Wild Angel

Шок и замешательство витало в воздухе всего несколько секунд. Бэкки смотрел на произошедшее и не верил своим глазам. А глаза твердили что произошёл несчастный случай. И он был в этом виноват? — Тао! — воскликнул Хичоль и кинулся к омеге, перескакивая по две ступеньки вниз, чтобы быстрее добраться до него. Когда он оказался возле Хуана, аккуратно приподнял его за локти, облокачивая на себя. — Ты как? — шепотом спросил тот, чтобы не услышал Бэкхён, который по прежнему стоял на верхней ступеньке высокой лестницы. — Нормально, — так же тихо ответил Хуан и тут же жалобно и громко простонал. — Больно, как больно! — Бэкхён, что ты наделал? — обернулся альфа, смотря с укором на омегу. — Я? — запинаясь промямлил тот, — но это не я, он сам…первый… И как по злому року, дабы усугубить ситуацию, на стоны и плач Тао из коридора вышел Чанёль. Он в ступоре остановился, анализируя то, что видел, а видел альфа совсем страшную картину: Тао лежал на полу, бледный и изнемождённый, словно вот-вот потеряет сознание. А яркие пятна крови на светлых брюках, как рок судьбы кричал Чану о трагедии. Беглым взглядом окинув Бэкхёна, что стоял чуть выше на ступеньках, с не менее бледным лицом, он пока не мог сопоставить его причастность. Но вся эта картина перед глазами, явно указывала не в пользу Бёна. После мимолётного ступора альфа без промедления кинулся к корчащемуся на полу омеге. — Что случилось? — спросил Чан, осматривая Тао, отмечая кровь на брюках уже вблизи. — Они поссорились. Потом Тао набросился на Бэкки… — стал быстро объяснять Хичоль. — Где больно, Тао? — перебил того Пак, обращаясь уже непосредственно к самому омеге. — Везде, — жалобно проскулил Хуан, вытирая слезы с глаз. Бэкки очнулся от своего оцепенения и так же быстро спустился вниз, желая помочь. — Не подходи ко мне! — истерично закричал Тао, — ты убил моего ребенка! Это всё ты! Чанёль поднял взгляд на Бэкхёна, который сейчас был уже на столько бледным, что сливался цветом со своей форменной рубашкой. — Но я ничего не сделал… — стал качать головой тот, отрицая увиденное и услышанное. А леденящий душу ком в груди расползался по всему телу, заставляя цепенеть от страха снова. — Но ты же толкнул его, Бэкки, — стал успорять Хичоль в общей суете, — разозлился и толкнул… — Неправда, — в ужасе воскликнул Бэкхён. Чанёль ещё раз посмотрел на омегу стоящего рядом и мальчишка поёжился. Взгляд Пака был холоднее, чем страх, который поселился внутри Бёна. — Нам нужно вызвать скорую, — прервал говорящих Чан, пытаясь приподнять Тао и взять того на руки. — Нет! — вдруг закричал Хуан, — мне нужен мой доктор. Только он! — Хорошо, хорошо, — постарался успокоить его Пак, — прямо сейчас поедем к нему. — Никуда я с тобой не поеду, — в голосе Тао прозвучали вновь истеричные нотки, — ты никогда не хотел этого ребёнка. Хичоль, отвези меня. Тао оттолкнул Пака и позволил Чолю поднять себя с пола. Делал это Ким как можно аккуратнее, закинув руку омеги себе на плечо, бережно поддерживая того за талию. Двое парней вышли во внутренний двор, направились к машине. Чанёль и Бэкхён остались один на один друг с другом. Взгляд омеги был умоляющим, в уголках глаз собралась влага и он видел Пака не совсем чётко. Наверно это было к лучшему, потому что Чанёль смотрел на омежку совсем другим взглядом. Не таким, как обычно. Словно он разглядел в нём то, чего раньше не видел. Он любил Бэкки, боготворил и бесконечно верил в его доброту. Так значит он видел всё через розовые очки? Значит ли это, что Бэкки не такой белый и пушистый, раз смог вытворить такое? — Прости, Чанни, я не хотел… Не знаю, как это получилось. Прости… Но Чанёль не стал слушать омегу. Возможно произошла трагедия и Паку сейчас нужно было побыть одному, а не слушать извинения того, кто виноват в происшествии. Он погрузился в свои страшные мысли, даже не замечая в каком состоянии мальчишка. Голос его был тихим, надломленным, словно он уже похоронил кого-то. Чанёль жестом руки отмахнулся от Бэкхёна и его слов, боясь что если откроет рот, то может наговорить слишком много грубостей, отвернулся от него, поднялся к себе в комнату. Омежка не стал останавливать Чана. Для чего? Чтобы вновь умолять поверить ему? Но оба сейчас были не в состоянии что либо выяснять. Бэкхёну ничего не оставалось, как на вялых ногах, еле передвигаясь, удалиться в комнату для прислуги, где его поджидал Су и Лэй.

