***
Сонхи проснулся после сончаса и первым делом хотел позвать к себе Бэкхёна, но, подойдя к двери, не смог её открыть. Сколько бы он ни дёргал ручку, она не поддавалась. — Кто закрыл дверь? — возмутился старик, продолжая теребить ни в чём не повинную дверную ручку. Тогда Сонхи стал стучать в неё и звать на помощь. — Откройте! Там есть кто?! Откройте! На его счастье замочная скважина щелкнула, и дверь отворилась. За ней стоял Бэкхён, понурый и грустный. — Здравствуйте, господин. — Причём тут «здравствуйте»?! Зачем ты меня запер? — Это не я. Тут был ключ снаружи, — мальчишка поднял его чуть выше, на уровень глаз, и вид его стал ещё жалостливее, словно у побитого щеночка. — Догадываюсь, кто это сделал… — Кто? — непонимающе спросил дед. — Это не важно, — мальчишка зашёл в комнату, вернул ключ на место и развернулся к деду. — Как это «не важно»?! Я чуть с ума тут не сошёл, — Сонхи только заметил, насколько Бэкхён сейчас не похож сам на себя. Обычно говорливый и улыбающийся, омежка выглядел удручающе. — Что случилось, Бэкхён?! Ты побледнел. Присядь-ка. Сонхи усадил мальчишку на стул, но тот вдруг обнял старика поперёк живота, утыкаясь носом ему в тёплый свитер, жмурясь так сильно, чтобы не проронить слёзы, но они всё равно просочились сквозь веки. — Бэкки, мальчик мой, — растерянно и удивлённо обратился к омежке старик, обнимая руками его голову, пытаясь заглянуть ему в лицо, — что случилось? — Это ужасно, дедушка. Я убирался в гостиной… и он подкрался ко мне… зажал руками… я… я пытался его отпихнуть, но он… он кинул меня на диван… сказал, что мы хорошо проведём время… Сонхи не нужно было рассказывать дальше. Он понял к чему всё шло. С каждым сказанным словом Бэкхёна, старика и самого стало трясти от отвращения, а на глазах навернулись слёзы. — Не нужно, Бэкки. Не рассказывай больше. Не делай себе ещё больнее. Просто скажи мне, кто это был? И как далеко он зашёл. — Это господин Инхо, — приглушённо проговорил Бэк, продолжая утыкаться в свитер, — хорошо, что Ваш сын пришёл и спас меня. Он оттолкнул господина Инхо. Тогда дедушка мягко отстранил Бэкхёна от себя, пододвинул пуфик ближе и, присев на него, чтобы быть на одном уровне с мальчиком, сказал: — Бэкки, поверь мне, Инхо получит по заслугам. Я так этого не оставлю. — Господин Пальён сказал господину Инхо убираться из дома. — Вот и правильно, — старик погладил мальчишку по щеке, стирая слёзы, — я прослежу за этим. Он больше не причинит тебе вреда. — Господин Инхо сказал, что я сам его спровоцировал, — омега снова всхлипнул, поджимая губы, — клянусь, я не виноват! Я не делал ничего подобного. — Ничтожество! Какое ничтожество! Тш-ш, Бэкки. успокойся. Я тебе верю. Мой сын тебе верит. Теперь ты будешь в безопасности. Сонхи ещё долго утешал мальчишку, а когда пришло время спускаться вниз к ужину, то отпустил Бэкхёна отдыхать. К тому времени Инхо уже не было в особняке.***
Лухан, закончив учёбу, собирался на выход, зная, что его ожидает Сехун. Он лавировал между снующими студентами, зажимая в руках учебники по экономике, и сквозь шум услышал, как его окликают. Это оказался альфа с его курса. — Лухан, подожди, — альфа нагнал парня, — ты торопишься? — поинтересовался тот. — Эм… не совсем, — неуверенно ответил омега, — а что ты хотел, Лихёк? — Хотел попросить у тебя помощи. Препод по экономике и право в этом семестре загрузил нас по полной. Я вижу, что ты быстро соображаешь и схватываешь всё на лету. А вот мне не так повезло. Может, разъяснишь пару тем? Если, конечно, это тебя не обременит. Лухан не видел в такой просьбе что-то неприемлемое или подозрительное. Его попросил о помощи однокурсник, и разве будет что-то предосудительное в том, что Лу пойдёт навстречу? Омега всё ещё неуверенно пожал плечами, но