***
Чанёль шёл на поправку. С заботой Бэкхёна рана затягивалась быстро, и сегодня альфа решил отдохнуть возле бассейна, благо, весна набирала обороты, и день выдался довольно тёплым. Чанёль вышел на задний двор, натыкаясь там на Хичоля, который, как и Чан, решил воспользоваться благоприятной погодой. Завидев брата, Чоль махнул рукой. В ходе последних событий Пак не особо желал проводить время с двоюродным братом, но и отказывать ему было неудобно. Чанёль присоединился, устроившись на соседнем мягком стуле. — Решил позагорать? — спросил Чан, не зная, как ещё завязать разговор. — Да, — дружелюбно ответил Хичоль, — не вечно же мне сидеть взаперти. — Точно, — махнул головой Пак, закидывая ногу на ногу, — а то ты уже стал похож на Дракулу. Хичоль не оценил шутки и спросил то, что до сих пор его волновало. — Скажи, Чан, тебе действительно нравился Тэхён или же ты целовался с ним ради спортивного интереса? Чанёль понял, что видимое дружелюбие брата было лишь для прикрытия истинных чувств. Он так и не забыл тот инцидент, который ему поведал Инхо. Стало до ужаса неприятно сидеть рядом с Чолем. Словно находишься рядом с потухшим вулканом, который в любой момент может начать извергать свою ядовитую лаву. — Зачем ты поднимаешь эту тему, Хичоль? — совершенно искренне начал Пак, не желая расстраивать их отношения окончательно. — Я спросил это не потому, что обижаюсь. Просто интересно, — с равнодушием сказал тот, смотря перед собой. И опять Пак был уверен — равнодушие наигранно. — Знаешь, я не желаю поддерживать эту чушь. Тот поцелуй — он был всего раз и не по моей инициативе. Это всё, что я тебе скажу и больше не вернусь к этой теме. Чанёль встал с мягкого стула, направился обратно в дом, провожаемый настойчивым взглядом Хичоля.***
У Кёнсу сегодня по плану намечалось посещение прачечной, но парень и полпути не доехал, как почувствовал себя скверно. Несмотря на яркое солнце и тёплую погоду, парня начало морозить, при этом он знал наверняка: температура уже через час станет повышаться. Спина в области копчика покалывала и неприятно тянула ноющей болью. Парень знал эти симптомы, знал, к чему они уже через часов шесть приведут. Он приказал водителю такси развернуться и направиться обратно в особняк. Не задавая лишних вопросов, таксист исполнил просьбу. Пока омега ехал, колебался, стоит ли звонить Чонину. В такой ситуации, когда течка должна была начаться совсем скоро, стоило уединиться со своим альфой, но Су не был уверен, что Кай сможет пробыть с ним столько времени. Иметь своего истинного альфу и проводить течки в одиночестве, глотая блокаторы и обезболивающие, было не самым приятным выбором для омеги. Конечно, если Чонин будет очень занят или же ему нужно будет отлучиться или уехать, Су поймёт. Но вдруг его альфа всё же сможет уделить для него это время? Омега не был уверен. Кай в последнее время почти не был рядом. Кёнсу не роптал, понимая, что Чонин занимает важную должность, и под его началом много людей. Он не претендовал на всё время альфы, но сейчас, в приближении течки, чувствовал себя особенно одиноко. Решившись наконец позвонить, омега набирал выученные наизусть цифры. Гудки в динамике звучали долго, и омега уже отчаялся услышать голос любимого человека. Но Кай всё же ответил. — Кёнсу, — начал альфа слегка придушенным голосом, — что-то случилось? — Нет, — начал омега, — хотя, возможно да. Не знаю, как тебе это сказать… — он замешкал и решил начать издалека. — А ты где сейчас? — Я на совещании, на острове Чеджу, — ответил Кай уже громче, видимо, отойдя на приличное расстояние, где мог спокойно говорить. — Понятно, — потухшим голосом сказал Су. Не хотелось показывать это Каю, но омега расстроился, понимая, что, даже при хорошем раскладе дел и времени, его альфа не сможет так быстро добраться с острова обратно в Сеул. Изменения в голосе не ускользнули от внимания Чонина. — Пингвинёнок, что случилось? — уже более нежно спросил Кай, и вот эти ласковые слова расшатали и без того еле державшего себя Кёнсу. Нижняя губы омеги дрогнула, и он всхлипнул. — Я… — уже тише стал говорить Су, — я понимаю, что ты занят и ты сейчас далеко, просто… — он снова запнулся, сглатывая ком горьких слёз, — мне так бы хотелось, чтобы ты был рядом. У меня течка, Кай. Через час-другой совсем станет тяжко. Так не хотелось быть одному. — У тебя течка? — ошарашенно переспросил Кай. В динамике воцарилась тишина на несколько секунд. Кёнсу не знал, что ещё сказать, но сбрасывать звонок не хотел. И тут Кай более собранным голосом заговорил. — Кёнсу, ты сейчас где? — Я в такси, еду в особняк из прачечной. — Разворачивай такси и езжай ко мне на квартиру, — в приказном тоне сказал альфа. — К тебе? — удивился Кёнсу. — Да! Охрана тебя знает, я сделаю им дозвон и предупрежу, что ты приедешь, а код от моей двери ты знаешь. Езжай туда и жди меня. Я скоро буду. — Ладно, — согласился Кёнсу и на душе сразу стало легче. Пусть, возможно, Кай и не сможет приехать к нему рано, и ему самому придётся справляться с плохим самочувствием, но запах альфы, которым пропитана его квартира, будет хотя бы утешать омегу.***
Чанёль столкнулся с Бэкхёном в гостиной, радуясь, что поблизости не оказалось никого. Он быстро сграбастал мальчишку в свои объятия и уволок его в кабинет. — Хэй, в чём дело? Что с тобой? — негодовал омега такой резкой выходке альфы. Чанёль приблизился к Бёну, обхватывая ладонями его лицо, оставляя на губах быстрый жадный поцелуй. — Я соскучился, — выдохнул Пак, разрывая поцелуй, но не отпуская Бэкхёна от себя. — Да ладно тебе, — фыркнул омега, пытаясь выглядеть отстранённо, но его внезапный румянец и блеск в глазах говорили о другом. — Правду тебе говорю, — не унимался Пак, — очень скучал. А ты? — Ну… — Бэкхён заправил выправленный кончик рубашки в форменные шорты, — я по себе не соскучился. — Бэкки, я серьёзно, — Чанёль шагнул ближе, и Бэк явно почувствовал в аромате альфы терпкие нотки возбуждения. — Ну ладно, я тоже скучал, — сдался наконец Бэк, поглубже вдыхая запах Чана. После признания мальчишки альфа возобновил свою атаку в виде поцелуя. Пальцы Чанёля покалывало от желания прикоснуться к голой коже мальчишки, что он и сделал, задрав рубашку сзади, выправляя её снова из шорт. Пальцы Пака прошлись по горячей коже позвоночника, огладили лопатки и снова вернулись к пояснице. Молодые люди были так увлечены собой, что не увидели слегка открывшейся двери. В щель между створкой на них смотрели холодные оценивающие глаза Сухо.***
