Wild Angel

Бэкхён был измотан. Мало того, что его истощил тот скандал с женихом Чанёля, так ещё и Джунки, видимо, захотел оторваться на нём, взвалив на хилые омежьи плечи дополнительное задание. Мальчишка лежал на кровати в позе звёздочки и жалобно стонал, уткнувшись лицом в подушку. Одна мысль грела: Чанёль заступился сегодня за него, а это много значило для омеги. Но он прекрасно отдавал себе отчёт, что много значило, скорее, для него, а не для самого Чана. Вполне возможно, что альфа сделал это отнюдь не ведомый романтическим настроением или каким-то особым отношением к Бёну. Скорее всего, это был лишь жест справедливости, ведь, как ни крути и каких поблажек ни давай Тао, но даже со стороны было видно: жених Пака перешёл все границы. Кёнсу вышел из душевой, закутанный в махровый халат, вытирая мокрую голову таким же белоснежным полотенцем. Лэй, что сегодня был в комнате, поднял глаза и, отложив свой телефон, спросил: — Ванная свободна? — Ага, — приглушённо буркнул Дио из вороха полотенца, что скрывал его лицо. — Бэк, ты не против, если после Кёнсу душ приму я? — Угу, — так же приглушённо подал голос омежка. Чжан встал с кровати, прихватил чистое нижнее бельё и скрылся за внутренней дверью. Кёнсу без разрешения уселся на ту же кровать, где от усталости помирал самый младший, и, похлопав его по спине, спросил: — Устал? — Чертовски, — всё так же сонно буркнул Бэкхён, — ты знаешь про скандал, что учудил жених Чанёля? — Скорее, это ты учудил, — усмехнулся друг, откидывая влажное полотенце в конец своей кровати. — Хэй, я лишь отстаивал свою честь! — возмутился тот, приподнимая слегка голову от подушки. — Кстати, забыл у тебя спросить, как ты провёл вечер с Каем? Дио вмиг зарделся и смущённо прикусил губы, но на лице было написано такое довольство, что всё было и без слов понятно. — Вижу, что отлично, — заключил Бэкхён, — я так рад за тебя, Су. — Ты не представляешь, какой шикарный номер снял для нас Чонин. Мне не хотелось оттуда уходить. Словно попал в свою, персональную сказку. Такие шикарные номера я видел лишь на картинках в журналах. Представляешь, там был даже бассейн, личный, располагающийся прямо на балконе. — Оу, — глаза Бэкхёна загорелись, и он, сев в кровати, скрестив ноги по-турецки, принялся внимательно слушать своего друга. — А перед тем, как подняться в номер, мы обедали в ресторане… — Кёнсу вдруг замолчал, на лбу пролегла хмурая складка, и парень слегка занервничал. — Что такое, Су? — спросил Бэк, замечая, как переменился его друг. — Был один инцидент, — продолжил омега, теребя штанину своей пижамы, опуская глаза. Бэкхён напрягся. — Инцидент? — Кай об этом не знает, и прошу тебя ему не рассказывать. Бэкхён понятливо кивнул и снова внимательно принялся выслушивать Дио. — Пообедав, мы двинулись к лифту, минуя соседние столики. И надо же было именно в этот момент встретить в этом самом ресторане друзей семьи Чонина. Богатые, воспитанные люди, впрочем, наверно, как и все в окружении Кая. Он представил меня им, и всё бы ничего — семейная пара вежливо поздоровались, но потом… — омежка опять замялся и, обречённо вздохнув, заговорил снова, — Кай отлучился на минутку, а эти двое… они не заметили меня, но я слышал всё, что те говорили обо мне: про то, как я одет, и что Чонин со мной лишь для развлечения. Знаешь, Бэкки, было так обидно. Я ведь и сам допускаю такую мысль, что я Каю не пара. — Что ты такое говоришь! — возмутился Бэкхён, выпрямившись в спине, упирая руки в бока. — Су, ты замечательный! Кай — твоя истинная пара! Вы созданы друг для друга! Видно же, что Чонин без ума от тебя. — Да, но… — Кёнсу по-прежнему теребил штанину и обдумывал свои слова, — мы слишком разные. Я боюсь, что, когда придёт время, то социальный статус всё равно прогнёт нас под свои рамки. Слишком далеко мы друг от друга. Мы выстроили мост между пропастью, но он слишком шаткий. Ходим по нему, как по лезвию ножа. А я… я стараюсь наслаждаться каждой минутой, проведённой с ним, понимая, что один неверный шаг, и этот мост рухнет. И вот когда я об этом задумываюсь, мне становится очень страшно. — Су, я понимаю твои опасения, но, может быть, ты преувеличиваешь? — Не преувеличиваю, Бэкки, — омежка снова рвано вздохнул, желая скрыть переполнявшее его чувство безысходности, но Бэк всё равно видел, как Су сейчас тяжело. — Моя семья — это не то, чем можно гордиться. Мало того… — Дио поднял взгляд, вглядываясь в потолок, роясь в своих мыслях и воспоминаниях, а потом на его лице промелькнул реальный страх, и он решился посмотреть на друга. — Хочу забыть о них. Забыть и не вспоминать. Словно