согласился. Парни вышли из здания института. Лухан заозирался по сторонам. — Думаю, — снова начал разговор Лихёк, — можно зайти в кафе. Мой мозг плохо соображает без порции кофеина. — Ладно, — согласился омега, покосившись на ожидающее его Вольво, — только я должен предупредить моего водителя, что задержусь. Одногруппник также проследил глазами в сторону автомобиля и, слегка нахмурившись, кивнул, словно переключившись на другую волну, лучезарно улыбнулся. — Я подожду тебя тут. Кафе за углом. Дойдём туда пешком. Не желая больше стоять на ветру и дрогнуть от холодного пронизывающего ветра, Лухан быстро спустился по бетонной широкой лестнице, подошёл к припаркованному авто. Словно по мановению волшебной палочки стекло у тонированного окна опустилось. — Сехун, я сегодня задержусь, — неловко начал излагать Лухан. Се бесстрастно взирал на своего любовника, слушая его разъяснения. — Насколько задержишься? — лишь спросил Се. — Думаю, ненадолго. Нужно объяснить Лихёку пару тем. Сехун перевёл взгляд на парня, стоящего неподалёку, пристально его осмотрел с ног до головы. — Хорошо, но я буду сопровождать тебя. — Что-о? — возмутился Лухан и слегка покраснел. — Я же не маленький мальчик, за которым нужно следить. Я вполне взрослый омега. — Намерения у твоего приятеля, как я посмотрю, тоже вполне взрослые, — процедил сквозь зубы Се. Обычно альфа был очень сдержанным и чувства проявлял лишь в моменты близости. Сейчас мелькнувшее недовольство на лице водителя было чем-то необычным для Лу. — Послушай, Сехун. Я буду за углом в кафе. Телефон так же будет при мне всегда. Обсудим пару тем с ним, и я вернусь, — заверил омега, смягчённый реакцией своего любимого. — Ладно, — нехотя ответил водитель и проводил омегу взглядом до тех пор, пока он не скрылся за поворотом со своим одногруппником. Не долго думая, Сехун завёл автомобиль и проехал дальше, припарковал его возле кафе, в котором скрылся Лухан. За завтраком следующего дня в столовой собралась вся семья. Не было лишь Инхо. — Мы не будем ждать моего брата? — поинтересовался Джунки. — Твой брат тут больше не живёт, — коротко ответил Пальён, продолжая есть, смотря себе в тарелку, а не на супруга. — Как это — не живёт? — удивлённо приподнял одну бровь Джунки. — Вот так, — продолжил альфа, — он перешёл дозволенные границы, напал на Бэкхёна и чуть не изнасиловал мальчика. Чанёль на слова отца встрепенулся и перестал жевать. Только вчера, сидя в офисе, альфа почувствовал сильную панику и не мог понять её источник. Чувство сопровождало Чанёля ещё несколько часов, медленно утихая. Он слышал про приступы панической атаки и списал это проявление именно на такой диагноз. А вот теперь понял, что чувства Бэкхёна передались ему, просто он не смог их вовремя расшифровать. — Не неси чепуху, — недовольно фыркнул, супруг не беря всерьёз слова Пака-старшего, — мой брат не мог такого сделать. — Поверь, он бы довёл начатое, если бы я не появился в самый неподходящий для него момент и не отшвырнул Инхо от испуганного, заплаканного Бэкхёна, который всеми силами пытался от него отбиться. Папа Чанёля потянулся за стаканом сока и, отпив глоток, с таким же недовольным и даже саркастическим выражением продолжил: — Скорее всего, этот мальчишка, Бэкхён, сам его спровоцировал, а потом обманул тебя, напустив на себя вид испуганного. Знаю я эту развратную похотливую прислугу, которая то и дело норовит залезть в хозяйскую постель. Все присутствующие за столом вздрогнули от неожиданного сильного хлопка Пальёна по столу. Даже тарелки зазвенели. — Не делай из меня глупца, а из Бэкхёна шлюху. Я ещё не совсем ослеп, чтобы различить, что к чему. Твой брат поступил подло и аморально. Если тебя устраивает такое отношение к окружающим, то съедешь из дома следом