***
— Я что-то не понял, — Чондэ нахмурился, обдумывая сказанное Бэком минутой назад, смачно жуя жвачку и надувая из неё огромные розовые пузыри, — отец-настоятель вас видел? — Кажется, да, — Бэкхен прикрыл глаза и прислонился головой к оконному косяку, сидя на подоконнике. — Так да или нет? — Откуда мне знать, Чондэ. Он не сказал мне ни слова, но почему мне так волнительно и стыдно?! Чондэ лопнул очередной пузырь и усмехнулся. — А нечего целоваться с кем ни попадя в парке. — Чанёль — единственный, понимаешь. Я и не позволяю это другим. — А как он тебя целовал? — Чен подогнул под себя ноги, садясь удобнее по-турецки и облокачиваясь себе на колени локтями, с хитрым и весёлым выражение посмотрел на стыдливого друга. — Целовал и всё, — решил уйти от ответа Бэк. — Ну как это было? Он целовал тебя страстно или просто прикоснулся губами? А может, это был поцелуй в щёчку? — Какую ещё щечку? — Бэкхён фыркнул. Стыд стыдом, а похвастаться перед другом ему хотелось. — Это был настоящий поцелуй. — С языком? — воскликнул Чен в предвкушении подробностей, но подробности не последовали. Бэкхён пунцово покраснел, спрыгнул с подоконника, удаляясь. — Ну Бэк, — застонал Чондэ, огорчаясь, будто его, маленького мальчика, лишили сладкого, — я хочу подробности! У меня не было ничего подобного! — Отстань, Чен-Чен. Мне неловко, — отмахнулся мальчишка, направляясь на кухню, где его, непременно, спасёт от назойливого друга брат-толстячок.***
Скрепя сердце отец-настоятель отпустил Бэкхёна вместе с Чанёлем, надеясь, что альфа сдержит своё обещание у алтаря. А вот более серьёзный разговор с Пальёном священник решил оставить на потом. После Нового года он обязательно переговорит с альфой. Просто даст ему возможность спокойно отпраздновать праздник. Чанёль и Бэкхён отъехали от монастыря молча. Звенящую тишину нарушал лишь слабый шум кондиционера, включенный на позицию, чтобы согреться. Пусть они и не жили в северной полосе страны, а зима всё же давала о себе знать ощутимым понижением температуры. — Спасибо, что подвёз меня, — решил прервать молчание первым Бэк. Его волновал поцелуй, что случился в монастыре. — Но зачем ты приехал? Неужели поверил, что наш повар сказал правду? — Эм, конечно нет, — холодно ответил Пак, — не думал же ты, что я настолько наивен. Просто… ну, просто мне так захотелось. — Ах, захотелось? — Бэкхён чувствовал нарастающее раздражение. — Да. Забудь, Бэк. Парни уже подъезжали к особняку, когда мальчишка собрался с мыслями и выпалил, что скопилось на душе. — Знаете, господин Пак Чанёль. Мне Вас так жалко. Чан притормозил, паркуя машину на свободном месте. Он обернулся и вопросительно поднял бровь. — Тебе меня жалко? — Ага. У вашей семьи много денег, и я настоятельно рекомендую нанять Вам хорошего психотерапевта. На лицо же расстройство психики. — У кого? У меня? — опешил альфа. — Конечно! — Бэкхён постарался придать своему голосу жалостливые нотки, будто он реально взволнован происходящим. — Только человек с пошатнувшейся психикой может преследовать омегу. Целовать его так сладко, а потом отталкивать. И все Ваши действия в отношении меня нелогичны, словно бред умалишённого. Бэк подался вперёд так, что между лицами парней остались жалкие сантиметры. Кадык Пака нервно дёрнулся. Омежка провёл ладошкой по щеке Чана, заглядывая ему сострадательно в глаза. — Полечитесь, господин. Явно психика у Вас неустойчивая. Бэкхён быстро выскользнул из салона на улицу, оставляя озлобленного Пака. Тот отворил следом свою дверь и выглянул наружу. — Бэкки! Бэкхённи! А ну вернись, гадёныш! Что ты там только что ляпнул?! Но Бэк быстро удалялся и на возглас Пака лишь поднял руку с поднятым средним пальцем.***
Вечером собралось всё семейство в гостиной. На огромной ёлке горели разноцветные гирлянды, а у её подножия скопилась целая гора подарков. Тао был сегодня вместе со всеми. Он ещё не относился к официальному члену семьи, но был приглашён как жених Чана. — Знаешь, Хуан, я не нашёл под ёлкой коробочки от тебя с моим именем, — сказал Чан. — Это потому, что мой подарок не положишь в коробочку, — довольно улыбнулся Тао, поглядывая на Джунки, который невольно слышал разговор сына, подмигнул его жениху. До самого Нового Года оставалось каких-то полчаса, и прислуга суетилась, накрывая на стол прямо в гостиной, заставляя его разными изысканными закусками, шампанским и прочими лакомствами. — Наверно, стоит известить тебя и других членов семьи сейчас. Чего ждать?! — Хуан привстал со своего места, беря в руки фужер с игристым напитком. Чанёль слегка нахмурился и посмотрел сначала на папу, а потом снова перевёл взгляд на жениха. Все присутствующие затихли, в том числе и прислуга, в числе которых был Бэкхён. — Я хотел сделать для тебя, Чанёль, сюрприз, но ждать больше не могу. Мой тебе подарок, — Тао выдержал