я, как ты, вырос без родителей, в детдоме. Поверь, так было бы для меня лучше. Бэкхён впервые видел Кёнсу таким расстроенным и испуганным. Он потянулся к другу и вытер своей ладонью слезу, что скатилась по щеке омеги, которую Су даже не заметил. — Тшш… — Бэк стал обнимать и утешать, — не вспоминай, не надо. Если тебе так тяжело, то забудь. Постарайся! Мне всё равно, что у тебя было раньше и кто твои родители. Я знаю тебя таким, какой ты есть: добрым, искренним, красивым, талантливым, хорошим другом, в конце концов! Думаю, Кай со мной солидарен, хоть и не слышал моих слов. — Спасибо, Бэкки. Спасибо, что ты есть у меня! Из душевой вышел Исин и, хлопая глазами, уставился на парочку друзей, которых оставил в хорошем расположении духа, а теперь вот оба сидят и пускают нюни. — Что это вы? — Не важно, Лэй, — постарался улыбнуться Бэк, — просто расчувствовались, всего-то. — Понятно, — кивнул парень, но лезть за расспросами не стал. — Эм… я сегодня приду поздно. Ложитесь, не ждите меня. — Ага, — Кёнсу, который уже взял себя в руки, повернулся в сторону Чжана и, подмигнув ему, продолжил, — можешь не принаряжаться. Мы всё равно знаем, что далеко ты не уходишь: всего лишь последняя дверь по коридору. — Хэй… — Лэй, наверно, впервые покраснел перед своими коллегами, — только не говорите никому, ладно? — Я похож на трепло? — игриво возмутился Бэкхён, и все трое дружно прыснули от смеха. После чего Исин, и правда, не стал облачаться в повседневную одежду, а просто, как есть, в халате и тапках, вышел из комнаты. — Знаешь, Кёнсу, что-то мы с тобой совсем раскисли. Нужно срочно повеселиться! — Ты хочешь в клуб? — растерялся друг, разворачиваясь корпусом к Бэку, который вдруг стал копаться в своём выдвижном ящике. — Не-ет. У меня в голове возник один глупый, но, как мне кажется, до жути смешной план. — И что же это? Бэкхён извлёк наконец-то то, что искал, и потряс этим в воздухе. — Давай разыграем Чанёля? Тем, что было в руке Бёна, оказалась сим-карта, которая осталась у него с той поры, как он подрабатывал, раздавая бесплатные симки всем желающим, без регистрации. И как-то так получилось, что завалялась одна. Бэк решил оставить её у себя, а сейчас почему-то вспомнил о ней. — Это же сим-карта, — констатировал факт Кёнсу. — Какой ты догадливый! — усмехнулся омежка, — но я тут разузнал номер мобильного Чанёля и, если вставить эту симку, то он не сможет вычислить, кто ему звонил. — Однако ты мозг, Бэкки. Но что ты хочешь сделать? Бэкхён снова плюхнулся к себе на кровать, распотрошил свой незамысловатый телефон и засунул в соседнее гнездо для второй симки ту, что только что распаковал. — Хочу позвонить ему и разыграть. — Тогда тебе обязательно нужно изменить свой голос. Приложи платочек к динамику, — хихикнул Су, подсаживаясь к другу, наблюдая за его манипуляциями. Когда симка встала на своё законное «второе» место, Бэк набрал номер Пака. После долгих пяти гудков в динамике Бэк уже хотел было прервать звонок, но на том конце всё же ответили. — Алло, — послышался сонный голос Чана. Альфа действительно лёг сегодня пораньше, зная, что утром ни свет ни заря ему нужно быть в офисе и заняться делами. — Привет, любовь моя, ты один? — Бэкхён постарался сделать из своего голоса подобие томного сексуального вещания, при этом опустив его на октаву ниже, а приложенный к динамику платок, как советовал Су, приглушал его ещё сильнее, делая неузнаваемым. — Что? — Чанёль ещё не до конца проснулся и не мог понять: ему действительно звонят или же это лишь сон. — Я спрашиваю, ты один? — Бэкхён скосил глаза на Кёнсу, который, как и Бэк, прислонил своё ухо к трубке и пытался слушать вместе с другом. — Эм… да. Совсем один, — Чанёль потёр глаза, пытаясь прогнать сон, и, слегка потянувшись в кровати поближе к изголовью, уселся поудобнее. — А Вы кто? — Омега, который сходит по тебе с ума, — всё тем же томным голосом прошептал Бэк, чуть ли не прыская от смеха. Чанёль отставил трубку от своего уха и посмотрел на неё, словно мог увидеть там самого говорившего. — Вот чёрт… — пробубнил альфа и снова приложил телефон к уху. — Очень сходит или не очень? — О-очень! Я просто в отчаянии. — Тогда скажи, как тебя зовут, — решил выпытать Пак, перебирая в голове, кто бы мог ему названивать в столь поздний час. — А ты угадай моё имя. — Ну нет. Я не люблю разгадывать загадки, — стал артачиться Чан, — кроме того, может, ты ошибся номером? Ты точно уверен, что звонишь именно мне? — Конечно. Я давно в тебя влюблён. Ты альфа моей мечты. Ты такой высокий, красивый, а твои ушки, которые забавно торчат, так и просятся их