***
Утром, следующего дня, Пальён первым делом нашёл Сухо. Вчера они так и не смогли нормально поговорить, а у альфы было не так много времени, чтобы разрешить ситуацию с мужем. Пальён нашёл Сухо в гостиной, раздающего указания прислуге на этот рабочий день. — Чунмён, — обратился Пак-старший к дворецкому, — как освободишься, выдели для меня время. У меня к тебе остался один незаконченный разговор. Сухо мельком глянул на Пальёна и, распустив прислугу по делам, уже полностью обратил внимание на хозяина. — Я вполне свободен, господин. — Тогда давай выйдем и поговорим снаружи. Пальён не хотел, чтобы их услышали и тем более не хотел повторения вчерашнего инцидента. Мужчины вышли во двор. На улице по-прежнему было довольно зябко и, разблокировав свою машину, Пальён и Сухо устроились в салоне дорогого Вольво. — Вчера, — начал первым Чунмён, — я не нашёлся, что сказать. — Ничего страшного. Все были какие-то странные. Давай вернёмся к нашему прошлому разговору. Ты говорил, что сможешь мне помочь. Сухо прищурился и на мгновение на его лице проскользнуло расчётливое, холодное выражение, которое не заметил Пальён. Но уже в следующее мгновение дворецкий стал излагать свой план непринуждённо. — Для вас сейчас крайне важно, чтобы господин Джунки был рядом. — Да, — грустно усмехнулся альфа, — было бы неплохо. — То есть — жизненно необходимо, — отчеканил дворецкий. — Чётко подмечено, — кивнул альфа, желая, чтобы Сухо не ходил вокруг да около, а говорил по делу. — Политик, живущий с любовником, выглядит не очень привлекательно. Вы только представьте, что подумают люди: если вы не можете разобраться с мужем, можно ли вам доверять интересы общества?! За вас попросту не будут голосовать и держаться. — Надеюсь, Джунки передумает, — высказал свои предпочтения Пальён, которые исходили лишь из соображения выгоды и ничего более. Альфа давно не испытывал к супругу сексуального притяжения, хотя бы на уровне физиологии. О чувствах и говорить было нечего. Их не было никогда. — Господин Джунки не передумает. Он полон решимости оставить вас. Более того, мне известно, что у него есть возлюбленный. Далеко в Италии. И он много лет поддерживал с ним связь. Скорее всего эта связь не физическая или сексуальная, и всё же. Этот факт опускать не стоит. Может быть, он уже обдумывает развестись с вами и уехать подальше, если только… — дворецкий сделал многозначительную паузу и посмотрел на Пальёна, который уловил изменение в голосе беты. — Что «если только»? — решил уточнить альфа, подталкивая Сухо к дальнейшим словам. — Если только не заболеет, — продолжил дворецкий с решительным видом, заставляя Пака-старшего задуматься над его словами. — Тогда он не уедет. Одно дело политик, которого бросил муж, другое дело — скорбящий политик, с серьезно больным мужем… Сухо поправил очки на переносице, которые иногда носил, не пользуясь линзами в виду своего не стопроцентного идеального зрения и, на удивление, эти очки ему шли. Но это не мог оценить Пальён, не видя в Сухо ничего, кроме человека, исполняющего свою должность и роли в его доме. Всегда собранный и спокойный, Чунмён и сейчас выглядел так же, за исключением того факта, насколько в его глазах блестел холодный расчёт. — Больной… — повторил слово за дворецким альфа, обдумывая сказанное, ища в нём скрытый смысл. — Люди будут вас жалеть, симпатизировать вам, а значит и голосовать за вас пойдут в дальнейшем. — Но Джунки здоров, — с сожалением в голосе констатировал Пак. — Да, — продолжил бета, — но ведь он может и заболеть, — и снова в словах дворецкого сквозил холод, источник которого Пальён не мог понять. Он слишком зациклен был на своей проблеме, чтобы обращать внимания на такие, по его мнению, мелочи. — Можно сделать так, чтобы он заболел. — Как? — с сомнением спросил альфа, но нетерпение съедало его. — Нередки случаи, когда алкоголики сходят с ума. Альфа облизал пересохшие губы, чувствуя волнение, словно надвигающуюся бурю, прозрение, путь к его победе, который заключался в смысле слов Сухо. — Ты сможешь это провернуть? — прямо спросил Пальён, нервное возбуждение уже поглотило альфу, предвкушая своеобразную свободу, замаячившую на горизонте. — Я заплачу сколько нужно, — добавил тот. — Смогу, — с уверенностью ответил дворецкий, — но вы тоже должны участвовать в этом. — Ладно. Но в этой игре может всплыть кое-что, что мы хранили в секрете столько лет и это может усугубить мои отношения с сыном, а мне нужен образ хорошего отца. — Понимаю. Нужно действовать осторожно. Но даже если господин Джунки узнает, что Хун Цзы Тао долгое время был вашим любовником, вряд ли он расскажет это Чанёлю. Он не причинит сыну такую боль. Пальён горько усмехнулся: — Ты знаешь и об этом? Хотя альфу уже не удивляло ничего. Сухо, который никогда не лез в разборки семьи, оставался в стороне, каким-то образом всегда был в курсе всех тайн и «скелетов в шкафу», что могло сделать из него хорошего союзника или же врага. — А если всё же скажет? — предположил худшее Палён. — Если и так, то к тому времени все убедятся в безумии вашего супруга и никто не поверит в его слова. Альфа задумался. Его аналитический склад ума твердил альфе, что дворецкий имеет свою выгоду. Но какую? Неужели деньги? За столько лет Пальён не замечал в бете таких пороков. — Просто вам нужна помощь, а мне не хотелось бы потерять престижное место работы, если вдруг из-за поступка господина Джунки ваши дела пойдут вниз, — разъяснил Чунмён, словно почуяв сомнения и подозрения альфы, заранее отвечая на его мысленные вопросы. — Рационально, — кивнул альфа, не чувствуя подвоха в словах Сухо. — Я думал ты меня ненавидишь, как и моего супруга. Из-за брата, — добавил Пальён, неловко посмотрев на дворецкого. — Не будем об этом. История давняя и уже не актуальна. — В общем, — Пак решил перевести их беседу в другое русло, — ты можешь быть уверенным, что получишь хорошее вознаграждение от меня. Я же, со своей стороны, сделаю всё, чтобы поддержать нашу затею. Пальён внутренне ликовал, хотя понимал, что ещё рано и он лишь на стартовой. Поступал ли он плохо? Наверняка это было отвратительно. Но альфу больше не смущало ничего, в том числе и их договор с Сухо. Долгие годы безрадостного супружества, гонкой за высшими позициями в бизнесе давно превратили Пальёна в бездушное, расчётливое существо. Иногда сердце и совесть пробивались внутри, словно как тёплый огонёк, через толщу прозрачного льда. Это было в некоторых случаях: когда он вспоминал о Донуке, когда Сонхи взывал к его совести и памяти, а теперь вот к этому небольшому списку прибавился и Бэкхён, так некстати ворвавшийся в его жизнь. В остальных случаях альфа оставался непреклонным и расчётливым практически во всём. На этом разговор был исчерпан. Поэтому, Сухо вышел из машины и пошёл к дому, оставляя альфу по-прежнему сидеть в салоне своего автомобиля и переваривать недавний разговор. — Ненавижу, — тихо прошептал Чунмён сам себе, — с каждым годом всё сильнее. Вас и Джунки. Дворецкий зашёл через черный вход, снова нацепив на себя маску непринуждённости, превращаясь в того, кого привыкли видеть окружающие.***
