***
На стук старшему омеге дома открыли сразу. Тао выглядел как обычно ухоженным, словно проснулся давно и полностью привёл себя в порядок. — Джунки, я как раз о тебе вспоминал, — Тао отворил пошире дверь, впуская папу Чанёля внутрь. Лишние уши им были не нужны. — Я рад, — холодно ответил тот. — Мы, кажется, не договорили, — Тао закрыл дверь и отошёл вглубь, приглашая омегу присесть на диван. Джунки тактично отказался. — Да. Я рад, что всё разъяснилось. Могу тебя поздравить. Хотя не могу простить, что ты сделаешь меня дедом так рано. — Я не о ребенке, — уточнил Хуан, решив, что тоже не сядет и останется в одной позиции с омегой. — Тогда о чём? О том, что жених Чанёля изменяет ему с его же отцом? — в глазах Джунки блеснуло презрение. — Думаешь, я причиню своему сыну такую боль? — Но я не изменял ему. Ты просил меня об этом сам, но я не смог! Представляешь, если Чанёль узнает, что его горячо любимый папа просил меня о таком? — Это угроза? — Джунки приподнял в негодовании одну бровь. — Нет. Это констатация факта. Мы в одной лодке. Твои угрозы могут потопить нас обоих. В любом случае, я одобряю твоё решение не говорить ничего сыну. Что было, то в прошлом. Я готовлюсь стать папой и не хочу больше оглядываться назад на прошлые ошибки. Джунки внимательно дослушал до конца Тао и, не сказав больше ни слова, вышел за дверь. Хуан говорил складно, но чутьё Джунки не переставало шептать, что следует взять на заметку всю эту ситуацию. Доверять так просто жениху Чана это чревато последствиями. Теперь он будет ещё пристальнее наблюдать за Тао.***
— Хуан, задержись на минутку, — властно проговорил Пальён, откладывая отчёт в сторону. Тао, который только что поставил чашку ароматного кофе на стол своему боссу, застыл на месте. — Есть поручения? — Нет, есть разговор. Мужчина продолжал сидеть в своём кресле, но выглядел так представительно и властно, что у Тао пересохло во рту. — Ты же понимаешь, что твоя беременность не станет помехой нашим встречам, — это был не вопрос, а утверждение, скорее прозвучавшее как приказ. — Пальён, — Тао решил взять ситуацию под контроль, — у тебя совсем нет стыда? Я жду ребёнка от твоего сына! — Меня это мало волнует, — мужчина говорил спокойно, но за этим спокойствием скрывалась опасная натура, и Тао знал это не понаслышке. — Я не хочу терять тебя, как своего любовника, из-за беременности. Тао понимал, что Пальён не отступит так просто от своего, а выйти замуж за Чана было приоритетным шагом для Хуана. Он готов был пожертвовать многим, чтобы достигнуть этого положения. В том числе и нажить врага в лице Пальёна. И всё же, омега решил прибегнуть сначала к хитрости, а уж после к более решительным мерам. — А ты должен понять, что ребёнок для меня важнее всего! В первые месяцы мне противопоказан секс как таковой. У меня угроза выкидыша, поэтому даже не смей ко мне приближаться. А если и это тебя не остановит, и ты будешь продолжать себя вести подобным образом, я уволюсь с работы и поменяю место жительства! И мне плевать будет, если ты раскроешь нашу связь Чанёлю, покажешь видео, которое хранишь. Повторюсь — ребенок для меня всё! Парень развернулся на пятках и вышел из кабинета, непременно погромче хлопнув дверью. Его представление было великолепно. Он постарался выжать максимально из своего актерского мастерства. Даже Пальён был удивлён внезапной волне агрессии в словах Тао. Мужчине нечего было добавить и не осталось рычагов давления на омегу.***