за братом. Джунки побледнел и перестал жевать, не веря своим ушам. Его супруг, с которым он прожил более двадцати лет, готов выставить его за дверь из-за какого-то безродного мальчишки? Сомнения закрались в голову омеги. Он поджал недовольно губы и холодно заметил: — С чего это ты так печёшься о нём? Может быть, сам положил на мальчишку глаз? На этот раз Пальён резко встал из-за стола, задевая его столешницу, ненароком опрокидывая свой стакан с соком, который оранжевой лужицей сразу же впитался в белоснежную скатерть. Глаза альфы пылали злобой и возмущением. — Совсем сдурел! — заорал альфа. — В своей ревности ты зашёл слишком далеко. Бэкхён же мне в сыновья годится, — на последних словах альфа замедлил и замялся, понимая, как сейчас близок к реальности, но быстро совладал со своими эмоциями и так же со злостью продолжил. — Я больше не хочу с тобой обсуждать это. Не знаю, что ты принял с утра, что несешь такую околесицу. Пальён быстро вышел из столовой, не обернувшись, а через секунду и Чанёль встал со своего места, намереваясь уйти. — Ты куда, Чан? — спросил Тао, хватая своего жениха за рукав рубашки. — Мне нужно срочно на стройку, — только и сказал Чанёль, оставляя папу, Хуана и Лухана удивлённо смотреть вслед ушедшим альфам. Чанёль, наверно, в первый раз за столь долгое время был переполнен благодарностью и гордостью за отца. Он поступил правильно, и Чанёлю хотелось пожать ему руку, а Бэкхёна обнять и сказать, что такого больше не повторится, утешить мальчишку. Пак знал, что, пока не наступит обеденный перерыв, Бэкхён не сможет уйти из особняка, поэтому, заставляя время бежать быстрее, Чанёль съездил к подрядчикам, договорился о нужной поставке и, когда пришло время перерыва, подъехал к особняку с чёрного выхода, поджидая мальчишку. Бэкхён не заставил себя долго ждать. Он вышел из задней двери, укутанный в тёплую куртку, явно больше нужного размера, в смешной вязаной шапочке. Чанёль помигал ему фарами. Мальчишка удивлённо захлопал глазами, но всё же пошёл навстречу знакомому Вольво. Пак разблокировал двери, Бэк быстро скользнул на переднее сидение в тёплый салон автомобиля. Первым порывом Чанёля были объятия. Он прижал мальчишку к своей груди, хотя было жутко неудобно из-за небольшого пространства и поз сидящих, но это мало волновало Пака в данный момент. Оставив мимолётный поцелуй на губах омеги, Чанёль выпустил Бёна из объятий и заглянул ему в глаза. — Ты как, Бэкки? Я узнал, что пытался сделать с тобой мой дядя, и, клянусь, если бы на месте отца оказался я, то набил бы ему лицо. Не посмотрел бы на то, что мы родственники. — Всё нормально, Чанни, — мягко ответил омега, и от этого бекхёновского «Чанни» у Пака потеплело вмиг на душе, — слава Богу, твой отец оказался поблизости, и я ему безмерно благодарен за то, что защитил меня. Мальчишка неловко поерзал на сидении, вглядываясь в лобовое стекло. — Ты должен был мне рассказать, Бэкки. Я бы защитил. — Всё обошлось. И, — Бэкхён игриво взглянул на Чанёля, — неужели ты переживаешь за меня? — Конечно переживаю, — воскликнул Пак, — ты же мой истинный. Бэкхён промолчал на это высказывание. Видимо, у Чанёля были сбитые приоритеты, как альфы. Причинять боль мальчишке самому являлось вполне естественным для Чана, а вот когда это делали другие, в нём просыпался инстинкт защитника?! Когда же до Чана дойдёт, что боль душевная для Бэкхёна, когда тот обижал его, была намного обиднее, чем боль физическая? — Поедешь со мной на стройку? — вдруг спросил Чанёль. — Зачем? — Бэкхён снова удивлённо захлопал глазами и выглядел в этот момент таким милым в своей нелепой шапочке, что вызвал у Пака новый прилив нежности. Что-то частенько в последнее время Чанёль стал замечать в Бёне не его аппетитную задницу и возбуждающие