***

Сказать о том, что Бэкхён был расстроен, значит ничего не сказать. Он выглядел так плохо, как никогда. Помимо иссиня-бледного лица мальчишку трясло словно в ознобе. — Бэкки, что случилось? — подбежал к омежке Кёнсу, помогая ему усесться на кровать. Лэй так же не остался безучастным, присаживаясь рядом, беря холодную ладошку Бэкхёна в свою. — Я пытался вырваться, понимаешь? Я же не знал, что он упадёт? Но господин Тао первый начал. Клянусь! Он вцепился в меня так, что стало больно. Вот! — он показал свою руку выше локтя, на которой виднелись следы от пальцев. Красные отметины наверняка уже завтра посинеют. — Подожди, Бэкки, я ничего не понимаю. Расскажи всё подробнее, — участливо попросил Кёнсу и Лэй кивнул головой, соглашаясь с ним. Мальчишке было трудно сосредоточиться. Волнение и страх захлестнули его так сильно, что голос дрожал и не слушался, а каждое произнесённое слово вызывало слёзы, потому что терпеть такой шквал эмоций организму было нелегко. — Хичоль попросил меня подняться к нему, чтобы поговорить. Но там был Тао. Он словно поджидал меня, чтобы снова устроить скандал. Клянусь, я и слова не сказал ему плохого или оскорбительного, но он накинулся на меня. Хватался за мою руку, кричал… Я просто хотел уйти, вырваться. Пришлось приложить усилия, чтобы вырваться из его рук. Но он, видимо, споткнулся и упал. Я не видел, потому что все произошло у меня за спиной. Господин Тао слетел с лестницы вниз. А потом… потом у него появилась кровь на брюках… ну знаете… между ног, — мальчишка сглотнул очередной ком слёз, — Хичоль и Чанёль видели это. Сейчас Господин Тао в больнице. А что если он действительно потерял ребёнка? — в ужасе проговорил последнюю фразу Бэкхён прикрывая рот ладошкой. — Бэкки, ещё ничего не ясно, — стал успокаивать его Лэй, поглаживая нежно ладонь омежки, — не изводи себя раньше времени. Вполне возможно, что всё обойдётся. — Думаешь? — с надеждой в голосе спросил Бэкхён. — Всё может быть. — Приляг, дорогой, — Кёнсу, помог Бэкхёну улечься в кровать, накрыл его одеялом, — я принесу тебе успокоительный отвар. Ты должен успокоиться. Мальчишка позволил уложить себя, потому что был очень вял. На сопротивление у него попросту не было сил. Лэй и Кёнсу вышли в коридор, выключая свет в комнате. — Не к добру всё это, — угрюмо произнёс Су. — Точно, — согласился с ним Лэй.