К обеду прибыли не все члены семейства, но Тао был тут как тут. Омега имел совершенно чёткое намерение в последний раз поставить выскочку Бэкхёна на место. Дать понять безродному мальчишке, что он проигравшая сторона. Бэкхён как раз нёс кофе в кабинет, когда Тао его окликнул. — Привет, — он лучезарно улыбнулся. Бэкки нехотя остановился и, мельком взглянув на омегу, тихо ответил: — вы что-то хотели, господин? — Да. Я жду ребенка. — И? — Бэкхён отчаянно пытался скрыть свою душевную боль. — Не хочешь меня поздравить? — не унимался Тао. Язвительная радость так и сочилась из его уст. — С чем? — Какой же ты недалёкий! С тем, что я стану папой! — Правда? — усмехнулся Бэк и, осмотрев омегу с ног до головы, добавил: — а я думал, что сразу дедушкой. Хуан не ожидал такой дерзости. Единственной защитной реакцией Хуана всегда были угрозы и нападки. Он решил прибегнуть сейчас ко второму. Тао выбил поднос из рук Бэкки. Тёмно-коричневая жидкость испачкала рубашку омеги и ковер под ногами. — Живо, — Тао указал пальцем на беспорядок, — убери тут всё. И с величественной походкой прошествовал дальше по коридору, радуясь, что доставил неприятности Бэкки. Конечно, омежка обязан был навести порядок, но в эту минуту в нём поднялся такой праведный гнев, что Бэкки не смог сдержать порыва. Парень коротко постучал два раза в кабинет и сразу же вошёл. Пальён поднял взгляд от монитора компьютера и открыл было рот, чтобы спросить, но мальчишка заговорил первым. — Знаете, господин Пальён, а я вам не принёс кофе! — И почему же? — спросил мужчина. Он мог догадаться, судя по испачканной форменной рубашке. Но вид разъярённого Бэкки почему то умилял его. — А потому, что этот гадкий Тао пролил его на меня! Я понимаю, что он в положении, но это не дает ему право вести себя, как законченный кретин. — Бэкки, — сдерживая улыбку Пальён пожурил мальчишку, — тебе совсем не к лицу выражаться подобным образом. Ты милый и невинный мальчик. Оставайся таким же и не иди на поводу у других. А с Тао я поговорю. — Я — милый и невинный?! — возмутился ещё больше Бэкхён. — Я вырос в приюте! Хотите увидеть, как жизнь научила меня «выражаться»? Нет, Пальён не хотел этого, но отличительная черта Бэкхёна была в том, что он действовал вспыльчиво и необдуманно. Не будь перед ним именно Пальён, его отец, то спуску ему бы не дали. — Этот борзый тип Тао свалился на мою голову. Он мнит себя человеком из высшего общества, но ведёт себя, как неуравновешенная гопота! Таких без предисловий бьют в самодовольное рыло. Но моя жизнь такое унылое говно, что мне остается быть лишь обескураженным. Ой, простите, не так выразился. Быть в полном ахуе! И мне плевать, если вы меня уволите после такого, потому что всё, что мне хочется сейчас, — это разнести ваш дом к ебеням собачьим! «Да. Вот сейчас меня точно вышвырнут из дома!» — подумал Бэкки, ожидая своего приговора. Но было уже плевать. Он готов свалить отсюда без выплаты жалования. Но никак мальчишка не ожидал того, что Пальён громко рассмеётся, да так, что стал вытирать слёзы из глаз. — Бэкки, — мужчина перевёл дыхание после безудержного смеха, — ну выебнулся слегка Тао. Его же сейчас штырит в его-то положении. Челюсть омежки валялась где-то в районе пола, пока он медленно осознавал только что услышанное. Пальён его не увольняет? Мало того, он даже развеселился? — Господин Пальён, вы слышали, что я только что вам говорил? — с большим вопросом спроси Бэкки. Мужчина кивнул. — И вы меня не уволите? — ещё раз уточнил он. — Нет, — отрицательно покачал головой мужчина, — но больше так не выражайся. Особенно при моём муже, а то хлопот потом не оберёшься. — Ясно, — кивнул Бэк. Вроде бы и ситуация была вызывающей, и поведение мальчишки не на высоте с его-то манерами, но Бэкки стало немного легче, когда высказал всё, что у него накопилось. — Тогда разрешите мне вас поздравить. — Поздравить с чем? — С