Тао как раз вернулся из офиса домой на обед, когда его поприветствовал дворецкий. — У меня есть для вас информация, господин Хуан, — ровным голосом, не привлекая внимания, сказал Сухо. Тао сразу же догадался, о чём именно пойдёт речь. Совсем недавно он сам просил Ким Чунмёна проследить за своим женихом и прислугой на предмет их возможной связи. Видимо, у дворецкого имелось что рассказать Хуану. Мужчина отвёл парня дальше по коридору, в самый глухой конец, где просто не могло быть любопытных ушей. — Ну? Не томи! — нервозно попросил Тао. — Ваш жених, господин Чанёль, действительно спутался с одним омегой из прислуги. Не знаю, насколько серьёзны их отношения. Вполне возможно, что он лишь временно им увлечён… — дворецкий сделал паузу, и омега заметно занервничал ещё больше. — Что такое? — Я впервые вижу, чтобы молодой господин так долго был кем-то заинтересован. — Ты намекаешь на то, что это не просто интрижка, а что-то более серьёзное? Чувства? Сухо лишь кивнул, замечая, как при этом меняется в лице Тао. Он нехотел признавать себе долгое время: они с Чанёлем уже давно не разделяют одну постель и отдалились друг от друга, оставаясь лишь формально женихами. Стоило как можно скорее изменить ситуацию, иначе он и вовсе потеряет Пака-младшего.***
Кёнсу, как и попросил его Кай, развернул таксиста, по дороге дозвонившись до Сухо и известив его о том, что у него началась течка. Предупредил, что несколько дней не сможет быть на работе. Чонин не обманул — охранники пропустили Кёнсу в подъезд дорогого многоэтажного дома. Даже эти долговязые верзилы-альфы окинули похотливыми взглядами и смешками спину и задницу Дио, чувствуя наростающий густой аромат течной омеги. Кёнсу поежился, оставшись один в лифте. Он хотел лишь быстрее добраться до квартиры, принять душ и, возможно, обезболивающее (если таковое найдётся в холостяцкой квартире Чонина) и лечь спать. Шикарная двухуровневая квартира, такая знакомая, встретила Кёнсу абсолютной тишиной, и сейчас вся эта роскошь лишь давила на омегу. Ведь, что по сути материальные блага — лишь вещи. Жизнью и смыслом их наполняли только те люди, ради которых хотелось жить. Небольшим утешением стал для омеги запах Чонина, коим была пропитана квартира. Но почувствовать его и не иметь рядом сам объект своего вожделения для Су было мучительно больно. После принятия ванны парень улёгся в кровать. Прохладные простыни приятно холодили кожу, обезболивающее начало действовать, и омега провалился в дрёму. Сквозь поверхностный сон Кёнсу почувствовал на своей коже нежные поглаживания в области бёдер и ног. А когда парень осознал, что эти самые прикосновения вовсе ему не снятся, он резко открыл глаза. Перед ним был Чонин. Он нежно и по-родному улыбался, но в глазах так и стоял хищный блеск сильного возбуждения. — Кай? — недоверчиво спросил омега. — Ты? Как ты тут оказался? — Прилетел на частном самолёте сразу же, как только смог. Извини, что не так быстро, как хотелось бы. — А как же твоя деловая встреча? — парень слегка прогнулся в позвоночнике, когда руки Чонина в опасной близости стали гладить чувствительную кожу на внутренней стороне бёдер. — Сейчас для меня ты важнее, чем какая-то сделка. Не мог же я оставить тебя одного в этот период. На сердце от слов альфы стало так тепло. Кёнсу не мог поверить в такую радость: его любимый Чонин отложил свои дела ради него, чтобы быть рядом, а это многое значило для омеги. Дремота спала окончательно, и Су явно почувствовал концентрированный запах альфы. Он был таким манящим и дурманящим, что невольно тело омеги отреагировало на эту близость. В паху и заднем проходе стало зудяще горячо, и в следующую секунду стало особенно мокро. «Началось» — мелькнуло в голосе у Кёнсу, «вот теперь точно началось». Сказать о том, что их секс с Каем в период течки отличался от обычного, значит ничего не сказать. Чонин озверел в буквальном смысле. Его губы, язык и руки были повсюду. Он вылизывал омегу везде, прикусывал нежную кожу до отметин зубов и даже гортанно урчал, когда Кёнсу пылко отзывался на его ласки. Альфа, видимо предполагая, что соитие будет долгим и частым и продлится явно не несколько часов, а на протяжении всей течки, которая у Кёнсу длилась около трёх дней, запасся огромным количеством презервативов, и львиная их доля ушла на первые сутки. Кёнсу был измотан. Только первые несколько раз омега кончил семенем. А все последующие спермы не было вовсе. Зато смазки было столько, что Кай порой придерживал член у основания, чтобы презерватив не слетел. Чонин кончал бурно и много. Кёнсу видел, насколько его альфа вымотан. Вены на руках и шее вздулись, мышцы отвердели от сильного напряжения. Пока альфа и омега занимались сексом, Су чувствовал себя самым счастливым, но стоило ему или Каю кончить и прервать половой акт, как уже через десять минут омега начинал ёрзать по кровати, хныкать и требовать от Чонина его орган обратно в себя. Альфа не возмущался, пусть и устал. Понимал, что его омеге в этот период куда тяжелее, чем ему. Несмотря на сильную усталость, омега ещё никогда не был так удовлетворён. Каждая клеточка тела помнила прикосновения Кая и впитала его запах в себя. Первые сутки прошли исключительно в кровати, но после Кай, с огромным усилием отлепившись от Дио, повёл его в душ, где снова не смог устоять от ароматно пахнущего омеги и втрахивал его в белый кафель, пока тот не взвыл от бурного оргазма. Испытав малейшее облегчение вместе, Чонин снял с себя презерватив, и оба парня, глубоко дыша, смотрели, как семя альфы исчезает в сливе с потоком воды. Парни понимали, что им нужно подкреплять свои силы, но даже когда они остались на кухне, их хватило лишь на то, чтобы похватать то, что не нужно было готовить. Они ограничились соком и фруктами. А потом облюбовали столешницу на кухонном островке и в очередной раз занимались сексом.***