паузу, чтобы вконец заинтриговать всех. Бэкхён сам обратился весь во внимание, тихонько наблюдая за происходящим из-за угла с подносом фужеров в руках. — Я переезжаю к тебе, Чанёль. Теперь мы будем жить вместе. Мы переговорили с твоим папой и пришли к выводу, что это прекрасная возможность, как тренировка перед свадьбой. Если бы можно было оценить лица сразу всех присутствующих со стороны, то получилась бы весьма интересная картина. Пальён насупился и был мрачнее тучи. Он сдерживал гнев, и тонкая ножка фужера готова была переломиться пополам от того, как он сжимал её в руке. Лухан и Джунки засияли от восторга, лучезарно улыбаясь Тао. Сонхи, что присутствовал, тоже нахмурился, но снисходительно пожал плечами. Чанёль смотрел, не мигая, на своего жениха и, кажется, пребывал в шоке. Не было и намека на радость от услышанной новости. И абсолютно всех привлёк звон разбивающейся посуды. Присутствующие повернулись на шум и уставились на Бэкхёна, который уронил поднос, но так же пребывал в шоке, перебегая взглядом с Тао на Чана и так несколько раз. — Ты что наделал, растяпа! — вскрикнул Лухан, вскакивая с диванчика. Бэкхён очнулся. Он присел на корточки и, приговаривая тихие извинения, стал складывать разбитые фужеры опять на поднос. Дио, что был в этой же комнате, пришёл на выручку другу. Он поставил свой поднос и подбежал к Бёну, помогая ему складывать осколки. — Всё в порядке, Су. Я сам. — Как можно быть таким нерасторопным и неуклюжим! — снова накричал Лухан на парня. Взяв очередной, особенно острый осколок, Бэк вздрогнул, выпуская его из рук. На пальце выступила кровь. Чанёль отреагировал моментально. Он почувствовал боль. Если раньше альфа реагировал лишь на запах Бэка, то теперь, видимо, их истинная связь стала проявлять себя и с другой стороны. Подорвавшись с места, он осёкся. Сехун, вышедший из-за угла, присел рядом, беря за локоть Бэкхёна, поднимая его на ноги. — Давай я помогу обработать тебе рану. Кёнсу, ты уберёшь тут один? — Конечно, — кивнул друг, — позаботься о нём. Лухан и Чанёль одновременно нервно сглотнули, и обоим в голову пришла мысль, что не место и не время устраивать сцены ревности или же выказывать свою заинтересованность. Но у обоих заскребли кошки на душе. — Давайте не будем портить себе праздник, — воскликнул Джунки, — Сухо, прикажи, чтобы подавали на стол. И вычти стоимость разбитой посуды из жалования мальчишки. Чунмён коротко кивнул и принялся исполнять приказ. Только вот Сонхи не мог праздновать дальше. Он переживал за Бэкхёна и знал, что не успокоится, пока сам не удостоверится, что Бэк в порядке. Встав с кресла, старик извинился и пообещал скоро вернуться. Как и предполагалось, Сехун и Бэкхён были на кухне, их повар вместе с водителем помогали омежке обработать рану. — Бэкки, мальчик мой, ты как? — спросил старик, присаживаясь рядом, на соседний стул. — Я в порядке. Подумаешь, царапина. — И всё же, больше не выходи в гостиную. На сегодня с тебя хватит работы. Отдыхай. Старик потрепал его по голове, мягко улыбнувшись, и Бэку вмиг стало теплее на душе, хотя новость, что он услышал, врезалась куда больнее в сердце, чем какой-то осколок от разбитого стекла. — Спасибо вам, господин. И с Новым Годом. Сонхи вернулся в гостиную, а Сехун так и остался на кухне, желая удостовериться, что Бэкхёну не понадобится больше помощь. Когда основная работа прислуги закончилась, и до самого Нового Года оставалось всего около часа, на кухню влетел Кёнсу. Он взволнованно осмотрелся и, зацепившись взглядом за Бёна, который по-прежнему был там, подсел к другу. — Бэкки, ну как же так?! Очень больно? — в словах Су было столько участия и тепла, что Бэк улыбнулся и мысленно поблагодарил Всевышнего за то, что рядом с ним, хоть их немного, но есть люди, которые искренне о нём беспокоятся. — Да всё в порядке. — Я сегодня буду с тобой, — решительно заявил Кёнсу, усаживаясь рядом. — Вот ещё чего удумал! — фыркнул Бэк. — Живо иди к своему Чонину, который уже битый час ждёт тебя в машине. — А вот и не пойду! — Су упрямо скрестил руки на груди, показывая свои непоколебимые намерения. — У тебя травма. Не могу же оставить тебя в канун Нового Года совсем одного?! — Можешь и должен! Поднял свою задницу со стула, — строго прикрикнул Бэк на друга, хотя оба знали: это не со зла, а с лучших побуждений, — и иди к Чонину! Думаешь, я буду хорошо себя чувствовать, зная что испортил праздник тебе и ему. — Ну тогда поехали с нами! — снова настаивал омега и неловко прикусил губу, видя реакцию Бэка и его офигевшие глаза. — Побереги мою детскую девственную психику, Дио. А то я не знаю, как заканчиваются ваши встречи?! К тому же, я один не останусь. Пойду к другу, которому тоже сейчас, скорее всего, грустно. — Это к кому? — засомневался парень в своих предположениях. — К старику? — Нет же. Пойду к