ключицы, а вот такие мелочи, которые с сексом-то и не были связаны и не вызывали в Чане дикого возбуждения. Скорее, это были умиление и нежность — чувства, доселе неведомые альфе именно к омеге. — Глупый, — улыбнулся альфа своей белоснежной улыбкой, — хочу побыть с тобой подольше. Но на стройку съездить очень нужно. Ну так что? Поедешь? Бэкхён смешно надул свои щёчки и нахмурился. — Чанни, ты лишаешь меня моего дополнительного заработка. Я планировал сегодня продать побольше календариков. — Сколько ты планировал? — спросил альфа, покосившись на рюкзачок, что держал омега в руках. — Ну-у. Не знаю. Как можно больше, — пространно ответил Бэк. — Так, — деловито начал парень, — сколько ты взял с собой календариков? Мальчишка потянул за молнию на рюкзачке и вынул оттуда небольшую стопку. — У меня тут штук двадцать, — растерянно ответил омега, перебирая в руках глянцевые изображения разных святых. — Я покупаю их все, — с важным видом заявил Пак, ловко выхватывая из рук Бэкхёна календарики. Альфа полез за бумажником и вынул оттуда пару купюр, сунул их в руки Бэкхёна вместо календарей. Бэкхён ошарашенно смотрел на сумму, которая была втрое больше той, что он планировал выручить с продаж, и совершенно бесстыдно запихнул их в карман своей куртки. — Тогда поехали, — довольно улыбнулся Бэкхён. — Если ты всегда, чтобы провести со мной время, будешь скупать у меня все календарики, я готов хоть каждый свой обеденный перерыв проводить с тобой. У Чана мелькнула весьма пошлая мысль о деньгах и проведённом времени вместе, но он не стал озвучивать это омежке, зная, что тот, как минимум, выцарапает ему глаза за такие предложения. Но Чан знал наверняка: согласись Бэкхён действительно стать его, он бы осыпал Бэкхёна деньгами и всеми нужными вещами просто в силу того, что это его омега, пусть и тайный. Такое желание возникло бы у альфы само собой. Но Бэк был слишком гордым. Он не возьмёт от Чана ни воны просто так, тем более за физическую близость, пусть и без пошлого намёка. Чанёль тронулся с места, посильнее включив печку, направив её на омегу, чтобы тот хорошенько согрелся, зная, как Бэкхён не любит холод. И снова его посетила странная мысль. С каких пор Чанёль задумывался о том, что хочет с Бэкхёном вовсе не простого перепихона, а длительных отношений? С каких пор он замечает и знает повадки омеги? Чанёль даже не заметил, как стал погружаться в омегу всё глубже, но не признавался даже самому себе, что влюбился по уши.***
Стройка подтверждала своё название. Только Бэкхён сделал для себя поправочку. Это была огромная стройка большого торгового центра с разными прилегающими к нему пристроями. Что в конечном итоге будет, Бэкхёну только оставалось догадываться. — Так значит, ты работаешь здесь? — спросил омега, задирая голову наверх, щурясь от зимнего солнца. Чанёль, не думая, развернулся к Бэку лицом и плотнее затянул на нём шарф, закрывая лицо от света. — Да, — коротко ответил тот. — И что ты делаешь? Мешаешь раствор? Чанёль усмехнулся и отрицательно мотнул головой. — Какой ещё раствор, Бэкки?! Конечно же нет. Навстречу им подошёл мужчина и поклонился Чанёлю, на что альфа ответил таким же кивком. — Добрый день, инженер, — сказал рабочий, — как раз пришли наряды на стройматериалы. Вы сами должны их проверить. Сейчас принесу документы. Чанёль коротко кивнул. — Спасибо. — Теперь знаю, чем ты занимаешься, — сказал омежка, по-прежнему прячась от яркого солнца, когда неизвестный ему мужчина удалился. — И чем же? — Ты инженер. — Нет. — А этот парень назвал тебя инженером, — Бэкхён кивнул в сторону, где скрылся мужчина. — Ну-у, они называют меня инженером. Но я не инженер. Бэкхён поморщил нос. — Значит, ты самозванец. — Самозванец? — усмехнулся Пак, смотря на мордаху