облизнуть. — Ого, — Чанёль пребывал в приятном шоке. Голос на том конце точно описал его внешность, не упустив такую важную деталь, как уши Пака, которые были чуть ли не его визитной карточкой. — Ты точно говоришь обо мне. — Думаешь, я тебя обманываю? Я действительно влюблён в тебя… безумно, — добавил мальчишка, сдерживая смех, переглядываясь с Кёнсу. — И всё же, как тебя зовут? — Я не могу сказать тебе своё имя. — Но почему, оно редкое? — Нет, просто… — Бэкхён задумался и выдал первое, что пришло на ум, — просто оно страшное. На этот раз и Кёнсу, и Бэку пришлось зажимать себе рты кулаками, чтобы не засмеяться в голос. — Да? — недоверчиво переспросил Чанёль. Собеседник казался ему странным, но голос завораживал и манил, поэтому Пак решил не прерывать разговор, а выпытать имя чудаковатой омежки, прибегая к хитрости. — Ну, собственно, имя не так важно. Главное — твой голос. Он такой волнующий, твой голос говорит мне о том, что ты прекрасен. Бэкхён захлопал глазами, упуская тот момент, когда Чанёль начал лить мёд в уши, усыпляя бдительность омежки. — Даже по голосу можно понять, что у тебя мягкая шелковистая кожа, которую хочется попробовать на вкус, зацеловывая каждый её участок. А твои губы, лепестки цветка, такие же ароматные, источающие нектар, а тело обещает дарить блаженство. Мои ладони даже покалывает от желания прикасаться, гладить и ласкать. Как твоё имя? — Бэкки, — томно прошептал омежка в трубку уже своим собственным голосом, погружённый в фантазии. Но такое состояние длилось секунду. Омежка пискнул, вперился взглядом в Кёнсу, который чуть челюсть не уронил себе на колени. Рефлекторно Бэкхён нажал кнопку отбоя и завизжал: — Кёнсу! Что делать?! — Не паникуй! — скомандовал друг и взъерошил волосы Бэка. — Пока я закрываю дверь на замок, живо вытаскивай симку и залезай под одеяло, будто уже давно спишь. Омежка покорно кивнул и принялся снова отколупывать заднюю крышку телефона. Благо, он был таким старым, что все манипуляции давались быстро и легко, и уже через полминуты симка лежала под подушкой у Бэкхёна. Дио выключил свет и так же завалился в кровать. Как и предполагал Кёнсу, уже через пять минут в их дверь начали тарабанить, и не чем-нибудь, а именно кулаком. — Бэкки, открывай! — послышался настойчивый голос альфы за дверью. Дио, как ни в чём не бывало, встал с кровати, поплёлся открывать, щёлкнул замок, и в проёме показался оголённый торс альфы. Впопыхах Чанёль успел натянуть на себя лишь домашние растянутые треники. — Дио, где Бэкхён? — спросил альфа, пытаясь заглянуть в комнату. Кёнсу пошире раскрыл дверь, впуская свет из коридора, который прямиком попадал на кровать Бэка. Мальчишка вылез из-под одеяла, и даже Су вдруг подумал, что он умудрился задремать в те несколько минут, потому как вид у мальчишки был и вправду заспанный. Либо же по Бэкхёну плачет сцена театра, и Кёнсу готов подвинуться, уступая пьедестал такому замечательному актёру. — Ну, что ещё? — буркнул мальчишка, потирая один глаз кулачком. — Эм… — Чанёль нахмурился. Ему было неловко, и он не мог взять в толк, почему сиганул из комнаты и первым делом понёсся именно сюда, да мало ли разных Бэкки есть на свете?! — Ты мне случайно не звонил сейчас? — только ради интереса спросил Чанёль, косясь на Дио, что стоял по-прежнему в проёме, не пуская альфу внутрь. — Я? — удивился мальчишка, он сморщил свой красивый носик и со всем важным видом задал встречный вопрос:  — А я разве тебе звонил хоть когда-то? Чанёль, и правда, не мог припомнить ни разу, когда бы омежка звонил ему на телефон. Он и номера-то его не знал, хотя парни общались, да что там! жили в одном доме, под одной крышей. Сделав себе мысленную пометку, что надо бы раздобыть номер телефона Бэка, Чанёль развернулся и, щеголяя своей обнажённой мощной спиной, пошёл восвояси. Когда Кёнсу запер дверь, парни прыснули от смеха и повалились на кровати, зажимая рты. Чанёль не ушёл слишком далеко, а значит, мог и услышать их ненароком. Дикий смех, несомненно, вызвал бы массу вопросов у альфы. Немного успокоившись и отдышавшись, Бэкхён высказался: — Мда, чуть не попались. — Ага, — подтвердил Дио, — ты представляешь, что бы устроил тебе Чанёль, узнав, что звонивший не кто иной, как его головная боль — Бён Бэкхён?! Мальчишка не мог отделаться от пошлых мыслей, что полезли в голову, представлял, какое именно наказание придумал бы Пак за такой розыгрыш. — Ладно, нужно прекращать с таким весельем, — заключил Су и накрылся одеялом. Бэкхён последовал его примеру, и пока он пытался заснуть, вид обнажённого торса альфы не покидал его, а потом преследовал даже во сне.