тем, что вы станете дедушкой. — Ах да… Только вот это меня не радует, — честно признался альфа. — Это потому, что ребёнок родится у Чанёля? — Я тебя не понимаю, — Пак старший нахмурился. — Если бы ребенок родился у Лухана, вы были бы рады. Ясно же, что для него вы сделали бы всё, что угодно. Но не ради Чанёля. И знаете что? Тот, что наверху, Всевышний, поступил правильно, когда отобрал у вас ребёнка от прислуги. Бедный ребёнок, он бы страшно мучался, зная, кто его родитель. — О чём ты? — опешил Пальён. — А то вы не понимаете?! Да в вашем доме невозможно жить. Господин Джунки никогда бы не простил этому ребенку, что он ваш сын. — Да будет тебе известно, — стал возмущаться альфа, — я любил этого ребенка всем сердцем ещё до его рождения. — Ладно, не мне судить ваши поступки и не об этом речь была изначально. Бэкхён специально прекратил нападки на мужчину, понимая, что очень сильно перегнул палку и попросту выплеснул своё раздражение на первого попавшегося человека. — Давай не будем больше затрагивать эту тему, — Пальён решил закончить их странный разговор, но Бэк добавил. — Ладно. И последнее — почему накануне вы завели разговор о моём отце? У вас есть какая-то информация? Мужчина искренне надеялся, что Бэкхён больше не вспомнит об этом. Но он ошибался. Теперь придётся вновь выкручиваться из разговора. — До этого дня ты сам пытался найти отца, верно? — Пальён получил одобрительный кивок от омежки. — Своими силами у тебя это не получилось. Тогда не нужно больше искать, Бэкки. Не лучше ли оставить в прошлом все обиды и начать жить заново? С чистого листа? — Простите, господин, но это моя жизнь. И мне решать, как поступать дальше. Разыскать отца — моя главная задача, и я не отступлю. С вашего позволения, — Бэкки поклонился и вышел за дверь. Пальён свернул со скользкой дорожки, но понимал, что это не конец их с Бэкхёном истории. Жизнь такая коварная штука. Она всегда готовит для людей свой сценарий, и предугадать его порой совершенно невозможно.***
— Бэкки, так ты придёшь на мое выступление? — не унимался Кёнсу, выспрашивая друга в очередной раз. Парень знал, что у Бёна сейчас сложное время. Проблемы, с которыми столкнулся омега, мало чем отличались от остальных. На долю Бэка постоянно выпадали какие-нибудь неприятности, и парню всегда приходилось идти против ветра, плыть против течения. Но именно известия о беременности Тао подкосили его сильно. Нет, он не сломился окончательно. Просто... словно кто-то погасил в нём внутренний огонёк. Огонёк надежды на то, что всё возможно пережить и справиться с трудностями. И Су понимал, что этот самый огонёк Бэкхён погасил в себе сам. Он ясно дал понять и Чанёлю, и друзьям, что бороться с ребёнком не намерен, тем более отнимать у не родившегося чада отца. Но как-то же нужно было его вытаскивать из этого унылого настроения и грусти. Поэтому Кёнсу решил настоять на этой вылазке Бэка. Возможно, он хотя бы развеется и отвлечётся на какое-то время. — Су, ты знаешь, я готов поддерживать тебя во всём, но выходить из дома у меня нет никакого желания. Давай я просто подбодрю тебя, а после твоего выступления угощу тебя обедом? — Нет, Бэкки! Как ты не понимаешь?! Мне нужна твоя поддержка именно на выступлении. Я буду знать, что ты сидишь в зале, на первых рядах и мне будет спокойнее и легче. Парень подсел к Бэкхёну и потряс его за плечи. — Взбодрись, Бэк! — Кёнсу продолжил трясти друга за плечи, но тот продолжил валяться на кровати, словно дохлая амёба. — Не могу, Су. У меня слабость во всём теле. Апатия не отпускает. — Ох, какие же мы умные слова знаем — «апатия». А я говорю, что приготовил для тебя пригласительный билет. Он в ящике