— Чунмён, я так больше не могу, — Лэй горько и устало произнёс, заходя в комнату к своему любовнику, закрывая плотно дверь, облакачиваясь на нее, словно ему трудно сейчас было стоять без поддержки. — Что ты не можешь? — Сухо поднял взгляд от книги и довольно равнодушно посмотрел на Исина. — Ты изменился, — продолжил Лэй, — что с тобой творится в последнее время? Весь в своих мыслях, угрюмый и отдаляешься от меня. Я это чувствую. — По-моему, ты преувеличиваешь, — Чунмён откинул книгу и поднялся с кровати. — У всех бывают в жизни трудные времена. — Не правда! — не унимался омега. Он пересёк комнату и присел на колени перед Сухо, взяв в свои ладони руки дворецкого. — Я же чувствую, тут что-то другое. Ты замкнулся, словно тебя съедает внутри что-то тёмное и нехорошее. Но ты не говоришь мне. Возможно, вдвоём нам было бы легче пересилить это? Только вот что «это» — я не знаю. — Тебя не устраивают наши отношения? Может быть, секс не с альфой тебе приелся? — с большой долей злости выпалил Сухо. Лэй отшатнулся от беты и выронил его руки, недоумённо и обиженно на него глядя. — Я начал говорить о тебе, но ты опять закрылся! И перевёл разговор на меня. Это справедливо, по-твоему? Чунмён встал с кровати, на которой до этого сидел, отошёл к окну. Он устало потёр глаза, и Лэю на минуту показалось, что Сухо наконец открыл свои чувства, не побоясь сейчас выглядеть не в лучшей своей форме. Но потом привычка взяла своё, и дворецкий снова превратился в холодного, уравновешенного мужчину, у которого всё под контролем. Он совершенно спокойно обернулся и спросил: — А справедливо, по-твоему, встречаться со мной, зная, что я тебе ничего не могу дать? На какое будущее ты себя обрекаешь, Исин? Ты никогда не сможешь иметь от меня детей. Ты тешишь себя иллюзиями о высоких чувствах и довольно неплохом сексе. Но когда всё это угаснет, ты уйдёшь к тому, кто предложит больше. Исин стоял, поражённый такой сменой темы. Он и не думал, что его любовник так несерьёзно относится к их отношениям. Мало того, судя по его словам, он и Лэя-то не очень сильно ценил, раз приравнивал к безмозглым пустым омегам, что ведутся лишь на запах и возможность понести крепкое потомство. Слова Сухо очень задели Исина. — Замечательно! — со злостью высказался омега, — просто замечательно! Хорошо, хоть ты не сильно затягивая сказал, что обо мне думаешь на самом деле! Мне всё равно, альфа ты или бета, но такого пренебрежительного отношения я к себе не потерплю, Чунмён! Разберись сначала со своими тараканами в голове, а потом начинай связь! Может быть, ты и старше меня, но не мудрее ни на грамм! Омега скоропалительно вышел за дверь, не замечая, что демонстративно хлопнул ей довольно громко. Злость и обида кипели в груди Лэя неприятным комом. Гордость в нём осталась, и он не намерен мириться с таким отношением к себе.***
Бэкхён встал на следующий день раньше обычного. Омега был тем ещё соней и норовил поваляться в кровати подольше, но работа и обязанности не позволяли ему пользоваться такой роскошью, а вот Чанёлю это было позволено, хоть он и вовсе прекратит посещать свою работу. Деньги решали многое. Зная, что альфа взял больничный и сейчас, скорее всего, ещё в кровати, Бэкки решил разбудить его сам. Он тихонько пробрался в комнату, отворил дверь и в предрассветном зареве, что пробивалось сквозь шторы, различил на кровати Чанёля. Запах альфы был головокружительным, густым и терпким, заставляя сконцентрироваться все рецепторы омеги. Приближение течки только умножало чувствительность Бэкхёна, но мальчишка старался держать себя в руках. Намного труднее было сдерживать себя в проявлении маленьких нежностей, как поцелуи и объятия. В последнее время Бэкхён не хотел себя лишать такой радости. На его взгляд, отношение Чана к нему изменилось в лучшую сторону, и омеге хотелось надеяться, что он действительно достиг чего-то большего, чем просто сексуальной увлечённости Чана. Мальчишка захватил своего плюшевого мишку Микки и, приблизившись почти вплотную к кровати Пака, пощекотал лапкой игрушки щёку альфы.Тот во сне поморщился, вздохнул поглубже, видимо, почуяв такой же усилившийся запах Бэкхёна, не открывая глаз подцепил медведя рукой, завалил его рядом, утыкаясь в плюшевый мех, который пах именно Бэкхёном. Это и неудивительно, ведь омега почти каждую ночь спал с Микии, используя его как дополнительную мягкую подушку. Этот жест альфы умилил Бэкхёна. Он снова пощекотал Чана по щеке, только уже своими пальчиками, и нежно прошептал: — Просыпайся, соня. Чанёль приоткрыл один глаз, пытаясь сфокусировать взгляд на говорившем и, поняв, что перед ним действительно Бэк, а не очередной сон о нём, лениво улыбнулся. — Так рано… — буркнул альфа, — я ещё мог бы спать… — Конечно мог бы, но потом проснётся весь дом, в том числе и твой дылда, и я не смог бы сам тебя разбудить. Чанёль перевернулся на спину, отложил медведя в сторону и подтянулся на подушках, чтобы быть уже в полусидячем положении. — А поцеловать? — прямо спросил Чан, уже почти полностью отрезвев от сна. — Что? — наигранно возмутился Бэк, еле сдерживая довольную улыбку. — Ну… приласкай меня, хоть чуть-чуть, — попросил снова Пак. — Приласкать? Поцеловать? Когда ты в кровати и почти голый? — Бэк невинно хлопал глазками, по-прежнему сдерживая смешки. — Знаю-знаю, — надулся Чанёль, — брат-толстячок наверняка говорил тебе, что если альфа просит его поцеловать в кровати, то… — И причём тут брат-толстячок? — перебил того Бэкки. — При том, что всегда, когда у нас вот такие романтические моменты, я чувствую, будто этот твой друг монах незримо стоит у меня за спиной и напоминает свои нотации. — Я о нём вообще не думал сейчас. Ни о нём, ни о его нотациях. Бэкхён всё же сжалился над Чанёлем и над собой, присел рядышком и чмокнул Пака в губы. — Этого мало, — Чан недовольно поморщил лоб, — хочу настоящий поцелуй. Их воркование прервал настойчивый стук в дверь, благо, Бэкхён сообразил заранее и запер её на замок. Оба парня встрепенулись и засуетились. — Давай, — настойчиво прошептал альфа, — лезь под кровать! Бэкхён не стал спорить с Чаном. Меньше всего ему сейчас хотелось объясняться с кем бы то ни было, почему омега в комнате хозяйского сына с утра пораньше. Бэк нырнул под кровать и поблагодарил сам себя и Кёнсу в том числе, что убираются они на отлично. Ему сейчас не приходилось дышать пылью. Даже под кроватью было идеально чисто. Чанёль открыл дверь, и Тао, не спрашивая разрешения, вошёл. — Доброе утро, — сонно буркнул Пак, делая вид, что проснулся только что. — Доброе утро, любимый, — Хуан полез целовать Чана, но тот увернулся, подставив только щёку. Бэкхён скривился на это самое «любимый», но никак не показал своего присутствия в комнате. — А я хотел принять душ, — выпалил альфа первое, что пришло в голову, надеясь, что Тао поймёт его намёк уйти как можно скорее. — Тогда я потру тебе спинку, мы можем принять ванну вместе, — Хуан по-свойски обнял Чанёля, поглаживая его твёрдые мышцы поясницы. Обнимая, он заметил медведя, лежащего