Хичолю. Он-то уж точно будет мне рад. — Ты уверен? — Су всё ещё колебался. — На все сто. Мы хорошо проведём Новогоднюю ночь. — Ладно. Тогда я спокоен за тебя. Но если вдруг что не так, ты сразу звони. — Боюсь, ты не услышишь моего звонка за громкими стонами, — прыснул Бэк себе в кулак, на что Су лишь закатил глаза, хотя знал, что в какой-то степени Бэк прав. — Ну ладно, тогда я пошёл, — Дио чмокнул друга в щёку, — с наступающим, — добавил он, Бэкхён кивнул и улыбнулся. И кого Дио хотел обмануть, сказав, что готов был провести весь вечер возле друга? Вон как побежал, несясь на крыльях любви, только пятки сверкали. Бэкхён немного грустно улыбнулся ещё раз вслед другу и поднялся со стула. Сидеть тут в полном одиночестве совсем не хотелось. Обработанная рана уже не кровила, поэтому, стащив из кухонного бара бутылку шампанского, которое приготовили для праздника, и прихватив с собой ещё пару фужеров, поднялся на второй этаж, но не по главной лестнице, которая находилась в гостиной, а по второй, что была в крыле у прислуги и выглядела из себя как маленький вертикальный коридорчик. Остановившись возле двери, Бэкхён ради приличия сначала постучал, а потом открыл дверь своим ключом. Было немного проблематично, потому что в одной руке пришлось зажимать бутылку и фужеры, а другой копаться в кармане, выуживая оттуда ключ. Когда замок щёлкнул, и дверь отворилась, Бэк протиснулся в щель и, прикрыв её уже за своей спиной, развернулся. Хичоль стоял у мольберта, но развернулся вполоборота и смотрел на Бэкхёна, удивлённо не моргая. Мальчишка немного смутился под таким взором, но, подняв вверх бутылку и фужеры, сказал: — Решил выпить с тобой и заодно встретить Новый Год. Выражение удивления вмиг испарилось. Хичоль уже сиял от радости. Улыбка, наверно, была, что говорится, «до ушей». Он быстро подорвался к омежке и, сграбастав его в объятия, довольно крепко сжал. — Спасибо, — прошептал он, — спасибо, что решил праздник провести со мной. — Как говорится, «встретились два одиночества», — хихикнул Бэк и тихонько крякнул, пытаясь выпутаться из крепких объятий, — ты меня сейчас задушишь. — Прости, — Хичоль отпустил Бэка и жестом пригласил сесть на диванчик. Хичоль ловко откупорил бутылку шампанского и налил в оба фужера. — Ну вот, это наш первый тост. — Ага. — За что пьём? — За нашу дружбу и за то, чтобы этот Новый Год прошёл у обоих так, как мы этого захотим, — предложил Бэкхён. Хичоль чокнулся своим фужером о фужер Бэка. — Замечательный тост, — кивнул альфа, улыбаясь, чуть скосив глаза в сторону, явно обдумывая свои мысли, предвкушая их. Когда парни распили уже третью порцию игристого напитка, Бэкхён почувствовал лёгкость и лёгкое головокружение. Это даже радовало и расслабляло. — Прости, я не приготовил тебе подарка, — извинился Чоль, — обещаю исправиться. — Не стоит. Я ведь тоже пришёл с пустыми руками. — Ну, не совсем. Ты принёс бутылку шампанского, и, к тому же, провести праздник с тобой, Бэк, для меня лучший подарок. — Не преувеличивай, — зарделся мальчишка. На телефон Бэкхёна поступил входящий вызов, и он, вытащив жужжащий мобильный, который почти всегда держал на беззвучном режиме, всмотрелся в маленький экран. — О-о, это Чондэ, — воскликнул Бэк. — Чондэ? — подозрительно переспросил Хичоль. — Да, мой друг-омежка из монастыря. — Понятно, — уже более спокойно сказал альфа, наблюдая, как Бэкхён принимает вызов. — Да, Чондэ? Поздравляю тебя с наступившим Новым Годом, — постарался первым поздравить друга Бэк. После нескольких секунд монолога в трубке, которые не мог слышать Хичоль, омега продолжил: — Правда? Но… но я не могу. Я уже справляю праздник с другом, — Бэкхён немного расстроено покусал нижнюю губу и дополнил, — я подумаю, но ничего не могу обещать. После того, как омега сбросил вызов, Хичоль поинтересовался: — Что? Зовёт тебя к себе в монастырь? — Не совсем. Он и ещё один наш друг решили пойти в клуб и звали меня с собой. Признаться, я немного волнуюсь за них. Всё-таки они будут одни. Но как я могу уйти от тебя? — А что это за клуб? — продолжил расспросы Хичоль. — Обычный клуб. Ну, знаешь, не для высшего общества. Туда ходят такие как я — среднего, а то и низшего достатка. Но там довольно весело. Мы часто ходим туда по выходным, знаешь, немного потанцевать. — А Чанёль там бывает? — вдруг спросил альфа. — Чанёль? — удивился Бэк и призадумался на секунду. — Бывает, но не часто. Сегодня он точно будет дома со своим женихом. К слову говоря, ты знал, что Тао переезжает жить в особняк? Они будут жить с твоим братом как пара до свадьбы. — Тебя это огорчило? — прямо задал вопрос Хичоль и внимательно посмотрел на Бэка. — Не особо. Это их дело. Я стараюсь не лезть в дела хозяев. Я ведь всего лишь прислуга, — соврал Бэкхён, надеясь, что его ложь прозвучала убедительно. — Может быть, ты тоже переедешь