Утром Чанель торопился на работу. Тао, воспользовавшись преимуществом жениха, решил поехать вместе с Чаном, и альфа не знал, как увидеться с Бэкхёном перед отъездом . Вчера они так и не поговорили толком и Пак хотел завершить начатое. Оставался лишь один способ — послать ему смс-ку на телефон. Но Чанёль до сих пор не знал номера мобильного омежки, поэтому, прибегнул к единственному старому способу — написать записку. Пока Тао принимал душ, Чанёль чирканул пару строк на клочке бумаги и запихнул её в конверт. И пока никто не видел, пробрался в комнату прислуги, которая в это время пустовала, вложил конверт между лапами медведя. Он как раз вышел в коридор, когда Хуан спустился вниз. — Ты готов? — спросил Чан, радуясь, что успел сделать то, что хотел. — Да, — улыбнулся Тао держа в руках свою сумку. — Поехали? — Угу, — буркнул альфа, и двое парней вышли из особняка.***
— Вот умеет же господин Сонхи с утра испортить настроение, — причитал Бэк, вваливаясь в комнату вместе с Кёнсу на обеденном перерыве. — Что ты имеешь ввиду, Бэк? — Ему приспичило опять начать давать мне уроки хорошего воспитания. На этот раз он учил меня, как правильно садиться, представляешь, Су! Уму непостижимо! Правильно садиться! Да кому какая разница, как я буду садиться?! Кёнсу озорно хихикнул, смотря на недовольного друга, который делал из уроков старика трагедию вселенского масштаба. — Посмотри на это с другой стороны, Бэк. Если он тратит на тебя своё время, вкладывает знания — значит ему не все равно на тебя и твою судьбу в дальнейшем, — сделал предположения Дио, присаживаясь на идеально заправленную кровать. — Или ему просто скучно и дед так развлекается. Он садист, ей-богу! Зачем мучить людей?! Бэкхён подошёл к шкафу, распахивая его и растёгивая следом форменную рубашку. Он хотел переодеться в более удобную, привычную, чтобы пойти торговать на улицу. Кёнсу сегодня не хотел выходить из особняка и шастать по холоду в надежде заработать дополнительный вон. Но знал, что ему просто необходимо отвлечься, иначе он совсем загонит себя в депрессию. Кай по-прежнему молчал. Изредка от него приходили вечерние смс-ки. Кёнсу старался не накручивать себя, оправдывая поведение альфы сильной занятостью. Но тревожное чувство в груди не оставляло омежку. Кёнсу встал, намереваясь переодеться так же, как и Бэкхён, случайно заметил белый конверт с именем его друга, лежащий на Микки. Он взял его в руки и покрутил со всех сторон. — Бэкки, а что это за конверт? Мальчишка обернулся, уже натянув на себя толстовку с капюшоном. — Какой конверт? — заметив объект обсуждения в руках у Су, омежка подошёл к другу. — Его тут не было. — Тут написано «Бён Бэкхёну», — зачитал Кёнсу. Бэкхён взял из рук Дио тот самый конверт и распечатал его. Кёнсу маячил за спиной, заглядывая через плечо Бэкхёна, желая хоть краем глаза увидеть написанное. Бэкхён аккуратно разорвал верхнюю бумагу и достал маленькую записку сделанную довольно корявым и неопрятным почерком. «Буду ждать тебя в твой обеденный перерыв на месте, где ты обычно продаешь календарики. Нужно договорить.» — А подписи нет, — сказал Кёнсу, который несмотря на свой маленький рост, всё равно умудрился прочитать записку вместе с Бэкхёном. — Так, так, — продолжил он, — и с кем это ты встречаешься? — С Чанёлем, — честно признался омежка. — С Паком? Что у вас с ним происходит? Ты в последнее время мало чего мне рассказываешь. Кёнсу наигранно насупился, скрестив руки. — Это всё потому… — Бэкхён искал отговорку, чтобы не обидеть друга, — потому что ты какой-то странный. Всё время грустный, в своих раздумьях и сам мне ничего не говоришь и не рассказываешь. — Прости, Бэкки, — Кёнсу вмиг «сдулся», почувствовав дикую усталость, желание кому-то открыться. — Кай в последнее время странно себя ведёт. — В каком плане? — Бэкхён взял друга за руку отвёл его к кровати усадил рядом с собой, показывая всем видом, что готов выслушать. — Мы почти не видимся. Он всегда занят и чем именно не говорит. Ну он предупредил меня всего раз, что у него завал в фирме и много работы. Чонин посылает мне смс-ки почти ежедневно, но все они мало утешают. Они однотипные: «Кёнсу, прости за мою занятость. У меня все хорошо. Как ты?»… И всё в таком духе. Он даже о своих чувствах не заикается. Не пишет, что любит или скучает. Хотя раньше при встречах и близости мог заваливать меня такими нежностями и откровениями. Может быть я стал слишком подозрительным и жадным? Жадным до внимания моего альфы? — Это действительно странно, Кёнсу-я, — нахмурился Бэк. — Знаешь, я все это время старался себя подготовить к тому времени, когда мы расстаемся… — Что ты такое говоришь?! — возмутился омежка, странно округляя глаза, — Зачем тебе это понадобилось?! — Рано или поздно моё прошлое всплывёт наружу и я знаю, Кай не захочет больше иметь дело со мной. — Не делай выводов раньше времени. И не накручивай себя. Ничего ведь ещё не ясно, — постарался разрядить обстановку Бэкхён и хоть как-то утешить друга. — Твой альфа замечательный: он добрый и справедливый и к тому же любит тебя. Если то, что ты скрываешь, стало известно ему, думаю, он первым делом захочет переговорить с тобой по этому поводу, а не трусливо подожмёт хвост и исчезнет. Скорее всего, он действительно очень занят. Всё же, он сын богатых родителей и держит главный офис здесь в Сеуле. Может быть у него начались проблемы в бизнесе и он не хочет тебя обременять этим?! — Как бы мне хотелось, чтобы ты оказался прав, Бэкки, — с грустью ответил Кёнсу. Ему и правда не хотелось думать о плохом раньше времени и превращаться в параноика. Но огромная боязнь потерять своего истинного, любовь всей его жизни, заставляло Кёнсу переживать раньше времени. — И всё же, — переключил тему Кёнсу, — как там у тебя с Чанёлем? Бэкхён слегка зарделся, вспоминая их поцелуйчики и откровения Чана о том, как сильно ему нравится Бэкхён. — После помолвки, на следующее утро, Чанёль поцеловал меня, — начал теперь уже свои душевные излияния Бэк. — Он говорил о том, что я ему очень нравлюсь, но… — мальчишка на миг задумался и грусть по-прежнему просочилась в его взгляде и словах. — Сколько уже раз он говорил подобное? Не верю. Я помню твои слова и наш уговор, Кёнсу-я. Хочу проучить этого кретина. Причинить ему боль такую же, как и он мне. Я, так сказать, подыгрываю ему. Хотя… — омежка грустно усмехнулся своим мыслям, — Не сказать, что это не причиняет мне дополнительной боли, ведь я люблю его, Су. — Я знаю, Бэк. Наверно, это впервые, когда ты признался мне, что любишь этого засранца. Представляю, насколько трудно тебе было признать это самому себе. Знаешь, возможно то, что мы затеяли не совсем правильно. Можно было наплевать на всё и просто уйти, отстраниться. Со временем, ты бы забыл Чана. Но, я знаю, как это трудно. Забыть своего истинного и те чувства, которые он вызывает в тебе, находясь рядом, практически невозможно. — Всё так, Су-я. Я давно признался самому себе, что люблю его. Но моя любовь безответна. И такая у меня натура с детства, я не терплю, когда меня задирают, обманывают. Привык сам о себе заботиться и не давать в обиду. В этом случае все будет именно так. Только действовать я буду другими методами. Правильно ты меня надоумил, свести Чана с ума. Заставить его видеть и хотеть лишь меня. Пусть мучается. Я не отступлю от нашего плана, пока Пак-чертов-Чанёль не почувствует то же, что и я! — Так держать! — выкрикнул Дио, воодушевившись словами Бэка, — умница! Давай не будем киснуть? Так сегодня ты поедешь без меня? — Да. Думаю если разговор состоится, то он должен быть с глазу на глаз. А тебя Чанёль почему-то боится, — хихикнул Бэкхён, — он даже как-то назвал тебя Сатансу. — Не удивительно, когда получил от меня хороших пиздюлей, — улыбнулся в ответ Дио. Бэкхён от удивления округлил глаза и под разъяснения Дио оба парня вышли из комнаты.***