на кровати, и удивлённо спросил: — Ты нашёл моего плюшевого медведя?! Как замечательно! Парень схватил игрушку. Бэкхён, лежа под кроватью, замотал головой, от досады прикусывая губу. Он снова терял своего Микки! — Да, — неохотно признал Чан. Ну, а что ему ещё оставалось? Бэкхён сам виноват, что притащил сюда медведя. — Ну так что? Пошли в душ? — Хуан потащил Пака за руку в направлении ванной комнаты. — Боже, только вспомнил, — Пак легко ударил себя кулаком по лбу, — я же мылся вчера вечером. Если снова полезу под душ, как бы не простудиться, — он мягко, но настойчиво подвёл парня к двери, снова открывая её. — Но ты не расстраивайся, мы с тобой поужинаем. Ладно? Езжай на работу, чтобы не опоздать. Он буквально выставил Хуана за дверь, закрывая её, и повернул ключ в замке. Пак знал, что это вызовет сомнения и недоверие Тао, но его это мало волновало. Бэкхён вылез из-под кровати сразу же, как шаги Хуана растворились вдали коридора, забирая с собой Микки. — Дорогой, как ты смотришь на то, чтобы помыться вдвоём, — гримасничая и искажая голос, делая его неприятным для слуха, передразнил Тао Бэкхён. — Обиделся, да? — вздохнул Чанёль, отходя от двери. — Ещё бы! — поджал губы Бэк, — он снова забрал моего Микки! Длинноногий дылда! Как же я его не переношу! — Ну, а что я мог сделать в этой ситуации?! — стал оправдываться Чанёль. — Да это мой медведь! Мой! И всегда был моим! Бэкхён мотнул головой и фыркнул, показывая Паку всё своё возмущение. Чанёль, несмотря на нелепость ситуации, что произошла сейчас, буквально наслаждался негодующим Бэкхёном. И как человек мог быть таким красивым и соблазнительным, когда злился? А уж когда тот искренне и весело смеялся, взгляд отвести было невозможно. Чанёль сократил расстояние между ними и одной рукой прижал бурчащего омежку к своей груди. Тот буквально уткнулся в неё щекой. Какая у Пака оказалась горячая и ароматная кожа! Конечно, Бэк был омегой и, к тому же, истинным — аромат своего альфы был для него самым чарующим, особенно в преддверии течки. Но если бы не было тех глубоких чувств, что испытывал Бэк, он ощущал бы всё равно Чана по-особенному. Омега поднял ладони вверх, желая отстранить от себя альфу. Он непозволительно близко сейчас был к Бэкхёну и, к тому же, в одних трусах. Эдакое постыдное соблазнение для Бэкхёна, когда и хочется смотреть на прекрасное тело альфы, трогать его грудь и твёрдый живот, и одновременно хочется отвернуться, потому как нельзя поддаваться своим инстинктам, не подобает молодому девственному омеге развязно себя вести. Ладошки упёрлись в груди Пака, но тот уже держал железной хваткой, ни на сантиметр не сдвинувшись. Бэкхён поднял смущающийся и молящий взгляд на альфу. Только вот о чём он молил? Отпустить или же прижать к себе ещё сильнее? Даже Бэк не знал ответа на этот вопрос. Чанёль истолковал взгляд по-своему. Он крепче сжал Бэкхёна в объятиях, а второй ладонью обхватил его затылок, привлекая лицо омеги как можно ближе. Чанёль целовал Бэкхёна крепко, с напором, оттягивая и прикусывая нежную кожу губ, врываясь языком в рот Бёна так, словно заявлял тем самым на него свои права. А омежка до сих пор не мог понять, почему ещё стоит на ногах, а не растёкся мокрой лужицей по полу, настолько греховно хороши были поцелуи Чана. Когда поцелуи переместились на шею омеги, и Бэк отчётливо почувствовал твёрдый орган Чана, прижимающийся к его бедру, это стало сигналом прекращать такие эксперименты. Бэкхён нехотя, но всё же настойчиво выбрался из объятий Пака. Оба дышали глубоко и неровно. — Этот Тао до сих пор считает себя твоим женихом… — Да, — ответил Чан, — но только пока. Скоро я прекращу эти отношения. — Ты только обещаешь. Одни лишь обещания, — расстроился Бэк и отошёл ещё дальше. — Знаешь, о чём я подумал? — продолжил Пак, омега бегло глянул на альфу, смущаясь от его по-прежнему соблазняющего вида. — Почему бы нам с тобой не поужинать? М-м? — Опять перескакиваешь с темы на тему, — мальчишка недовольно «ощетинился». В последнее время он в доли секунды мог возбудиться и тут же начать злиться. Это был явный признак приближающейся течки. — Просто я не хочу обсуждать Хуана. Хочу поговорить о чём-нибудь романтичном, — Пак начал расписывать все прелести предстоящего ужина, — в каком-нибудь красивом месте… ты и я… музыка, свечи… глядя глаза в глаза друг другу… — Нет, — прервал Пака Бэкхён, — ты снова намекаешь на интим? — Бэк, я действительно имел в виду ужин и ничего более. — Ага, как же! Так я тебе и поверил, — усмехнулся мальчишка. — Ладно, — согласился он всё же, — только я сам всё организую, приготовлю ужин… — Ты? — улыбнулся Пак. — Да. А что? Готовить меня научил брат-толстячок. — Брат-толстячок наконец-то пригодился, — решил подшутить альфа, — а где мы поужинаем? — Ну-у… может быть, дома, на кухне? Когда все лягут спать. — Давай лучше в моей квартире, — предложил Чан. — В той, где ты хотел меня поиметь? — возмутился омега. Чанёль не стал отвечать, чтобы не усугубить ситуацию, но Бэк удивил его своим ответом. — Ладно. — Когда? Сегодня? — Нет. Завтра. Мне нужно время, чтобы всё подготовить, купить продукты. Только имей в виду, — добавил омега, — заниматься сексом я с тобой не намерен. Мы проведём вместе романтический ужин, и на этом всё! Чанёль кивнул, но добавил: — Хотя бы пару поцелуев мне удастся у тебя урвать? — Всё может быть, — скромно улыбнулся Бэк, чмокнул Пака в нос и вышел из комнаты. Как бы ни было приятно находиться рядом с альфой, а работу никто не отменял.***