Бэкхёна и ловя себя на мысли, что любуется им, вот таким простым, без капли макияжа, когда тот морщится от солнца, а его глаза превращаются в полумесяцы. — Конечно. Раз выдаешь себя за другого человека. — А вот и нет, — парировал Чан. — А я говорю «да»! И так продолжалось какое-то время, пока Чанёлю дико захотелось заткнуть болтливого солнечного Бэкхёна поцелуем. Парни даже не заметили, как к ним подошёл тот самый мужчина с документами. Чанёль прервал поцелуй, нежный и тягучий, словно мёд, лишь когда услышал рядом скромное покашливание. Чанёль углубился в изучение документов, пока Бэкхён осматривал всё вокруг, игнорируя редкие взгляды рабочего, что занимал тут не последнее место. Когда все дела были улажены, парни освободились. Время шло, и, как бы Паку ни хотелось, пришлось отвезти Бэкхёна обратно к особняку, а самому вернуться в главный офис. На ресепшене его поджидал Тао, и вид у парня был отнюдь не дружелюбный. — Привет, Хуан, — вскользь буркнул альфа, но проскользнуть мимо своего жениха не успел. — Чанёль, — сдержанно холодно остановил омега Чана, — тебе тут звонил прораб со стройки, хотел уточнить один момент. А ещё, — Тао поджал губы и зло сверкнул глазами, — сказал, что твой жених забыл на стройке свои перчатки. Чанёль на секунду растерялся и, призадумавшись, слегка нахмурился. Наверное, это Бэкхён оставил там свои перчатки, но почему прораб назвал его женихом Пака? И опять догадка кольнула мозг. Он же видел, как они с Бэкхёном целовались, и, наверно, сделал свои выводы. Разъясняться с Хуаном до ужаса не хотелось, как не хотелось под конец дня портить впечатление от проведённого времени с Бэком, поэтому Чанёль вытащил свой сотовый и набрал номер прораба. Хуан терпеливо ждал, когда его жених уладит все вопросы, и, когда он наконец положил трубку, то заговорил с Чаном. — Так ты закончил свои переговоры? — У меня голова идёт кругом, Хуан. Ещё много нюансов предстоит поправить по ходу стройки. — Понятно, — так же холодно сказал Тао, нервно крутя в руках шариковую ручку. — В таком случае, может, объяснишь мне, что имел в виду прораб, когда говорил, что твой жених оставил на стройке свои перчатки. М-м? Насколько мне помнится, меня ты на стройку никогда не брал. И не надейся и в этот раз выкрутиться. Так кто этот омега? — И ты поверил тому, что сказал этот рабочий? — Чанёль приподнял одну бровь, стараясь выглядеть невозмутимым. Очередного скандала не хотелось. Он ступал по тонкому льду, но, наверно, впервые, Чанёлю хотелось высказать всю правду прямо в лицо Тао. О том, что у него есть Бэкхён. Что он не хочет прекращать с ним отношения. Хотя под словом «отношения» альфа всегда подразумевал сексуальную связь, а её у Пака с Бэкхёном не было. — Ты что же, думаешь, что я подцепил какого-то омегу на улице и, чтобы произвести на него впечатление, повёз на стройку? В таком случае я бы повёз его в дорогой ресторан, но никак не на стройку. Чанёль усмехнулся, тем самым показывая, насколько считает несерьёзным этот разговор, и ревность Тао беспочвенна, вышел из офиса, оставляя своего жениха растерянным, осмысливающим несостыковки в объяснениях Пака и свои подозрения. Но, как оказалось, разговор себя не исчерпал. Когда Чанёль приехал домой, Тао уже был там. Парень сидел в гостиной, разговаривая с Хичолем, который также проводил своё время в гостиной. — Как дела, дорогой? — Хуан приторно сладко улыбнулся Чану. — Устал, — коротко ответил Пак, присев в кресло, вытягивая вперёд свои длинные ноги. Он провёл сегодня за рулём слишком много времени, и мышцы требовали разминки. Он невольно перевёл взгляд на Бэкхёна, который появился в гостиной с подносом в руках. Видимо, мальчишка направлялся в комнату к дедушке, и нёс ему чай. — Я был сегодня на стройке, — вдруг