твоего стола. Третий ряд, место посередине не так-то просто было выбить. В общем, если я не увижу тебя в зрительском зале сегодня вечером, то объявлю тебе бойкот на целую неделю! — Ладно, ладно, — нехотя пробубнил Бэкхён, медленно поднимаясь, принимая сидячее положение. Кёнсу просиял: — Так то лучше! Я буду собираться. У меня главная репетиция перед выступлением. А ты не смей опаздывать! Омега поскидывал личные вещи в сумку так быстро, как только мог, и испарился из комнаты. Уже в такси Кёнсу позвонил Кай. — Пингвинёнок, ты как? — К черту пингвинёнка, — раздражённо огрызнулся омега, — меня изрядно потряхивает. Думаешь я справлюсь? А вдруг забуду речь или споткнусь на важном моменте? — Такого не будет, Кёнсу-я. Ты же у меня такой талантливый. Я уверен, ты будешь на высоте! — Тебе легко говорить, не ты же будешь на сцене, под пристальным вниманием. В зале будут представители компаний по кинематографу. А тебя не будет… Омега замолчал, явно пытаясь скрыть свою грусть. — Хорошо хоть Бэкхён согласился придти и поддержать меня, — продолжил Кёнсу, изображая облегчение и наигранную радость. — Бэк будет на твоём выступлении? Билеты очень дорогие. Он смог себе позволить выложить кругленькую сумму ради друга? — поинтересовался Кай, стараясь не выдать себя. Альфа уже приземлился в Корее и как раз подыскивал себе подходящий случаю костюм, чтобы сделать сюрприз своему омеге. — Откуда у Бэкки такие деньги, Кай?! Я выдал ему пригласительный билет. Припас его на всякий случай. Но ты всё равно не смог бы присутствовать, поэтому я вручил его другу. Кай, стараясь не выдать себя, выспросил у Кёнсу, где именно будет сидеть омежка, а после, ещё раз пожелав удачи и заверив Су в своей безграничной любви, завершил вызов. Альфа не любил сводничать и лезть в чужие отношения, но ситуация Чанёля и Бэкхёна была таковой, что без постороннее помощи парни вряд ли разрешат свои разногласия. После звонка омеги, Чонин позвонил Паку.***
Чанёль в высшей степени был взволнован сегодняшним вечером. По большому счёту Паку было плевать на само выступление Кёнсу. Он уважал Су, но его волновало лишь то, как поведёт себя Бэкхён, когда увидит и поймёт, кто именно будет сидеть рядом с ним на представлении. Как и ожидал Чанёль, Бэкхён запаниковал. Парень сначала даже не заметил приближающегося альфу. Выступление ещё не началось, но зал был забит битком. И лишь одно место пустовало рядом с омежкой. Чанёль почти приблизился к своему месту, как Бэк вдруг глубоко вздохнул, словно принюхиваясь, а потом резко развернулся в сторону Чана. Омежка даже открыл рот от удивления, но это длилось всего секунды. Потом взгляд Бёна забегал по заполненным рядам, словно ища выход к отступлению. Осознав, что деваться ему некуда, омега сник, погрустнел ещё сильнее, смотря лишь перед собой. Наконец занавес открылся, зал совсем стих. Представление началось. Всё очень увлечённо следили за ходом событий, разворачивающихся на сцене. Только двоим людям было не до этого. Бэкхён не мог отделаться от запаха Пака, который выбивался из остальных, несмотря на то, что в зале было много альф. Это мучило парня. Хотелось одновременно прижаться к Чану и не отходить ни на шаг. Но осознание проблемы делало это невозможным. Скорее даже не проблемы, а неизбежно надвигающейся катастрофы для Бэкхёна. Рождение ребёнка закрывало для омежки все пути, ведущие к Паку. Совсем скоро Бэку нельзя будет даже мечтать о Чанёле. И, словно подлив масла в огонь, словно почуяв угнетённое настроение Бёна, его обречённость, отстранение, Чанёль опустил руку с подлокотника к себе на колено. Рука омежки покоилась так же зеркально, параллельно руке альфы, на своём колене. Чанёль