— Послушай, Сехун, хотел спросить у тебя по поводу того клуба, в который любит ходить мой братец. Ты же был там, верно? Водитель, сворачивающий и припарковывающий машину возле ресторана шестизвёздочного отеля, обернулся на омегу. — Был, — коротко ответил Се, — почему ты спрашиваешь? — Я хотел бы туда сходить, — честно признался Лухан. — Это плохая идея, Лу-Лу, — Сехун заглушил двигатель и, выйдя из машины, помог выбраться из неё омеге, показав дворецкому гостиницы, чтобы тот оставался на месте. — Но почему? — нахмурился Лухан, заходя бок о бок с Сехуном в ресторан. Омега быстро известил хостес, что для них зарезервирован столик. Как это обычно бывало, на этом настаивал Лухан, чтобы обед готовили в определённое время, и тогда омеге не приходилось ждать его. — Тебе наверняка кажется это романтичным — посетить клуб, где собирается разношёрстный народ низшего сословия. Поверь, там нет такого комфорта и условий для проведения досуга, к каким привык ты. Сехун орудовал нужными столовыми приборами, коих на столе имелось множество для всех блюд, и Лухан, несмотря на заинтересованность в разговоре, не мог не отметить тот факт, что альфа, не задумываясь, берёт именно те, что подходят только для определённых блюд. Откуда обычному водителю известен весь этикет поведения за столом? — Ты же сам говорил мне, чтобы я посмотрел на людей с другой стороны. — Я имел в виду вовсе не это, — ответил Се, откладывая вилку в сторону. — Знаю, — буркнул насупившийся Лухан, — и всё равно я имею право хоть раз сходить в такое место. Посмотреть, как отдыхают люди не из моего круга. Лухан вдруг сменил тактику. Он носком своего ботинка провёл по голени альфы и, облизнув губы, мило проворковал. — Ну пожалуйста, Сехунни, позволь мне сходить туда хотя бы раз. За согласие я готов исполнить любой твой каприз в постели. — По-моему, это ты сейчас ведёшь себя как капризный ребёнок, не получая очередную прихоть, — хоть и говорил альфа строго, но Лухан уловил его смягчившиеся нотки и сразу этим воспользовался. — Я могу заранее выполнить всё, что ты от меня потребуешь, как бы авансом, — Лу соблазнительно провёл языком по губам, не отводя взгляд от Сехуна. Альфа раздумывал всего полминуты, видимо, сопоставляя все нюансы и риски, высказал своё решение. — Хорошо, — слегка кивнул Се головой, — только при одном условии. Точнее, их будет два: во-первых, ты никуда от меня не отойдёшь, даже ни на шаг. Лухан тут же кивнул, соглашаясь с альфой. — А во-вторых, я действительно хочу потребовать свой аванс и ещё оценю, насколько ты хорошо себя будешь вести. Посмотрим, насколько сильно ты хочешь попасть в этот клуб. Альфа поднял руку, призывая к себе официанта, попросил у него счёт и, когда Лухан расплатился своей кредиткой, парни поднялись со своих мягких стульев. Только пошли они не к выходу. Сехун подошёл на ресепшен и обратился к хостес напрямую. Что именно он говорил молодому парню, Лухан не слышал, но тот явно понял просьбу Сехуна, набрал нужный номер по внутреннему телефону. Через минут пять к ним навстречу вышел довольно молодой альфа, не старше самого Се, и по-братски обнял того, похлопав его по спине. Сехун жестом попросил Лухана остаться на месте, а сам отошёл чуть в сторону. Лухан наблюдал со стороны за разговором двух альф и приходил к выводу, что они знакомы, и весьма близко, раз Сехун позволяет себе проявлять эмоции. Он улыбался и, видимо, шутил, а его собеседник с энтузиазмом поддерживал разговор. Потом разговор стал менее оживлённым, и неизвестный альфа пару раз задержал взгляд на Лухане. Они ещё о чём-то договаривались и когда, видимо, пришли к соглашению, Сехун махнул Лу следовать за собой, предварительно получив у своего знакомого ключ-карту. Поднимались на лифте Сехун и Лухан уже одни. — Это твой знакомый, да? — решил поинтересоваться омега. — Да, — нехотя ответил Се, с пару секунд медля. — Мы с ним в хороших дружеских отношениях, и он у меня в небольшом долгу. Поэтому пошёл навстречу. — Мы едем в номер? — задал новый вопрос омега. — Точно, — кивнул альфа, смотря перед собой. Выглядел Се безупречно и спокойно, и только его усилившийся слегка запах говорил о том, что он так же предвкушает их уединение, как и Лу. Хотя нет. Лухан предвкушал их предстоящий секс совсем по-иному. Ему было неведомо, как Сехун мог управлять своим телом настолько, что мог даже контролировать возбуждение и свои феромоны. Лухан же за доли секунды завёлся так, что не мог устоять на месте. Он топтался с ноги на ногу, в нетерпении кусал губы, а запах возбуждения буквально заполнил всю кабинку лифта. Сехун лишь скосил на Лу взгляд и едва улыбнулся уголком рта. В номер, который им предоставил знакомый Сехуна, парни попали не так быстро. Они плутали по длинному коридору и даже вышли на лестничную площадку внутреннего пользования, и только после этого, зайдя в очередную дверь, оказались в другом коридоре, не так богато обставленном, имевшем всего несколько десятков номеров. Лухан сразу догадался, что это не обычные номера для постояльцев. Это те, что скрывались от общего пользования, и их предоставляли лишь по отдельным, весьма щепетильным случаям. Таким, когда люди хотели остаться инкогнито, пребывая в них. Сехун ловко открыл дверь, и парни оказались в номере, весьма скромном по своей обстановке, но имевшем все условия для комфортного пребывания. Большая спальня, совмещённая с гостиной, в небольшом закутке была совершенно крохотная кухонька, в которой на скорую руку можно было приготовить перекусить, и дверь в ванную комнату. Вот она-то была довольно большой, так, что два парня легко и с комфортом могли бы принять вместе ванну. — Мне принять душ? — спросил Лу, закрывая дверь, прекращая свой осмотр. — Нет, — спокойно ответил Сехун, стягивая с себя галстук, расстёгивая первые две пуговицы. Лухан вздохнул поглубже и вот только сейчас почувствовал яркий и сильный аромат от альфы. Сехун отпустил себя с тормозов, и вечер обещал быть жарким. Альфа присел на кушетку, широко разведя свои длинные ноги, и кивнул Лухану на кровать. — Ты знаешь, чего я хочу, — полушёпотом проговорил альфа. Лухану не нужно было напоминать дважды. За время, проведённое в кровати с Сехуном, он уже выучил его пристрастия и желания. Парень лишь скинул с себя ботинки и носки, с ногами забрался на кровать, вставая на колени. Он медленно начал себя раздевать, поглаживая всё участки кожи, что оголялись под пристальным взглядом Сехуна. Такие манипуляции всегда сильно возбуждали омегу, лишь только стоило заметить горящие страстью глаза альфы. — Сегодня ты не должен издавать звуков и стонов, Лу-Лу. Только тогда, когда я тебе сам разрешу, — твёрдым голосом сказал Се. Омежка приоткрыл рот в немом протесте. Это было сущее наказание для омеги. Секс с Сехуном был таким, что Лу иной раз переходил на гортанный крик от смеси наслаждения и боли, которые дарил ему альфа. Своеобразный выход эмоций, который позволял себе он. А не имея этой возможности, омега боялся, что может потерять сознание от слишком сильного напряжения. Но перечить Лухан не стал, зная, что Се, пусть и вел себя порой слишком жёстко в сексе, никогда не переходил те границы, где боль могла пересиливать наслаждение. Он испытывал Лухана лишь до той границы, где был уверен, что омега выдержит его напор. — Продолжай, — приказал Се Лухану. Омега наконец снял с себя рубашку и принялся за джинсы элитной марки, что сидели на