***

В главной хозяйской спальне разразился настоящий скандал. Джунки рвал и метал, ходя по комнате, словно разъярённый тигр. — Этот Бэкхён — он преступник! Этот мерзавец! Ты меня слышишь? — омега обратился к своему мужу, который просматривал некоторое документы перед тем, как лечь спать. — Слышу. Ты орёшь уже пол часа. Тебя не возможно не слышать. На удивление Джунки, Пальён не выглядел расстроенным. — Мы не можем больше держать эту прислугу в нашем доме! Ни одной минуты! — гнев выплескивался наружу вместе со словами, заставляя Джунки ещё больше распаляться. Его буквально трясло от негодования и злости. — Ну так поговори с моим папой, — снова спокойно предложил альфа, переворачивая страницу, приступая к новому отчёту. — С Сонхи? Да он сумасшедший! Пальён невольно рассмеялся, не в силах всерьёз воспринимать слова супруга. — Чего ты смеешься? — злобно фыркнул Джунки. — Твой зять, только что, возможно, потерял твоего внука, а тебе смешно? — гнев омеги переметнулся на Пака-старшего. — Во-первых, Тао мне не зять, во-вторых потерял ли он ребёнка ещё не известно. В третьих, под большим вопросом, был ли беременен Тао на самом деле. Ну и в четвертых, ещё под большим вопросом насколько в этом конфликте виноват Бэкхён. На сколько я успел узнать, этот мальчик и пальцем не может обидеть детей, тем более, ещё неродившихся. Понимаешь, к чему я веду? Джунки не понимал. Он уловил суть, но соединить концы не мог. Лишь с трезвым умом можно было сделать хоть какие-то логические выводы. А разум омеги был затуманен гневом. — Я не понимаю, почему ты вечно выгораживаешь этого оборванца? Ты его протеже что-ли? Опекун? Приёмный родитель? — Если бы… — тихо отвел Пальён, откладывая документы в сторону. Перепалку двух супругов прервал стук в дверь. — Ну кто там ещё? — Джунки раздражённо дернул дверь, открывая её. Без раздумий к ним в спальню влетел Лухан. Он так же, как и его папа был на пределе злости. — Лухан, что случилось? — Как что? — стал возмущаться омега, — уверен, этот мерзавец всё сделал специально! Пальён встал с кровати, направился к сыну и обнял его. — Успокойся, мой хороший, — он погладил Лухана по спине. Когда речь заходила о младшем, Пальён всегда проявлял чуткость и нежность, стараясь всячески его поддержать. Джунки оставалось лишь наблюдать со стороны, зная, что Пальён никогда не предпримет чего-то подобного в отношении Чанёля.

***

Уже за полночь, сидя в своей квартире вместе с Хичолем, Тао пребывал в возбуждённо радостном настроении. — Ты обратил внимание, какое выражение лица было у этого оборванца, когда он увидел кровь? — парень засмеялся, откупоривая бутылку шампанского. — Бедный Чанёль… — Тао налил себе полный бокал, жестом предлагая Чолю, но тот отмахнулся. — Теперь он обвинит Бэкки в потери ребёнка и оборванец достанется тебе. Опозоренный, но твой. Хуан отпил из бокала, уже празднуя свою победу. Хичоль же не был так воодушевлён. — Всё таки до меня никак не доходит, что ты нашёл в этом безродном? Что в нём такого? — Не надо об этом, — прервал его Ким, устало потирая лицо. — Ладно, — Хуан ещё раз отпил из бокала, оставляя игристую жидкость лишь на дне. — Оставим это. Знаешь, что нам нужно обсудить? Наш дальнейший план. Надеюсь ты не забыл, что должен будешь сказать? — Думаю, нет, — коротко ответил Чоль. — Никаких «думаю»! — строго высказался Тао, — ты должен быть абсолютно уверен. Повторяю: ты вернёшься домой и скажешь, что я в ужасном состоянии, что мой врач увёз меня в клинику и что я не желаю никого видеть. Ты всё запомнил? Хичоль лишь кивнул в ответ, что уязвило ликование Хуана. — Да что с тобой такое? — Тао перестал улыбаться, на его лбу пролегла недовольная складка. — Разве ты не рад? Мы оба добьёмся того, чего желали! Я получу Чанёля, а ты своего прислугу. Хичоль призадумался и лишь через несколько секунд ответил: — Одного не могу понять, — он помедлил, — что здесь смешного? — Раскрой свои глаза! — тут же ответил Тао, — разве не видишь, как этот нахал карабкается «наверх». Он готов на всё, лишь бы отхватить себе богатенького жениха. Мне всё равно, если тебе нравятся такие, это твои трудности. Но, я этого не понимаю. — Не понимаешь? — Хичоль за всё время разговора впервые улыбнулся. Только вот улыбка была опять же не радостная. В ней сквозил сарказм. — Я думал ты как раз понимаешь, о чём говоришь. Сделать всё, чтобы «подняться наверх», чтобы заполучить «богатенького жениха». Ты разве не о себе говорил сейчас? Альфа не стал больше выслушивать радостные оскорбления Тао в адрес Бэкхёна, не стал с ним праздновать и разделять веселье. Он поднялся с дивана и молча вышел за дверь, направляясь домой.

