы есть. — Послушай, что я тебе скажу: вот увидишь, ты выйдешь замуж за богача. Ты достоин этого, а ещё больше достоин любви. Только представь, ты в красивом, модном белом костюме стоишь у алтаря, а вокруг так много людей, и все смотрят и любуются тобой. — Знаешь, Кёнсу, — несмело начал Бэк, — я с детства об этом мечтал. А ещё иметь свою собственную семью: полную, где все любят и заботятся друг о друге. У меня ведь не было семьи. Дио обнял друга так тепло и нежно, вкладывая в эти объятия свою дружескую любовь, как бы подытожил их разговор. — Вот увидишь, Бэкки: твои мечты сбудутся, и я буду стоять в первом ряду и поздравлять тебя с этим. Парни улыбнулись друг другу и, воодушевлённые, пошли снова доделывать свою работу.***
Сухо как раз нёс чай в комнату Хичоля, когда Бэкхён увидел дворецкого. Мальчишка подбежал к нему и, забрав у него поднос, озорно улыбнулся: — Сухо, я сам отнесу это в комнату Хичоля, ладно? — Но… — бета хотел возразить, но его перебил омежка. — Я обещал ему, что буду навещать, и не заходил уже несколько дней. Он может обидеться. — Ну ладно, — Чунмён нехотя открыл дверь своим ключом в комнату, и Бэкхён зашёл внутрь. Молодой альфа сидел в своём кресле возле открытого окна. Его отросшие волосы слегка развевались от ветерка, что дул на лицо Хичолю. И пока альфа не повернулся на шум, Бэкхён вдруг залюбовался правильным профилем альфы, отмечая, что мужчина и правда красив. Более мягкая красота, нежели у Чанёля, что выглядел, как истинный брутальный альфа. Но это даже придавало изюминку Хичолю. Альфа повернул лицо в сторону двери и, увидев Бэкхёна, тут же радостно просиял. По одному только выражению лица можно было понять, как Бэкхёну тут рады. — Это ты?! — не веря в то, что видит, сказал альфа. — Ага, — добродушно ответил Бэк, ставя поднос с чаем на столик рядом с креслом Хичоля. — Прости, что не заглядывал к тебе. Было очень много работы. — Ничего страшного. Я рад, что ты вспомнил обо мне. — А я и не забывал, — весело ответил Бэк и плюхнулся в соседнее кресло, что стояло рядом с Хичолем. — Как продвигаются твои дела? — Бэкхён налил в чашку чая и протянул её альфе. — А как они могут продвигаться? Монотонно и скучно. Я же сижу тут безвылазно. — Ну, я имел в виду твою картину, — он указал на ту, что была недорисована. — Ах, это… — альфа погрустнел, — никак. Но я тут подумал, — вдруг добавил Хичоль, — что ты мог бы выступить в качестве натурщика. Смотрел фильм «Титаник»? — Нет, — Бэк покачал головой, — а что, интересный фильм? — Да. Неплохой. Я бы хотел нарисовать тебя так же, как там. — О-о. Это здорово. Ещё никто не рисовал с меня картину. Хичоль улыбнулся, понимая, какой Бэкхён ещё наивный, и у него проскользнула мысль. — Бэкхён, ты девственник, да? Мальчишка вмиг покраснел и рефлекторно потянулся ладошкой к своей шее, к тому месту, где обычно бывает метка у омег. — Что за нескромные вопросы?! Это моё личное дело, имею я альфу или нет. — Ты девственник, — уже утвердительно проговорил Хичоль. — И что? Это же не порок какой-то. — Я не это имел в виду. Но не важно. Просто ты достоин любви… — Хичоль почти повторил слова Кёнсу. — Я сам не хочу никого любить, — пробурчал Бэкхён, уставившись в окно, на любимые глицинии. — Это почему же? — Потому, — так же тихо пробурчал Бэк. — Ты боишься любить сам, да? Бэкхён лишь качнул головой, продолжая смотреть в окно, не замечая, каким грустным и одновременно влюблённым взглядом смотрит на него Хичоль. — Мой папа очень страдал. Из-за любви. И он не смог этого вынести и умер от тоски. А вдруг… вдруг меня ждёт такая же участь? А я этого не хочу. Хичоль решил не давить на мальчишку и просто начал разговаривать с ним на отдалённые темы. Парни так увлеклись, что не заметили, как грустное настроение покинуло их. Они смеялись и рассказывали друг другу разные моменты из жизни, даже Хичоль на это время забыл о своей трагедии