***
Чанёлю снился Бэкхён. Даже во сне не было спасения от этого наваждения. Проснувшись на утро, Чанёль первым делом пошёл в душ, но не для того, чтобы смыть с себя запах омеги. Ему срочно нужно было спустить, иначе член грозился взорваться от переизбытка возбуждения и спермы. Обычно в такое время он находил утешение в объятиях Тао. Но сейчас, после того, как Пак попробовал Бэкхёна, конечно, не в полноценном плане, но всё же, стал понимать, что никакой Тао не удовлетворит потребности души и сердца. Выйдя из душевой, Чанёль чувствовал себя посвежевшим и немного остывшим после ночного наваждения. Предстояло навестить офис, снова приступить к своему проекту и разобраться, на каком этапе строительство его бизнес-объекта. На ресепшене альфу встретил Хуан и, завидев своего жениха, сразу кинулся с объятьями. — Чанёль, я так рад тебя видеть. А ещё рад, что ты снова приступишь к работе. Твой папа уже распорядился предоставить тебе документы для просмотра. Тао обнял Чанёля, прильнул к нему непозволительно близко для офисных отношений начальника и подчинённого. Чан поцеловал омегу в щёку, тут же отстранился. — Спасибо, Хуан. Я просмотрю документы у себя в офисе. Принесёшь их мне? — Конечно! — чересчур воодушевлённо откликнулся Тао. Уже через несколько минут, не постучав, Тао вошёл в кабинет своего жениха, положил папку ему на стол, наклонившись так близко, как позволяла столешница, томно проговорил: — Знаешь, мы никогда не шалили в офисе, но знай, я не против. Чанёль поднял недоумённый взгляд на своего жениха. — ДУМАЮ, ЭТО НЕУМЕСТНО СЕЙЧАС. Нужно срочно приступать к делу. Хуан слегка нахмурился, подозрительно поглядывая на Чанёля. — Ты мне отказываешь? Чанёль немного растерялся от прямого вопроса и решил задобрить Тао. — Нет конечно. Просто у меня действительно скопилось много неотложных дел. Давай поговорим обо всём после? — Хорошо, — немного успокоившись, Хуан подмигнул и добавил: — Тогда я жду тебя сегодня вечером у себя. Приготовлю романтический ужин. Отказ не принимается, и не важно, насколько ты будешь уставшим. Поверь, я помогу тебе расслабиться. Омега вышел за дверь с полной уверенностью, что Чанёль приедет к нему, как только освободится. Разве можно отказаться от бешеного необузданного секса со своим женихом даже будучи уставшим? Хуан уже обдумывал, как он устроит их совместный вечер с Чаном, а Чанёль не мог выбросить из головы нежную кожу Бэкхёна, его тёплые губы, пьяные от возбуждения глаза и томные, такие соблазнительные стоны.***
После просмотра документации и отчетов Чанёль был неприятно встревожен. Архитектура здания, а в частности, не несущие балки были изменены от предыдущего проекта на другой, более дешёвый вариант. Не откладывая в долгий ящик, Пак собрался и выдвинулся на строительство объекта. Прораб, бета средних лет, встретил Чана крепким рукопожатием и тревогой в глазах. — Господин Чанёль. Это просто замечательно, что вы приехали. Ваш отец не любит осматривать объекты, а мне необходимо донести до начальства те трудности, с которыми мы столкнулись. — Трудности? Задерживают поставки материала? Или заработную плату не выплачивают вовремя? Чанёль прошёл на стройку, не забыв надеть на голову каску, что требовали нормы безопасности. Прораб повёл его по зданию, поднимаясь наверх. Строительный мусор хрустел под ногами, остатки цемента нещадно пачкали идеально отглаженные брюки и туфли Пака. — Нет, — снова заговорил прораб, — с этим как раз проблем не возникает. Есть другой момент: как только вы перестали на время вести проект и стройки, нам начал поступать цемент от другого производителя и другого качества. Не знаю, насколько он хорош, но на некоторых этажах появились трещины. Это очень опасно. И с