продолжил Хуан, смотря на Чана и так же продолжая мило улыбаться, — и прораб сказал, что познакомился с твоим женихом, и ты целовал его в губы. Кто этот омега? В гостиной раздался звон разбиваемой посуды, и все присутствующие оглянулись на Бэкхёна. Мальчишка уронил поднос, и только Пак догадывался, что это не просто неловкость. Так и было. Сердце в груди омежки затрепетало, дыхание от волнения и толики страха спёрло, и Бэкхён невольно выронил этот проклятый поднос из дрожащих рук. Прикрыв в страхе ладошкой рот, мальчишка обозревал то, что натворил. Чанёль в доли секунды приподнялся с кресла, чтобы помочь Бёну, но Хичоль в этом случае оказался проворнее. — Ну что за растяпа, — огрызнулся Тао. — Простите, простите… — Бэкхён тихо затараторил и стал собирать осколки разбитого сервиза с пола обратно на поднос. — Подумаешь, какие мелочи, — снисходительно комментировал Хичоль и принялся помогать Бэкхёну. — Хуан, — Чанёль строго посмотрел на своего жениха, — ты можешь не комментировать работу нашей прислуги? Пака злило то, что Хичоль вечно ошивался рядом с Бэкхёном. Злило и то, что Тао обращал внимание на Бэкки и при первом же удобном случае язвил. Альфа взял под локоть Хуана, не церемонясь, поднял его с дивана. Когда парни удалились из гостиной, Бэкхён перестал смотреть им в след, опустил взгляд на остатки стекла на ковре. Его в какой-то мере мучила совесть. За что именно? За то, что начал всю эту игру с Чанёлем. За то, что намеривается отбить его у надменного Тао и тем самым поставить этих двоих на место. По сути, добрые люди так не поступают. Но Чанёль первым начал эту игру на два фронта, а Бэк привык из любой игры выходить победителем. Конечно, при этом страдают его сердце и душа, но справедливость должна восторжествовать. За своими размышлениями мальчишка и не заметил, как Хичоль внимательно на него смотрит и подмечает все изменения на лице омеги. Чоль не дурак, понимал, что всё это неспроста, поэтому альфа решил действовать незамедлительно. — Он так на меня смотрел, будто я поджёг дом, — с обидой в голосе буркнул омега. — Кто? Хуан? — ухмыльнулся Хичоль. — Не переживай из-за этого дурака. Он — всего лишь одно из глупых увлечений Чанёля. — Почему ты так говоришь? — растерялся мальчишка, поднимая поднос, полный осколков. — Это же ясно, как Божий день. У Чанёля была куча женихов и парней, и он ни одному из них не был верен. — Как это? — Бэкхён наивно захлопал глазами. — Тогда зачем же он с ними связывался? Зачем начинал эти отношения? — Ради спортивного интереса, — Хичоль пожал плечами с выражением явного безразличия, словно излагал давно всем известную истину, только вот Бэкхён не знал. Точнее, он догадывался, но никто ему не озвучил это так ясно, как сейчас Хичоль. Если Хуан для Пака был таким же спортивным интересом, то кто же тогда был Бэк для Чанёля, если они совсем друг другу никто. Истинность можно опустить, так как по поступкам Пака было ясно, что для него это просто инстинкт. Бэкхён ещё больше укрепился в своей решимости повернуть ситуацию в свою пользу. Сломать, так сказать, устоявшийся принцип Пака и доказать ему, что не со всеми омегами у него будет, как захочет этого альфа. Пускать пыль в глаза Бэкхён умеет. Вводить в заблуждение тоже, но ни за что не станет этим очередным «спортивным» достижением Чана. Хичоль спохватился и воодушевлённо добавил: — Ой, Бэкки, совсем забыл тебя предупредить. Завтра мы с тобой идём в кино. Мальчишка снова наивно удивлённо захлопал глазами, явно не ожидая такой перемены темы. — В кино? — Ага. Я договорился с дедушкой, чтобы он разрешил тебе задержаться на обеденном перерыве ещё на часок, и тот пошёл мне на встречу. — Ах ты хитрый лис! — мальчишка несильно ткнул кулаком в плечо Хичоля, чуть было снова не рассыпал осколки с подноса. Но альфа и тут помог и поддержал вовремя опасную ношу.***