приблизил ладонь и покрыл ей ладонь парня, сидящего рядом. Омежки вздрогнул, пальцы его задрожали. Чанёль уже не удивлялся ничему. Вот такое невинное прикосновение заставило его сердце бешено стучать, и он кожей чувствовал ответную реакцию Бэкки. Омега после объявления о беременности Тао избегал Чанёля, всячески отстранялся от него, вычеркивал из своей жизни. А Паку он нужен был, как воздух, без которого нельзя жить. Бэкхён попытался освободить свою руку из плена горячей ладони Чана, но тот лишь крепче её сжал. — Не надо, — попросил Чанёль тихо, но Бэк его услышал и успокоился. Объявили антракт, и Бэкхён решил, что Кёнсу не слишком расстроится если узнает, что он покинул представление раньше времени. Чанёль нагнал его в холле театра. — Бэкки, подожди, — Пак ухватил его за локоть и развернул к себе лицом. — Нам нужно поговорить. — О чём? — Бэкхён был подавлен и расстроен. Даже Чанёль мог уловить его настрой, где-то внутри, по их особой связи истинных. — Какую новость ты мне ещё расскажешь? Может о дате вашей с Тао свадьбы? — Нет, Бэк. Я не намерен жениться на Тао. — И что ты предлагаешь? — вдруг резко спросил омега, его поведение изменилось вмиг, как и взгляд стал сквозить колким холодом. — Будешь «воскресным» папой, а в течении недели тайно встречаться со мной? Конечно, для тебя это станет выходом, а для меня? Ты подумал, как буду чувствовать себя я? Словно вор, который забирает у ребёнка нормальную семью. Я так не смогу, Чанёль. Пожалуйста, не преследуй меня. Не ищи со мной встречи дома. Я всего лишь прислуга в твоём доме, и не более. Как бы тебе не было трудно, заставь себя смотреть на меня только в этом ключе. — Но как я смогу? — рьяно стал возражать Пак. — Ты мой — истинный. Твой запах преследует меня повсюду. Всё, о чём я могу думать, это ты, Бэкхён. Даже наша связь с каждым днём становится сильнее. — Тогда ты должен чувствовать как мне тяжело! Как меня мучает всё то, что происходит с нами. Я так не могу! Если ты не отступишься, я приму другие меры, оборву нашу связь на корню, пока не стало совсем поздно. Прозвучал звонок, оповещающий начало представления, и холл опустел. — Бэкки, я люблю тебя, — сделал ещё одну попытку Чанёль вернуть былое расположение омеги. — Нам нужно прекратить всё это, — отрицательно покачал головой Бэк, — так будет лучше. — Не для меня! — возразил Пак. — Зато для меня! — парировал омежка. Чанёлю казалось, что он теряет спасительную соломинку. Остался последний аргумент. Альфа приблизился стремительно, всего в один шаг так быстро сократил расстояние и, крепко обняв, стал целовать Бэкхёна, вкладывая в поцелуй своё отчаяние. — Вот видишь, — прошептал Пак, отстранившись слегка, — слова могут обмануть, но не поцелуй. Ты отвечал на него, а тело дрожало. Ты любишь меня. И это не конец, Бэкки. Клянусь, я найду способ решить эту проблему. Бэкхён вырвался из объятий резко, как предзнаменование своих серьёзных намерений, стремительно пошёл к выходу. Мальчишка сказал, что оборвёт связь? Чанёль не мог поверить своим ушам. Оборвать связь до конца невозможно, только если кто-то из истинных умрёт. Бэкки, как человек религиозный, никогда не сделает подобного греха. Тогда остаётся лишь второй вариант — принадлежать телом и законным браком с другим альфой, запечатлеть себя его меткой, окутать его запахом. Нет, такого расклада Чанёль просто не мог себе представить.***
