Yes

Когда Купер поворачивается к ней, лицо у него в общем-то уже не удивлённое, скорее с желанием закатать себя в бетон. Или её. Он приподнимает брови. — Ещё раз, куда ты хочешь? — В горы. Робин стоит за спиной, плечом опираясь о косяк с оттиском «попробуй отговорить и потеряй тридцать минут жизни в пустую» выражения в глазах. — Давайте возьмём корзинку с бутербродами и прикинемся, что это такой себе пикник. На деле Сэм просто надоедает слоняться по ранчо. Вернуться к работе в мастерской ей, конечно, великодушно позволили, только работы там совсем нет. Никто не привозит новые материалы, а если круглыми сутками инспектировать старые батареи — можно свихнуться где-то на девятом кругу по ранчо. Девятом — не больше, не меньше. — Тебе на месте не сидится, да? Сэм растягивает губы и качает головой. Ей скучно. Джон с утра берёт самолёт и больше на ранчо не появляется, а с Сэм чудодейственным образом осыпается вся показуха — смотреть-то больше не кому. Театральный сезон закончен, а без пьес тоскливо. Хотя она убеждает себя с завидной регулярностью, что видеть лица Сида не хочет. Сэм слишком близко к краю, а в такие минуты у него всегда одно и то же выражение «Прыгай уже» на дне синевы. И никогда «Я поймаю». — Ты понимаешь, что это небезопасно? — Да брось. Я же не одна. И волчонку нужен воздух, нет? — А тут воздуха, видимо, мало? Сэм закатывает глаза. Тут вокруг поля, постепенно становящиеся пустыми в преддверии осени. А у Саманты поле свое собственное — антигравитационное. Постоянно притягивает не то, что нужно: мудаков, проблемы, плохие решения, глупые мысли. Она уже открывает рот, чтобы начать пререкаться (благо упорства жизненный запас), но к ранчо подъезжает машина. К ней медленно стекаются эдемщики, как муравьи на сладкое. Сэм даже на миг забывает, что собиралась сказать. — О Боже… — Робин вытягивается, разглядев то, что вытаскивают из кузова первой. С первого взгляда кажется, это холщовый мешок с чем-то, но при втором в мешке обнаруживается силуэт человека. У него на груди татуировка с крестом, под ней кровью нарисован нецензурный жест, а ещё ниже коротко и красноречиво вырезано ножом: «Воскресная служба у билборда, восемь вечера». Руки пробиты чем-то острым, судя по всему, гвоздями. Распознать кто это не даёт мешок на голове. Сэм разглядывает это, протиснувшись сквозь людей, пока Купер не сжимает её локоть, буквально оттаскивая в сторону. — Откуда он взялся? — спрашивает она, тревожно теребя края майки, когда Робин возвращается к ним с Купером. — Парни сказали, сняли его с буквы «Е» в горах. Не ясно, что злит Робин больше — смерть брата по-общине или акт надругательства над её работой. Должно быть, сопротивленцы видели, что кто-то работает у билборда, а значит их однозначный жест не останется незамеченным. — Что это значит? — Джаспер. Хочет встретиться, — без лишней мишуры отзывается Купер. — Он совсем ослеп от своей гордыни. — Но зачем Джону с ним встречаться? — Чтобы наказать, — Робин старается не смотреть на Сэм, как на дурочку, задающую вопросы с очевидным ответом. — Да, это понятно. Но не проще ли подождать? Если вы правда его прижали — это не займёт много времени. Робин поводит плечами. Купер открывает рот, даже вроде что-то произносит, но его слова поглощает рокочущий звук из-за горизонта. Какой-то миг Сэм кажется, это раскат грома, но ничего не предвещает грозы. Кто-то шарахается, кто-то настораживается, как гончая на охоте. — Северо-запад, — безошибочно определяет Купер место, где спустя время появляется столб дыма. — Бункер. Сэм сверлит лица своих бывшего и нынешнего надсмотрщиков (или нянек, или партнёров по преступлению — тут уж как кому угодно) напряжённым взглядом, будто воочию проводит им лоботомию. Правда цель иная, не ввести в вегетативное состояние — вывести из него. Добиться хоть чего-то, кроме сухих обрывков фраз. Саманта тянется к этому колючему молчанию, чтобы дотронуться хотя бы словом. — Как это может быть бункер, если ключ только один? Она отчётливо представляет себе ключ, потому что хорошо знает его на вид и на ощупь. Знает, какого это, когда коронка впивается в кожу прижатой вплотную спины. Знает, какого это, зачарованно глядеть на маятниковые движения, когда она снизу. Купер смотрит мимо, переглядывается с Робин. Сэм чувствует себя, как ребёнок, которому родители боятся сказать какую-то травмирующую новость. Ощущение такое, что всё тут, как Египет за минуту до тучи саранчи. Как Эдем за минуту до укуса Евы. Как ковчег за минуту до Великого Потопа. Купер смотрит на часы прежде чем ответить. — Он должен быть там сейчас. Сэм не дергается, не впадает в истерику и не мотает головой, как сумасшедшая. Джон не носит оружия, но его носят пяток эдемщиков, что ходят с ним. Ключ всегда на одном и том же месте. Всегда. Снять его можно только с трупа. А Саманте такой исход кажется практически нереальным. Сто к одному. Она нервно проводит рукой по ещё не до конца зажившему рисунку на ключицах. Птица на месте, змея тоже. Прыгай уже. Я поймаю следом.