***

Лухан жутко не выспался и чувствовал усталость уже с утра. Ему предстояло наведаться в колледж, который парень в своё время забросил, не желая изучать бизнес и финансы. Но, переосмыслив своё положение, Лу пришёл к выводу, что стоит взяться за ум. И что его сподвигло на такие размышления? Неудовлетворённое желание, сексуальный голод, моральные терзания по поводу Сехуна, чья стена оказалась непробиваемой, чтобы парень ни предпринимал. А ещё омега с каждым днём испытывал тоску. Сначала это чувство было несильным. Словно заноза, которая, вроде, и не вызывает сильного дискомфорта, но постепенно начинает болеть и нарывать, приобретая более грандиозные масштабы. Он много думал о своём положении в обществе, в семье, и приходил к выводу, что нужно быть независимым. Конечно, отец не позволит сыну бедствовать, и львиная доля наследства перейдёт к нему. Но только добившись признания, как личность и как состоявшийся бизнесмен, он сможет прогибать условия под себя. Если со временем он заведёт себе постоянного любовника, высшее общество закроет на это глаза, сосредоточив своё внимание лишь на нулях, что стоят в его банковском счёте. Он знавал много таких альф и омег, что скрывали неравные отношения и жили припеваючи со своими партнёрами, никому этим не мозолив глаза. Когда омега вышел во двор, солнце как раз только поднялось из-за горизонта, несильно слепило своим светом. Он поёжился и, закутавшись поглубже в вязаный кардиган, двинулся к гаражу, возле которого уже суетился Сехун. Альфа, по своему обычаю, полировал машину. Лухан порой дивился, как Се удаётся выглядеть таким бодрым и свежим, поднимаясь раньше его самого? Лухану вообще было интересно всё, что касалось Сехуна. Он знал альфу в повседневной жизни лишь тогда, когда они отдыхали. Но те дни были наполнены лишь страстью, похотью, сексом. Они могли целые сутки не выходить из своего номера. Воспоминания приносили Лухану грусть и сладкую истому одновременно. Но омеге хотелось ещё знать, как он проводит своё время, свой досуг, что делает в первую очередь, когда просыпается, и много чего ещё, куда альфа заведомо не пускал его, ограждаясь от Лу своим холодным пренебрежением. — Доброе утро, Сехун, — поприветствовал Лу своего водителя и приложил все усилия, чтобы сделать голос лёгким и непринуждённым. Мысли, что одолевали омегу с утра, так или иначе накладывали свой отпечаток грусти, как на голосе, так и на настроении парня. — Доброе утро, господин, — вежливо отозвался Сехун, откладывая тряпку в сторону. — Мне сегодня нужно попасть в Университет Ханянг. Желательно сделать это до того, как там начнутся лекции. — Машина уже подготовлена. Только скажите, когда именно, и мы сразу выдвинемся, — всё так же вежливо ответил Се. Он явно не нервничал, не переминался с ноги на ногу, смотрел на Лухана прямо, без явных признаков каких-либо эмоций на лице. А вот Лухану было не по себе. Он опустил глаза вниз, прикусил нервно нижнюю губу и через несколько секунд, вздохнув поглубже, ответил: — Отлично, — омега несмело улыбнулся, — тогда я готов. Поедем прямо сейчас?! Сехун кивнул и открыл для Лухана заднюю пассажирскую дверь. Омега залез внутрь салона автомобиля, пристегнулся ремнём безопасности. Се задал навигатору нужный адрес и, когда машина мягко заурчала, выехал из особняка. Ехали парни не спеша, благо, времени было много, пробки ещё не заполонили трассы и дороги. Из динамиков автомобильной аудиосистемы плавно звучала спокойная фоновая музыка. Лухан молчал, и Сехун не произносил слова. И, несмотря на расслабляющую обстановку, атмосфера угнетала омегу. Он знал самое главное: ему нужно было попросить прощения у Сехуна за свои слова, брошенные, в принципе, и не ему конкретно, но которые коснулись альфу, которые оставили в его сердце неизгладимый горький осадок. Лухан давно пришёл к выводу о неизбежном разговоре, который, скорее всего, будет лишь монологом с его стороны, но откладывал его и обещал себе со дня на день, но каждый раз боялся начинать. И атмосфера между альфой и омегой охладела до такой степени, что стала своеобразным сигналом, что тянуть уже некуда. — Сехун, — несмело начал Лу. — Минут через десять уже будем на месте, — известил того альфа, не отрывая взгляда от дороги. — Эм… да? Отлично, — замешкал омега, ещё раз грустно вздыхая, — но я не об этом. И опять же со стороны альфы не было заинтересованности. Он продолжил смотреть в окно, на дорогу перед собой. Или сейчас, или Лу не осмелится сделать этого никогда. — Сехун, я хочу попросить у тебя прощения. Лишь ладони, что удерживали руль, слегка сжались. В основном Сехун оставался невозмутимым. — Прости за те слова, которые я говорил. Они предназначались не для тебя, хотя ты воспринял их именно так, наверно, это твоё право, но хочу, чтобы ты знал: я сожалею о сказанном. Сожалею на самом деле. И прошу у тебя извинения, ты можешь не дать его мне. Опять же — твоё право. Просто знай, что я сейчас искренен в своих словах. Пока омега говорил, он старался смотреть перед собой, впиваясь взглядом в обивку кресла, что было перед ним. Но, когда поднял глаза, словил на себе взгляд Сехуна, обращённый через зеркало заднего вида. Альфа то и дело смотрел на омегу, чередуя его с вниманием на дорогу. Лухан не ожидал ответа. Он просто сказал, что было у него на сердце, и был удивлён, услышав голос альфы. — Но ты же понимаешь, что этим ничего не изменить. Ты остаешься тем, кто ты есть, а я… я всё ещё твой водитель, твой подчинённый. — Знаю, — с сожалением ответил Лу, что не осталось незамеченным альфой, — иногда я думаю, как бы сложились наши отношения, будь у тебя другой статус. — А для тебя это важно — мой статус в обществе? — Да и нет. То есть… так уж сложилось, что в том мире, к которому я имею прямое отношение, статус очень важен. А если говорить о моём сердце, то мне всё равно, будь ты хоть дворником, разгребающим помойки. Сехун отчего-то стал ещё угрюмее. Взгляд, который Лу уловил в зеркале, был холодным. — Ты лицемер, Лухан. — Что? — удивился и возмутился одновременно омега. Вроде бы он извинился перед альфой, высказал то, что было на сердце, а получил не одобрение, а осуждение. Но за что конкретно? — Если бы ты увидел меня, когда я убираю мусорки, ты бы бежал далеко и без оглядки, морща свой прекрасный носик. Знаешь… — Сехун немного помедлил, но продолжил: — Ты, видимо, запамятовал, но мы были знакомы и до того, как я начал работать в вашем доме. Поверь, выглядел я в тот раз по-другому. Как бы это выразиться… более представительнее, что ли. Ты не обратил на меня никакого внимания. Словно я пустое место. И сейчас ты заливаешь