каждым новым этажом, что появляется выше, трещин всё больше. Если так и дальше пойдёт, то мне придётся приостановить стройку. Мы пытались залатать их, но это бесполезно. Латаем одни — появляются другие. Теперь Чанёль был встревожен не на шутку. Он собственными глазами видел треснувший бетон в нескольких местах над головой. — Кто дал такое распоряжение? — Не уверен точно, но под каждым документом стоит подпись вашего отца. — Понятно, — хмуро ответил Чанёль. Он сунул руки в карманы, продолжая смотреть на трещины, обходя их со всех сторон. С каждой минутой Чанёль всё сильнее хмурился. Картина была весьма неприглядной. Да что говорить, его детище, которое он начинал с нуля, испохабили, да ещё превратили в место, опасное для жизни. — Я вас понял, — угрюмо ответил Пак, — держите меня на связи, — Чанёль протянул свою личную визитку. — И звоните, когда сочтёте нужным, а я пока попытаюсь разобраться, что к чему. Прораб-бета уважительно пожал руку молодому начальнику и отправился снова по своим делам, а Пак спустился вниз, замечая всё новые трещины то тут то там, уселся в машину и набрал номер своего офиса. На звонок, по своему обычаю, ответил Тао. Чанёль поинтересовался, на своём ли месте отец. Хуан уверил Пака-младшего что Пальён у себя в кабинете. Омега ещё что-то начал говорить совсем не по делу, но Чан даже не стал слушать. Просто нажал кнопку завершения вызова. Альфа также не стал задерживаться на ресепшене, хотя взгляд Тао так и просил обратить на него внимание. Чанёль быстрым шагом прошёл дальше, спиной слыша голос омеги: — У твоего отца важный разговор. — Плевать. Ради такого стоит прерваться. Он резко открыл дверь в кабинет и сделал решительный шаг внутрь, захлопывая дверь за спиной. Важным разговором оказались весьма вольные обжимания с каким-то омегой. Все трое вздрогнули от хлопка двери. Чанёль застыл на месте, а Пальён и его «собеседник» удивлённо развернули головы в сторону Чана. Одного взгляда хватило на то, чтобы Чанёлю вспомнить омегу, которого видел часто на важных приёмах, и, как ему помнилось, он был мужем одного из компаньонов отца. Поспешно извинившись, ещё молодой омега вышел за дверь, бросив через плечо, что они с Пальёном договорят позже. Чанёль проводил его весьма пренебрежительным взглядом, а к новой порции злости на отца подбавился и ещё тот факт, что он уже чуть ли не в открытую изменяет его папе. — Тебя не учили стучать перед тем как войти, сопляк, — повысил голос Пальён. Чанёль немного по-хамски усмехнулся, чего раньше не позволял себе в присутствии отца, но сейчас, казалось, последние капли уважения испарились напрочь. — Не знал, что у тебя с мужем Ли Бома что-то есть. Не думаешь, что наставлять рога своему близкому другу — это подло? Я уж не говорю о том, что ты сам не свободен. — Не суй нос туда, куда не следует, Чан. Моя личная жизнь тебя не касается. — Ах, ну да! — Чанель усмехнулся в голос, но смех со стороны казался ещё более ироничным. — Разве может касаться сына личная жизнь его отца и папы. — Хватит язвить, — рявкнул Пальён. Его всё больше начинал раздражать разговор с Чаном. — Неужели твоя совесть совсем сдохла? — Кто бы говорил о совести. Сам, как последний кобель, увиваешься за любой приглянувшейся задницей! Со сколькими ты уже спал? Даже я в твоём возрасте такого не позволял себе. — А может, стоило? Может, тогда ты бы не вёл себя так отвратительно сейчас со своим мужем и своей семьёй! Ты сравниваешь меня с собой?! Мы слишком разные, отец. Как небо и земля. Я не взял от тебя абсолютно ничего! — И не удивительно, — так же зло усмехнулся Пальён. — Одно дело — гулять направо и налево, когда ты свободен и молод, — продолжил Чанёль, не обращая внимания на слова отца, — другое