Кёнсу снимал с себя макияж в гримерке, когда в дверь постучали. Представление отняло у омеги все силы. Он морально истощился, выкладываясь по полной на сцене. Это имело свои плоды — овации и аплодисменты были на высшем уровне. Директор театра и главный сценарист уже навестили его в гримерке, чтобы лично похвалить и известить о званом ужине на завтра. Как оказалось, усилия Кёнсу дали свои плоды, и им заинтересовалось сразу несколько ведущих кинокомпаний, а их представители намерены обговорить возможные контракты. Омега отвлекся от своих мыслей и вновь отворил дверь. Прямо перед его лицом предстал шикарный букет цветов, но пьянящий аромат исходил вовсе не от него. Альфа, который держал в руках такую красоту, широко улыбался, но глаза излучали отнюдь не только радость. Желание, влечение и сильную любовь — этого было с лихвой. Кай заключил Кёнсу в объятия и долго не мог отпустить. — Чонин, ты приехал, — с трепетной радостью прошептал Су в район шеи, вдыхая любимый аромат альфы. — Конечно, — ответил Чонин, целуя щеки омеги. — Я так скучал, Дио. — Дио — мой сценический псевдоним. Для тебя я просто Кёнсу. — Но узнал я тебя как Дио. Только потом ты стал Кёнсу. Моим Кёнсу, — альфа выдохнул и с озорными нотками добавил, — только я знаю, как ты умеешь играть на сцене и не умеешь притворяться в постели рядом со мной. На эти слова омега зарделся. — У главного входа тебя поджидают фанаты, но я предлагаю слинять по-тихому через черный вход. Я припарковал там свою машину. — Полностью «за»! — ответил Кёнсу и, схватив свою сумку с личными вещами, последовал за альфой. Парни как можно более скрытно пробрались к черному входу, и уже через несколько минут ехали в машине в направлении квартиры Чонина.***
Сумка Кёнсу, как и букет цветов, были оставлены возле порога. Чонин не хотел терять ни минуты, подхватил Су на руки и, скидывая на ходу свою обувь, последовал в спальню. Жаркие губы альфы уже блуждали по шее парня, заставляя того плавиться и просить большего. — Сейчас, мой пингвинёнок, — пообещал Кай, стаскивая с Кёнсу рубашку. Чонин задержался на молнии брюк, нарочно медля, снимая их. Когда на парне осталось лишь нижнее бельё, альфа огладил молочно-белые бедра, подбираясь ладонями к внутренней стороне. На боксерах Су уже красовалось мокрое пятно, как доказательство его сильного возбуждения. Чонин провёл носом по стволу члена, обтянутого тканью, и томно выдохнул. — Твой запах сводит меня с ума, Кёнсу-я. Альфа облизнул вспотевшую кожу возле пупка и стянул вниз резинку боксеров. Омега застонал в голос, стоило губам Чонина прильнуть к влажной головке. Альфа умело доводил Су до исступления своим языком, вылизывая член омеги. Парень уже метался по кровати, комкая в ладонях простынь. Он словно в бреду стонал и шептал, прося не останавливаться, прося большего. И Чонин дал Кёнсу то, что он хотел. Взял его грубо, властно, кусая шею возле багровой метки. Этой ночью парни предавались страсти, копившейся столько времени. Уставшие, но удовлетворённые уснули, обнимая друг друга.***
Бэкхён получил смс от Кёнсу, в котором просил не беспокоиться за него. Приехал Чонин, и Бэк знал, что до утра его друга можно не ждать. Несмотря на то, что Кёнсу был грустен в последнее время, Бэк был в курсе их отношений. И пускай пара испытывала трудности, они знали, что нужно просто пережить это время, ведь они есть друг у друга. У Бэкхёна же не было никого. Он был одинок как никогда. Обнимая Микки, своего медведя, парень принял для себя нелёгкое решение. Только так он сможет обрубить все притязания Чана. Жестоко и больно? Конечно. Только вот кому будет больнее? Чану или же самому Бэкхёну?***