мне, что влюбился бы или хотя бы обратил внимание на меня, разгребай я помойки? Было бы это смешно, если бы не было так грустно. — Я не помню, — омега был смущён ещё сильнее. Он хмурил свой идеальный лоб, силясь вспомнить, когда они были знакомы, но никак не мог выискать в своей памяти этот факт. — И не удивительно, — холодно усмехнулся Сехун, продолжая смотреть на дорогу. — Но сейчас-то я знаю, какой ты! И мои чувства не подвластны социальному статусу, — решил оправдаться омега. — Может быть, — предположил Се, — тогда не стоит ли тебе задуматься и изменить своё отношение к людям в общем?! Может, стоит их узнать получше, прежде чем строить свои выводы?! Это относится, прежде всего, к Бэкхёну. Зачем ты унижал его?! Зачем говорил обидные вещи?! Парню и так в жизни не повезло. Он выкарабкивается, как может. Зачем вставлять ему палки в колёса? В колёса его дряхлой повозки под названием жизнь. А ты это делаешь, усмехаясь, проезжая на блистающей иномарке. Представляешь, как это выглядит подло и мерзко. Услышать столько слов от Сехуна было чем-то невероятным для Лу. Он в последнее время совсем не разговаривал с омегой. Но лучше бы Сехун молчал. Щёки Лухана пылали от гнева и стыда, и парень не знал, какие больше из этих чувств сейчас преобладают в нём. — Ты несправедлив ко мне! — Лухан чуть повысил тон, даже пристав на своём месте, отлепившись от спинки заднего сидения. — Да?! — вторил тону омеги Сехун. — Тогда убеди меня в том, что я несправедлив! Убеди или же покажи своими поступками, что я ошибался! Лухан не смог ответить ничего больше Сехуну. Он надул возмущённо щёки и, скрестив руки на груди, уставился в боковое окно. Сказать и вправду было нечего. А внутри омеги было столько всего намешано сейчас, что он решил вообще молчать, дабы не ляпнуть чего-нибудь лишнего или же не расплакаться от несправедливости обвинений Сехуна. Доехали до университета парни молча. Так же молча Лухан вышел из автомобиля, не дождавшись, когда Сехун выйдет и откроет для него дверь. Прихватив с собой сумку, омега быстрым шагом направился к главному входу, а Сехун остался в машине, провожая Лу взглядом, невольно пялясь на его ровную спину и аппетитную задницу, что была обтянута тканью дорогих брюк. Сегодня Лухан выглядел немного иначе. Для визита в университет он надел белый костюм, слегка приталенный, классического пошива. Но это не отменяло того, что омега выглядел очень красиво и сексуально.

***

Чанёль прибыл на работу, на удивление, вовремя. Он проспал из-за того, что полночи переваривал в голове то, кто был тем омегой, что звонил ему. Не найдя реальных ответов на свои мысленные вопросы, Пак решил не париться. Если захочет, то позвонит ему ещё раз. Он, кстати, после рокового звонка перезванивал несколько раз, но абонент оставался недоступным. Из размышлений Чана вырвал голос Тао, что приветствовал его, сидя за столом секретаря. — Чанёль, здравствуй. Альфа притормозил и повернулся в сторону своего жениха. — Здравствуй, Хуан, — без особого энтузиазма ответил Чан. Омега встал из-за стола и подошёл к альфе как можно ближе. Обычно секретари не позволяют себе такой близости, но Хуан действовал сейчас не как служащий компании. Он действовал, как омега, чувствующий, что его пара на грани того, чтобы разорвать отношения. Хуан много думал этим вечером над ситуацией, что сложилась между ними, и понял, что нужно срочно налаживать отношения, меняя ситуацию себе в угоду. Поэтому сегодня Хуан постарался включить всё своё обаяние, чтобы вернуть расположение альфы. — Чанёль, приходи сегодня ко мне на ужин. — Оставь меня в покое, — это всё, что смог ответить альфа, желая побыстрее исчезнуть за дверью своего кабинета. Но омега оказался проворным и, скользнув вперёд, перекрыл вход. — Пожалуйста. Я скучаю по тебе. Нам нужно поговорить. — Поговорить? — хмыкнул Чан. — О чём? Ты разве не сказал мне всё, что думаешь обо мне?! — Поговорить о том, что произошло между нами. Мы же взрослые люди, не так ли? — Тао провёл пальцами по воротнику пиджака альфы, словно пытался убрать невидимые пылинки или же показать, что не против тактильных прикосновений как способ помириться. Чанёль проследил взглядом за его манипуляциями и снова поднял взгляд на омегу. — Оказывается, я уже вырос? — Да, — Тао кивнул головой, несмело улыбнулся. — Вот как?! И? — Мы можем поговорить, принять какое-то решение. Приходи ко мне. Там и решим, что происходит между нами. — Не знаю, — пожал плечами Чанёль, отступая на шаг назад. Тао, ввиду своей профессии и складу ума сразу отметил, что этот жест альфы говорил о том, что альфа продолжает сердиться и колеблется в принятии решения. Один факт того, что Пак колебался, уже сильно настораживал Тао. Это не входило в планы омеги — вот так по глупости и ревности потерять своего партнера. — А если я приду, и ты вдруг решишь пригласить ещё кого? Например, моего отца?! Хуан сделал шаг навстречу, сократил расстояние, погладил Чанёля по плечу. — Твой отец оказался там случайно, — серьёзно комментировал Хуан, — помнишь же, что он просто отвёз меня домой. — Я не знаю, Хуан. Я ни в чём не могу быть уверенным. — Между нами ничего нет. Хуан смотрел на альфу так пристально и преданно, включая всё свое обаяние, на которое был способен. — Просто я рассердился, понимаешь? Мне тоже не чуждо чувство ревности, ведь ты мой альфа. В ответ я хотел вызвать чувство ревности у тебя. Как видишь, наши поступки ни к чему хорошему не привели. Я искренне хочу восстановить отношения до былого уровня, где царят лишь симпатия, влечение и доверие. Пожалуйста, прими моё приглашение. Это всего лишь ужин, за которым мы всё обсудим и разберёмся, что к чему. — Ты не спутался с моим отцом? — в лоб спросил Чанёль, наблюдая за реакцией Тао. Ни один мускул не дрогнул на лице омеги, он совершенно спокойно ответил: — Нет. Тебе и самому это должно быть ясно. От меня не пахнет чужим альфой, моя кожа абсолютно чиста, за исключением тех меток, что иногда оставлял ты. — Поклянись, — настаивал Пак. — Так ты придёшь? — Я жду ответа. — Клянусь. У меня с твоим отцом нет связи. Ты придёшь на ужин? — Ладно, — сдался Чанёль. Ужин и правда будет уместен, подумалось альфе, чтобы разобраться в сложившейся ситуации. Чанёль оставил Хуана на ресепшене, сам зашёл к себе в кабинет. Ну, а Хуан благодарил судьбу за то, что предоставила ему ещё один шанс, который он постарается не упустить и благодарил, что Чанёлю не пришла мысль выпрашивать о том, имел ли он в прошлом отношения с отцом. Тогда бы Тао пришлось безбожно врать или же открыть правду, которую альфе было бы трудно принять или смириться с этим фактом.