дело, когда ты замужем. Разве такое допустимо?! — Не твоё собачье дело! Ты не лучше меня! Имея жениха, ты волочишься за прислугой! Оборванцем мальчишкой! Безродным пацаном! Думаешь, твоему жениху это по душе?! — Только вот не трогай сейчас Бэкхёна, понял?! — Чанёль ткнул рукой в сторону отца, чувствуя, как злость закипает ещё сильнее внутри. Все эти разговоры и разборки были такими пошлыми и грязными, что мешать со всем этим имя Бэкхёна было недопустимо и несправедливо по отношению к омеге. Обвинения в сторону Бёна задели Пака, словно отец обозвал его самого. Да, может быть, Бэкхён и не был отполированным до светского лоска омегой, чьи манеры могли потягаться с манерами в его элитном обществе. Но что знал Чанёль наверняка, так это то, что он невинен и чист во всех смыслах. Как физически, так и душевно. — Как ты можешь смотреть на себя в зеркало и не корчиться от отвращения? — Чанёль сделал шаг вперёд к отцу, и выглядело это даже немного угрожающе. — Что у тебя есть в жизни? Что у тебя осталось, кроме семьи, которая не может принести тебе счастья? Ты вечно затыкаешь меня, а свою совесть можешь заткнуть? Или она сдохла совсем? А я смотрел на тебя когда-то… Смотрел с уважением и хотел быть таким же: бизнесменом, влиятельным человеком, примерным семьянином. — Прекрати юродничать! — закричал Пак—старший. — Но это же так! Ты всегда живёшь с кислым лицом. Почему бы тебе не собраться с духом и не изменить свою жизнь?! Сделать счастливыми других и самого себя! — Что ты этим хочешь сказать? — злость Пальёна вдруг поутихла, и он более серьёзно посмотрел на сына. — Разойдись с папой! Раскрой свои карты! Разойдись и оставь его в покое. Ты же наверняка станешь счастливее. Мы не маленькие дети с Луханом. Видим, что ваши отношения — лишь ширма, прикрытие для окружающих. На деле же вы давно уже не супруги. — Ты сказал всё, что хотел? — Пальён уже взял себя в руки, не показывая вида, что слова Чанёль запали в самое сердце, запали острым осколком. — Теперь выметайся из моего кабинета! — Ну уж нет! — Чанёль снова усмехнулся. — Вечно ты меня выпихиваешь отовсюду. У меня есть ещё, что сказать. Чанёль вздохнул поглубже, приводя мысли в порядок. Эта сцена с омегой-любовником отца немного выбила Чана из спокойного равновесия, а то, что ему нужно было затронуть, требовало максимальной сосредоточенности. — Ответь на один вопрос: на стройке ты используешь второсортный цемент? — Не неси чушь, Чанёль, и не докапывайся ко мне по таким мелочам, — отец всплеснул руками, отмахиваясь от обвинений сына. — Это не чушь! — Чан снова повысил голос. — На стройке по стенам пошли трещины! Ты понимаешь, что это может значить? Признайся же! Снова решил сэкономить и смухлевать?! — Да, да! — так же заорал отец. — Мы используем второсортное сырьё, и что? Здание на Чеджу преспокойно стоит и ничего с ним не случилось! Какого хрена ты разводишь панику! На сэкономленные деньги вы все вроде бы не прочь жить так, как живёте сейчас, ни в чём себе не отказывая! — Я не верю собственным ушам, отец, — Чанель смотрел на отца, пытаясь найти оправдание его поступкам и принятым решениям, но не находил. — Есть ведь какие-то рамки, за которые нельзя выходить?! — В бизнесе нет таких рамок, понял?! Я больше не намерен выслушивать твои обвинения! Выйди и закрой за собой дверь! Чанёль понял, что вести разговор с отцом бесполезно. Он мыслил узко, лишь ища выгоду. Другие варианты не рассматривал. Но Чан знал: есть и другие рычаги, через которые можно надавить на отца, поэтому после рабочего дня он наведался к деду, чтобы обсудить с ним сложившуюся сложную ситуацию. Сонхи не воспринял опасения внука несерьёзно. Для него как раз была понятна паника Чана. Старик пообещал переговорить