***

Время близилось к полуночи. Чанёль сидел в своей комнате так и не раздевшись, не приняв душ. Ему было не до этого. Все мысли витали лишь вокруг инцидента. Здравый ум пытался проанализировать произошедшее, но Пак не мог — детали от него ускользали, замещая собой лишь боль и отчаяние. Да, он не желал Тао, как своего будущего супруга, но он никогда не был против детей. У него никогда не вызывало страха будущее отцовство. Иметь сына для Чанёля было чем то радостным и естественным одновременно. А что теперь? В комнату коротко постучали и вошли. Джунки замечая на кровати сына и его состояние, тут же присел рядом, обнимая того за плечи. — Чанни, — нежно, но настойчиво позвал сына омега, — Чанни дорогой, у меня к тебе одна просьба. — Какая? — голос альфы звучал сипло, словно он не хотел говорить, или же слова давались ему тяжело. — Пойди к Тао. Ему сейчас тяжело. Понимаешь, о чём я? — Я не знаю где Тао, папа, — таким же расстроенным голосом ответил Чан и посмотрел в глаза Джунки. С самого детства его любимый сынок был таким чутким и ранимым. Да, сейчас Чанёль вырос, возмужал, стал взрослым альфой, но эта самая чуткость и ранимость в нём не исчезли. Эти чувства выходили наружу не так часто, но Джунки всегда замечал их в глазах сына, когда происходила трагическая ситуация. Видел эти терзания души и безысходность, которые сейчас скопились влагой в уголках глаз альфы. И кто же причинил ему такую боль? Снова этот оборванец Бэкхён! — Ты отдаёшь себе отчёт в том что произошло, Чанни? Тао потерял ребёнка! И ты не знаешь где он и что с ним? — Джунки не отчитывал сына, он лишь выспрашивал , чтобы знать, до конца ли Чанёль осознаёт произошедшее. — Хичоль увёз Тао к доктору. Хуан не захотел, чтобы я был рядом. Хотя я первый вызвался позвонить в скорую. Тао был в шоке и твердил, что ему нужен лишь его личный доктор и частная клиника в которой он до этого наблюдался. Я знаю почему Тао не захотел, чтобы я его сопровождал. В последнее время я пренебрегал им, наши отношения совсем разладились… — Не вини себя, — перебил того Джунки, — как ты мог повлиять на ситуацию? Тебя ведь даже не было рядом, когда это произошло. Это я во всем виноват, — вдруг начал говорить старший омега. — Нужно было в своё время проявить твёрдость и выгнать эту дрянь из дома, чтобы не говорил твой дед. — Прошу тебя, папа… — вдруг застонал Чанёль, словно от новой открывшейся раны. Он сразу понял, что его отец говорит про Бэкхёна. — Ты должен что-то сделать! — стал настаивать омега, мягко и деликатно, но он сейчас воздействовал на сына. Конечно, делал это омега не со зла, а чтобы наконец установить мир в доме. Чтобы объект сексуальных желаний Чанёля померк в его глазах и вовсе исчез из поля зрения, тогда-то сын придёт в норму и заживёт как раньше. Только вот Чану сейчас было ох как не легко. Его душу словно рвали на части. С одной стороны папа и его просьбы, Тао и погибший, ещё не рождённый ребёнок (да, точно ничего не известно, но Чанёль предчувствовал худшее), с другой стороны Бэкхён, его истинный, его омега, любовь, человек за которого вся сущность Чана разом. И что теперь делать? Чанёль хотелось разреветься, как маленькому мальчику, чтобы со слезами ушла вся боль, а после забыться крепким сном, а проснувшись понять, что всё само собой уладилось. Но нет. Это взрослая жизнь. И решать проблемы нужно по-взрослому. — Твой отец — размазня, — продолжил Джунки, — он боится своего папы, но твой дед тебя очень любит, он прислушается к твоим словам. Тебе удастся его убедить — чтобы и духа этого Бэкхёна тут не было. Ты меня понял? Понял, Чанёль?! Ты сделаешь это ради меня и ради Тао и своего неродившегося ребёнка! Чану ничего не оставалось, как согласиться с папой. Он лишь коротко кивнул ему в ответ.