***

В обеденный перерыв Чанёль решил съездить домой и вкусить домашней еды. Перекусывать в ближайших кафе или ресторанах Паку надоело, тем более, что Хуан сейчас вряд ли бы сгодился ему в компаньоны или собеседники. А обедать одному не хотелось. Подъезжая к дому, в квартале от особняка, альфа приметил знакомые драные джинсы и выцветшую бейсболку. Бэкхён размашистым шагом направлялся так же в сторону особняка. Альфа подал газу и поравнялся с идущим омегой. — Идёшь домой? — спросил Чанёль, когда Бэкхён обратил внимание на нарушителя его спокойствия. — Делаю утреннюю пробежку, разве не видно? — съязвил Бэкхён. — Хватит паясничать, Бэкки. Я же просто спросил. Снова торговал на улице календариками? — Да, — ответил омега, продолжая идти вперёд, — но сегодня бизнес не заладился. Видимо, все берегут деньги для Нового Года. — Немудрено, на носу праздник. — Только вот где взять денег, когда все экономят? Свой гонорар я получу не раньше, чем после праздников. — А за сколько ты продаёшь свои календарики? — у Пака возникла идея, но он боялся, что омега попросту его пошлёт на все четыре стороны, даже не дослушав. — Три тысячи вон. Совсем недорого, и всё равно люди не хотят покупать. — А хочешь, я у тебя их куплю? — вдруг предложил альфа, следуя за Бэкхёном на первой передаче. — Что? — мальчишка повернулся к Паку и удивлённо захлопал своими красивыми лисьими глазками, на которых не было подводки, но и без того они были прекрасны. — А что? Тебе нужны деньги, ты просто так не возьмешь у меня их. А если я куплю твои календарики, разве это не будет честной сделкой? — Ну-у… — замялся мальчишка, — может быть. — Тогда по рукам? Сколько их у тебя? Парни посчитали количество продаваемого Бэком товара и общую стоимость и, когда уже было, ударили по рукам, Пак сделал оговорку: — Только у меня одно условие. Бэкхён подозрительно покосился на Чана. — Условие? — Да. Ты садишься ко мне в машину, и я везу тебя в особняк. Вытерпишь десять минут в моём обществе? — Ладно, — улыбнулся Бэкхён, и, быстро открыв дверь автомобиля, уселся на пассажирское сидение. До особняка было рукой подать, и омежка сделал вывод, что провести с Паком пять-десять минут не так опасно для его девственности и душевного равновесия. Но вот что не ожидал Бэкхён, так это то, что Чанёль заблокирует двери и рванёт с места, сворачивая с главной дороги. — Ты куда?! — завопил Бэкхён, хватаясь за ручку на двери. — Не кипишуй, Бэкки. Просто прокатимся и поговорим, ладно? Альфа значительно сбавил скорость, и Бэк, нервно выдохнув, постарался так сильно не напрягаться. — О чём ты хотел поговорить? — начал первый омега, желая поскорее закончить чертову поездку, получить свои деньги и вернуться в особняк. Находиться в маленьком закрытом пространстве с альфой, чей запах наполнял салон и невольно будоражил, Бэк никак не хотел. — Хотел поговорить с тобой о Тао. Не цепляйся к нему. Не язви, не дерись, не хами. Ты же понимаешь, что все шишки полетят всё равно на тебя, даже если ты прав. — Но он же первый начал! Я хотел поблагодарить тебя, а он тут же оскорбил меня. Я этого не прощаю, — возмутился Бэкхён, насупившись на Чанёля. Пак умилился такому Бэку, но не стал зацикливаться, дабы фантазии не заполонили голову, настолько, что он не сможет думать о другом. — Тогда забудь об этом инциденте, — Чанёль свернул на тихую улочку, что петляла между рядами спального района, и снизил скорость, просто наслаждаясь поездкой. Чанёль знал, что осталось несколько улочек, прежде чем он снова свернёт на главную дорогу и поедет к особняку. Перерыв Бэкхёна уже почти заканчивался. — Нет уж! Я не забуду! Или ты меня плохо знаешь?! — Успел узнать. Не так, как хотелось бы… — Чанёля мучал один вопрос, и он не мог его не задать, но искал удобный момент. — Скажи, Бэкки, однажды ты оделся, как нормальный омега, и выглядел потрясающе. В клубе, помнишь? Бэкхён лишь приподнял брови, как бы подталкивая альфу к дальнейшим разъяснениям. Он не мог понять, к чему клонит Чан. — Ну и? — Почему ты не одеваешься так всегда? Бэкхён прыснул от смеха, зажимая ладошкой рот. — Всегда? С ума сошёл?! И чем тебе не нравится моя одежда? — мальчишка осмотрел свои кеды, джинсы, футболку, замечая, что всё это без лоска и давно не новое, зато чистое. — Я, что выгляжу убого? — Я не это имел в виду. Просто ты одеваешься совсем не как омега, скорее, как бета или даже альфа, ты не подчёркиваешь свою красоту. — И зачем мне её подчёркивать? — Ну, я не знаю, — задумался Чан. Он как раз выехал на трассу и свернул к главной дороге. — Разве омеги не стремятся выглядеть красиво для альф? Чтобы привлечь к себе внимание? — Я не хочу привлекать к себе внимание. Зачем? Да и альфа мне не нужен. — Вот как? — Чанёль