и понял, что рядом с Бэкхёном начинает жить по-настоящему, начинает снова чувствовать то, что запрещал себе, взращивая в сердце лишь ненависть к отцу. Когда Бэкхён собрался уходить, Хичоль его окликнул: — Бэкки, ты не мог бы принести мне печенья? — Но я же его тебе принёс вместе с чаем? — удивился мальчишка. — Да, только всё съел, пока мы разговаривали, — весело улыбнулся альфа. Бэкхён покосился на пустую тарелку, что стояла на подносе, который мальчишка держал в руках и, стушевавшись, смущенно промямлил: — Извини. Обязательно принесу и постараюсь не съесть его по дороге. Альфа уже в голос засмеялся, а Бэк, подхватив его смех, наконец вышел из комнаты.***
Тао решил не мешкать и пошёл со своей проблемой к самому главному члену семьи в доме семейства Пак — к Сонхи. Старик радушно принял омегу. Тот ради приличия поинтересовался здоровьем деда и приступил к самому главному, рассказав о том, как Чанёль разорвал с ним отношения из-за Пальёна. — Что-то я ничего не понимаю, — заключил Сонхи, — ты говоришь, что мой сын провёл ночь с тобой в одной квартире, но не в твоей постели? Тао энергично закивал головой. — Вот именно. Ему было очень плохо и Пальён был в отчаянии. — Почему? Отчего это? — Он поссорился с Джунки. — И провёл ночь с тобой. А ты, что же, его утешал? Тао услышал явный сарказм в интонации старика, но не стал на этом циклиться. — Да. Сначала я просил его уйти, но он настаивал. Сказал, что будет спать на полу, что не будет мешать мне. Но не выгонять же его мне ночью на улицу. — Хуан, — более холодно начал Сонхи, — я не понимаю, зачем ты мне всё это рассказываешь?! — Поверьте мне, Сонхи, с Пальёном у меня ничего нет, — парень говорил искренне, лишь утаив то, что раньше связь была, но старику ведь это не обязательно было знать. На данный момент Тао говорил правду. — Хорошо. Допустим, я тебе верю и вы просто друзья. Ну и? Сонхи прожил долгую жизнь и отлично понимал, что дыма без огня не бывает. Всё не так чисто и прозрачно, как Тао хочет ему показать. Но раз омега пришёл к нему, значит, ему что-то нужно. И старик решил выслушать всё до конца. — На утро появился Чанёль и застал его в моей квартире. Теперь он считает, что у меня с Пальёном что-то есть. — А разве можно его за это винить? — Сонхи встал на сторону своего внука, тем самым смутив Тао. — Прошу вас, Сонхи, поговорите с Чанёлем, скажите ему правду! — Парень, — скептически усмехнулся дед, — я уже давно не вмешиваюсь в чужие дела. Хочу сказать тебе, что убедить Чанёля можешь только ты сам и никто другой. Если мой внук поверит в искренность твоих слов, то он вернётся. Если же нет, то ничьи доводы не переубедят его. Тао понял, что не достиг той цели, за которой приехал в особняк, поэтому нужно было действовать иначе. Он вежливо поблагодарил Сонхи за то, что тот уделил ему внимание, и покинул комнату деда.***
Тао спустился на первый этаж в гостиную, когда там сидели Чанёль и Инхо. Бэкхён в самом углу вытирал пыль с камина и столиков, стараясь не замечать, как на него пялится альфа. Завидев своего жениха, Тао сразу же направился к Паку и присел рядом с ним на диван. — Чанёль, прошу тебя, нам надо поговорить! — Тао старался держать себя в руках и говорить без эмоций, но у него это плохо получалось. — Не о чем нам говорить! Я всё сказал. Чанёль чувствовал такое раздражение в этот момент. В комнате находились два омеги: один — его жених, которого он мог иметь в любое время и который оказался предателем, а второй — мелкий пацан, которого Пак даже не чувствовал из-за средств, но желал, как никого другого, и которого не мог получить, как бы ни старался. А ещё альфа знал, что они с Бэкхёном истинные. Знал и молчал. Старался не напоминать об этом даже себе, потому что от этого становилось ещё хреновее. — Ты ошибаешься, — умоляя, заговорил Тао, — я тебе не изменял. — Меня не интересует, изменял или нет. Знаешь, зачем