с сыном незамедлительно, и, когда Пальён пришёл по зову папы, Сонхи начал сходу: — Чанёль рассказал мне, как обстоят дела с новым проектом, что он вёл, до того, как ты отстранил сына. Это правда, что ты сделал? Я имею в виду экономию на стройматериалах, а в частности на цементе? Пальён не стал отнекиваться и ответил, как есть. — Правда. — Могу сказать, только то, что ты разочаровал меня со строительством. — Папа, ты совершенно не разбираешься в бизнесе, — возразил альфа. — Зато я разбираюсь в порядочности! — повысил голос дед. — Убери свою скрипку. Я не в настроении слушать эту музыку. Вечно ты меня отчитываешь то за одно, то за другое. Тебе не угодишь. — В итоге ты превратился в точную копию своего отца, которого волновали лишь деньги, — Сонхи огорчённо выдохнул и покачал укоризненно головой. — А чем ты недоволен? Благодаря этому мы хорошо живём, не правда ли? — Это ты называешь хорошей жизнью? — возмутился дед. — Это грязь! — «Грязь» — это слово, которым пользуются бедные, обсуждая богатых, таких, как мы. — Ты не был таким, — Сонхи поубавил тон и говорил уже более спокойно, с большой грустью. Настроение своего папы уловил и сын. Он подошёл к окну, отворачиваясь от старика, уставился на пейзаж заходящего солнца. Его папа — единственный, кто мог разговаривать с ним в подобном тоне: отчитывать и указывать на ошибки при том, что сыну всегда становилось не по себе. — Ты не был таким. Конечно, это любовь делала тебя таким. Пальён покачал головой, не желая воспринимать слова папы близко к сердцу. — Я ещё помню, как я сообщил тебе, что Донук ждёт ребёнка, и ты станешь отцом. Каким ты тогда был счастливым. Пальён прикрыл глаза, на миг возвращаясь в тот самый день. Он помнил так же отчётливо, как и старик. — Любовь тебя возвышала, — добавил дед, и Пак-старший открыл глаза, снова посмотрел вдаль, но не видел перед собой красивый пейзаж. Он видел события, словно и не прошло почти двадцать лет. — Ты был готов обнять весь мир. Готов был пойти на всё. Даже против отца ради любимого омеги. — Ты знаешь, что я говорил с отцом… — тихо ответил Пальён. — Да, да. Мы оба это знаем, но его голос оказался сильнее и заставил тебя замолчать. — Хватит, папа. Хватит меня мучить, — альфа устало выдохнул, и на лбу проступила складка, говорившая о том, насколько эта боль всё ещё жива в нём. — Ты думаешь, что у тебя нет права быть счастливым, но это не так. Все люди совершают ошибки. Альфа покачал головой, без слов соглашаясь с Сонхи. — Мне вполне хорошо. — Не лги. Я-то знаю, как на самом деле обстоят дела. Ты живёшь только ради денег. Приумножил капитал отца вдвое, но какой ценой? Пальён по-прежнему стоял спиной к деду, не смея развернуться и посмотреть ему в глаза, ведь тогда он бы всё понял. А мужчина не хотел показывать, насколько прошлое мучает его до сих пор. — Ты никогда не думал, что есть другие возможности? — О каких возможностях ты говоришь? — Ты можешь найти своего сына. Сына от единственного омеги, которого любил по-настоящему. Вот твоя возможность всё исправить. Старик замолчал. Он видел, как поникли плечи его сына. Пальён ещё постоял какое-то время в тишине, а потом без слов вышел из комнаты деда.***