***

Не только Чанёль не спал в этот поздний вечер. Бэкхён слонялся по коридору в крыле прислуги, не желая будить своих соседей по комнате. Он услышал, как кто-то зашёл через парадный вход. Омежка тихонечко прошёл к центру особняка, заглянул в гостиную. Хичоль стоял спиной к нему, устало потирая пальцами глаза. После альфа откинул стеклянный колпачок у графина с виски и налил себе в заранее приготовленный стакан приличную долю спиртного. Осушил он содержимое стакана в несколько глотков, слегка поморщившись. — Хичоль, — тихо позвал его Бэкхён, входя из-за угла. Ким вздрогнул. Хоть голос омежки был еле слышан, но для альфы он прозвучал как гром среди ясного неба. Хичоль резко обернулся. Бэкхён стоял перед ним, такой маленький и испуганный, теребя кромку старой пижамной футболки. Он и так-то не отличался ростом, а под гнётом вины казался ещё меньше. Хичоля кольнула совесть в самое сердце. Да, он действовал худшими методами, чтобы добиться его и сам осознавал это. Но одержимость Бэкхёном и чувства к омеге возросли так сильно, что не было пути назад. Сейчас, Бэкки, как никогда, нуждался в нём. — Чем всё закончилось? — спросил Бэк, боясь услышать ответ. — С Тао всё в порядке. Он в частной клинике, на всякий случай. — И? — Бэкхён хотел услышать главное. — Ребёнка он потерял, — тяжело выдохнул Чоль. Все худшие опасения Бэкхёна оправдались. Он так надеялся, что всё обойдётся, но нет. Реальность жестока. И как теперь ему жить с мыслью, что именно он стал причиной смерти малыша? Как с таким вообще можно жить?! Омежка развернулся, чтобы уйти к себе, но не сделал и пару шагов, как ноги его подкосились. Он упал на колени и громко всхлипнул. Хичоль бросился к омежке. — Бэкки, не надо, — проговорил он, но Бэкхён не видел и не слышал ничего, кроме размытого пола перед собой. А в ушах по прежнему звучали слова Чоля. Альфа опустился рядом на колени и обнял Бэкхёна, успокаивая, баюкая, как маленького ребёнка, глады его спину и плечи, которые подрагивали из-за беззвучных рыданий. Хичоль видел насколько тяжело Бэкхёну приходиться мириться с мыслю о потери ребёнка. И чувство вины не покидало альфу. Он прямой участник заговора против их отношений с Чанёлем. И стоило как можно быстрее загладить свою вину, успокоить Бэкки, привести его в чувство. Поэтому, нужно было действовать ежесекундно. Хичоль подхватил Бэкки на руки, понёс его в комнату для гостей. Там он уложил омегу на кровать, а сам лёг рядом сзади, обнимая того и не переставая гладить и успокаивать. Так они и заснули в обнимку почти под утро. Когда же Хичоль проснулся, Бэкхёна уже не было рядом.

***

Чанёль никак не ожидал в такую рань услышать стук в дверь. Нет, его не разбудили. Он и вовсе не мог уснуть, так и просидев на кровати не переодевшись. И только когда стук повторился трижды, Пак отворил дверь. На пороге стоял Бэкхён, сонный и осунувшийся. — Чанни, мне так жаль… — Что тебе, Бэк? — сиплым голос спросил тот. — Ночью вернулся Хичоль… Бэкки снова начало трясти от страха и отчаяния, смотреть в глаза Чанёлю было просто невыносимо. — И? Что с Тао? Бэк собирался с мыслями, чтобы озвучить эту страшную новость, но сказать нужно было. — Он потерял ребёнка. Прозрачная слеза вновь скатилась из глаз, оставляя за собой мокрую солёную дорожку, капая на помятую рубашку. Чанёль опустил глаза, чтобы не встречаться взглядом больше с Бэкхёном. Теперь настала очередь альфы плакать. Он закрыл дверь, оставляя омегу снаружи, потер красные воспалившиеся от бессонницы глаза, почувствовал на пальцах влагу. Как же так могло всё обернуться? Чанёль прислонился спиной к двери беззвучно плача, даже не подозревая, что за дверью, как в зеркальном отражении, Бэкхён сейчас стоял к нему спиной, вытирая ладошками свои мокрые щёки.