рассеянно уставился перед собой, не зная, что спросить дальше. Альфу выбило из колеи признание Бэкки. Разве он ошибся, и омежку не тянет к нему? Эгоистично, нагло, самонадеянно?! Ну и пусть. Бэкхён был таким наивным и невинным, не догадываясь об их истинности, а вот Пак был испорчен, настолько (и он это знал), что готов был удерживать Бэкхёна рядом, лишь бы не потерять из виду. Лишь бы всегда чувствовать его аромат. Это внутренняя потребность, тяга, которая действовала подчас даже против воли альфы, чисто на инстинктах. Но Пак хотел этого так же сильно, как и его инстинкты. А вкупе такое стремление делало Чана одержимым омегой, что совершенно не подходило ему. Злило? Бесило? Конечно! А ещё заводило с пол-оборота. И туманило разум, включая животные инстинкты, заставляя чувствовать притяжение и влюблённость. Чан потакал своему эгоизму. Но разве он привык поступать по-другому? Парни уже подъехали к воротам особняка. Чанёль нажал на пульт дистанционного управления, и железные ворота поднялись, впуская автомобиль на внутреннюю террасу. Чанёль приглушил мотор и развернулся к омеге. — Ещё один вопрос. Бэкки, ты встречаешься с моим братом? Было бы смешно, если бы не было так грустно. Бэкхён не собирался отвечать на этот дурацкий вопрос. — Отвечу, когда заплатишь, — он протянул ладошку навстречу альфе. Тот покопался во внутреннем кармане своего пиджака, выудил из бумажника нужную сумму. Омега положил календарики на панель автомобиля и, резко открыв дверь, юрко вылез из салона, даже не прикрыв за собой дверь. Чанёль чертыхнулся, закатив глаза. — Ну что за чертёнок?! — альфа выскочил следом и нагнал Бэкхёна уже на кухне, преградив тому вход в гостиную. — Ты не ответил на мой вопрос. Теперь настала очередь закатывать глаза Бэку. — Работаю в вашем доме уже несколько месяцев, но до сих пор не могу получить ответ на свой вопрос! Господин Чанёль, чего Вы ко мне прикопались, а? Какая вам разница, встречаюсь я с Хичолем или нет?! Я же не спрашиваю, счастлив ли ты со своим жирафом?! — Бэкхён говорил с запалом, возмущённо дуя щёки, но весь воинственный настрой улетучился, как только омега получил ответ. — Я не счастлив. — Что? — Бэк моргнул пару раз, осмысливая услышанное. — Я сказал, что я не счастлив, — повторил альфа. У Бэкхёна в очередной раз вырвался смешок, только на этот раз получился какой-то нервный. — Посмотрите на него: альфа встречается со своим любимым, но он не счастлив?! Что же это получается? Чанёль наклонился, чтобы их лица были на одном уровне, и тем самым приблизился к Бэку почти вплотную, рефлекторно опустил взгляд на губы омеги. — Тао пытается сделать меня счастливым, но я не счастлив. — Не понимаю, — покачал головой омега, спрашивая уже серьёзно, но всё ещё растерянно. — Он делает меня счастливым только в постели, — уже на прямую ответил Пак, не отводя взгляда, следя за реакцией Бэкхёна. Мальчишка продолжил невинно хлопать глазами, но кадык нервно дернулся, сглатывая вставший поперёк ком в горле. Бэкхён бочком протиснулся между Паком и стеной, стараясь ненароком не задеть Чана, быстрым шагом вышел из комнаты, своё состояние мальчишка описать не мог. И ему срочно требовались поддержка и разъяснения, поэтому он, не задерживаясь ни на секунду, залетел в комнату, ища Кёнсу. И, как это часто бывает, нужного человека не было. Зато был Исин, который складывал свои личные вещи в гардероб. Заметив растерянный взгляд Бэкхёна, Лэй отложил в сторону очередной кардиган, обратился к своему коллеге. — Бэкки, с тобой всё в порядке? — в голосе соседа по комнате звучали неподдельное участие и тревога. — Я не знаю, Лэй. Думал, Кёнсу будет тут, и поможет во всём мне разобраться… — Дио уехал с поручением от господина Джунки. Но Бэк, может быть, я тебе помогу? Мальчишка нерешительно двинулся вглубь комнаты, присел на свою кровать. Не получив одобрения от Бэкхёна, Исин всё же рискнул и присел рядом, ненавязчиво заглядывая в лицо омеге. — Можешь поделиться со мной тем, что тебя тревожит. Поверь, всё, что будет сказано в этой комнате, не выйдет за её пределы. Я сам пережил много неприятных моментов в жизни и постараюсь дать объективный совет. — Ладно, — согласился Бэкхён, устраиваясь поудобнее на кровати, скидывая свою обувь, подгибая ноги под себя. — Я не могу понять одного человека. Это альфа. Вот уже несколько месяцев он постоянно меня одолевает, буквально не даёт прохода. Иногда он делает неприятные вещи, обидные, а порой наоборот: он так участлив, заботлив и нежен… И я не могу понять, какой он на самом деле и чего ждёт от меня. Поддаться на его ухаживания? Это даже и не ухаживания вовсе. Скорее, он как прилипала, и мозги у него работают только в одном направлении — это секс. — Это не