Чанёль во время обеденного перерыва сорвался с рабочего места, извинившись перед Тао, за то, что не сможет вместе с ним пообедать. Хуан не стал выспрашивать у своего жениха, что за срочность у того отлучиться. Ревновать и подозревать удел слабых, неуверенных в себе людей, а Хуан не считал себя таковым. Пальёна на месте также не оказалось, зато Инхо находился в офисе и попросил секретаря зайти к нему. У омеги не возникло никаких подозрений, поэтому он без зазрения совести зашёл к Инхо в кабинет. — Тао, — Инхо растянул свои довольно привлекательные губы в довольной улыбке, жестом приглашая омегу присесть на стул напротив. Инхо по всем параметрам был довольно привлекательным альфой, несмотря на свой возраст. Конечно, с Пальёном не сравнить, второй уступал ему во власти и внутреннем стержне. Но красота Инхо была какой-то чересчур смазливой, масленой, что добавляло в его черты схожесть с омегой и на интуитивном уровне Хуан чувствовал, что тот слаб морально, хоть и старается показать обратное. Не под стать своему сыну, который был более утончён для альфы, но при этом имел властный колкий взгляд, что пробирал до дрожи, а слова и их тон буквально заставляли подчиняться. Такими и должны быть альфы. Инхо видимо с возрастом растерял эту способность к власти и подчинению. В нем осталась лишь изворотливость и хитрость. — Выпьешь? — предложил Инхо. — Нет, спасибо, — отказался Тао, — я не пью на рабочем месте. — Правильный ответ, — улыбнулся Инхо, его глаза блеснули голодом, осматривая фигуру омеги. — Просто я компетентный работник. — Я не сомневаюсь, — альфа налил себе порцию виски, усаживаясь в центральное кресло. — Знаешь что? У нас с тобой много общего, — мужчина отпил из стакана даже не поморщившись. Хуан сидел напротив, сложив ногу на ногу, вальяжно покачивая одной, крутя в пальцах карандаш. Он до сих пор не понимал, зачем Инхо понадобилось с ним переговорить. — Например? — спросил Хуан, не сводя с альфы испытующего взгляда. — Например: мы оба любим деньги, — Инхо отставил стакан в сторону на стол, переплёл свои пальцы. Омега усмехнулся и отвел взгляд. — Ты так считаешь? — Хуан снова посмотрел на альфу, слегка прищурив глаза, словно пытался заглянуть внутрь и прочитать все мысли в этой алчной голове. — Я точно люблю. И ты, кажется, тоже, — улыбнулся Ким. Все эти улыбки посылаемые то альфой то омегой были наигранными, словно маски, за которыми прятались настоящие люди и лучше бы им вовсе не показывать истинное лицо. — Ты ошибаешься, — совершенно точно ответил Тао. — Ошибаюсь? Кто в наше время не любит деньги?! — Нет, я люблю деньги. Но… — Хуан всего секунду обдумывал дальнейшее, рассказать ли Инхо главное. Но даже если он рискует, то чем? Совсем малостью, а вот поставить на место, по его мнению не слишком умного альфу, хотелось очень. — Больше всего я люблю власть, — сказал как есть омега, положив локти на столешницу. — Я просто обожаю власть. — А тебе не кажется, что один ты власти не добьёшься? Хуан резко вскинул брови, задавая как бы немой вопрос «почему?» — Я тебя не понимаю. — Чтобы заполучить власть, нужны союзники. А у меня двадцать процентов акций компании. — Я знаю, — кивнул Тао. — А ещё двадцать у моего брата. — У папы Чанёля, — уточнил Хуан, — а между братом и сыном я могу выбирать… — омега потёр пальчиком подбородок, задумчиво прищурив и без того раскосо-узкие глаза. — И потому, я предлагаю объединить наши усилия, — на губах альфы заиграла хмельная улыбочка. — В смысле? — Инхо ещё не высказался до конца, но Тао уже понял, к чему ведёт альфа. — Будем союзниками, Хуан, — улыбка совсем стала откровенной. — Я очень сожалею, Инхо, — омега привстал со своего стула, расставив руки на столешнице, тем самым смотря на сидящего в кресле альфу сверху вниз, — но ты мне не нужен. Может быть, я с виду совсем молодой и неопытный, но в свои годы точно знаю, чего хочу. Прости, что возможно скажу неприятную для тебя новость, о которой, должно быть, ты догадывался. Я долгое время был любовником Пальёна, мужа твоего брата. Он главный акционер и как видишь уже выбился в политику. Чанёль, так скажем, — омега подбирал слова, чтобы они не звучали слишком резко, — альфа меньшего ранга, но с большой перспективой. Если у меня не получиться с ним, что будет большой потерей для меня, так как к твоему племяннику и у меня всё же есть чувства, я переключусь на Пальёна и приложу все усилия, стать для него главным омегой. Прости, если мои слова тебя ранили, но я старался быть предельно откровенным. Я омега, да. Но я не романтизирован глупыми мечтами о рае с любимым в шалаше. Я хочу денег, власти и стального тыла, а без чувств можно преспокойно прожить всю жизнь, главное в достатке. — Я знал, что ты испорчен, Хуан, — Инхо поднял стакан с виски и осушил его одним глотком до дна, слегка шикнув от горечи, — но не думал, что настолько. — Поверь, — омега развернулся и подошёл к входной двери, — мне глубоко плевать, какого ты обо мне мнения, — омега вышел за дверь, ликуя от своего триумфа. Инхо же, несмотря на свой беспечный вид, решил всё это не упускать из виду, а записать в закромах памяти, чтобы в нужный момент воспользоваться информацией.***