Чанёль как раз поднялся на второй этаж, когда заметил Бэкхёна, что вышел из комнаты Хичоля и направился в противоположную сторону. Пака задевал тот факт, что мальчишка общается с его двоюродным братом и общается довольно хорошо, и, когда Бэк скрылся за поворотом, Чан подошёл к двери Хичоля, постучал. — Бэк, ты что-то быстро, — ответил Хичоль и смутился, увидев на пороге вовсе не омегу, а Чанёля. — Привет, брат, — начал Чанёль и вдруг понял, что выглядит глупо в своих собственных глазах, заводя этот разговор, но внутри гложило чувство ревности, а посему альфа поступал так, потакая своей сущности. — Привет, — ответил Хичоль. Он по-братски любил своего брата, но в последнее время мог воспринимать того лишь как соперника. — Послушай, не хочу показаться навязчивым, но должен обсудить с тобой весьма личное. Я вижу, что ты сблизился с Бэкхёном… — Да. И что? — Хичоль выжидал, что же дальше скажет брат. — Нуу… не могу отрицать, что Бэкки весьма симпатичный… У него соблазнительная фигура, игривый заводной характер, но… — Чанёль не знал, как подвести к главному, а посему немного волновался. — Но? — переспросил Хичоль, слегка поджав в раздражении губы. — Но я тоже… как бы выразиться… хм… — К чему ты клонишь? — уже более угрюмо спросил Хичоль. — Ну-у, разве Бэкки твоего формата? То есть, конечно, разок с ним было бы неплохо… — Забудь про свой разок, — брат наконец понял, к чему ведёт Пак, и разозлился. — Бэкки может осчастливить кого угодно. — Перестань, — фыркнул Чан, скрывая поднимающуюся волну горькой ревности за несерьёзным, легкомысленным тоном. — Что «перестань»? Я люблю Бэкки, — продолжил Хичоль, сжимая ладони в кулаки на своих коленях. — Нет, ты не можешь, — выпалил Пак в ответ. — Почему это не могу? И правда, почему Хичоль не мог влюбиться в Бэкхёна?! Скорее, Чан не хотел этого, и не мог принять сам факт, что кто-то смотрит на его Бэкхёна по-особенному, любя его и желая. — Ну… — Пак подбирал слова, пытаясь отрезвить мысли от ревности, что по-прежнему горела внутри, — он же прислуга. — И что? Думаешь, меня это волнует? Посмотри на меня! Я пережил в своей жизни трагедию. Потерял близких себе людей. Теперь уже смотрю на многие вещи по-другому, и, поверь, социальный статус омеги меня волнует меньше всего. Чанёль встал с кресла, на котором до этого момента сидел, чтобы быть ближе к своему собеседнику, и сделал круг по комнате, зарываясь пятернёй в волосы, откидывая их со лба. Он не знал, какие ещё доводы привести Хичолю, чтобы он не имел виды на Бэкка. Внутри Пака говорила собственническая натура альфы, но показать этого в открытую Чанёль не мог. В сию секунду в комнату постучали и на пороге объявился сам обсуждаемый объект. Бэкхён, по своему, обычаю зашёл без приглашения в комнату, а когда прикрыл дверь за собой, только тогда понял и увидел, что Хичоль не один. Чанёль был там и удивлённо смотрел на мальчишку, развернувшись в полоборота. — Ой, простите. Вы, наверно, разговаривали, а я помешал, — Бэк перебегал взглядом с одного альфы на другого. Атмосфера между ними была напряжённая, судя по их лицам. Но Хичоль улыбнулся и решил прояснить ситуацию. — Не помешал. Мы как раз с моим братом обсуждали тебя. — Меня? — мальчишка удивленно ткнул указательным пальцем себе в грудь. — Да. Я признался Чанёлю, что люблю тебя, — вот так просто сказал парень, смотря Бэку в глаза. — Он мой брат, и нет смысла скрывать от него это. — Слушай, Бэкки, не верь ему, — раздражённо начал Пак, чем удивил как Хичоля, так и Бэкхёна. — Ты же не можешь говорить это серьёзно?! — обратился уже Чан к Хичолю, как бы утверждая и спрашивая одновременно. — Отчего же?! Я вполне серьёзен, — кулаки на коленях двоюродного брата сжались ещё сильнее. Бэкхёна задел тон Пака, и он, выпятив по своему обычаю подбородок и уткнув руки в бока, заявил, смотря прямо в глаза Чанёлю. — Почему это он не может говорить серьёзно, когда дело касается меня?! — Мы одна семья, и я знаю. — К твоему сведению, мы совершенно разные, — уточнил Хичоль, — и к омегам относимся по-разному. — Но Бэкки — прислуга, а ты, Хичоль… Чанёль не успел договорить. Бэк перебил, подойдя ближе. — Прислуга? И что? Кажется, мы снова заводим один и тот же разговор. Работа прислуги не проказа и не грязь! — Не утрируй, Бэкки, я