я зашёл к тебе утром? — Навестить меня? — предположил Хуан, не понимая, к чему ведёт альфа. — Да. Но не за тем, за чем ты подумал, — намекая на интим. Бэкхен старался не слушать разговор этой парочки. Ревность и обида сжигала его изнутри, но он просто усерднее делал свою работу, стараясь хоть так отрешиться от того, что происходило за его спиной. До ужаса неприятно было слушать разборки горе-любовников. — Я решил тогда с тобой расстаться. Спасибо! Ты облегчил мне задачу, — на ходу придумывал Пак, желая поскорее избавиться от навязчивого Тао и вообще свалить из дома. В лучшем случае. — Расстаться? — не веря, отрицательно качая головой, прошептал Хуан. — Я тебе не верю. — Как знаешь. Я понял, что люблю другого, вот почему решил уйти от тебя. Чанёль поймал себя на мысли, что, когда говорил о любви к другому, его разум сразу воспроизвёл образ Бэкхёна, и альфа рефлекторно покосился на мальчишку, который потянулся к дальней полке, и его стройные ноги, обтянутые шортами, так притягательно выглядели. Он хотел Бэкхёна и ничего с этим поделать не мог. Инхо, что сидел в этой же гостиной, лишь молча взирал на разыгрывающуюся перед ним любовную трагедию и улыбался, понимая, насколько ещё парни по-юношески вспыльчивы и несерьёзны. — Не верю. Бред какой-то, — как мантру повторял Хуан. — Ты меня любишь, Чанёль. Я это знаю! — упрямо сказал Тао и встал с дивана, нервно меряя пространство перед диваном шагами. — Ошибаешься! — воскликнул Пак. Их разговор переходил на более высокие тона, и не слышать и не слушать было для Бэкхёна просто невозможно. Но он старательно тёр тряпкой, не поворачиваясь лицом к гостиной, чтобы ненароком не столкнуться со взглядом Чанёля. — Опять ведёшь себя, как ребёнок! — Всё правильно! Я ребёнок! Я младше тебя, да! Вот почему теперь у меня будет жених намного моложе меня самого, совсем юный. Он посмотрел на Бэкхёна и снова перевёл взгляд на Тао, который был явно растерян и не верил в его слова окончательно. — Знаешь, я от него без ума! — выпалил Чан, не кривя душой ни на йоту. — Я тебе не верю! Что это за омежка, о котором ты говоришь?! Я его знаю? — Знаешь! — Чанёль стремительно обогнул диван и быстрыми шагами подошёл к Бэкхёну, резко развернул его лицом к себе и Тао. Глаза второго полезли на лоб, в частности, как и глаза Инхо, который не ожидал такого поворота. — Вот он! — Чанёль поцеловал Бэкхёна в губы, и тот даже выронил тряпку из рук, никак не ожидая таких действий от альфы. Поцелуй был быстрым и коротким. Пак тем самым как бы показывал, кто есть кто, и помечал свою территорию. Бэкхён был в шоке, и это даже слабо сказано. Вот так открыто поцеловать его при своём женихе и дяде было за гранью понимания омежки. — Теперь мой жених — Бэкхён! — Чанёль крепче прижал худое тело омежки к себе одной рукой, властно обнимая того. — Что? — Тао даже усмехнулся, не веря в такую нелепость, не принимая то, что видел и слышал. — Жених? — тихо пробормотал Бэк. — Вот ещё… — он насупился и попытался вырваться из захвата Пака. Но руки альфы крепче сомкнулись на его талии, словно были вылеплены из стали. Чанёль был сильным альфой и при любом случае прибегал к силе, когда нужно было. — Что за чертовщину ты мелешь? — уже вмешался Инхо, первый раз подавая голос. — То, что слышали! Бэкки — мой жених! Мальчишка хотел отрицательно высказаться, но Пак снова поцеловал его в губы, прерывая омежку. — Но это не правда… — пропищал Бэк. И снова поцелуй. — Ничего подобного… — щёки Бэкхёна горели красным румянцем стыда, но даже это не помешало Паку снова его поцеловать, вконец пресекая попытки Бэка отрицать. — Теперь нам не нужно ничего скрывать, Бэкки, — Чанёль взял ладошки омеги в свои огромные ладони, прижимая их к своей груди. Тао, очнувшись от оцепенения и шока, подошёл к парочке, взирая на них, словно на умалишённых, а потом злобно посмотрел на Бэкхёна, совсем так же, как