— Пожалуйста! — кланялся Бэкхён своим покупателям, что брали у него календарики, — Спасибо, большое. Мальчишка уяснил давно, что благодарность располагает людей и покупателей, поэтому даже если они отказываются приобретать что-то у Бэкхёна, ни в коем случае не нужно показывать своё недовольство. Дело бы шло в два раза быстрее, если бы Дио был с ним. Но он отказался от помощи друга, ожидая Чанёля. И, честно признаться, уже продрог на улице, так как погода по-прежнему не радовала теплом. Да и не стоило пока ожидать этого. Всё же самый разгар зимы. Нацепив поглубже свою вязаную шапочку и утерев красный нос варежкой, Бэкхён обернулся на громкий рёв мотора. К обочине подъехала машина Чанёля. Бэкхён узнал бы её из тысячи. Окно пассажирского сидения опустилось вниз и Пак прокричал из салона: — Бэкки, садись, я тебя подвезу. — Куда это? — с сомнением в голосе спросил мальчишка. — Ты хотел поговорить, так я тебя слушаю! — На улице слишком холодно. Давай продолжим наш разговор в кафе? Я угощу тебя горячим шоколадом и круассанами. Омега ради приличия помялся немного, но после открыл дверь и залез в теплый салон автомобиля. Чанёль сразу же закрыл окошко и развернувшись к Бэкхёну, стащил с него варежки, обхватывая зябкие ладошки омеги своими большими и тёплыми руками. Приблизил лицо и подышал на руки, пытаясь согреть их. Сердце мальчишки пропустило удар, сбиваясь с привычного ритма и стало действительно тепло от такой заботы со стороны альфы. Эта самая забота, граничила с такой интимностью, что Бэку стало не по себе. А когда ладони слегка согрелись, Чанёль обхватил щеки Бэкхёна и притянул его к себе, даря один из самых нежных поцелуев. Бэкхён почувствовал себя точь-в-точь той самой снежинкой, что растаяла секундой ранее на его рукаве. Он готов был расплыться лужицей на кресле, насколько все было милым и нежным. Омежка снова не мог понять, как один и тот же человек, может причинять самую сильную боль и самые сильные и нежные чувства?! Мир сошёл с ума? Или же это он сошёл с ума? Чтобы совсем не потеряться в ощущениях, Бэкхён отпрянул и замахал перед глазами альфы руками. — Так, мы встретились чтобы поговорить, а не для поцелуйчиков и обнимашек! — Одно другому не мешает, — Чанёль так лучезарно и искренне улыбнулся омеге, что тот чуть ли не застонал от этой красоты. Бэкхён всегда знал, что Чанёль красивый и его, казалось бы недостатки работали на альфу лишь как достоинства. А с такой улыбкой он и вовсе превращался в того, на кого хотелось смотреть. Мальчишке до ужаса захотелось сфотографировать Пака, его улыбку и слегка прищурившиеся глаза, запечатлеть этот момент. Альфа повернул ключ в замке зажигания и машина тронулась с места. Ехали парни совсем не долго и остановились возле входа в кафе. Бэкхён мысленно поблагодарил небеса за то, что Пак не выбрал дорогое заведение и ему не будет неловко в своей простяцкой одежде. Чанёль, как и обещал, заказал для Бэкки чашку горячего шоколада с зефирками, а для себя латте. Отпивая горячий напиток, Бэкки измазал себе нос, что было вполне в его стиле, ведь омежка был слегка неряшлив. Но сейчас это Чанёлю казалось таким милым. Альфа поймал себя на мысли, что абсолютно всё, что связано с Бэкхёном, кажется ему милым, даже его ругательства и другие не очень правильные моменты. Словно на Чана надели розовые очки. И в голове альфы мелькнула мысль — так люди испытывают влюбленность. Неужели Чанёль влюбился? Влюбился в такого простого омежку, пусть он и его истинный. Влюбился несмотря на свои заверения и клятвы, что не допустит такого? Отдернув самого себя, Чанёль встряхнул головой, отгоняя прочь ненужные глупые мысли. Бэкхён вытер нос салфеткой и посмотрел на Пака. — Ну как вчера всё прошло? Отец злился на тебя? Выпытывал что-то? А твой жених? — Слава богу все сошло гладко. Если бы нас застукали вместе, без скандала бы не обошлось. — Ну да, — омежка после этих слов немного сник, отставляя чашку чуть в сторону. — так о чём ты хотел говорить? — Мне нравиться быть с тобой, — честно признался Чанёль, — знаешь, сначала я думал, что просто хочу тебя, нуу… физически, в плане секса и к тебе у меня лишь такой интерес. Но со временем я понял, что мне нравится быть с тобой просто так. Мальчишка слушал Чанёль, сердце так громко ухало в груди, заставляя волноваться из-за каждого сказанного слова и приятно томится в предвкушении чего-то, а вот разум по прежнему как набатом звонил в тревожный звоночек. Сколько раз уже альфа говорил подобное, но всё оказывалось ложью. — Это все притяжение истинных, — смело высказался Бэк, хотя до этого времени старался избегать этой темы. — Думаешь? — с сомнением спросил Чанёль. — Ага. Как же иначе?! Не хочешь же ты сказать, что влюблен в меня или что-то подобное? — мальчишка звонко засмеялся, как бы показывая свое отношения к такой новости, которая казалось ему нелепой и это даже немного больно укололо Пака. — Тебе нравится быть со мной… — продолжил Бэкхён и в этот момент как раз принесли второй напиток, что оказался молочным коктейлем. Такой контраст между горячим и холодным. Омежка взял трубочку. вставил её в густую пену и засосал воздушный напиток, красиво складывая при этом губы, придерживая пальчиками соломинку. Чанёль невольно залюбовался этой картиной. — И на приём ты тоже меня хотел отвезти, да? Чтобы посмеяться?! — как ни в чём не бывало продолжил разговор Бэк, желая подколоть Чана. Альфа немного смутился. — Да нет, это от злости, — опять же честно признался Чанёль, — я был в монастыре и мне там сказали, что ты уехал с каким-то альфой, предположительно твоим женихом. Вот я и разозлился. Бэкхён хитро улыбнулся. — Это был Хичоль. — А ты знал, что он ходит?! — Угу, — невинно ответил мальчишка, прикладываясь к соломинке губами, втягивая новую порцию напитка себе в рот. — И никому не сказал?! Бэкхён лишь покачал отрицательно головой. — И мне не сказал. Почему? — Это его был секрет, а не мой. И к тому же, мы не всегда с тобой ладим и говорим по душам. Скажи, почему ты разозлился тогда в монастыре? — Бэкхён хотел, чтобы альфа признался. — Ну, понимаешь… как бы это сказать… — стал запинаться Пак. — Ты ревновал, — сделал своё предположение мальчишка. Чанёль открыл было рот, чтобы возразить, но понял, что это бессмысленно. Всё и так написано у него на лице. Альфа покорно опустил плечи и немного устало облокотился на спинку мягкого диванчика. — Ревновал, — утвердительно сказал Бэк с победной улыбкой. Чанёль вдруг снова привстал и удивлённо хлопая глазами взял омегу за руку, выпалил: — Нам нужно срочно кое-куда заехать! — Куда это? — растерянно спросил Бэк, когда его бесцеремонно подняли со стула и почти поволокли к выходу. Возле кассы Чанёль попросил рассчитать их. Работник кафе протянул ему считывающее устройство. Альфа поднёс свою кредитку и после протяжного писка, который означал, что оплата прошла, вышел с омегой на улицу с ключа разблокировав свой автомобиль. Он усадил мальчишку на сиденье и без лишних слов сам устроился на водительском, уже через полминуты тронулся с места. Когда парни подъехали к высотному жилому зданию, Бэкхен нахмурился. — Куда ты меня привёз? — с опаской в голосе спросил Бэк. Но альфа не ответил и лишь в лифте, поднимаясь на тринадцатый этаж, Чанёль стал объяснять. — Помнишь ты мне сам сказал, что поцелуи это очень приятно и сам не против них. — Ты на что намекаешь? — Бэк искоса посмотрел на Чана, рефлекторно забиваясь в угол кабинки. Лифт плавно остановился и прозвенел, когда двери распахнулись. Чанёль снова взял Бэкхёна за локоть и вывел того наружу. Пак шёл целенаправленно к определённой двери и подойдя к ней, набрал определенное количество символов на кодовом замке. Дверь щелкнула отворяясь и Бэкхён оказался в дорогой квартире, богато обставленной изящной, но в то же время современной мебелью. Квартира оказалась двухуровневой. На первом располагалась гостиная с небольшой кухней и прилегающей к ней столовой, а вверх по лестнице виднелась открытая спальня. — И зачем мы тут? — спросил Бэк, — что это за