Лу как вторая кожа и совсем не скрывали возбуждённого бугорка между ног. Он расстегнул пуговицу и молнию, приспуская их до колен, прямо поверх нижнего белья стал гладить свой член, и белые боксеры явно демонстрировали расплывшееся пятно смазки. Лухан прикрыл глаза, не в силах выдержать тяжёлого взгляда альфы. Грудь вздымалась часто и неровно. Лу пытался справиться с эмоциями и, прикусывая губы сильнее, чтобы не застонать, продолжал свои манипуляции. Он даже не заметил, как стянул с себя последнюю одежду и завалился на кровать, широко раздвигая ноги. Его ладони и пальцы были везде, словно он не знал, на чём сосредоточиться, и хотел всего и сразу. Сехун даже разрешил ему поласкать самостоятельно свой тугой анус. Обычно этим занимался исключительно альфа, строго контролируя количество наслаждения, то терзая омегу сильным напором на простату, то растягивая долго и медленно, подводя Лу к точке кипения. И когда омега стал лихорадочно метаться по кровати и беззвучно шептать слова то ли мольбы, то ли требований взять его уже наконец, альфа сказал: — Иди ко мне, Лу. Я тоже хочу свою долю ласки. При этом разрешаю тебе издавать звуки. Лухан встрепенулся, открыл глаза и с затуманенным взором, ползком на четвереньках приблизился к сидящему Сехуну. Он словно трогал свое личное божество, благоговейно, со страхом и трепетом, погладил длинные мускулистые ноги Сехуна, взялся за пряжку ремня. Пальцы омеги подрагивали от сильного возбуждения и нетерпения. Когда из-под этих слоёв одежды показался твёрдый, налитый кровью член альфы, слегка утолщённый у основания, Лухан застонал и припал губами к влажной головке, поглощая в рот столько, сколько был способен. Лухан отсасывал альфе с таким удовольствием, словно получил наконец своё персональное лакомство, а вибрации в горле от нескончаемых стонов прибавляли к удовольствию Сехуна ту самую изюминку, на которую альфа и рассчитывал. Через три часа, совершенно обессиленный, но довольный, Лухан прижался к влажному боку Сехуна. В такие моменты, когда оба были измотаны, Сехун разрешал Лу такие вольности и нежности. Когда альфа наконец взял Лухана и разрешил ему стонать, у омеги получились лишь всхлипы и скулёж, особенно в моменты, когда тот подводил Лу к пику оргазма и отступал или же пережимал основание члена омеги, не давая выхода сперме. Но когда Лу всё же дождался своего момента, его тело потряхивало и билось так сильно, что даже Се не смог удержать его на месте. Впервые Сехун слышал, как его нежный и утончённый омега ругается, словно портовая шлюха, кончая и пачкая свой живот. — Как тебе аванс? — устало прошептал Лу. — Отлично, — похвалил того Сехун и впервые прижал омегу к своей груди, мягко поглаживая того по спине. Для Лухана такое проявление открытой нежности означало новую ступень в их отношениях. Куда вела эта лестница он не мог сказать точно, но хотел бы остаться на ней и пройти каждую ступеньку, лишь бы рядом с Сехуном.***
Поздним вечером того же дня Бэкхён вместе с Чондэ отправились в La Tugas. От Кёнсу не было вестей уже вторые сутки, но Кай послал смс Чанёлю, известив, что он со своим омегой, и поэтому у Бэкхёна не было повода для лишнего беспокойства. В дверях они столкнулись с Чанёлем, Луханом и Сехуном. — Смотри, Чан, наш прислуга Бэкхён тоже тут, — удивился Лу. — Это клуб для низшего сословия. Почему тебя это так удивляет? — спросил Пак, пожимая плечами, ловя на себе взгляд Се. Возле входа клуба притормозила дорогая машина, и оттуда вылезли двое омег. Они помахали Лухану руками и направились к нему. Было немного странно видеть вульгарно одетых парней, выходящих из дорогой машины, как и странно было видеть Лухана в неподобающей для него одежде. Сехун негодовал внутри, замечая похотливые взгляды альф. Но в данной ситуации Сехун не мог высказать своё недовольство открыто, не вызвав при этом подозрений у его брата. — Чанёль, Сехун, мои друзья напросились со мной в этот клуб, и я не мог им отказать, — стал оправдываться омега. Бэкхён и Чондэ уже перешли за ограду и лишь стояли в очереди, когда один из дружков Лу взял Чана под руку и повёл его за собой поближе ко входу, пользуясь толкучкой, бесстыдно тёрся об альфу. Бэкхён не упустил этого из виду. Ревность болью кольнула в груди. Пусть Пак никак не реагировал на поползновения омеги в свою сторону, но и не оттолкнул того, поэтому злой бесёнок, что жил в Бэке, решил позлить и преподать урок такой же ревности Чану. Лухан глядел во все глаза на разношёрстную толпу, на парочек, что открыто обнимались или целовались. — Что? — усмехнулся Чан, пытаясь перекричать громкую музыку. — Такого на приёмах наших родителей не увидишь? — Ага, — довольно ответил Лу. Лухан и его друзья пробрались в самую гущу. Тот, что приставал к Чанёлю, и тут не упустил своего шанса, потащил альфу за собой. — Послушай, Бэкки, может, я чего-то не понимаю, но этот друг господина не слишком ли заигрывает с Чанёлем? — И что, даже если «слишком»? Разве я могу подойти и заявить на него свои права прямо перед Луханом? — недовольно ответил Бэк. — Конечно нет, но ты можешь так же потанцевать с каким-нибудь альфой и посмотрим, как отреагирует на это твоя длинная шпала, — заговорчески подмигнул другу Чондэ. — Отличная идея, Чен-Чен, — улыбнулся Бэк и наметил уже свою жертву. Мальчишка двинулся в центр и, выцепив там Сехуна, рукой позвал его, чтобы тот наклонился к нему ниже. — Се, потанцуешь со мной? — спросил на ухо альфе Бэкхён. Водитель с удовольствием принял вызов. Сехун не был так глуп и прекрасно понимал, что именно задумал Бэкхён. Буквально в нескольких метрах от Чанёля парни стали двигаться вместе под зажигательную музыку, и Бэкхён не мог не признать, что их водитель весьма талантлив в танцах, настолько он чётко и ритмично двигался. Со стороны Сехун и Бэкхён выглядели круто, многие стали на них обращать внимание. Когда же музыка сменилась на более медленную и особенно сексуальную, тут Бэк превзошёл даже себя. Не только Пак пустил слюну, но и в душе Сехуна шевельнулось что-то похожее на заинтересованность и лёгкое возбуждение. Про окружающих альф и говорить было нечего. Они буквально пожирали глазами мальчишку. Его красивые пальчики соблазнительно и легко пробежались по волосам, бёдрам, и у Пака возникло дикое желание закрыть Бэка от посторонних взглядов и утащить куда-нибудь в укромный уголок. Чанёль ясно осознал, что ещё никогда не испытывал настолько сильную ревность и желание к омеге. Никогда. И