Тао и Чанёль долго выясняли отношения. Точнее, Хуан пытался разведать, кто этот омега. Но Чанёль повернул разговор так, что ввёл в заблуждение, сведя подозрения жениха практически к нулю. Он заверил, что вовсе не был на стройке с омегой, а просто встретил давнего знакомого по колледжу и в знак приветствия тот поцеловал его в щёку, как дружеский жест. Хуана удовлетворил такой ответ, но омега был настроен решительно получить ещё и секс от Пака. Чанёль в этот раз отнекивался, ссылался на усталость, точь-в-точь как старый супруг, которому опостылела близость. В итоге Хуан урвал частичку победы для себя, завалив Пака на кровать и сделав своему жениху отменный минет, чувствуя в этом своё превосходство. Только вот и в этот раз Чанёль мог представлять и фантазировать лишь губы Бэкхёна, скользящие по стволу и доставляющие неземное удовольствие. Радовало одно: Хуан ушёл спать к себе в комнату, а Чанёль остался в своей и засыпал всё так же с мыслями о Бэкхёне, желая поскорее вновь его поцеловать. Он старался не думать о том случае в беседке, когда прикасался к своему истинному омеге в интимных местах и даже попробовал на вкус его удовольствие. Иначе Чанёль совсем взвоет от желания, а приходилось довольствоваться лишь малыми крохами под названием «поцелуй».***
На следующий день, как Хичоль и обещал, в обеденный перерыв парни отправились в большой торговый центр, где и находился кинотеатр. Альфа подготовился заранее: купил билеты и разные вкусности. Они смотрели комедию, смеялись от души, и хватило даже время заскочить в кафе, где Чоль заказал себе латте, а Бэкхёну, по его желанию, горячий шоколад. Возвращались парни домой на такси. — Спасибо, Бэкки, что составил мне компанию. Было весело. Даже не помню, когда я в последний раз был в кино. — Без проблем, — улыбнулся мальчишка, — обращайся в любое время. Я всегда рад на халяву провести свой досуг, — он прыснул от смеха, заражая весельем и Хичоля. Они распрощались в гостиной, и Бэкхён сразу же поднялся в комнату к дедушке, совсем не ожидая увидеть серьёзное лицо Сонхи. — Дедушка, я вернулся, — сказал Бэк и осторожно добавил, — Вы хмуритесь. Расстроились, что я задержался? — Нет, Бэкки, — старик отвёл взгляд, собираясь с мыслями, хмурясь ещё сильнее, но, скорее, от какой-то внутренней тревоги, нежели чем от реального недовольства. — Мне звонил отец-настоятель. — О-о, — Бэкхён помялся на месте, — что-то случилось? — Не знаю, честно говоря. Но, думаю, нам сейчас же нужно отправиться в монастырь. — Вот как? — теперь тревога передалась и Бэкхёну. — Отец-настоятель сказал, что у него для тебя есть новость… — старик помедлил, собираясь с мыслями, и через несколько секунд продолжил. — у него есть новость… о твоём папе. Бэкхён в первые секунды не мог понять смысл слов Сонхи, но потом в его глазах блеснули слёзы. Мальчишка с трудом сглотнул и прикусил губу, чтобы та не дрожала, настолько его вмиг переполнили чувства невероятного, немыслимого, чего-то такого, что вызывало боль в груди и одновременно радость. — О моём папе? — тихо переспросил Бэк. — Да. Я сам точно не знаю, что именно, поэтому не волнуйся раньше времени, ладно? Бэкки нервно кивнул, ожидая дальнейших указаний. — Помоги мне одеться, и мы сразу же поедем в монастырь. Никогда Бэкхён не носился так по комнате Сонхи, словно заведённый волчок. Дедушка в очередной раз удивился, сколько в этом мальчике было жизненной энергии и стремления. Ехали Бэкхён и Сонхи вместе с Сехуном в машине в полном молчании. Дедушка лишь ободряюще сжимал ладошку мальчишки, а тот смотрел вперёд, продолжая нервно покусывать свои губы. Когда Бэк и Сонхи переступили порог кабинета отца-настоятеля, омега нервно