квартира вообще? — Это моя квартира, — ответил Чан, снимая ботинки, подавая Бэкхёну тапочки. Мальчишка рефлекторно разулся, скинул с себя верхнюю одежду и сунул ноги в тапки. — У тебя ещё целых полтора часа до начала работы, поэтому я решил, что тут нам будет комфортнее чем на улице. — Ах вот оно как? — съязвил Бэк, упирая руки в бока, — Решил привезти меня сюда, чтобы трахнуть? — Зачем же так грубо, Бэкки. Я не насильник, ты же знаешь. — Ага, насилуешь лишь мой мозг, — фыркнул омега. — Я просто хочу, как ты выразился «целовашек и обнимашек», — Чанёль двинулся на Бэкхёна и тот стал пятится назад. Сердце, почувствовав засаду снова начало биться, как бешеное в груди, и щеки омежки в миг покраснели. — Я разобью тебе лицо, — огрызнулся Бэкхён и упёрся спиной в колонну, что поддерживала второй ярус. — Вот и не разобьёшь, — парировал Чан прижимаясь своим торсом к омеге, — потому что сам хочешь того же. Он провёл ладонями по рукам мальчишки и снова заговорил: — Ты весь дрожишь, Бэкки. Что с тобой? Боишься? Конечно, Бэкхён боялся. Боялся сам себя и своего тела, что может его предать. Он лишь качнул головой, а потом все же признался: — Немного. — А ты не бойся, — альфа погладил Бёна по щеке, успокаивая. Бэкхён поглубже вдохнул и по рецепторам ударил аромат альфы, такой невероятно вкусный и возбуждающий, сгустившийся, что Бэк невольно сглотнул вмиг пересохшее горло. Он стащил с омежки толстовку через голову. Волосы Бэка растрепались и Пак, запустив руку, разворошил их ещё больше. — Ты такой красивый, Бэкки, — томно прошептал альфа своим низким голосом и медленными шагами, держа Бэкки за руку, отвёл в центр гостиной останавливаясь возле дивана. Бэкхён шёл как завороженный взглядом и голосом альфы, а когда они остановились, Чанёль притянул мальчишку к себе и нежно поцеловал в висок. — Ты словно ангел, Бэкхённи. Дикий, необузданный и все равно ангел. И снова поцелуй, только уже в щеку, совсем невесомый и нежный. Бэкхён вновь почувствовал себя снежинкой тающей в тепле, что невольно прикрыл глаза, наслаждаясь тем самым теплом. — Пошли наверх, — прошептал Пак. — А там кровать? — сделал свои выводы Бэкхён. — Да-а, — всё так же томно протянул альфа и Бэк, несмотря на туман возбуждения в голове отрицательно покачал головой. — Хочу тебя, Бэкки. Хочу смотреть на тебя, целовать… Мальчишка замешкался и отстранился от Чана, присаживаясь на диван. — Бэкки, разве в этом есть что-то дурное? — Да, — кивнул Бэкхён. — Заботиться о тебе — это плохо? — спросил вдруг Пак и Бэкхён отрицательно замотал головой. Тогда Чанёль задал новый вопрос: — Ласкать тебя это плохо? — Нет. — Целовать? — Нет. — Я понял, — сделал свои выводы Чан, присаживаясь рядом, — ты не готов. Я не буду настаивать, я же обещал. Чанёль снова потянулся к Бэкхёну завлекая его уже в настоящий полноценный поцелуй, который распалял огонь в груди омежки и альфы, такой силы, что готов был вылиться в пожар. Чанёль не устоял и повалил Бэка на спину, вжимая того в мягкую набивку. Сначала альфа лишь целовал, искусно, языком смакуя, облизывая желанные губы, проникая внутрь. И снова этот невероятный вкус, не сравнимый ни с чем. Вкус счастья-так себе описал его Чан. И это самое счастье приносило альфе такое сильное возбуждение, что руки сами поползли ниже, поглаживая выпирающие ключицы, а затем и грудь через футболку. Осмелев ещё больше и замечая, как сбивчиво Бэкхён начал дышать, как глотал воздух в мимолетных перерывах между поцелуями, как его веки и ресницы трепетали, Чанёль ладонью залез под ткань растянутой футболки, чувствуя под пальцами гладкую и горячую кожу Бэкхёна. Он принялся ласкать её пальцами, очерчивать пупок, подниматься то выше к соску, то снова опускаться вниз, опасно близко к кромке джинс. Бэкхён потерялся в ощущениях. Он бесстыдно наслаждался каждым прикосновением Пака и даже не заметил, как стал подмахивать ему бедрами извиваясь телом. Перед глазами альфы полыхали созвездия, голова кружилась, а вкус на языке дурманил похлеще любого алкоголя. Возбуждение достигло такого пика, что руки альфы начали трястись, а поцелуи стали приносить томную боль. Именно в этот момент, омежка с силой оттолкнул от себя Пака и сел, обмахиваясь ладошками себя и своё лицо, словно остужая. Чанёль не готов был так резко вынырнуть из такого состояния, поэтому, картинка перед глазами по-прежнему была размыта. — Брат Толстячок говорил мне, что если буду испытывать подобное, такое сильное, то стоит бежать. — Причем тут брат Толстячок, — в смятении проговорил Чанёль, смотря на суету омежки. — Моё тело словно в огне, — он продолжал обмахивать своё лицо, — а вместо крови будто лава. Но я чувствую. что это неправильно. Или правильно… — нахмурился Бэкхён, вставая на ноги. Чанёль встал следом за мальчиком и снова подошёл к нему. — Чувствуешь? И что же ты чувствуешь? Ты же хочешь меня, так же, как и я тебя. Нет ничего зазорного, если мы будем вместе. Я тебе нравлюсь, Бэкки? — наседал на омегу Чан, желая лишь одного, оказаться сейчас в кровати с ним и забыть об всем на свете. — В том то и проблема. Ты мне больше чем нравишься, — честно признался Бэк. Чанёль удивлено захлопал глазами, а кончики его ушей покраснели. — В каком смысле? — Я тебя люблю. — прошептал он и повторил несколько раз, — Люблю тебя… люблю… — смотря прямо в глаза Чана говорил Бэк. И эти самые слова так сильно поразили альфу, что он не смог ничего ответить, осмысливал сказанное несколько секунд и кинулся обнимать Бэкхёна, крепко прижимая его к своей груди, чувствуя, что руки опять начинают дрожать, только уже не от возбуждения, а от чего-то другого. Но чего именно? Но Бэку объятий было мало. Он отстранился и посмотрел альфе в глаза. — Что ты чувствуешь? Как ты ко мне относишься? Отвечай прямо сейчас! — потребовал Бэкхён у Пака. Альфа растерялся. Его застали врасплох. Он и сам то не мог охарактеризовать, что чувствовал. — Что я чувствую? — стал запинаться Чан, — Я… я чувствую то же. Мне хочется быть с тобой, заботиться о тебе… это трудно объяснить…ну, как сказать… Но для Бэка всё стало ясно и грустно одновременно. В этот раз он не добился того, чего хотел и все потому, что если любишь человека, то готов признаться. Пак же этого не сделал, а соответственно, омега делал свои выводы. Но показывать досаду он не хотел. — Знаешь, о чём я сейчас подумал? — спросил омега и Пак затаил дыхание ожидая, что тот начнет ему предъявлять претензии, обзывать или ещё что в таком роде, но Бэк удивил снова. — Мне вдруг до ужаса захотелось мороженого! — Прямо сейчас? — Чанёль открыл рот от неожиданности. — Ага, — кивнул тот и стал собирать свои вещи: толстовку и куртку, скидывать с ног тапочки не пришлось. Они валялись где-то в районе дивана. — Подожди, Бэкки. Давай побудем тут хотя бы ещё немного, — стал просить Пак, но Бэк был непреклонен. Он всунул ноги в зимние кроссовки и вылетел за дверь, слыша как Чанёль чертыхается и одевается следом. Он завёл альфу, Бэк это знал. Завёл до предела, но и сам был на грани. В этом то и состоял его план. Правда теперь и впредь он должен больше себя контролировать, чтобы окончательно не сдаться. Для начала ему нужно признание Чана, а потом он сможет и разлучить его с Хуаном. И только после этого он ещё сто раз подумает, переспать ли с истинным, а может после всего бросить альфу с разбитым сердцем? Как все будет дальше, омега мог лишь предполагать. Но на данном этапе он поступал правильно. Так, как сам запланировал для себя.***