ни к кому. Терпение было на исходе, и спасло Бэкхёна от похищения Паком лишь то, что музыка плавно закончилась, и на сцену вышел ведущий. — Уважаемая, достопочтенная публика! — громко выкрикнул молодой парень в микрофон, — наконец-то наступил долгожданный момент — главный номер нашего сегодняшнего вечера. Приглашаю всех желающих омег принять участие! Сегодня нам предстоит выбрать «Принца вечера», что получит титул самого красивого, энергичного и соблазнительного! Желающие показать себя — прошу на сцену, — ведущий указал в самый центр небольшой сцены, на которой стоял сам. Бэкхён вместе с Чондэ, не долго думая, залезли на сцену, принимаясь энергично двигаться. Сехун не удержался и свистнул, чтобы подбодрить парней. Лухан, что был на взводе ещё после их с Бёном общего танца, психанул окончательно. Он залез на сцену следом, вызывая неодобрение не только у Сехуна, но и у Чанёля тоже. На удивление альф, Лухан не уступал Бэкхёну ни на грамм и уже через десять минут были двое явных лидеров в получении звания «Принца вечера». Но если для Бэкхёна обстановка была привычной, то Лухана всё же смущала глазеющая на него толпа, поэтому он старался смотреть лишь вперёд на Сехуна, зная, что такая выходка выльется ему в очередное наказание в постели. Но Лу не хотел отступать. Когда очередная музыка стихла, ведущий вновь вышел на сцену объявлять решение жюри. Третье место досталось неизвестному пареньку, что выглядел весьма импозантно, но при этом довольно неплохо двигался на сцене. — Между первым и вторым местом мнения нашего жюри долго не могло прийти к общему согласию и совсем с небольшим отставанием на второе место выбрался вот этот молодой человек. Ведущий подошёл прямо к Лухану и почётно одел на него ленточку и цветочный венок. — Ну, а теперь, открывая интригу, хочу объявить вам явного победителя этого конкурса. Парень направился в сторону Бэкхёна и протянул ему микрофон. — Представься, пожалуйста, — попросил тот. — Меня зовут Бён Бэкхён, — во всеуслышание заявил омега. Зал разразился улюлюканьем и свистками в сторону красивого омеги. Ведущий одел на Бэкхёна ленточку и венок, из которого торчали пики короны. — Ну что, хозяин, — обратился он к Лухану, что стоял рядом с ним, — не хотите ли меня поздравить? Лухан лишь недовольно фыркнул. В этот момент Бэк заметил фотовспышки и воспользовался случаем, обнял Лу именно в тот момент, когда их ослепила очередная. — Ты хотел бы сказать что-то? — спросил Бэкхёна ведущий, и у мальчишки возникла дикая идея. — Можно я спою песню? — попросил он и, видя нахмурившийся лоб парня, добавил: — Я не опозорю вас, обещаю. Я весьма неплохо пою. Ведущий согласно кивнул. — Тебе поставить минусовку? — Ага, — Бэкхён сказал какую именно и уже через несколько минут зазвучали первые аккорды. Мелодичный голос Бэкхёна подхватил, зал вмиг стих. «Мне страшно, любимый, что ты уйдешь, Что наша любовь закончится, и я останусь с разбитым сердцем. Так что я скрываю свои чувства к тебе, Мне страшно, любимый, что ты уйдешь. Слишком хорош, чтобы стать моей второй половинкой, Слишком плохо, что лишь об этом я и мечтаю Я и мечтаю. Дотрагиваюсь пальцами до твоего бедра, Вдохни мою любовь, вознесись на вершины блаженства, И о, мне так страшно, Но только сегодня ночью. Я делаю глоток и жду, когда алкоголь ударит в голову. Этот напиток оставляет чувство вины на моих губах, Я опьянён тобой. Слишком хорош, чтобы стать моей второй половинкой, Слишком плохо, что лишь об этом я и мечтаю, Я сделаю глоток, подожду, когда алкоголь наполнит мои вены. Этот напиток оставляет чувство вины на моих губах, Я опьянён тобой. Опьянён тобой. Слишком хорош, чтобы стать моей второй половинкой, Слишком плохо, что лишь об этом я и мечтаю…»* Когда Бэкхён закончил петь и открыл глаза, ещё несколько секунд стояла тишина, которая прервалась шквалом аплодисментов и свистов. Он получил одобрение. Чанёль смотрел на него снизу вверх широко открытыми глазами и, о боже, лучше бы омеге не видеть этот взгляд. В нём было намешано так много: восхищение, нежность, желание, стремление быть рядом, стремление завоевать… Как омежка это понял? Он просто почувствовал. Где-то внутри эта незримая связь истинных подсказала ему, как именно расшифровать такой взгляд. Чанёль протянул руку Бэкхёну, помог ему сойти вниз, при этом всем видом показывая, что сейчас никакое сопротивление не поможет. Он лишь кинул на Сехуна взгляд и крикнул ему: — Отвези Лухана домой, а друга Бэкхёна Чондэ — в монастырь. Мы будем позже. Альфа расталкивал толпу локтями и своим торсом, как ледокол, шёл напролом к выходу и, оказавшись на улице, повёл мальчишку к своей машине. Пак благодарил небеса за то, что не пил сегодня и мог сам вести автомобиль. Только вот насколько он был трезв можно было поспорить. Он хотел Бэкхёна до чёртиков в глазах, до боли в паху, до разрывающего грудную клетку изнутри чувства нежности. Раздался короткий звук отключённой сигнализации. Машина мигнула подходящим к ней парням фарами, и Чан открыл перед Бэкхёном пассажирскую дверь, и когда мальчишка уселся, альфа буквально оббежал её капот, устроился на водительском месте. Шины взвизгнули, Чанёль торопливо стартовал с места. Минут через десять невероятного сексуального напряжения, что не отпускало парней, даже когда они ехали, не проронив ни слова, Бэкхён всё же спросил: — Куда мы едем? — Я знаю одно место возле реки Ханган. Там очень тихо и спокойно. Мальчишка не стал больше допытывать, зачем они туда едут. Он и сам прекрасно осознавал, но надеялся на порядочность Чана, и что он не будет брать его без согласия омеги. На самом деле Бэкхён был уже давно готов к сексу, если посмотреть со стороны физиологии и близости истинного. Его тело каждый день требовало присутствия альфы рядом. Гормоны давно вышли из-под контроля, а феромоны жили своей жизнью. Но какая-то частичка разума омеги не давала ему сдаться. Он не мог откинуть вот так просто всё, что сделал Чанёль, сколько он причинил боли. Остановившись возле раскидистых крон деревьев и заглушив мотор, машина стала практически невидимой. — Перебирайся на заднее сидение, — попросил Чанёль и вышел из салона. Бэкхён последовал его примеру, открывая теперь задние двери. Как только они закрылись за парнями, Чанёль набросился на Бэкхёна, словно лавина. Казалось, альфа ещё никогда так неистово не целовал мальчишку. Он, словно жаждущий путник пустыни, припал к вожделенной влаге и старался испить её до дна, до капли. Голова