удивительно, — невесело усмехнулся Лэй, — у большинства альф мысли только о том, как бы затащить омегу к себе в постель. — Скорее всего, ты прав, — продолжил Бэк, изредка поглядывая на Лэя. Мальчишке было непривычно видеть такое участие к себе со стороны коллеги. Нет, в последнее время Исин очень изменился. Он не грубил и не язвил. Даже иногда помогал Бэкхёну. Но и близкими друзьями парней сложно назвать. Поэтому Бэкхёну было трудно открываться перед ним. Но выбора не оставалось. Неизвестно когда вернётся Су, а хоть какого-то разъяснения происходящего Бэку нужно было получить именно сейчас, иначе от противоречивых чувств омежку просто разорвёт. — У альфы есть жених. Официальный, представленный его семье. Думаю, и свадьба не за горами. И в постели он удовлетворён. Знаешь, он мне так и сказал. — Что сказал? — решил уточнить Лэй, до сих пор не совсем понимая всю ситуацию. — Он сказал мне, что его жених делает его счастливым, но только в постели. А в повседневной жизни — нет. Ещё он выпытывал у меня, встречаюсь ли я… — Бэкхён замешкал. Не говорить же Лэю, что речь шла о Хичоле. — Ну-у, встречаюсь ли я кое с кем. Это мой друг, и он тоже альфа. Исин вздохнул и, сцепив пальцы в замок, принялся рассуждать вслух. — Я не знаю всей картины в целом, но по твоим словам могу понять одно: этот альфа к тебе неравнодушен. Не могу говорить за то, что у него серьёзные намерения по отношению к тебе, но что-то он явно испытывает. И, как я понял, ты тоже? Мальчишка лишь кивнул, подтверждая предположения Лэя. — Мне кажется, я люблю его. Бэкхён поднял встревоженный взгляд и стал оправдываться: — Ты не подумай, Лэй, я не навязываюсь ему, не докучаю. Он мне действительно нравится, и очень сильно, но за всё время, что я знаком с ним, никогда не делал шаги навстречу первым. Наоборот! Зная, что у него есть жених, я стараюсь держаться подальше. Но ведь сердцу не прикажешь, да? А он не помогает мне в этом. Делает всё, чтобы быть ближе, говорит намёками, постоянно лезет целоваться. — О-о, — удивился Исин, — даже так? Ему, видимо, тоже трудно держаться от тебя подальше. Этому может быть только два объяснения: первое — он хочет тебя. Хочет секса, который, я так понимаю, ему не перепал от тебя? — Нет, ты что! — Бэкхён пунцово покраснел, отводя смущенный взгляд. — Только поцелуи. Большего я не позволяю, хотя, признаюсь, иногда хочется зайти дальше. — Понятно, — улыбнулся Лэй, — не стыдись своих желаний, Бэкки. Ты молодой омега, в самом начале своего активного гормонального изменения. Такие желания — норма, а не отклонение. Но я не сказал о втором варианте. Бэкхён уже не так краснел и решил поднять взгляд на парня. — Вполне возможно, что вы парные, понимаешь? Мальчишка снова нервно сглотнул, боясь произнести хоть слово, а лишь жадно слушал своего собеседника. — Если этот самый альфа, имея жениха, который полностью его удовлетворяет в постели, всё равно возвращается к тебе, снова и снова, значит, такого удовольствия ему мало. Ему нужно что-то большее. — Но как понять, парные ли мы? — решился на вопрос Бэкхён. Однажды мальчишку уже посетила такая мысль, но он быстро её откинул. Слишком она была невероятной и пугающей для омежки. — Кёнсу вот сразу понял, что они с Каем истинные. — У всех это происходит по-разному. Невозможно всех подогнать под один шаблон. Кому-то хватает одного взгляда, одного вздоха. А кому-то, в силу своей неопытности или других факторов, к такому осознанию нужно ещё прийти. Мой главный совет тебе, Бэкхён: если ты не уверен в своих чувствах, не уверен, что готов пойти дальше с ним, то не торопись. Лучше держи альфу на расстоянии. Так сохранишь не только свою девственность, но и уважение к себе. Поверь, со временем ты разберёшься, что к чему. Поймешь, кто твой истинный или же поймешь, кто тебе нужен. Мне для этого пришлось идти долго, и самый близкий мне человек оказался вовсе не альфой. Чему я даже рад. — Спасибо, Лэй. Даже не представляешь, как мне помог, — Бэкхён улыбнулся, и теперь улыбка не была горькой или неуверенной. Бэкхён улыбался искренне, словно у мальчишки камень с души упал. — Обращайся, если понадоблюсь. Ты знаешь, где меня найти — на соседней кровати, — парни дружно хихикнули, но Бэк наигранно важно заявил: — А вот и неправда! Тебя очень часто не бывает на соседней кровати. — Верно подмечено, — Лэй встал, убирая последнюю вещь в шкаф и оборачиваясь снова к Бэкхёну, уточнил:  — Это всё потому, что я нашёл своего человека. Бэкхён кивнул. Конечно, ему хотелось поделиться своими терзаниями с Кёнсу, но и Лэй в этой ситуации справился на отлично, хоть немного успокоив омегу. После этого разговора Бэкхён не мог записать Исина в близкие друзья, но, как минимум, приятелями они стали.