он смотрел на него в комнате Пака, когда устроил выговор Бэку, прошипел сквозь зубы: — Вот этот оборванец? Вот этот грязный неотёсанный мальчишка — твой жених? — Хуан злобно засмеялся, как бы унижая этим самым Бэкхёна и показывая, что не верит во весь этот цирк, устроенный Чаном. Бэкхёна вдруг так сильно задел этот смех, словно пощечина, что до ужаса захотелось отомстить этому напыщенному Тао. И он, быстро глянув на Хуана, посмотрел снова на Чанёля, улыбнулся, сказал: — И правда! Нам теперь не нужно скрываться! — и сам поцеловал Чанёля, встав на цыпочки. Почувствовав губы Бэка на своих, которые тихонько двигались, Чанёль чуть не застонал, настолько это было прекрасно и желанно. Хоть на миг, но Чанёль хотел поверить, что всё это не ложь и не обман.***
Новость о том, что Бэкхён — новоиспечённый жених Чанёля, разлетелась вмиг, и под эту горячо обсуждаемую тему в особняк приехали Сехун и Лухан. Их радушно встретил Сухо, который распорядился отнести багаж в комнату Лухана и распаковать его. — Лу-Лу, — воскликнул Чан, широко открыв свои объятия, на что омега надул губы и недовольно, но всё же обнял Пака в ответ. — Ты начинаешь уподабливаться своему другу Каю? Я не Лу-лу. Я Лухан. — Ну вот, — наигранно обиделся альфа, — только зашёл в дом, а уже бурчишь. Это так не идёт тебе. Я же больше недели не видел тебя. Чанёль, обнимая брата, сразу уловил аромат альфы, который сильно перебивал запах самого Лухана. Да боже мой, от омеги просто разило кем-то! Чан отстранился от брата и внимательно осмотрел того, задерживая внимание на его шее. От Лухана не ускользнул такой пристальный взгляд, и он, стушевавшись, тихо спросил: — Что? — От тебя пахнет, Лу, — вынес свой вердикт старший брат, — ничего не хочешь мне объяснить? — А что тут объяснять? — Лухан чувствовал, что его щёки горят от вынужденной лжи, но по-другому омега не мог. — Сехун же был постоянно со мной. Как моя охрана следовал по пятам. А провести десять дней бок о бок с альфой… тут любой омега пропахнет чужим запахом. — Да? — Чанёль всё равно подозрительно хмурил брови, но уже через несколько секунд морщинки на его лбу разгладились, и уже более весело он спросил: — Так расскажешь мне, как провёл свой отдых? Парни присели на диван в гостиной друг напротив друга. — Я все дни напролёт бездельничал. И самое примечательное, что родителей не было рядом. Только ради бога им не говори! Я конечно их люблю, но порой устаю от опеки. Чанёль усмехнулся. Он понимал своего брата, но только со стороны папы чувствовал порой чрезмерную опеку. Отец же был всегда подчеркнуто холоден со старшим сыном, но Чанёль привык и уже не обращал на это внимание. Лухан во всех красках начал рассказывать о разных моментах своего отдыха и даже не заметил, как через каждое предложение вставляет имя Сехуна: «а вот мы с Сехуном катались на яхте и знаешь, он плавает лучше меня…»; «я пробовал приготовить еду, но у меня кажеться руки растут не из того места, но Сехун исправил ситуацию и на завтрак была восхитительная яичница…» И когда таких «а мы с Сехуном» перевалило за десяток, Чанёль стал снова хмуриться. Лухан смекнул, что практически облажался и с минуты на минуту может выдать свой секрет, брат ведь не дурак, поймёт что к чему. Тогда Лу решил откланяться. — Я устал с дороги, Чан. Давай поговорим за ужином об остальном. Парень встал с дивана, чмокнул старшего брата в щеку и удалился к себе. Но скучать Чанёлю не дали. В комнату вошёл Пальён и грозно глянув на сына, заговорил: - Пройди в кабинет, Чан. Мне нужно с тобой поговорить. Он не стал перечить отцу и без лишних слов встал, последовал за Паком-старшим. Отец начал разговор без лишних церемоний. — Что это ещё за новость о тебе и прислуге? — До тебя тоже дошли слухи да? — усмехнулся Чан. — Тебе весело? А мне вот нет!. Прекращай своё баловство. — Моя личная жизнь это МОЯ личная жизнь, — с нажимом