ко мне и будешь жить в моей комнате до нашей свадьбы? — с тем же серьёзным видом задал новый вопрос Хичоль. — Что-о? — Бэк открыл рот от изумления, хлопая глазами и не зная, как правильно реагировать на слова друга. — Это шутка. Шутка! — поднял ладони вверх Хичоль, весело улыбаясь. — Что, уже нельзя над тобой подшутить? — Фух, — выдохнул Бэк, с облегчением отвечая улыбкой на улыбку. — Знаешь, — в глазах Хичоля заиграли поистине весёлые искорки с каким-то предвкушением, — может быть, ты пойдешь в клуб, куда тебя звал твой друг? — Может, и пойду, только если ты составишь мне компанию, — прыснул от смеха Бэк. — Хорошо, — кивнул Хичоль, не переставая улыбаться. — Чего? — омежка снова открыл рот от удивления. — Ты это серьёзно? — Да. Пусть это будет мой тебе подарок на Новый Год. Я пойду с тобой в клуб, но с одним условием. — С каким? — Бэк до сих пор не верил, что Хичоль так просто поедет с ним. — Ты будешь танцевать только со мной. И не оставишь меня там одного, хорошо? Кто оставляет калеку, ведь правда? — Нашёлся мне калека, — Бэк игриво ударил Хичоля по плечу, — ну, а если серьёзно-пресерьёзно, — не унимался омежка, — поедешь? — Ага, — Хичоль встал со своего места. — Только подожди меня, я переоденусь. — Ну, тогда мне тоже стоит переодеться, — Бэкхён окинул себя взглядом. Он по-прежнему был в форме. — Давай тогда минут через двадцать встретимся у чёрного входа? — Ладно. — Ты сможешь проскочить незаметно? — Обижаешь, Бэк — годы тренировок. Тогда мальчишка последовал примеру Хичоля и, встав с диванчика, юркнул к выходу, шепнув «встретимся внизу». Хичоль открыл свой шкаф, пробежался глазами по имеющейся одежде и, довольно улыбнувшись, кивнул. — Да, вот это вполне подойдёт для клуба. Через десять минут, облачившись и уложив наспех волосы, он придирчиво осмотрел себя в зеркало. Довольный своим внешним видом, молодой альфа тайком проскользнул и спустился вниз, никем не замеченный, остался поджидать Бэкхёна. В то время пока Хичоль облачался, Бэкхён так же суетливо собирался, надевая на себя недавно купленную новую одежду. Он подвёл наспех глаза. Получилось весьма сносно. Благо, уже успел набить руку. И вышел в пустой коридор. До ушей донёсся тихий, но специфичный стон из дальней комнаты. Бэк знал, что там находятся личные апартаменты Сухо и вполне мог догадаться, чей стон он слышал. Лэя в их комнате не наблюдалось, а посему он сейчас так же проводит «весело» время со своим любовником. Но Бэкхёна это не смутило. Он лишь порадовался за друга. Хотя бы у него всё было хорошо. Ну, а омежка решил не киснуть. Вечер обещал быть интересным.***
Часом ранее. Кёнсу вылетел через чёрный ход на всех парах. Он спешил к Каю, который просто уже закидал его смс-ками, что скучает, и всякого рода непристойностями, которые лишь подстёгивали бурную фантазию омеги. Как и предполагалось, его машина стояла чуть поодаль главного входа в особняк. Даже не успел подбежать к автомобилю, Кай открыл свою дверь и вышел навстречу любимому. Распахнул объятия, Кая чуть было не снесли с ног. — Ну наконец, — Чонин крепко обнял омегу, вдыхая его запах и слегка морщась, — опять это средство. Учти, дома я его с тебя смою. — Разве я против? — шепнул Дио, лизнув мочку уха альфы, вызывая в ответ толпу мурашек у Кая. — Кто-то сейчас доиграется, — альфа шлёпнул Кёнсу по аппетитной заднице и проводил его до пассажирской двери. До квартиры Чонина парочка долетела в считанные минуты. Обоим не терпелось остаться наедине. Скинув с себя верхнюю одежду и обувь, Кай повёл Кёнсу в гостиную, где уже был накрыт маленький стол. Там были изысканные дорогие закуски, которые явно альфа заказал заранее, и дорогое вино. Распив бутылку, парни, даже не попробовав закуски, принялись целоваться с таким упоением, что почти пропустили входящий вызов на телефон Кая. Альфа неохотно отпустил губы Дио из своего плена. Это оказался входящий видео-звонок от родителей. Чонин, не раздумывая, принял вызов. На дисплее его телефона показались два незнакомых для Кёнсу лица. — Привет, сынок, — восторженно помахал один из мужчин, который выглядел более утончённо, с макияжем на лице. Видимо, это был папа-омега. — Пап, отец, рад вас слышать и видеть! — воскликнул Чонин, радостно улыбаясь, помахал в ответ альфа. — С Новым Годом, сынок, — сказал уже альфа, мужчина средних лет с сединой на висках, но при этом выглядевший весьма привлекательно и ухоженно для своего возраста. Всё-таки люди, имеющие достаток, отличаются, что и заметил Кёнсу сразу. Весь их внешний вид говорил о том, что им есть на что содержать себя. — И вас с праздником, — ответил сын, — Как вы там? Как бизнес продвигается? — Отец перекупил одну начинающую компанию, которая испытывала трудности. Вкладывать пришлось много, в том числе и сил, но прибыль обещает быть весьма хорошей. — Я не удивлён, — кивнул