Так как у Чана и Бэка ещё оставалось полчаса свободного времени, они заехали по дороге в особняк в кафе-мороженое и Бэкхён выбрал для себя аж три шарика лакомства: фисташковое, земляничное и шоколадное. Мальчишка уплетал мороженое, пытаясь охладить хотя бы таким образом своё тело. — Бэкки, отвезти тебя домой? — Если тебя увидят со мной, то будут неприятности, лучше уж высадить меня за поворотом. — Ах, да, — с досадой кивнул Чана, — ты прав. Наши отношения должны оставаться в секрете. - Прости, — Бэкхён отвлёкся от поедания мороженого, — какие отношения? Омежка испачкал свои губы в лакомстве и даже не заметил этого, а вот Чану захотелось чмокнуть его, что он и сделал. — Так какие отношения? — повторил свой вопрос Бэкхён, невинно хлопая глазами. Тогда Чанёль повторил поцелуй, но припал к губам омежки надолго, не заботясь о том, что на них пялятся покупатели и продавцы, слизывая лакомство с испачканных губ. И это стало своеобразным ответом на вопрос омеги. Если бы Бэк не знал, что всё несерьёзно, что всё лишь игра, то воспринял бы сегодняшнюю вылазку как свидание. А за спиной маячил образ Тао, который не давал расслабиться омеге и забыть зачем он всё это задумал. Как и было обговорено, Чанёль довёз Бэкхёна лишь до поворота и остальную часть пути омега прошёл пешком, благо это заняло каких-то пять минут. Но и этого хватило, чтобы остудить голову, отрезвиться от наваждения. Чанёль вновь уехал на работу, а Бэкхён приступил к своим обязанностям: подавал чай в комнату Сонхи.***
Дедушка как раз проснулся после сон часа и был рад увидеть у себя Бэкхёна. — Помнишь мои утренние наставления, Бэкки, — спросил Сонхи, на что мальчишка отвлечённо махнул головой, облокатившись спиной на стул. — Для омеги из высшего света важно не только то, как он садиться за стол, но и то, как он кладёт руки. Ни в коем случае нельзя класть локти на стол. Только запястья… - Сонхи распинался, пытаясь вложить в ветреную голову важные ценности, но омега витал в облаках и совершенно не слушал деда. Сонхи заметил это уже через несколько минут. — Бэкки, о чём я сейчас говорил? — Что? — встрепенулся тот, — я должен сесть на стол… Старик закатил глаза, и фыркнул. — Не на стол, а за стол! Но это было в начале, а сейчас я говорил тебе о руках и запястьях. — О чём? — скривился Бэкхён, понимая, что ни черта не понимает деда. Старик не стал отчитывать омежку, а лишь вкрадчиво спросил: — Бэкки, о чём ты думаешь? Мальчишка смущённо потупил взгляд и нахмурился. Потом грустно вздохнул и все же ответил: — Можно мне вам задать вопрос, — он всплеснул руками и придвинулся ближе. — Конечно. Сколько угодно, — старик так же подсел ближе, готовый выслушать мальчишку. — Когда омега говорит альфе, что что-то чувствует, ну что-то такое…знаете… — Что? — Ну "что-то". Откуда я знаю… — Бэк чувствовал неловкость, заводя подобные разговоры с дедушкой. Обычно, он всё рассказывал Кёнсу, но сейчас ему нужен был совет более опытного человека, прожившего много лет, видевшего почти всё на своём пути. — Например, что он влюблён? — сделал предположение дед. — Да! — подхватил идею Бэк, чувствуя облегчения, что не нужно самому это озвучить, иначе покраснеет до кончиков волос. — Например, что влюблён. — И? — Ну и что этот тип должен омеге ответить? - мальчишка замер, ожидая ответа. — Не тип, а альфа, — поправил Бэкхёна старик, — альфа должен ответить: «Я люблю тебя». Но этого ты от них никогда не дождёшься , — Сонхи усмехнулся, показывая тем самым, что такой исход практически из разряда фантастики. — Почему? — помимо удивления, голос Бэкхена звучал слегка расстроенным. — Альфы неизлечимо больны чувством превосходства. Мы, омеги, говорим: «Я люблю тебя». А альфы, в лучшем случае, скажут: «Я тоже». Бэкхён встрепенулся и щёлкнул пальцами. — Неужели им так трудно сказать, что они нас любят? — мальчишка возмущался, но скорее общей ситуацией, чем своей собственной. — Почему они увиливают?! — Не знаю, — старик улыбался уже весело, смотря, как омежку переполняет негодование и если до этого момента он был понурый и тихий, то сейчас был полной противоположностью: громко высказывался и возмущался. — Может быть мы просто дураки и ждём невозможного? — В таком случае, — Бэк опять нахмурился и растерянно глянул на старика, — как нам понять… как мне понять, что он меня любит?! Старик лишь пожал плечами. На этот вопрос было сложно ответить. — Только твоя интуиция может тебе подсказать. Но омежья натура такая тонкая, что мы, желая чего-то очень, можем принять за реальность лишь свои мечты. А альфы часто таким пользуются. Поэтому, Бэк, в выборе партнёра, стоит быть очень рассудительным. Проверить всё несколько раз и только после этого раскрывать свое сердце и уж тем более отдавать своё тело. — Понятно, — омега снова понурился, — точнее, ничего не понятно, — буркнул тот, и Сонхи, словно успокаивая своего собственного внука, потрепал Бэкхёна по голове, подарил ему очень теплый взгляд.***
Чанёль приехал на работу, но мысли его были далеко от проектов и документов. Он до сих пор чувствовал на губах вкус Бэкхёна, а руки помнили мягкость кожи, его сбивчивое дыхание и затуманенный взгляд. Но Пак не успел даже выйти из машины, когда на его мобильник поступил звонок от Лухана. — Чанни, — встревоженно заговорил брат, — ты должен срочно вернуться домой! — Что случилось? — всполошился альфа и первым кто на ум пришёл — это снова Бэкхён. Может с ним что-то случилось? Но в доли секунды Пак осознал, что брат не стал по этому поводу беспокоить Чана. — Папа! Он плохо себя чувствует! У него истерика или что-то вроде того. — Истерика? Может он поссорился с отцом? — Нет. Отца нет дома. Я вызвал доктора, но мне кажется… - Лухан затих на том конце и Чанёль отчётливо услышал всхлип, — мне кажется, он снова начал пить. Я нашёл в его спальне початую бутылку виски. — Так, Лу-Лу, я буду на месте уже через четверть часа, — решительно заявил альфа и снова завёл мотор, выезжая из подвальной стоянки. — Хорошо, я жду. Лухан отключился и Чанёль на всех порах помчался обратно к особняку.***