не это имел в виду… Хичоль смотрел со стороны, как ругается его брат с омегой и не знал, как вмешаться. Бэкки так рьяно защищал свою честь, вызывая за это гордость. — Знаешь, Чанёль, ты взлетел так высоко, что не хочешь посмотреть, что там, внизу. Опустись на землю, пока не упал и не разбил себе нос! Хичоль весело усмехнулся. — Бэкки, ты просто сделал его рентгеновский снимок. Омега фыркнул и вышел за дверь. Чанёль не стал больше обсуждать с братом их отношения с Бэкки. Ему важнее было сейчас переговорить с омегой с глазу на глаз. И, не дожидаясь, когда мальчишка уйдёт далеко, даже не попрощавшись с Хичолем, быстрым шагом вышел следом. — А ну погоди, — Пак схватил Бэкхёна за локоть, останавливая на ходу. — Чего ты меня хватаешь?! Хватай своего жениха! Не желая обсуждать с Бэком сложившуюся ситуацию в коридоре, где ненароком их смогут увидеть или услышать, Чанёль сгрёб в охапку омегу и почти волоком затолкал к себе в комнату. — Да что же это такое! Хватит меня тискать, я тебе не игрушка. — Не воспринимай слова Хичоля всерьёз, — Чанёль закрыл собой выход, чтобы Бэк не выскользнул за дверь при первой же возможности. — К твоему сведению, все слова Хичоля я воспринимаю всерьёз, — Бэкхён подошёл ближе, возмущённо выпятив грудь, и вспомнил об одном интересном разговоре, что был между ним и Хичолем, решил подлить масла в огонь, прощупать, так сказать почву, а возможно, и просто позлить Пака. — К тому же, если ты ещё не знаешь, я буду позировать твоему брату. — Это не моё дело, — отмахнулся от слов Бэка Чанёль, всплеснув рукой, и отошёл от двери. — Позировать голым, — добавил омежка, стараясь скрыть свою усмешку. — Не-ет! — Чанёль развернулся к Бэкхёну. Лицо пылало от возмущения. — Ни за что! Я тебе запрещаю! — Почему это?! — Потому! — воскликнул Пак. — Раз ты можешь гулять полуголым, бегая за мной, а мне что, нельзя? — воскликнул Бэк. — К тому же, это искусство. — Это разные вещи — ты и я. Ты омега, и омегам нельзя вот так просто раздеваться перед альфой. — Какой-то бред несёшь! — Бэкхён развернулся и решительно вышел из комнаты. Но Пак снова последовал за мальчишкой. — Я ещё не договорил! — Ну что ещё! — Бэк топнул возмущённо ногой, и было плевать, что они в коридоре, где их могут услышать. — То, что я сказал брату, не имело отношения к тому, что ты прислуга. — Почему? Чанёль бы и рад был сказать, что им двигало на самом деле, но не мог, поэтому стал придумывать на ходу. — Просто ты не будешь счастлив с человеком, прикованным к инвалидному креслу! Бэкхён мысленно усмехнулся. Он-то знал, что Хичоль полностью здоров. Как же ему хотелось позлить Чанёля ещё больше. — Если ты намекаешь на интим, то есть много разных способов доставить удовольствие своему супругу. Одному из этих способов ты меня уже научил, — Бэк намекал на то, что было между ними в парке, возле беседки. — Поверь, меня не смущает, что Хичоль — калека. Радуясь, что достиг своей цели и разозлил Чана, о чём говорили его сжатые челюсти, мальчишка двинулся по коридору, желая скорее приступить к своим обязанностям. Чанёлю нечего было ответить или возразить, да и слова были уже лишними. Альфа в очередной раз прижал мальчишку к стене и поцеловал его, не спрашивая разрешения, а беря своё. Как бы ставя печать принадлежности себе и никому другому. Поцелуй длился недолго. Бэкхён оттолкнул Пака от себя, но на деле омежке удалось лишь на немного отстранить их лица друг от друга. — Никто не сможет подарить тебе такие же ощущения, кроме меня, Бэк. Никто. Мальчишка знал, о чём говорит Чанёль. Он был прав в этом. Поглубже вздохнув, Бэкхён развернул лицо в сторону. — У вас есть жених, господин, — тихо сказал омежка. — Да что ты заладил: «жених», «жених»! — А что? Это не важный момент? Для меня вот — очень! Бэкхён скинул руки Пака, которые до сих пор лежали на плечах у омеги, и пошёл вперёд, к лестнице, что вела на первый этаж. Чанёль остался стоять на месте, смотря мальчишке вслед. Ни Чанёль, ни Бэкхён не заметили, что Хичоль наблюдал за ними в приоткрытую щель своей двери.***