Бэкхёна гудела и кружилась. Он, так же как и Чанёль, не выпил ни грамма спиртного, но был в каком-то другом измерении сейчас, где существовал лишь Чанёль, его губы, поцелуи, ласки и его умопомрачительный запах истинного самца. — Чанни, — сказал Бэк, пока ещё не потерял окончательно весь здравый рассудок, — я… ты знаешь, я не готов ещё, я хочу, но у тебя есть Тао… — омежка говорил сбивчиво, пытаясь донести смысл. Чанёль понял омегу сразу. — Бэкки, позволь мне быть рядом. Позволь целовать тебя и утонуть в этих ощущениях. Если ты боишься и не хочешь проникновения, его не будет, обещаю. Но я не могу больше сдерживаться. Это слишком мучительно для меня. Чанёль принялся снова терзать губы Бэкхёна, подозревая, что они опухнут после такого, но не мог по-другому. Альфа не ограничился лишь поцелуями в губы. Он облизал красивые скулы и подбородок омеги, прикусил слегка его кадык и принялся вылизывать мочки ушей. Бэкхён горел изнутри, он тлел и воспламенялся с каждой минутой всё сильнее, и ему хотелось сгореть в этом пламени страсти. Пальцы Пака ловко расстегнули лёгкую рубашку Бёна. Он не мог во всей красе увидеть торс мальчишки, но в его власти было воображение и осязание. Рука принялась поглаживать грудь и ключицы. Чанёль нажал несколько кнопок на обивке двери, и сидения пришли в движение, слегка раздвигаясь, как бы раскладываясь, не окончательно, но места стало гораздо больше. Тогда альфа чуть спустился и припал ртом к груди Бэкхёна, незамедлительно находя сосок. Омегу будто прострелили насквозь, и он выгнулся навстречу губам Пака, непроизвольно впутывая свои пальцы в шевелюру Чана. Было слегка прохладно, когда Чанёль перемещался губами от одного места на груди к другому, но он, видимо, не хотел упустить ни одного сантиметра кожи, не попробовав её на вкус. Вот губы Чанёля достигли пупка, и Бэк задрожал всем телом, потому что он был непозволительно близко к самому сокровенному. Когда альфа расстегнул пуговицу на кожаных штанах Бёна, мальчишка взбрыкнул, возмущаясь тем самым, но Чан успокоил. — Тш-ш-ш, Бэкки. Я же обещал — проникновения не будет, и я сдержу своё обещание. Мальчишке было ужасно стыдно за своё развязное поведение. Он чувствовал, как горят его щеки, но остановить Пака сил не было. Да он и не хотел этого. Чанёль расстегнул окончательно молнию и приспустил бельё Бёна. Бэкхён почувствовал на своем оголённом члене дыхание Пака, и в ту же секунду он лизнул его в самый кончик. Мальчишка не выдержал и застонал в голос, и для Чана это оказалось даже красивее лиричного пения Бэка на сцене. Член у омежки был не особенно крупным, но руками и губами Пак мог понять, что он очень аккуратный и правильной формы. — Черт, Бэк, как можно быть таким идеальным? — прошептал Чан. — Даже тут, — он намекнул на «омежье достоинство» Бёна. Мальчишка ничего не ответил. Он был в прострации неведомых ему до этого дня ощущениях, и поэтому Пак продолжил свои ласки. Член Бэкхёна почти полностью помещался в рот Чана, и он мог заглотить его до основания, чем и пользовался бесстыдно, выбивая из омежки всё более пошлые стоны. Надолго Бэкхёна не хватило. Он кончил в рот Чанёлю, и это получилось случайно. Просто мальчишка потерялся в пространстве и времени, не мог акцентировать свой мозг, куда именно он кончает. Ему просто было настолько хорошо, что Бэк даже не задумался, а вот Пак и не был против. Он с наслаждением проглотил скудное семя омеги, чувствуя на языке его вкус, и Чанёль знал точно, что этот вкус принадлежит именно Бэкхёну, именно его истинному омеге. Когда мальчишка минут через пять стал приходить в себя, снова ощутил на своей груди и шее поцелуи и какое-то копошение внизу. Чанёль расстегивал свои брюки. — Прости, Бэк, но если я не кончу, то точно взорвусь от спермопередоза. Альфа начал ласкать самого себя, утыкаясь носом в шею омеги. По сути, было не совсем справедливо оставлять вот так одного Пака со своим неудовлетворением, в то время когда он сам подарил Бэкхёну такое наслаждение. И снова сгорая от стыда, Бэкхён потянулся рукой к паху альфы, натыкаясь на руку Чана, что сжимала член. — Можно я помогу? — спросил Бэк. Чанёль так же гортанно простонал, когда теплые пальчики омежки обхватили его ствол. — О-о, — удивлённо шепнул Бэкки, когда понял, что хозяйство-то у Пака весьма приличных размеров, так что в обхвате пальчики не могли соприкоснуться. Длину лучше было оценить визуально, но в салоне было слишком темно, да и стыд не позволял Бэкхёна попросить о таком. Мальчишка несмело начал свои движения рукой и понял, насколько ему нравятся эти ощущения в ладони. Тонкая кожа скользила под пальцами омеги, и он отчётливо чувствовал твердость органа. Словно кто обернул стальной член в бархат. Мальчишка мог почувствовать каждую вздувшуюся венку и слегка кучерявые волосы у самого основания члена. Омежка не знал, правильно ли он ласкает Чанёля, ведь до этого момента он никогда не прикасался ни к одному альфе столь интимно, но, судя по глухим стонам Чана, Бэк двигался по верному пути. — Погоди, — хрипло проговорил Чан и сам остановил руку Бёна. Чанёль стянул с себя футболку через голову. Теперь он был так же оголён сверху, как и Бэкхён. Мальчишка не удержался и стал гладить своими пальчиками рельефную грудь Пака, вызывая очередные стоны удовольствия у альфы. Чанёль навалился на Бэкхёна так, что теперь их обнажённые тела соприкасались друг с другом, кожа к коже. Это было ещё одно новое, сногсшибательное ощущение, что испытал Бэкхён на себе. Чан положил на живот Бёна свою футболку, улёгся на бок и снова крепко прижал омегу к себе, чтобы не прекращать чувствовать его кожу. Одну ногу Бэкхёна Чан закинул себе на бедро и сам принялся дрочить себе, желая скорой разрядки. Бэкхён целовал шею Пака, подливая масла в огонь к его возбуждению. Пальцы мальчишки гладили твёрдую спину, понимая, что это его, возможно, единственный случай, когда можно вдоволь потрогать и пощупать Чанёля. Дыхание Пака стало особенно учащённым. Он почти до боли прикусил губу омеги, чувствуя приближение оргазма. Когда же это случилось, тело альфы подрагивало, а семени было так много, что футболка промокла насквозь. Чанёль откинул её под ноги на резиновый коврик салона и прижался к Бэкхёну, продолжил его целовать. — Спасибо, Бэк. Мне это было нужно, иначе я бы сошёл с ума. — Кажется, мне это было нужно не меньше, — улыбнулся омежка. — Жаль, что этот момент нельзя поставить на паузу. Я бы хотел остаться тут навсегда.