На пороге его встретил Сухо. — Как папа? — без приветствий спросил Чан. — Он у себя в комнате, с ним Лухан. Врач всё ещё в гостиной, поджидает вас. Чанёль размашистым шагом прошёл в гостиную даже не разуваясь. Их семейный доктор сидел на диванчике и делал записи в своём дневнике. — Доктор Чон, здравствуйте, — Чанёль поклонился мужчине, который, как минимум, был вдвое старше Чана и присел рядом. — Что с папой? — с ходу спросил Чанёль. — Пока сложно говорить о его состоянии. По хорошему, ему бы стоило сдать анализы, пройти обследования, но он отказывается. — А что собственно произошло? Доктор Чон посмотрел на дворецкого и тот, посчитав это за возможность высказаться, стал разъяснять ситуацию. — Сегодня, во время обеденного перерыва, господин Джунки плохо себя почувствовал. Ссылался на головную боль. Поэтому, ваш брат попросил его прилечь и отдохнуть. Но уже через пять минут после того, как господин Джунки поднялся к себе, я и ваш брат услышали крик. Конечно же мы сразу откликнулись и прибежали. Сухо замолк, размышляя недолго, словно решался высказать что-то неприятное. И это «неприятное» последовало. — Он кричал о том, что в его комнате пауки. Но мы с Луханом не обнаружили ничего подобного. Зато обнаружили открытую бутылку виски. Думаю, господин Джунки снова стал прикладываться к спиртному. — Не может быть, — шокировано и расстроенно выдохнул Пак-младший, — папа уже много лет не пьёт. Как такое могло произойти? Дворецкий промолчал, а врач ожидал дальнейших указаний или разрешения со стороны родственника, на проведение обследования. — Доктор Чон, — собравшись с мыслями, Чанёль снова обратился к врачу, — спасибо, что приехали. Думаю, нам нужно посоветоваться со всеми, в особенности с отцом. Когда станет ясно, мы дадим вам знать о наших планах, касательно папы. Ещё раз спасибо, что приехали и оказали помощь. Доктор понял, что разговор, как и его визит исчерпан, поэтому, попрощавшись с присутствующими уехал из особняка. Чанёль поднялся наверх и постучал в родительскую спальню. Ему не ответили и Чан взял на себя смелость заглянуть внутрь. Его папа мирно спал в кровати, видимо под действием успокоительного. Альфа не стал его беспокоить, а прошёл чуть дальше по коридору, к комнате своего брата. Под гнётом грустных мыслей, он и не заметил, что отворил её даже не постучавшись и наткнулся на весьма странную, двусмысленную картину. Сехун стоял возле окна, обнимая Лухана, прижимая его голову к своей груди и нежно поглаживая по спине, словно успокаивая. Оно и понятно: Лухан шмыгал носом, тер красные глаза и всё говорило о том, что его брат в расстроенных чувствах. Но, в груди Чана шевельнулось что-то нехорошее, подозрительное. Разве обычные рабочие должны проявлять к своим хозяевам такое участие и нежность? Разве должны обнимать и гладить, пусть и успокаивая? Что-то на подобии было между ним и Бэкхёном, но они давно вышли за рамки обычных альфы и омеги. Между ними чувства… И Пак шокировано вскинул взгляд, словно заново осматривая эту парочку. Возможно, он издал какой-то звук, потому что в следующую секунду, Сехун поднял взгляд и столкнулся взглядом с Чанёлем. Но он не стушевал, не смутился, а лишь упрямо и без толики смущения смотрел на Чана и медленно убрал от Лухана руки. Почувствовав изменения в настроении водителя, Лу сначала удивленно поднял голову, моргая мокрыми ресницами, а после проследил за взглядом Се и повернул голову в сторону выхода. Заметив в проёме двери старшего брата, Лухан буквально вырвался из объятий своего водителя и кинулся к брату. Чанёль развел руки в стороны, заключая брата уже в свои крепкие братские объятия. — Чанни, — продолжая шмыгать носом заговорил Лу, — я боюсь, что папу опять заберут в больницу. Кажется, он снова начал пить. — Успокойся, Лу-Лу. Всё будет в порядке. Мы что-нибудь придумаем. Я обещаю. И Лухан вместе с Чанёлем вышли за дверь, направились на кухню, чтобы брат мог попить и успокоиться. Сехун же, спустился вместе с братьями, удалился в гараж, для полировки автомобиля. Он долго думал и осмысливал, что же всё-таки успел увидеть Чанёль и какие последствия последуют за этим. Но какой бы исход не рисовал у себя в голове Се, он был готов к любому.***
После прогулки с Чанёлем, Бэкхён, вернувшись в особняк был полностью занят дедушкой и домашней уборкой. И, когда выдалась очередная свободная минутка, парень решил наведаться к Хичолю. Альфа принял его с распростёртыми объятиями в прямом смысле этого слова. Бэкхён до сих пор не мог привыкнуть к тому, что Чоль не скрывает того, что ходит и совсем не скрывает своих романтических чувств к Бёну. — Сухо обмолвился, что ты хотел меня видеть? — спросил омежка, отстраняясь от Хичоля. — Да, чтобы отругать тебя, — с недовольным лицом заявил Ким. — Отругать? А в чём я провинился? — насупился Бэк. — Ты перестал ко мне приходить. Мальчишка встал в позу, подперев руки в бока и закатив при этом глаза. — А зачем? Ты и сам спокойно можешь меня увидеть где угодно в этом доме. — Нет. Мне не нравится выходить. Как будто только между этих стен я могу чувствовать себя самим собой. Бэкхён снисходительно улыбнулся. — Просто тебе страшно. Но это, у тебя совсем скоро пройдёт. — Прошло бы быстрее, если бы ты мне помог. Я всё ещё жду, когда мы с тобой сходим в кино и в парк аттракционов. — Так в чём же дело? — Бэкхён присел на подлокотник кресла, вытянув свои ножки вперёд. — У меня скоро выходные и мы можем прогуляться. — Обещаешь ? — Хичоль проницательно посмотрел на Бэкхёна, ожидая ответа. — Обещаю, — омега поднял ладошку вверх, как бы давая клятву. Он встал со своего места и, шагая вперёд , стал перечислять. — Твоя боязнь скоро пройдёт. Тебе лишь нужно заставить себя выходить, развлекаться, гулять, — он добавлял всё новые и новые слова, делая по шагу и когда поравнялся с мольбертом, заявил, тыкая на холст: — заниматься живописью… Боже, какая ужасная картина, — он скривил свои красивые губы и перевёл взгляд на удивлённого Хичоля. — Я пробовал её дорисовать, Бэкки, но не могу. — Сможешь! — настаивал омега. — Только с тобой, — уже серьёзно добавил Хичоль, отвлекая Бэка от созерцания холста. — Обещай, что мне поможешь. — Не много ли обещаний на сегодня? — нахмурился Бэк. — Всего два, — улыбнулся альфа. — Нуу… прямо не знаю... — Так это «да»? — Ладно, — кивнул Бэкхён, — надеюсь сегодня увидеть тебя за главным обеденным столом. Воодушевлённый Хичоль кивнул и проводил омегу до двери, успел чмокнуть того в щеку, за что получил несильный удар в плечо. Не успел Бэкхён пройти и пары метров, как в коридоре наткнулся на Инхо, что стоял скрестив руки, облокотившись о стену. Альфа встрепенулся при виде омеги и подошёл ближе. — Ну и как там у вас с моим сыном дела? — спросил Инхо. — Как? — обомлел омега, четко слыша в голосе альфы подтекст. — Не строй из себя невинность, — слащаво улыбнулся Инхо и сделал ещё один шаг вперёд к Бэку. Мальчишка внутренне напрягся. — Ничего я не строю. Просто, я вас не понимаю. — Наверняка, тебе с моим сыном скучно, — уже более серьёзно заговорил Инхо, замечая, что омега во всю хмурился. - Хичоль ведь так молод, неопытен. Может быть со мной тебе будет лучше? — альфа провёл своим взглядом по всему телу омеги сверху вниз, задерживаясь на бедрах и ногах, что Бэкхён невольно возмущённо выдохнул, а на лице уже засквозила неприязнь, граничащая с презрением. — Простите, — омега не видел смысла больше вести этот вульгарный грязный разговор или даже его поддерживать, выслушивая всё это от отца Хичоля. Он двинулся вперёд , но альфа его остановил, ухватив за локоть. — Я говорю серьёзно. Я зрелый альфа. У меня другой опыт. Ты себе даже не представляешь… — И не собираюсь представлять, — зло шикнул омежка с силой выдирая свой локоть из захвата альфы. — Боюсь, если представлю, то меня вырвет. И в ту же секунду Бэкхён быстрым шагом обогнул Инхо и не оборачиваясь, спустился вниз по лестнице. Ему казалось, что приступ тошноты действительно подкатывает к горлу и нужно, как можно дальше уйти от неприятного источника, в лице дяди Чанёля.***