Чан не хотел, наверно, впервые в жизни ехать к Тао. Но они договорились о встрече у него дома, и разбирать разбор полётов Паку, как последствие его игнора, ой как не хотелось. Хуан встретил своего жениха у порога, целуя в губы, приглашая к столу, на котором уже красиво была сервирована посуда, а из смежной кухни с залом доносился приятный аромат свежей пищи. Пока парни ели, Тао почти всё время пытался разрядить обстановку, замечая, что его жених в странном, отрешённом состоянии. Чанёль поддерживал разговор, как только мог, в основном переводя его на темы, касающиеся бизнеса и их компании. Когда с едой было покончено, Хуан направился в ванную, подготовить себя к сексу, а когда вышел в предвкушении бурной ночи, Чанёль уже спал на кровати, даже не раздевшись. Парень слегка огорчился, но утешил себя мыслью, что не всегда им безустали трахаться. Видимо, Чанёль действительно сильно устал. К тому же, Чан, спящий на его кровати, обняв подушку, выглядел по-домашнему уютно, и не хотелось его тормошить. Поэтому Тао убрал посуду со стола, разделся и лёг рядом. Заснуть было сложнее, ведь он уже настроился. Ко всему, Хуана тревожило внутри странное предчувствие, что что-то меняется в их отношениях и, как бы он ни оправдывал Чанёля, меняется не в лучшую сторону. Если такое непонятное отношение и поведение продолжится, Хуан вынужден будет принять меры. Какие? Он сам ещё не знал точно, но сделает всё, чтобы удержать своё положение жениха Чана, и не важно, какой ценой достанется это парню.***
Утром, проявив всю свою настойчивость, Хуан буквально ещё спящего Чанёля возбудил, прибегая к минету, а потом, оседлав парня, закончил всё сам. Чан лишь улыбнулся и поблагодарил парня за такое бурное утро, выпил чашку кофе и выдвинулся в офис вместе с Хуаном. И вроде бы, всё было нормально, но чувство тревоги не отпускало Тао. Чанёль сосредоточенно работал над проектом. В очередной раз поссорился с отцом в офисе, и, когда рабочий день практически закончился, Чанёль уехал домой один, быстро попрощавшись со своим женихом. Тао, не долго думая, прошёл в офис к Пальёну, и, прислонившись спиной к двери, скрестил руки. — В последнее время я только и слышу, как вы с Чанёлем ругаетесь, — укоризненно пожурил своего начальника Хуан, зная, что это сойдёт ему с рук. — У нас разные взгляды на то, как нужно вести бизнес, — спокойно ответил Пальён. — Видимо, ты совсем забыл, какой завтра день?! — И какой же? — Завтра Рождество! Ты должен был подготовить подарки для своих родных, в том числе и Чанёлю. Но вместе этого ты без конца ссоришься с сыном. На лбу Пака-старшего пролегла складка. Он совсем забыл про надвигающиеся праздники. — Закажу подарки через интернет, — устало ответил мужчина и тут же добавил, — а что хочешь ты? — Зачем ты спрашиваешь, Пальён? Ты всё равно не сможешь дать мне этого. Мужчина последовал примеру своего экс-любовника: присел на столешницу лицом к Тао и так же скрестил руки на груди. — Может, всё же это в моих силах? — решил выведать альфа. — Ты сможешь развестись с Джунки и быть со мной официально? Мужчина горько усмехнулся и отвёл взгляд в сторону. — Знаешь ведь, что не могу. — Тогда и не спрашивай меня больше о таком. Парень вышел из офиса, а Пальён нехотя поднял трубку стационарного телефона, заказывая цветы для своих омег к завтрашнему празднику.***