ответил альфа. — Нет, пока ты носишь мою фамилию! Я не желаю видеть позорные заголовки в газете и интернете. думаешь почему я отстранил тебя от проектов? Чанёль скрестил руки на груди и скептически уставился на отца, ожидая его очередной выговор. — Ты не видишь дальше собственного носа. Так же получилось и с Тао. Об упоминании экс-жениха Чанёля тряхнуло такой злостью, что он ненавистным взглядом полоснул по отцу. — А причём тут Тао, — процедил сквозь зубы Чан. — А при том, что будь ты хоть немного рассудительным, то понял, что у нас с ним ничего не было. Разве ты не проводишь в его квартире много времени? Там пахло мной? Чанёль скосил взгляд в сторону задумавшись, отмечая про себя, что действительно запахов не было. — А от самого Тао пахло мной? Или может быть ты видел засосы или метки на его теле? Вот именно, что нет, — заключил старший понимая, как ему приятно поставить сына на место и указать на его несостоятельность и несерьёзность в принятии каких-то решений и это удовольствие даже больше, чем-то, что он мог реально разорвать отношения сына с омегой. — У тебя всё? — холодно спросил Чанёль, не показывая, как он огорчён этим разговором. — Всё, — так же холодно ответил Пальён. — Говорю в последний раз — заканчивай игры с прислугой. Чанёль не ответил и молча вышел из кабинета. Он порылся в кармане своих джинс, доставая телефон, набрал номер Тао.***
Лэй стоял, как вкопанный, уставившись на огромный букет красных роз, что вручил ему посыльный. — Вы наверняка ошиблись, — настаивал на своём омега, — эти цветы не для меня. — Нет, у меня четкие указания доставить данный букет господину Чжан Исину. Лэй ещё раз покосился на огромный букет, который в руках держать было не возможно, поэтому он стоял на столе в кухне, и, заметив записочку, торчащую острым краешком из плотных бутонов алых роз, словно белый маячок. Парень вытянул плотную карточку с перламутровым тиснением и развернул её. «Дорогой Исин.
Хочу извиниться за своё неподобающее поведение и глупую ревность. Надеюсь ты поймёшь и простишь меня. Не хочу оправдываться, но для меня такие отношения новы, поэтому я делаю порой ошибки. Ты мне нравишься Лэй. Нравишься, как никто другой. Понимаю, что бете вроде меня не стоит сильно рассчитывать на благосклонность красивого омеги, но я хочу рискнуть. Постараюсь впредь вести себя достойным тебя. Официально хочу пригласить тебя на свидание со мной сегодня в семь вечера в ресторане «Палермо». Буду ждать и надеятся, что ты дашь мне и нашим отношениям ещё один шанс.С ЛЮБОВЬЮ КИМ ЧУНМЁН.
» На глазах Лэя проступила влага. Он вдруг понял, на сколько общество несправедливо к бетам. Сухо сделал ему такой подарок, какой не делал ни один альфа. Он переступил через свою гордость и первым пошёл на перемирие, а это много значило для Исина. Потом до омеги вдруг дошло и он удивленно и даже немного возмущенно воскликунул: — «Палермо»? Он решил спустить всю свою месячную заработную плату?! Чжан знал на сколько это дорогой и престижный ресторан, поэтому заволновался и попросив доставщика отнести цветы к себе в комнату, принялся рыскать в своём гардеробе. Омега с досадой понял, что у него абсолютно нет подходящей одежды для такого заведения. Стоило потратится и прикупить себе подобающий для сего места костюм. Исину вдруг захотелось этим вечером выглядеть достойно, потрясно, сногсшибательно и он постарается. Когда у парня выдался законный перерыв он пулей поехал в центральный торговый центр и там, в долгих поисках и примерках, которые заняли весь его перерыв, выбрал светло-бежевый костюм идеально сидящий на нем. В меру строгий и модный. Исин выложил за него кругленькую сумму. Благо у омеги были небольшие сбережения. Но парень ни о чем не жалел. Перед выходом из торгового центра, он успел заскочить в салон и записаться на вечер, чтобы уж при полном параде провести свидание с любимым человеком.