заозирался, словно его могло поджидать тут что-то пугающее или же, наоборот, сказочно-прекрасное. Отец-настоятель поприветствовал дедушку и попросил оставить их с Бэкхёном наедине для важного разговора. Старик понимающе кивнул и вышел в коридор, оставляя мальчишку с главой духовенства. — Как ты, Бэкки? — осторожно спросил тот, смотря на немного бледного мальчика. — Нормально. Так что вы хотели сказать? — ему не терпелось узнать хоть что-то, хотя бы частичку своего прошлого и прошлого своего папы. — Мне стыдно, Бэк. Мне не хотелось всё это время причинять тебе боль… однако я долго размышлял и считаю, что ты имеешь на это право. — Право на что? — Бэкхён был в замешательстве и не понимал ровным счётом ничего, что пытался до него донести священник. Отец-настоятель открыл ящик своего стола и достал оттуда небольшой сложенный пополам снимок, протянул его Бэкхёну. Мальчишка развернул фотографию. — Это твой папа, Бэкхён. Мальчишка зажал рот ладошкой, подавляя в себе испуг, радость, слёзы … всё одновременно нахлынуло на него, когда он смотрел на парня с фотографии, практически одного возраста с ним самим. И даже не почувствовал, как слёзы стали капать из глаз. Лишь смахнул солёную каплю, что попала на снимок. — Этот снимок был с ним в тот день, когда мы нашли его на улице. Это всё, что было при нём. Отец настоятель задумался на секунду и добавил: — Ну, и ещё тот медальон, что у тебя был с самого детства. — Это мой папа? — Бэкхён поднял слезящиеся глаза на священника, и мужчина ясно увидел человека, который плачет, но плачет в данный момент от счастья. Бэкки снова опустил взгляд на снимок и стал разглядывать его, уже замечая, насколько они похожи. Тот же рост, цвет волос, острый подбородок, глаза, и, мальчишка был почти уверен, если тот улыбнётся, то смех был бы таким же, как у него самого. — Не может быть… я так рад. Внезапный порыв заставил Бэкхёна вскочить со стула и, широко распахнув дверь, выскочить в коридор, пробегая мимо Сонхи. Дедушка удивлённо проводил мальчишку взглядом и обратился к священнику. — Что это с ним, отец-настоятель? — Простите его, господин Сонхи. Бэкки очень взволнован, потому что я только что показал ему фотографию его папы. — Что? — Позвольте я объясню: у нас тут было фото папы Бэкхёна, я скрывал его, чтобы не травмировать Бэкки. Но он вырос и имеет на это право. — Ох, мой мальчик, — Сонхи и сам растрогался, понимая, насколько для Бэкхёна сейчас важна эта информация и важно побыть наедине с собой.***
А Бэкхён побежал к алтарю. Именно там в детстве он проводил своё время и делился со Всевышним своими радостями и горестями. Он присел на колени перед распятием и раскрыл вновь фото. — Ты видел? — он обратился к Всевышнему, после минутного молчаливого рассматривания фото. — Каким он был красивым, — мальчишка грустно вздохнул и снова шмыгнул носом, вытирая слезящиеся глаза. — Мне так его не хватало. Не хватало в дни рождения, не хватало, когда я был ещё совсем маленьким омежкой. Когда чего-то боялся… рядом со мной не было папы, который бы меня обнял… Не могу понять, — он вытер мокрый нос рукавом толстовки. — Ты отнял его у меня. Нет, я совершенно Тебя не упрекаю за это, но почему? Я же должен это понять?! Мальчишка смотрел то на распятие, то снова на фотографию. Мысли сменялись так часто: то Бэк радовался и улыбался, словно ребёнок, получивший на Рождество заветный подарок. То грустил и плакал, сетуя на свою судьбу, и так продолжалось до тех пор, пока в молебенную не влетел Чондэ, сжимая Бэкхёна в таких крепких объятиях, что у омеги затрещали кости. — Бэкки, как я рад, что ты тут! Ничего не говори, я всё уже знаю, — он расцеловал друга звонко в обе щеки и торжественно объявил: — Сегодня ты ночуешь в монастыре! Твой господин разрешил!