Пальён узнал о случившемся с мужем только вечером, когда приехал домой. Он так же узнал и о том, что Джунки отказался от лечения и это сильно взбесило альфу. Не приветствуя и не интересуясь состоянием супруга,мужчина с ходу начал обвинять супруга в безалаберном отношении к своему здоровью. — Это невыносимо! Ты снова начал пить?! Ещё и отказался от госпитализации! В твоём ли случае это делать, когда уже мерещатся пауки! — Но, послушай… — Не прерывай меня! — закричал альфа, размахивая руками. — Ты сошёл с ума. Совсем потерял голову?! — Не кричи на меня! - Джунки в панике закрыл уши ладонями, готовый в любой момент разреветься. — Всем известно, что ты пьяница! Мне было бы плевать на это, но здесь замешана репутация семьи! — Пальён. Я не пью уже несколько лет. С чего бы мне начали мерещиться пауки? Они были, клянусь. Вот тут, — омега ткнул на кровать пальцем, — огромные, черные. Поверь мне! — Конечно! — съязвил альфа, - а ещё тут повсюду были бутылки со спиртным. Хорошо, - смягчился альфа, — я не кричу. Я скажу тебе это очень тихо: когда ты уже сдохнешь и оставишь меня в покое. Альфа действительно говорил тихо, но Джунки услышал и у него опять началась истерика. — Я не умру, — захлёбываясь в слезах, проговорил Джунки, — я уйду из этого дома. И оставлю тебя в покое. — Да кто тебе разрешит уйти то? — ответил Пальён. На новые крики прибежал Чанёль, что был совсем рядом. Он зашёл в комнату и сразу кинулся к омеге. — Папа, — Чанёль обнял омегу и тот уткнулся ему в плечо, цепляясь пальцами за рубашку сына, словно за спасительную соломинку, — что опять случилось? — Чанёль, мальчик мой, — плакал Джунки на плече у сына, — я нормальный, клянусь. Младший альфа стал, совсем как недавно Лухана, гладить его по спине успокаивая. — Вы поссорились? — спросил он у Пальёна. Тот лишь мельком взглянул на них и ответил. — Я лишь не разрешал ему снова пить. Но как видишь, теперь я оказался плохим супругом. Пальён вышел из комнаты, оставляя сына и мужа наедине. Чанёль долго сидел со своим родителем, успокаивая, шепча что всё будет хорошо и вышел лишь когда Джунки снова заснул.***
Следующее утро особняк почти опустел, включая даже прислугу. Джунки, несмотря на прописанный ему постельный режим, выехал по делам сопровождаемый Сухо. Лухан поехал в университет с Сехуном. Тэхван, повар, отправился за покупками, потому что посчитал запасы продуктов уже на исходе. Кёнсу и садовник вызвались его сопровождать, потому что обычно, одним пакетом покупки не ограничивались. Пальён, Чанёль и Тао раньше всех отбыли на фирму. Хичоль, внимая вчерашним советам своего друга поехал в магазин, чтобы обновить палитру и другие принадлежности для рисования. Бэкхён, выполнив свою ежедневную норму и уложив Сонхи на сон час, слонялся по дому. Обычно, в обеденный перерыв дом кишил людьми, а сегодня было непривычно тихо. Мальчишка, на скорую руку перекусив тем, что нашлось в холодильнике, решил не бездельничать, а поменять воду в вазах с цветами, хотя это всегда было обязанностью Кёнсу. Но посчитав, что тем самым поможет другу и сам особо не переломиться, он вышел в гостиную, натыкаясь там на Инхо. — Бэкки, ты занят? — спросил мужчина, спускаясь со второго этажа, пристально осматривая мальчишку в форменных шортах. И этот самый взгляд до ужаса не понравился омеге. Как внутреннее чутьё, ему подсказало, что от мужчины стоит держаться на расстоянии. — У меня есть рабочие обязанности, — буркнул мальчишка, быстро возвращая цветы в вазу, решив, что с заменой воды он повременит. А сейчас, лучше скрыться с глаз долой отца Хичоля. Конечно, Бэк был невинен, но такой взгляд, наполненный похотью, о чём недвусмысленно говорил и его запах, который к слову вызывал у Бэкхёна лишь отвращение, пугал его. Словно удав, надвигающийся на свою жертву, мужчина в какие-то доли секунды оказался рядом и с силой притянул его к себе. Инстинктивно, Бэк упёр свои кулаки в грудь альфы, пытаясь отпихнуть того от себя. Но, несмотря на расхлябанный характер и бесхребетность, Инхо на удивление оказался сильным. — Мы замечательно проведём время, — с наглой ухмылочкой прошептал Инхо возле уха, вызывая брезгливую дрожь у мальчишки. — Вы что делаете?! Отпустите! — он попытался вырваться, но не смог и уже в следующую секунду оказался распластанным на диване прижатый тяжёлым телом альфы. Наглые руки тут же стали шарить по ногам Бэка, залезая под кромку шорт. И вот тогда то у Бэкхёна началась настоящая паника. Он стал брыкаться и щипаться, пытаясь столкнуть с себя возбужденного самца, который помышлял лишь о вязке, не иначе. — Пустите! Пустите меня! — закричал Бэк, но его рот был зажат широкой ладонью. — Кричи сколько хочешь. Никто тебя не услышит! Дом пуст, а старика я закрыл в комнате на ключ. Не брыкайся ты! Тебе это понравится! Бэкхён до этого момента не испытывал страха такой силы. Сердце ухало в груди, что даже крик застрял где-то в районе горла, а с губ срывались лишь хрипы и мычание. Неужели он вот так позорно лишиться девственности будучи изнасилованный отвратительным для него альфой?! И тогда у Бэка открылось второе дыхание. Сопротивление усилилось. Возня на диване тоже. Бэкхён размахивал руками и ногами насколько это у него получалось. Даже мышцы начали ныть от усилий. И мальчишка понял, что его надолго не хватит. Потеряв уже всякую уверенность, испытывая тошноту и нехватку кислорода Бэкхён вдруг почувствовал внезапную свободу, а тело Инхо почему-то отлетело от омежки и, ударившись о журнальный столик, приземлилась на пол. Мальчишка стал жадно хватать воздух ртом, пытаясь отдышаться, услышал голос полный злобы совсем рядом. — Только попробуй притронуться к нему ещё раз и я убью тебя. Мальчишка в порыве благодарности и пребывая всё ещё в страхе кинулся в объятия Пальёна, под его защиту. Именно он вернулся так некстати для Инхо в особняк, чтобы забрать недостающие документы и застал ужасающую картину. — Бэкки, мальчик, — стал успокаивать мальчишку Пальён, гладя по спине, как маленького котёнка, — успокойся. Он больше к тебе не прикоснётся. Бэкхёна трясло в отцовских объятиях от стыда и страха, но он был невероятно благодарен небесам, что послали в такой момент сюда этого мужчину и не случилось непоправимое. — Подумаешь, — возмутился Инхо, вставая с пола, отряхивая свои брюки, — столько шума из-за какой-то прислуги. — Из-за какой-то прислуги?! — закричал Пальён, — Ты- кусок дерьма, выметайся из моего дома и чтобы я тебя тут больше не видел! Кретин безмозглый. Видя, что альфа на взводе и, что готов действительно покалечить его, Инхо ретировался, не зная, серьёзно ли Пак выгнал его или нет.