Кай, — с твоей хваткой, отец, все проекты выходят на передовые. Кстати, наш филиал в Сеуле в этом году принёс на семнадцать процентов больше прибыли, чем в предыдущем. Мы двигаемся вперёд, пусть небольшими шагами, и всё же! — Я ни сколько в тебе не сомневался, Чонин. Голова у тебя варит. Весь в меня, — заключил старший альфа, гордо вскинув подбородок. — Ой, я же хотел представить вам моего омегу. Хотел официально, но раз уж подвернулся повод и возможность… — Кай ухватился за руку Кёнсу и, притянув, усадил того к себе на колени. Су оказался лицом к лицу с родителями Кая, пускай и через сотовую видеосвязь. Наверно, Дио не было так неловко никогда в жизни. Он готов был позорно бежать из дома, дабы избежать знакомства с родителями. Но деваться некуда. Кай нежно обнял Кёнсу со спины, продев руки сзади, обхватив его за талию, а сам выглянул из-за спины Су. — Здравствуйте! — Кёнсу, дико смущаясь, стал кланяться и кивать головой, не зная, что сказать ещё. — Он у меня такой скромный, — с гордостью заявил Чонин, чмокая омегу в щёку, чем смутил Дио ещё сильнее. — Меня зовут До Кёнсу, — он ещё раз поклонился. — Приятно познакомиться, Кёнсу, — отозвался папа Чонина. — Надеемся, что познакомимся с тобой воочию при следующей встрече, — вставил своё слово отец-альфа. — Пап, отец, у нас стынет ужин на столе. Так что мы пойдём, ладно? — решил побыстрее закончить разговор Чонин, — ещё раз с Новым Годом! Родители помахали сыну, его омеге и отключились. Как только экран телефона погас, Дио вскочил на ноги и запричитал: — Боже мой! Чонин! Я тебе этого никогда не прощу! Какая подстава. Что они обо мне подумают?! Омега ночью в гостях у альфы! — И что в этом такого? Ты же не какой-то посторонний омега. Ты мой. Мой истинный. Я тебя не стесняюсь, в отличие от тебя. — Что? — Кёнсу развернулся, посмотрел на Кая. Тот явно слегка хмурился и был недоволен. — Я тебя не стесняюсь! Что за бред, — попытался возразить Дио. — Ты меня скрываешь. Ото всех! А я готов представить тебя всему миру! Готов жить с тобой, несмотря ни на какие пересуды или прочую чепуху. Было лестно слышать эти слова из уст любимого и дорогого человека, но как бы ни хотел, Су не мог ответить Чонину тем же. — Дело не в тебе, мишка, — омега огорчился и подошёл ближе, обнимая Чонина за шею, — дело во мне. — Знаю, — недовольно буркнул Кай, — вечно ты что-то от меня скрываешь. — Поверь, так будет лучше. Всё, что тебе нужно знать — это то, что я люблю тебя больше всех на свете. Ты самый главный в моей жизни. Главнее даже меня самого, — и Су нежно прикоснулся губами к губам альфы, оставляя короткий поцелуй. Это моментально растопило лёд между парнями. Чонин потёрся носом о нежную щеку Дио и вдруг отпрянул. — Как ты меня назвал? — Я? Когда? — Ну, только что. — Мишка? — Да! Почему вдруг мишка? — улыбнулся Кай. — Потому что ты мишка. Мягкий, плюшевый и самый нежный. — Звучит глупо, но мне нравится, — Кай уже улыбался во все тридцать два. Альфа подхватил Кёнсу под попу, подсаживая его себе на торс, и, не переставая целовать, двинулся в сторону ванны. Уже у порога Су опомнился. — Ты куда меня несёшь? Мы же ещё не допили вино! Через десять минут будет Новый год. — Допьём после, — соблазнительно прошептал Чонин, не меняя своей траектории. — Но вино станет тёплым! — Мне всё равно, — неуклонно ответил Ким, — хочу встретить Новый Год в твоих объятиях, слушая твои соблазнительные стоны. Альфа поставил Кёнсу на коврик возле душевой и крутанул вентили, настраивая воду. — Новый Год в ванной — это что-то новенькое, — прыснул Су, стаскивая с себя футболку, — но мне нравится. — Тебе ещё больше понравится, когда ты вновь окажешься в моих объятиях, — соблазнительно проворковал Кай, расстегивая пуговки на своей рубашке, оголяя идеально рельефную грудь и живот. Кёнсу облизнулся и, не выдержав, прошёлся ладонями по голой коже альфы. Чонин шумно вдохнул и принялся ещё быстрее раздеваться. Су последовал его примеру, и уже через полминуты оба стояли голые под душем, жарко целуясь.***
Этой же Новогодней ночью. Уже давно пробило двенадцать. Лухан ворочался в постели и не мог уснуть. Все его мысли занимал Сехун, который по-прежнему не обращал на омегу внимания. Порой Лухану казалось, что в глазах альфы проблёскивал огонёк вожделения, но уже через секунду Се вёл себя опять отстранённо. Может быть, это была всего лишь бурная фантазия омеги, или он видел то, что хотел, но чего не было на самом деле? Желание Лухана ни на йоту не ослабевало. Он грезил альфой во сне и наяву. Это стало своеобразным наваждением. А как обычно от этого избавляются? Как говорится, клин клином вышибают. Набравшись смелости, Лухан встал с кровати, вышел в коридор, прислушиваясь. В доме стояла тишина. Спустившись вниз, омега пробрался к двери Сехуна и помедлил. Руки тряслись. Омега очень