Утром, когда все позавтракали, мальчишка менял цветы в гостиной, заменяя их на более свежие. Острые шипы белых роз кололи пальцы, но парень не обращал на это внимание. Кёнсу прибыл в особняк как раз к началу смены, довольный и счастливый. Бэкхёну нужно было бы порадоваться за друга, но он лишь выдавил из себя вымученную улыбку, приветствуя Кёнсу. Чанёль спускался со второго этажа, и Бэкхён надеялся, что тот не заметит его за большим букетом в вазе. Он затаился, но запах его выдал. Чанёль направился в его сторону, и омежке ничего не оставалось, как оббежать диван с другой стороны, чтобы не попасться в руки альфы. — Постой, Бэкки. — Не подходи ко мне! — резко шикнул тот. — Только этим утром я разговаривал с Тао… — А мне-то что?! — Я сказал ему, что не буду отцом этому ребенку и не женюсь на нём. Я люблю только тебя, Бэкки. И хочу, чтобы ты был моим супругом. Глаза парня округлились от шока. Чанёль совершал роковую ошибку, действовал на поводу у своих чувств и инстинктов. — Но этому ребёнку нужен отец! — Дай мне всё объяснить… — начал снова Чанёль. Именно на этой фразе в гостиную вошёл ничего не подозревающий Хичоль. Он стал для Бэкхёна спасительной гаванью. Пусть подло и жестоко, но Бэк должен был приступить к своему плану, к которому пришёл этой ночью. Мальчишка подскочил к Чолю и, взяв его за руку, с улыбкой на лице, которая далась ему нелегко, но выглядела вполне правдоподобно, заявил: — Ох, любовь моя, наконец-то ты пришёл. Даже не представляешь, как я по тебе соскучился, — Бэкхён приподнялся на носочках и чмокнул альфу в щеку. Хичоль опешил от такого напора. Но Чанёль был просто в шоке, который как холодный ливень обрушился на него. — «Любовь моя»? — переспросил Пак, не веря ушам. — Да, — кивнул Бэк и снова улыбнулся, — а разве твой брат ещё не рассказал тебе новость? — Какую? — Какую? — оба парня и Хичоль и Чанёль спросили у омеги. — Мы женимся, — выпалил Бэк и повернулся лицом к Хичолю, как бы взглядом умоляя не выдавать его, а поддержать. — Это шутка? — снова спросил Чан, меняясь в лице. Он даже мотнул головой, словно отрицая услышанное. — Хичоль, — Бэкки вновь обратился к Хичолю, который быстро смекнул что к чему, — твой брат говорит, что это шутка, но разве ты шутил, когда говорил, что любишь меня? — Нет, Бэкхённи, я действительно люблю тебя, — заверил Хичоль и не покривил душой. — Тогда может ты шутил, когда говорил, что хочешь чтобы мы поженились? — Конечно нет. Я был искренним. Хочу, чтобы ты был моим, Бэкки. — И давно? — решил уточнить Чанёль, не веря словам Бэкхёна, хотя семя гневной ревности уже было посеяно. — Со вчерашнего вечера, — Бэкхён не отпускал руки Чоля, словно боялся, что весь этот фарс разрушиться, стоит омеге отпустить её. Чанёля попросту дурачили, и это так сильно его разозлило, что он готов был взорваться от гнева. Оставить Хичолю смачный фингал? О, да, руки у Пака чесались. Проучить Бэкхёна за его ложь хотелось сильнее. Ведь не зря же они истинные и пусть связь не на всё сто процентов действовала и влияла, но уловить настрой омеги Чанёлю не составляло труда. Бэкхён был на раздрае, на распутье и выбрал именно такой выход — обмануть Чана. — В таком случае, — со злой улыбкой продолжил Пак, — не разрешишь ли мне поздравить жениха? — он спросил у брата. — Конечно, — ничего не подозревая, согласился Чоль. Тогда Чанёль сделал то, что ни Бэкхён, ни его брат не ожидали. Он быстро подошёл к омеге и властно его поцеловал в губы. Показывая своё отношение к новости и ситуации в целом. Бэкхён начал отпихивать Чана, и, стряхнув с себя оцепенение, Хичоль уже сам оттолкнул Чана, готовый наброситься на него. — Поздравляю, — ядовито и злостно выпалил Пак, уже сам отпихивая двух молодых людей, чтобы уйти прочь. — Бэкки, — Хичоль повернулся к мальчишке, вглядываясь в его лицо, на котором сейчас было столько эмоций, — ты действительно хочешь за меня замуж? Вопрос был совершенно простой, но как на него ответить? Бэкхён сам себя поставил в тупик.