Бэкхён подсчитывал свои крохи в кошельке и понимал, что ему не хватит этого на подарки для детей из приюта. Он сетовал на то, что не получил ещё гонорар со своего выступления в клубе. А этой суммы вполне бы хватило осуществить мечту Бёна. Живя в приюте, он и остальные получали подарки от разных социальных служб и благотворительности. Разве на детей вроде него тратились? Дарились исключительно никому ненужные безделушки дешёвого китайского производства или же канцтовары, которые и подарком-то с натяжкой можно было назвать. Любой ребёнок из приюта мечтал о красивой игрушке в подарочной коробке, которую рекламируют по всем детским каналам. Нужно было срочно занимать деньги в долг. Но у кого? Кёнсу, как и Бэкхён, получал жалование, едва хватающее на повседневные нужды и оплату курсов актёрского мастерства. Чондэ и подавно не имел и гроша за душой. Оставался только один человек, с которым Бэк «общался» и у которого точно было не пусто в кошельке. Поднявшись на второй этаж прямо перед сном, Бэкхён тихонько постучал в дверь Пак Чанёля и, не дождавшись ответа, приоткрыл её, заглянул внутрь. Чанёль сидел за своим рабочим столом, боком к двери, копался в бумагах и своём ноутбуке. — Разве можно входить без разрешения? — угрюмо сказал Пак, не поворачивая головы в сторону мальчишки. — Прости, но раз уж я тут… Чанёль устало облокотился на спинку стула и выдохнул. — Горбатого могила исправит. — Что это значит? — Бэкхён видел, что у Чана явно нет настроения, и он чем-то расстроен. А раз альфа до сих пор копался в документах, значит, расстроил его явно не Бэкхён. Поэтому, несмотря на хмурый взгляд, приободрившись, Бэкхён начал излагать свою просьбу. — Прости, что отвлекаю, но не мог бы ты занять мне немного денег до зарплаты? — Что? — брови Чана медленно поползли вверх от удивления, но хмурое выражение не изменилось. — Ну… денег… до зарплаты… Чанёль встал со стула, не выключая ноутбук, повернулся лицом к Бэкхёну, засунул руки в карманы домашних штанов. — Я поражаюсь тебе, Бэкхён. Ты вваливаешься ко мне в комнату, отвлекаешь от весьма важных дел и требуешь денег?! Надеюсь, толчком к такому нахальному поведению не послужило то, что было между нами. Я тебя не принуждал. Всё весёлое настроение мальчишки улетучилось вмиг. Внутри снова стал нарастать ком обиды, который скапливался в горле горечью. — Причём тут это вообще? Я хотел сделать подарки ребятам из приюта. — А может попросишь своего новоявленного хорошего друга? Он-то тебе точно не откажет, — съязвил Пак, раздражённо дёрнув подбородком. — Ты о ком? — О Хичоле. Бэкхён поджал губы и опустил взгляд в пол. Он несколько секунд раздумывал и всё же спросил: — Так, значит, ты мне отказываешь? — Ага, — равнодушно ответил Чанёль, хотя внутри всё клокотало от непонятной обиды и, как подозревал альфа, от ревности. Тогда Бэкхён холодно посмотрел на Пака и серьёзно отчеканил: — Дай Бог Вам, господин, никогда не оперировать сердце. — Это почему же? — удивился Чанёль такой смене темы, но Бэк продолжил. — Да потому! — повысил голос омежка, — потому что у вас, господин Пак Чанёль, его попросту не найдут! Бэкхён развернулся и вышел за дверь, при этом хлопнув ей так, что, казалось, декоративная штукатурка поотваливается. Чанёль остался в одиночестве. Всё складывалось не так, как он хотел и планировал. Из-за глупой ревности альфа снова нагрубил мальчишке, когда их отношения вот-вот должны были перейти на новый уровень. Стоило исправить ситуацию, но как? Поразмыслив, Чанёль нашёл выход, но не был уверен, что его родные одобрят поступок Чана. Но с другой стороны, расположение Бэкхёна ему сейчас было гораздо важнее. Чанёль собрался с духом и отправился в комнату своего деда, пока тот ещё не лёг спать. Чанёль знал наверняка: уж Сонхи-то точно его поддержит.