нервничал. Столько чувств смешались в одно: желание, волнение, страх быть снова отвергнутым. Но ведь не узнаешь, если не попробуешь?! Трясущимися руками Лухан надавил на ручку, и дверь, оказавшись не запертой, мягко отворилась. В комнате было темно. Освещалось убранство лишь слабым светом из окна. Альфа был в комнате. Слишком сильный стоял запах Сехуна, и накрытое тело под одеялом говорило о том, что альфа уже давно спал. Лухан испытывал стыд и волнение. Он намеревался соблазнить альфу во второй раз. В первый ему удалось. Удастся ли во второй? Омега снял с себя пижаму, носки и нижнее бельё, оставаясь абсолютно голым. Тело потряхивало, как от прохладного воздуха, так и от волнения, что возрастало с каждой секундой. Лу на трясущихся ногах подошёл вплотную к кровати и, откинув кончик одеяла, скользнул под него, чувствуя тепло и любимый аромат от альфы. Прошло не больше минуты, когда пульс в ушах Лухана перестал шуметь. Словно он воришка, который залез в чужое жильё, которого вот-вот застукают на месте преступления. Но Лухану хотелось, чтобы его «застукали». Но так же омега склонялся к мнению, что был бы не против полежать рядом с Се так всю ночь, а под утро уйти. Лишь бы чувствовать его тепло рядом. Он влюбился. Лу знал наверняка. Влюбился, как мальчишка-школьник. Даже в переходном возрасте у него не было таких привязанностей никогда, как к своему водителю. Неразделённая любовь — так вот она какая? Когда хочется быть рядом, прикасаться, чувствовать отклик, дышать этим человеком, а всё, что остается — лишь грустно вздыхать в стороне, при этом чувствуя тянущую боль в сердце. Но Лу не намерен больше вздыхать в стороне. Пусть страшно и волнительно, но омега решил не отступать. Омега протянул руку чуть в сторону и прикоснулся к горячей коже на пояснице альфы. Невероятно, но кончики пальцев закололо от ощущений, когда хочешь чего-то сильно и получаешь. Пусть тайком, но всё же. Пальцы двинулись чуть выше, сердце снова заухало в грудной клетке. Альфа поёжился во сне, и Лу замер. Но уже через несколько секунд снова принялся гладить упругую горячую кожу альфы. Омега никак не ожидал, что альфа подскочит на кровати, как ужаленный, и перехватит его запястье. Лухан непроизвольно вскрикнул и зажмурился, ожидая чего угодно, возможно, даже удара. Сехун, сонный и растрёпанный, угрюмо смотрел на омегу, сквозь полумрак соображая, кто перед ним. Аромат Лухана быстрее подсказал ему, чем его расфокусированные взгляд. — Лухан, какого черта! — тихо рыкнул Се, освобождая руку омеги из захвата. — Что ты тут делаешь?! — Я… — тихо пролепетал Лу, — я пришёл к тебе. — Я тебя не звал, — строго заявил Се. — Знаю, — грустно вздохнул омега. Даже Сехун заметил, что омега был на грани слёз. Волнение и испуг сделали своё дело, — поэтому я пришёл сам. — Это бессмысленно. Ты же ничего не понял, не осознал. — Я стараюсь. Сехун чуть передвинулся, чтобы удобнее улечься, и нечаянно задел своей ногой бедро Лухана. Тогда альфа опустил глаза чуть вниз, отодвинул одеяло, оголяя плечи и грудь омеги. — Только не говори мне, что ты голый, — с недоверием спросил Хун. Лухан лишь смущённо прикусил губу, промолчал. Тогда Се вымученно простонал, уткнувшись лицом в подушку. Как ему противостоять такой откровенной голой провокации? У него и без всего этого стоит на Лухана, и всегда так было. Он держался из последних сил. А что делать сейчас, когда сущность альфы орёт во всю глотку, заглушая голос рассудка? Тихий голос омеги прозвучал, как контрольный выстрел: — Не прогоняй меня, пожалуйста. Просто будь со мной. Хотя бы сегодня. Если хочешь, можешь меня наказать, только… — омега сглотнул подкатывающие слёзы, и голос слегка охрип, — только не гони. Сехун сорвался с цепи, на которую сам себя приковал. Он буквально напал на губы Ханя, целуя так рьяно, исступлено, словно утомлённый солнцем путник добрался до прохладной воды. Он действовал нахрапом. Метался от губ к шее омеги, не зная, на чём остановиться. Да и останавливаться не хотелось. Губы клеймили, присасывались к нежной коже. Лухан вздрагивал на каждое движение губ и рук Сехуна. Ему не верилось, что барьеры альфы рухнули. Это было чем-то невероятным и недосягаемым. Как свалившееся счастье на голову, на которое уже и не рассчитываешь, а лишь мечтаешь. До слуха Се донёсся всхлип, и парень тут же отстранился, пытаясь, понять что же он сделал не так. Глаза привыкли к темноте, поэтому не составило труда увидеть мокрые слипшиеся реснички и влагу, что стекала с уголков глаз. — Лу. Что не так? Я слишком груб? Прости, но ты же знаешь, какой я в сексе, — постарался оправдаться альфа, хотя мысленно корил себя за несдержанность. Омежка всё-таки был более хрупким и нежным, чем пытался казаться на людях. Истинный цветочек в обличии кактуса. Гордого, избалованного кактуса, если можно сделать такое сравнение. — Нет, всё в порядке, — теперь Се действительно удостоверился, что голос омеги дрожит от слёз, — просто я не могу поверить. Так долго и страстно этого желал. Наверно, это лучший подарок на Новый Год, который я получал. — Ах, точно, я же не поздравил тебя: с Новым Годом, Лу-Лу. — Спасибо. Я в свою очередь обещаю тебе, что буду стараться исправиться. Не знаю, насколько преуспею в этом, но, правда, приложу усилия. — Если так, это будет для меня лучшим подарком. Лухан потянулся к альфе, прося у него очередной поцелуй, который тут же получил. На этот раз Сехун постарался действовать не так импульсивно. Конечно, он не давал омеге брать инициативу и полностью был ведущим в близости. Но Лу не помнил, чтобы альфа был таким нежным когда-либо. Он выцеловывал каждый сантиметр нежной кожи. Особенно сделал акцент на сосках и внутренней стороне бёдер, где язык рисовал немыслимые узоры, доводя омегу до исступлённого возбуждения, и, когда альфа вошёл в Лухана, тот кончил в ту же секунду. Было неловко, но омега ничего не мог с этим поделать. Альфу хотелось до такой степени, что, получив, его организм не выдержал. Сехуна такой исход дела не смутил. Для альфы это было лишь начало. Дав немного отдышаться, Сехун наспех вытер живот Лу и, не выходя из омеги, начал движения. Альфа имел его в таких позах, что Лу бы не вспомнил, сколько их было и в какой очерёдности. И лишь когда омега кончил в третий раз, Сехун затих, слыша тихое сопение под боком. Омега просто вырубился под утро, истощённый, удовлетворённый, зацелованный и довольный. Сехун приподнял голову Лу и положил её к себе на руку, притягивая омежку ближе к себе. — Лу-Лу, сколько ещё предстоит тебе пройти, пока ты не станешь бриллиантом. Сколько ещё прольёшь слёз. И, уткнувшись в блондинистую макушку, Сехун закрыл глаза, засыпая рядом с омегой.***
Когда Бэкхён вышел через чёрный вход, то встал, как вкопанный, часто моргая и пытаясь узнать в этом красивом, соблазнительном альфе своего друга, что ещё недавно сидел в инвалидной коляске. Хичоль был одет совершенно по-иному, нежели привык его видеть омежка. Длинная белая футболка с принтом выглядывала из-под кожаной косухи, дополняя чёрными обтягивающими джинсами и скетчерсами. Весь облик Чоля гармонировал и подчёркивал лишь достатки. Когда первый шок отступил, омежка поймал на себе не менее довольный взгляд, коим осматривал его альфа. А потом оба парня прыснули от смеха. Просто они были одеты почти идентично. Отличие в том, что на Бэкхёне была чёрная водолазка, а вместо джинсов — кожаные брюки и ботинки.* — Отлично выглядишь, — похвалил омежку Хичоль, ещё раз проходя взглядом снизу вверх, особое внимание заостряя на лице Бэкхёна. Хичоль ежесекундно почувствовал нарастающее влечение. Макияж придавал Бёну более сексуальный вид. — Спасибо. Ты тоже, — смущённо улыбнулся Бэкхён. — Я вызвал нам такси. Оно уже ждёт. Пошли. Хичоль взял за локоть мальчишку, и они двинулись по направлению ожидающей их машины. Клуб встретил парней громко играющей зажигательной музыкой. Народу было так много, что передвигаться было слегка трудновато. Хичоль, как истинный джентельмен, счёл своим долгом ограждать Бэка от снующих вокруг тел, придерживая его за плечи, закрывая и принимая на себя случайные соприкосновения с другими. — Для начала надо выпить, — проговорил Чоль в самое ухо Бэку и повёл его в сторону бара. Протиснувшись сквозь толпу, Хичоль подозвал к себе бармена. — Два мартини с тоником. Бармен кивнул и принялся исполнять просьбу. Уже через полминуты в руках Бэка был напиток, в котором плавала оливка. Хичоль нашёл для мальчишки отдельный высокий стул и помог на него забраться, а сам встал рядом вплотную, облокачиваясь локтем о барную стойку. Хичоль травил шутки, но при этом был галантным и обходительным. Омежки, что сновали туда-сюда, готовы были сломать себе глаза, пялясь на такого привлекательного альфу. Если Хичоль и замечал, то виду не подавал, окружив вниманием Бэкхёна. После мартини альфа заказал другой коктейль, который был градусом выше, хитро завуалированный сладким вкусом сиропа. — А где твои друзья, Бэк? — спросил Чоль. — Может, стоит им позвонить? — Звонить бесполезно. В таком шуме Чондэ вряд ли услышит звонок. Нужно поискать так. Бэкхён спрыгнул со стула и, не желая оставлять недопитым третий причудливый коктейль, осушил бокал в несколько глотков. — Вот как так может быть? И вкусно и горько одновременно? — мальчишка поморщился и хихикнул одновременно. Алкоголь медленно, но верно бил по мозгам, хотя для Бэкхёна это было не так заметно. А вот Хичоль отметил изменения в настроении омежки, довольно улыбаясь. — Пошли на танцпол. Наверняка Чондэ там. Омега, не раздумывая, взял альфу за руку и повёл вглубь, к самой сцене, где сильнее всего стучали басы. Хичоля слегка раздражали взгляды со стороны. Пялились как на него, так и на Бэкхёна. Альфы пожирали красивое стройное тело Бэка, не скрывая похоти во взгляде. На таких же, не менее похотливых омег, Хичоль попросту не обращал внимания. Заиграла особенно ритмичная музыка, и Бэк пустился в пляс. К слову, Хичоля удивило, насколько он ритмично и плавно двигается. Он развернулся к альфе лицом и прокричал: — Давай, Хичоль. Ну же! Я знаю, что ты можешь, — он как бы подначивал альфу начать движения в ответ. И Хичоль начал. Сначала медленно, но постепенно набирая обороты. Со стороны они выглядели просто великолепно: оба красивые, пластичные и весёлые. Когда музыка сменилась, Бэкхён всё же полез в карман за своим телефоном, набирая номер друга. — Алло, — раздался в динамике сонный голос Чондэ. — Чен-Чен, ты где? Мы с Хичолем в клубе. Я искал тебя, но не нашёл. — С кем ты в клубе? — переспросил друг, всё ещё окончательно не проснувшись. — С Хичолем. Но не важно, сам увидишь. — Прости, Бэк, но я в приюте. Кибом плохо себя почувствовал, и мы остались. Я побоялся идти один. — Вот как? — немного огорчился Бэкхён. — Я хотел тебя увидеть. — Ещё раз прости, Бэк. — Ну да ладно. Повеселимся тогда вдвоём, — он подмигнул Хичолю и, заверив Чондэ, что скоро его навестит, отключился. — Чондэ, к сожалению, не смог прийти. — Значит, как ты верно подметил, будем веселиться вдвоём. Праздник ведь! Парни ещё несколько раз наведывались к бару, чтобы немного передохнуть. И Хичоль каждый раз заказывал для них новые коктейли, каждый из которого Бэк пробовал впервые. Омежка редко пил что-либо другое, кроме пива. Это единственное, что ему было по карману. А сейчас платил Хичоль. Бэк, конечно, не был нахлебником, но ради такого случая решил не выёживаться и принимать от альфы его дружеские знаки внимания. Но для Хичоля эти знаки внимания отнюдь не были такими невинными и дружескими. С повышением градуса Бэкхён уже не замечал, что рука Чоля почти всегда покоится на его талии, а разговоры происходят на таком близком расстоянии, что порой альфа касался губами уха омежки. Бэкхён совсем расслабился. Алкоголь делал своё дело: было весело, и все тревоги уходили на второй план. Заиграла очередная новая песня, и Бэк снова вскочил со стула, слегка пошатнувшись, почти припечатался в грудь альфы. Он пьяно хихикнул. — Прости, почти убил тебя. «Верно» — мелькнуло в голове у Чоля, «убиваешь меня своей недоступностью, соблазнительным телом, движениями, улыбкой…» — перечислять можно было много, но, прервав свой внутренний монолог, Хичоль сам потащил омежку на танцпол. После зажигательной песни последовала медленная, и Бэк не остановился и не ушёл. Он продолжил танцевать, но делал это так медленно и соблазнительно, что Хичоль не смог себя больше контролировать. Двигаясь в такт, альфа почти прижался своим телом к спине омежки и провёл ладонями по рукам Бэка. Мальчишка выгнулся, откидывая голову назад, прикрывая от приятных чувств и эмоций глаза. Это было сущим наказанием и благословением Небес для Хичоля. Он рискнул двинуться дальше и обхватил одной рукой Бэкхёна вдоль живота, осторожно облокачивая его себе на грудь. Голова покорно легла на плечо альфы и, пока звучала музыка, Бэкхён и Хичоль двигались, соединившись почти вплотную. Член альфы, который уже давно встал и требовал к себе внимания, упёрся в соблазнительную задницу омеги, слегка тёрся от движений. Приблизив лицо к шее, Хичоль наклонился и осторожно подул на ушко омеги. Бён на это лишь слегка отвёл голову, и тогда альфа прикоснулся губами к мочке, беря её в рот. Бэкхён не истерил и не брыкался. Он, казалось, попал под воздействие транса, который создала эта музыка и алкоголь, продолжил медленно двигаться. Тогда альфа совсем осмелел и прикоснулся губами уже к шее Бэкхёна, в той части, которая была не прикрыта воротом водолазки. Хичоль, скорее, почувствовал, чем услышал слабый стон, сорвавшийся с губ омеги. Он двигался медленно, целовал совсем невесомо, но это заводило обоих не на шутку. И когда тормоза совсем слетели, Чоль ладонью развернул лицо Бэкхёна к себе, накрывая его губы своими. Опять же, поцелуй не был диким и страстным, но альфа умудрился проникнуть языком в рот Бэкхёна и исследовать там сладкий язычок омежки. Он не открывал глаз, но дышал часто, отвечая на поцелуй. Когда кислорода стало совсем мало, Хичоль на миг отпустил губы Бэка, чтобы поглубже вдохнуть, услышал слабый голос мальчишки, который простонал имя: — Чанёль… Это неприятно отрезвило альфу. Он отстранился и уже через несколько секунд заговорил в ухо омеге: — Бэкки, уже поздно. Давай возвратимся домой. Бэкхён медленно открыл глаза, слегка щурясь от яркой светомузыки, словно человек, что только что проснулся. — Что? — переспросил он, оборачиваясь назад. — Я говорю, поехали домой, — Хичоль улыбнулся и, взяв Бёна за руку, повёл его к выходу.